Мне было неохота разбираться, кто, кому, и кем приходится. Что взять со старика? У него, может быть, этих учеников была уйма?

– Она встретила меня по дороге к вам, на южный фронт, – признался я.

– Несколько недель меня уже там нет, – Филиппо покосился наверх, на Пробоину, – Воля Незримой оказалась такова, чтобы я был в пустыне. И ждал тебя.

– Меня?! – настала моя очередь удивляться.

– Знаешь, Василий… кхм… Тим, я до последнего не знал, кого увижу тут. Действительно, замыслов Незримой нам не понять.

Внутри меня впервые за последние пару дней шевельнулся Василий. Мне пришло острое ощущение, что он желает знать о своём прошлом, и тратить силы на борьбу с законным хозяином тела я не стал.

Филиппо даже не удивился, когда я спросил о событиях двадцатилетней давности.

– Ты знаешь, я ведь раньше был в Чёрном Карауле, – начал он.

Всё оказалось, как и рассказывал Афанасий. Это был круг посвящённых, читающих волю Незримой по знамениям из Пробоины. Появится там Чёрная Луна, или нет, и, если появится, что она скажет.

Так получилось, что за сотни лет, которые существовала Церковь Чёрной Луны, Караул превратился уже больше в обрядовое сборище. Если раньше туда набирали по врождённым талантам, да ещё Караульный должен был показывать эталонную чистоту души, то со временем требования стали уменьшаться.

В церкви действовали особые школы, обучающие читать знаки из Пробоины. Чернолунники, прошедшие эту школу, после собеседований допускались в Чёрный Караул.

– Когда я впервые услышал истинную волю Незримой, оно сильно отличалось от того, чему нас учили, – вспоминал Филиппо, – Я был так впечатлён, это ведь было настоящим чудом, и всё рассказал Верховному Совету. Тогда-то я и начал понимать…

В общем, юный Караульный прямо сказал Перволуннику, да и всему Совету, что они неправильно живут.

Ну, внутренние дела чернолунников меня мало интересовали. А вот то, что у меня могла появиться чёткая цель, показалось мне очень важным.

– Так это тебе Чёрная Луна напела про меня? Ну, что встретишь здесь, в пустыне?

Филиппо кивнул:

– И не только это. Мне было явлено, что Незримая уже в этом мире, и вершит свой суд.

Невольно я сам покосился наверх, не мерещится ли там Чёрная Луна в Пробоине.

Филиппо засмеялся:

– Ну что ты, в сказки веришь?

– Не понял.

– Да это надо быть совсем уж дремучим, – он начал объяснять, – Верховный Совет пугает всех концом света, катастрофой… Писания не надо понимать буквально!

Шипя и охая, он выкатил из угольков картофелины и подкатил мне пару штук. В этот момент я почуял, что даже Пробоина позавидует той голодной дыре, которая образовалась у меня в животе.

– Незримая ходит где-то среди нас обычным человеком. Это может быть кто угодно – торговка из Магославля, или могущественная Лунная из столицы, или обычная Безлунная из какого-нибудь муховратска…

– И даже Избранница?

Филиппо задумался, осторожно колупая свой ужин. Потом всё же спросил:

– Ты хоть представляешь, чем занимаются Избранницы?

Ну, тут я немного блеснул знаниями, ведь однажды Эвелина мне довольно подробно поведала о традициях своего монастыря. И я рассказал Филиппо, что Избранницы готовятся к приходу Последнего Привратника, чтобы стать его женой.

– Ага, – усмехнулся Филиппо, – Так было где-то лет эдак… кхм… пятьдесят назад. Сейчас они занимаются тем, что просто ищут Привратников или всех, кто имеет хоть какой-то талант, и отправляют в столицу.

– Так ты действительно не знаешь Эвелину?

– Я учил только мужчин, – хмыкнул Филиппо, – Корпус Привратников присылал учеников… учеников…

Он заволновался, закрутив головой, и прижал руку к груди. Под одеждой угадывался символ Чёрной Луны.

– …в горы Диофана, – округляя единственный глаз, закончил он, – Неужели они нашли меня?

– Кто?

– Серые… – он крутанул знамение, прижимаясь к скале, будто пытался в ней раствориться, – О, Незримая, ведь я же сделал всё, что ты сказала!

Одновременно и я почуял угрозу, исходящую откуда-то из пустыни.

Глава 6. Нашедшие

Странное дело, но угроза, повеявшая холодком смерти из пустыни, вдруг показалась мне какой-то… знакомой, что ли.

Ощущение было таким же, как во время моей бурной снайперской деятельности – когда вдруг сталкиваешься со вражеским стрелком, и начинается так называемая «снайперская дуэль». Учитывая возможности псиоников и современных костюмов-хамелеонов, такой поединок мог растянуться надолго.

– Незримая, храни, храни, храни…

Филиппо упал на четвереньки и едва не залез в костёр, двигаясь к углу между скалами. Будто если вожмётся в закуток, его не найдут.

– Ты чего?! – я даже удивился.

Тот уселся, прикрывшись руками, и замотал головой. Послышался лихорадочный шёпот – Филиппо усиленно молился Незримой.

Как мог этот святоша выжить на южном фронте?! Или он сидел в глубоком тылу?

Вздохнув, я сдвинулся и осторожно потянулся к магострелу, лежащему на покрывале. И тут же отдёрнул руку.

Выстрел в тихой ночной пустыне прозвучал, как гром. Меня окатило мелкой пылью – пуля отгрызла от скалы, возле которой на покрывале лежал магострел, целый кусок. Рядом прошла ещё одна, но намного выше.

Не прошло и доли секунды, как моё тело само рванулось к магострелу. Рука перехватила ствол, и спустя мгновение я вернулся в укрытие, обнимая винтовку.

Третий выстрел не заставил себя ждать, но меня уже на линии огня не было. Угли грустно затарахтели, когда в них попала каменная крошка.

Я рисковал, но тут же выглянул снова. Мелькнули три головы за барханом, чёрными точками выделяясь среди серой ночной пустыни. Кто-то из них поднял винтовку, и мне пришлось снова пригнуться.

По скале скользнула моя тень, ведь в костре ещё проскальзывали язычки пламени, и он давали достаточно света. Ага, так вот как они меня заметили. По тени.

Прижавшись к каменной поверхности, я медленно выдохнул и прикрыл глаза. Измученному телу резкие движения казались настоящей пыткой, и оно просто выло, что больше не хочет воевать, и надо бы вернуться на покрывало.

Василий, погоди, толчковый ты пёс…

Не все пролетевшие пули я почуял, а это значило, что там не только магия огня. Либо там ещё обычные огнестрелы, либо стрелки использовали в магострелах какие-то другие патроны: с жёлтым, синим или белым задком.

Честно, как-то по-другому я себе представлял Серых Хранителей. Кого-нибудь в плащах, вроде легендарных ниндзя, пробирающихся в ночи с ножом, чтобы перерезать глотку. А эти больше были похожи на солдат из Царской Армии.

Твою же псину, и ни одного патрона нету! Так, Тим, спокойствие, только спокойствие…

В любом случае, я теперь знал, откуда они выстрелили. Внутри меня сразу включился робот, собранный из навыков, вбитых мне в родном корпусе. Если подождать их, когда придут сюда, швырнуть в лицо углями, попробовать выйти на рукопашную.

Да, у нас есть шанс быть убитыми. Но быть покорной и бесхребетной добычей – не в моих правилах.

Я склонился к паникующему Филиппо и грубо тряхнул его за плечо.

– Эй!

– Ох, Незримая, нет. Нет, отпустите! – он чуть ли не затрясся в истерике, и я отвесил ему пощёчину.

– Это я, недолунок!

Он испуганно вытаращился единственным глазом.

Вот честно, я представлял себе этого священника более смелым. Удивительно, как он не побоялся пересечь знойные пески, чтобы найти меня? И ведь тащил на себе, несмотря на возраст, не жалея сил.

А тут на тебе, забился в угол, как трусливый заяц.

– Не осуждай меня, Тим, – в его зрачке проклюнулось сожаление, – Это Серые Хранители, и я лучше на Страшный Суд попаду… ох, прости, Незримая! Лучше на суд, чем к ним в лапы.

– Как они тебя нашли?

– Не знаю… Лучше на Суд! Прямо сейчас…

Его взгляд стал безумным, и он тут же заёрзал, хлопая себя по одежде. Потом сунул руку за пазуху, поелозил там пару секунд, и вытащил… пирусный патрон.

Я уставился на желтоватый цилиндрик с красным задком, не веря своему счастью.

– Незримая, знаю, что это страшный грех, но… – в другой руке старика показалась пирусная палочка, и он приблизил два предмета друг к другу.

Старик бессильно тыкал зажигалкой по магическому капсюлю, но тот не желал активироваться. Филиппо направил патрон одной стороной на себя, и до меня не сразу дошло, что он делает.

Я едва успел перехватить его руку с палочкой.

– Оставь меня! – старик начал сопротивляться, но я довольно грубо заломил ему запястье, заставляя выбросить зажигалку. А потом, перехватив руку с патроном, болевым приёмом отобрал и его.

Как заворожённый, я смотрел на неожиданное приобретение. Ну, теперь-то мы посмотрим, кто кого.

– Ты, порождение Чёрной… – начал было он, а потом схватился за голову, – Что, что я говорю?!

Усмехнувшись, я загнал патрон в казённик.

– Так, сиди здесь. Будешь делать то, что я скажу. Нож есть?

Во взгляде старика, помимо разума, сразу же проскользнула и надежда. От меня не укрылось, что он покосился на небо, но так было даже лучше – наверняка уже благодарит Незримую за помощь.

– Тим, ты пойми, Серые Хранители… О, Незримая! Они же мясники, и свои пытки считают жертвоприношением Чёрной Луне. Ты не представляешь, как они искусны в своём деле, человек в их руках молит, чтобы его убили.

– Понял, – я кивнул, – А в бою они как?

– Серые Хра… – начал было старик, и осёкся, – Что? В бою?

– Да. В открытом честном бою?

– Они… они… – Филиппо даже растерялся, – Не знаю. Постой, сын мой, неужели ты… о, Незримая, храни наши души!

Я хмыкнул.

Нет уж, вашу незримую псину, полагаться на какую-то высшую силу, и надеяться на её милость – не в моих правилах. Сдохну, но попытаюсь сам, чтобы никто не мог отнять у меня право самому решать, жить мне или умереть.

Снова откинувшись на камень, я прикрыл глаза и слушал мир вокруг нас. Мои пальцы легонько постукивали по прикладу магострела, иногда заскакивая в следы от зубов «уголька».

Я слушал…

Нервная паника старика ощущалась мной, как порывистый ветер, бьющий с волнующегося моря. Но меня интересовал ветер эмоций совсем с другой стороны – из пустыни.

Будто лёгкий ветерок, едва поднимающий рябь на морской глади. Но он всё же был, этот отдалённый отзвук удивления, раздражения, злости…

Эти трое, в пустыне… Если их трое, конечно. Они наверняка давно шли за стариком, но не ожидали, что он будет не один.

Рисковать нападающие теперь не будут. Скорее всего, увидели мою тень с винтовкой, и поняли, что кто-то из них вполне может отдать душу Пробоине, если полезут нахрапом.

Умирать никто из них не хотел. Значит, попробуют окружить нас, чтобы выйти на прямую линию огня.

Я открыл глаза, осматривая тёмные гряды барханов, которые было видно из нашего укрытия. Пока что там ещё никого не было, но это дело времени.

– Тим! – меня ткнули в плечо.

Старик всё же протянул мне небольшой кинжал. Неожиданно красивый, с чёрной затёртой рукоятью, когда-то явно инкрустированной камнями – теперь там зияли только пустые гнёзда. Длинное обоюдоострое лезвие было уже подхвачено ржавчиной.

Клинок больше для каких-то парадов или ритуалов, чем для боя. Но выбирать мне не приходилось, и я, кивнув Филиппо, воткнул нож в песок рядом с собой.

Затем притянул за руку к себе старика и прошептал ему на ухо, что делать. Смекалка – самая важная наука в военном ремесле, и так было во все времена.

– Понял, понял, Тим, – Филиппо осторожно потянулся к покрывалу, и я тут же рванул его обратно.

Грохнул новый выстрел.

Старик, как лежал, так и закрылся руками, уткнувшись лицом в песок, и забыл все мои наставления. Тоже мне, напарничек нашёлся!