– А он мне и говорит, склад треба ставить в граде, товар негде хранить, а с мариянцами ентими торг можливо отсель вести. А где ж я артель та найду. Вон все артели по низу в Новограде, тут где я найду?.. – жаловался прилично одетый на вид мижик с почти седой бородой. Наверное, приказчик какой жалуется на купчину своего.

Через минут двадцать сидения и неспешного пития пива принесли еду. Кусок приятно пахнущего мяса на глиняной миске. Брутально так получилось – оформлением блюд не заморачиваются, да мне этого и самому не нужно. Мясо было нормальным. Придраться ко вкусу можно, мало соли, приправ кроме чеснока и нет, но это с придирками. Съедобно, сытно и замечательно.

– А вино есть, хозяйка, – выкрикнул я, чем привлек внимание всех присутствующих.

– Демьян, ты живот свой на купчину Вышату положил и вино не берешь, а тут вон каки, – сказал весельчак из компании «приказчика» и засмеялся. Ох уж этот средневековый юмор.

– Дык серебро даш и найду, да у нас тут вина мало, – ответила хозяйка, выглядывая из-за угла, за которым, видимо была кухня, по крайней мере, именно оттуда шло основное тепло в помещение.

– Неси! – сказал я, но на реплики решил пока не обращать внимание. – Да мяса еще два раза по столько и хлеба.

Жор проснулся. Все на консервах, которых и так немного взял, за всю дорогу от хутора-заимки мясо ел только несколько раз. Подходить самому к костру и просить было, как говорят, невместно, а охотиться самому, свежевать, да на ночевках жарить тоже нельзя. Показывать, что все перечисленные процессы мне мало знакомы – взрастить больше подозрений, которых и так хватает.

Как несла кувшин с вином сама хозяйка, так подносят в 21 веке в мишленовских ресторанах блюдо от шеф-повара. Даже громила-баба смогла с грацией пронести вино и аккуратненько с исключительной деликатностью поставить возле меня. Сколько она с меня сдерет за это вино? Как-то не подумал, что здесь в северных широтах с вином не может быть просто.

Следом за хозяйкой серой испуганной мышкой прибежала с большой миской девочка. Поставила и сразу убежала. Да, запуганная девчушка и вряд ли в родстве. Родственников до такой анорексии не доводят.

– А што, отрок батька дает хмельного вина пити? – не угомонился весельчак. И снова хохот.

Но посмешищем не буду.

– Батька мой добрым хозяином и христианином был и за веру христианскую бился и на поле ратном полег, – говорил я привставая. – А последний, кто мне вино указывал не пить, помер от стыда.

– А как от стыда помереть то можно, – продолжал весельчак, но я уже знал, как ответить.

– Так вот мой стыд, – сказал я, резким движением вытаскивая саблю, и сделав вид, что собираюсь ударить средневекового стендапера. Тот от неожиданности так постарался уклониться от замаха, что упал и разлил на себя мутную жидкость из кувшина, который не выпустил из рук. Весь честной люд великосветского заведения разразился смехом.

– Вот Митька, как тебя малец-то, а ты отрок удалой эка його и треба, ха-ха, – заливался смехом собутыльник или сокувшинник весельчака.

Как ни странно, зла на меня никто не держал, а падение Митьки стало главной темой для последующего часа. Как же люди из одного эпизода столько разговоров могут выжать? Да, недостаток новостей сказывается – вам бы интернет на часок, разговоров было бы на всю жизнь.

Я неторопливо ел, когда в помещение зашел недавний знакомец, который вылез из сарая при моем приезде в это расчудесное место.

– Мила, хоть сюды,– прокричал он с порога, и баба-громила пошла к нему навстречу.

Едрит твою – Мила! Да это имя меньше всего к ней подходило. Мила, блин. Эта огроменная «Милочка» что-то пошепталась с бандитского вида мужиком, слегка косясь в мою сторону. Обсуждают меня. Может то, что я новенький. В городе по-любому чужой человек сразу на виду, может, что вино заказал. О другом думать не хотелось, но усилием воли и это предположение в своих мыслях я озвучил – меня хотят грабить. Нет, спать я буду точно в санях с саблей и пистолетом в обнимку.

Глава 10. Ночной разбой

После достаточно плотного обеда настала другая проблема, о которой чужому и не расскажешь – найти нужник. Пришлось долго соображать, а потом и искать это место, но справился. Объект находился на улице внутри того сарая, где я и повстречал «бандита».

Выторговав у Милы еще и овса для коней, который мне обошелся, как бы не больше, чем я заплатил за вино, взяв недоеденное мясо и хлеб – я отправился к саням. Уже давно стемнело, и морозец все больше цеплялся за оконечности тела.

Если меня грабить будут, то сани по-любому в первую очередь обыщут. Саблю видели у меня, могли и арбалет присмотреть, а тати народ не боявитый. Трусом прожженный бандит быть не может, а вот опасливым – завсегда. Укутавшись в спальник таким образом, чтобы можно было быстро его скинуть, я это действие прорепетировал несколько раз. На пистолет надел глушитель, вставил болт в арбалет, аккуратно приторочил саблю к краю саней. Шах улегся, закутавшись под шубу, которая больше служила утепленной простыней. Сам же натянул балаклаву, чтобы не отморозить уши и нос.

Спать в санях было неудобно, да и ожидание опасности никак не способствовало сну. Усилием воли я заставил себя уснуть. В этом мире, где я чужой можно ждать опасности отовсюду. Удастся ли поспать в следующую ночь? В лесостепи, куда меня выбросило, было ли безопасно? Да пошло оно все! Полное безразличие и фатализм. Ожидал, интерес историка проснется, – нет. Страха – нет, напротив драки хочу, но заслуженной, а не цепляться к приказчику или клоуну какому, как в этом, с позволения сказать, трактире. Дайте кровь пустить!

Кровожадностью я не страдал, но осознавал, что попадание практически в любую эпоху, как Средних веков, так и петровскую будет требовать от меня крови. Нельзя в средние века быть трусом и подняться вверх. Купцы, даже многие свободные смерды, труса не празднуют, а я боярина отыгрываю. Боялся я лишь одного – отката после первой пролитой чужой крови. Не поломается ли психика.

Так, хватить рассуждений – спать! Время полдесятого. Тати могут заявиться под раннее утро. Накрутим будильничек на часах, ох, и замаялся я их собирать после перехода и то – секундная стрелка не работала.

Раз барашек, два барашек – спать.

– Гав, Гав, ррр, – сквозь сон услышал я и резко подхватился. Тренировки быстрого подъема не помогли спросонья, и я качнулся в бок, приложился головой о край саней. Но не подал звука, попытавшись взять себя в руки.

– Слыш, Буня, Затетеха казала, что малец в горницу не пошел, – тихо отозвалось в проходе в амбар, куда и были оттянуты мои сани и привязаны кони.

– Суемудр, ты, Шинора, – отозвался один из бандитов, но голос был не похож на Буню. Так, точно трое есть, может и больше. Как бы посмотреть, да опасно – сразу начнут действовать, а я неудобно разлегся.

– А ну цыц, трещите как Ера, – отозвался командным голосом еще один человек. – Насупа, давай троих по правую руку, я с Буняй и Окаем по левую. Бзыря с луком стой тут и гляди, коли што – стрелой мальца, а псина рванет – ея? Разумели? Ходу!

Началось. Так, быстро! Их пятеро. Один стоит прямо и нацелил лук, значит уходить нужно в сторону и спрятаться от него за санями. Шаха натравлять нельзя – застрелят дурня. Медленно, не суетясь, опускаюсь вниз по саням, потом перекат и вправо стреляю. Убрать главаря – первая задача, потом перекатываюсь и в другую сторону. Черт! У меня же есть свето-шумовая граната. Ну как же так, забыл и только сейчас. Рыться в вещах нельзя – не успею.

– Шах сидеть, нельзя! – прошипел я на ухо псу, снял с предохранителя пистолет.

Так, начали! Это игра, это игра, не боятся. Так, так, еще немного слезть. Это игра! Перекат! Выстрел, еще, еще. Крик кого-то! Стрела в сани возле головы. Гаденыш, на звук стреляет.

– Шах сидеть! – прорычал я.

Перекат вправо. Выстрел, еще, еще. Попал? Не знаю. Стрела. Пока перезаряжает приподняться. Выстрел! В открытой двери, откуда слегка проникал свет от луны чуть виднелся силуэт лучника, который уже целился.

– А-А! – крик снайпера бандита как бальзам на душу. Смотреть некогда. Секунда – новая обойма. Патроны еще были в старой, но лучше так.

– Ты, вымесок! – проорал один из бандитов и, уже не скрываясь, рванул в мою сторону. Метров шесть, темнота, хлюпанье грязи от бега.

Выстрел, еще. Метра три. Выстрел. Огромная тень заваливается вперед и обрызгивает меня грязью. Уйти, бежать вперед. В сарае начался крик, гвалт какие-то ругательства, все это быстро приближалось. Левая нога на сани, прыжок, бег вперед. Грабители уже рыщут возле саней. Шах!

– А-А, – крик одного из бандитов заглушил весь ор.

– Акаем, за мной – вон он! – крикнул бандит. Я предположил, что уложил главаря, видимо старший офицер взял командование.

Шаг, шаг. До дверей метра три. Убегать дальше? За дверью такая грязь, что и двух шагов не сделаю – догонят, или метнут что-нибудь. Может, замерзла грязь то, только тогда поскользнусь. Стоять.

– Стой сволота! – проорал я, резко развернувшись. В левой руке сабля, в правой – пистолет. Сколько там осталось патронов.

– Стоим, щенок. Ты пошто, гад, болты вогнал людям честным? – три бандита остановились и даже, казалось, замолчали раненые, кричащие до этого. Прямо час истины.

– Честные люди не грабят, а вы тати безбожные, – прорычал я, пытаясь подробно рассмотреть нападавших.

– Ты саблю брось, да беги – догонять не станем. А виру с тебя возьмем скарбом. Только собаку твого на шкуру. – Хрипло сказал ватажник.

– А ты возьми, али трус лесной? – прокричал я. Хотелось бы, чтобы новый главарь ватаги подошел ближе. А я не промахнусь с пару метров – точно! Честный поединок? Щаз!

– Порву! – прорычал ватажник и рванул на меня.

Выстрел. Тать скорчился и захрипел. Еще один бандит кинулся на меня. Я не стрелял. Секундная оторопь от вида скорчившегося в предсмертных судорогах человека.

– Это игра! – шепотом сказал я. В тоже мгновенье моя правая рука действовала, казалось по собственной воли. Сабля взвилась вверх и встретилась с топором. Лязг металла об металл. Уход с траектории удара топора с отводом зверского вида сельскохозяйственного орудия труда, нырок под правую руку бандита и удар снизу вверх саблей.

– Етить твою, – в лицо брызнула кровь. Рука бандита лежала в грязи, а он, покачнувшись, и выпучив глаза, завалился на бок.

Оставшийся бандит пятился назад. Это хорошо, что он трусоват оказался – не факт, что справиться с двумя сразу у меня бы получилось.

– Батюшка, боярин, я это, Шинора кличут, а я Феофаном крещен. Не губи, батюшка, – проблеял по голосу – молодой парень и, запутавшись в своих ногах, плюхнулся спиной в грязь.

– А на што мне тать? Ты Шинора, след гуз твой хитер? – Сказал я и заржал не своим, звериным смехом. Откат адреналиновый. Игра то игра, да только организм свой я так и не обманул. Хорошо еще, что не вижу всего натворенного, точно ужин бы вылез, а там и Шинора бы мог из-под тишка и завалить меня. – Збрую на землю, всех собрать и в кучу. Пораненных оттощи в угол, подалей ад сеней.

– Да, господин! – поклонился пронырливый разбойник и стал выискивать тела. В его поведении я не видел желания сбежать, да и арбалет был в моих руках.

– Шах! Ко мне! – только сейчас я вспомнил о псе. И на мою радость он гавкнул и через несколько секунд подбежал ко мне. – Ай ты мой молодец, жив целехонек. А что ты там натворил, проказник. Татя загрыз. Да звереем мы с тобой друг, звереем.

Я подошел к двери и попытался ее закрыть и забаррикадировать. Набросал соломы, каких-то корзин, плетень, поставил громоздкий пень.

– Шинора, как работа? – крикнул я.

– Господин два татя ужо отшукал и положил, – ответил хитропопый бандинт, демонстрируя, что он чуть ли не сразу был на моей стороне.

– Пораненый кто? – спросил громко я, направляясь к саням, чтобы соорудить факел.