Паркер сопротивлялся. Разве стоит отвечать на глупости?! Вот только человек заплатил четыре фунта серебром за то, чтобы Паркер собственноручно написал несколько строк. Деньги были серьёзные, а продуктов закуплено мало. Потому Паркер без особого сомнения написал в письме «спасибо» и сделал это в несколько шутливой форме, мол, если ты предсказатель, то благодарю, но я тебе не верю. Что тогда остановило Паркера от того, чтобы не зачитать письмо в присутствии товарищей, Ричард не может объяснить и сейчас. Возможно, то, что в письме были слишком провокационные строки о том, что Паркер остаётся в душе республиканцем и продолжает сочувствовать Франции.

А потом грянул гром, началось восстание. Для Паркера подобное было двойным ударом по психике. Предсказания начинали сбываться. Бывший офицер хотел отсидеться в сторонке, прежде всего из-за письма, но его внутренний огонь и собственное понимание чести не позволили это сделать. Потому очень быстро он стал одним из лидеров восставших на корабле «Сандвич». Хотел он на этом и закончить свою революционную деятельность, больше не выпячиваться, отдавая пальму первенства иным лидерам восстания, но, как видно, не суждено. Теперь письмо заслужило ещё больше доверия или даже слепую веру в написанное.

– Гражданин Паркер, скажи что-нибудь людям! – сказал Уилсон, показывая, что он ярый республиканец.

Уже за то, что Джон Уилсон назвал Паркера «гражданином», нарушался не один закон Великобритании.

– Друзья мои, мы должны поставить цель. Правительство нам не простит даже справедливого бунта. И на требования не пойдёт. Все офицеры будут арестованы, более трёхсот человек будут повешены. Этого ли мы хотим? – Паркер сделал паузу, давая присутствующим возможность выразить своё негодование. – Вы все знаете меня, как человека, который приветствовал Французскую революцию. Но я не переставал оставаться преданным Англии моряком, а в душе офицером флота. Нельзя было терпеть той ужасной службы, что была у нас, но говорю вам, что так, как в Спитхеде, не будет. Правительство обозлилось на нас [в Спитхеде было восстание нескольких кораблей, и требования восставших были частью выполнены, при этом никого не осудили, что стало одной из причин подобных выступлений и в других местах].

– Предлагай, Паркер, веди нас! – выкрикивали собравшиеся на совещании лидеры восставших.

Паркер осмотрел людей, среди которых было большинство матросов, шесть уоррент-офицеров, среди которых в основном мичманы, два лейтенанта и один командер. Здесь и сейчас он, уверившись в правдивости написанного в послании, собирался действовать строго по инструкции, изложенной в письме.

– Первое, каждый представитель восставшего корабля должен создать группу бодигардов из наиболее сильных и умелых в бою матросов. Нельзя допустить захват ни одного из наших товарищей. Второе, необходимо отправить на берег всех офицеров, недовольных восстанием. Однако, делать это нужно с умом. И если на каком-то корабле нет опытных мичманов, и корабль вообще не сможет сдвинуться с места, то следует оставить офицеров и принудить их командовать… – начинал отдавать распоряжения Паркер.

В пространном письме были расписаны шаги, которые стоит предпринять сразу после того, как Паркера изберут руководителем восстания. Упор делался на то, что не следует ждать от властей каких-либо существенных подвижек. А словам адмирала Адама Дункана вообще нельзя верить. Мало того, нужно как можно быстрее очернить имя этого флотоводца и выставить именно Дункана главным вором, который обкрадывал флот.

Предостерегал неизвестный доброжелатель и от того, чтобы Паркер не настаивал на предательстве английской эскадры и переходе её на сторону французов. Если недавно набранные в команды кораблей осуждённые и могли бы в большинстве поддержать переход к французам, то профессиональные матросы, отслужившие много лет, в своей основной массе готовы ко многому, но только не к этому. Сложно поступать на службу к тем, с кем ещё недавно сражался, даже если они носители светлых и справедливых идей.

– У меня есть предложение от Соединенных Штатов Америки, – сказал Ричард Паркер, ввергая в шок присутствующих.

САСШ в Англии до сих пор воспринимались, как некие бунтовщики, но такие свои глуповатые кузены. Уже стирается ненависть, вызванная войной североамериканских колоний за независимость. Для многих те края видятся, как более справедливая Англия. Но главное, что САСШ не стали активно поддерживать Французскую революцию.

– Посему мы должны отправиться в Бостон, стать там на довольствие, которое обещано в пятикратном размере. Американцы обещают политическую поддержку и не дать нас в обиду. Мы можем пообещать английскому правительству за дополнительную плату прибыть по первому зову нашей родины. Если Великобритании будет угрожать опасность, то наша эскадра придёт и будет отчаянно биться, – закончил свою речь Паркер.

– Френсис Дрейк, – усмехнулся Уилсон [имеются ввиду действия пирата Френсиса Дрейка в XVI веке, когда он во время англо-испанской войны всем своим пиратским флотом пришёл на помощь Англии, за что был произведён в лорды].

– Если будет угодно, гражданин Уилсон, то да, как поступил Дрейк. Но мы не станем пиратами, нам обещано довольствие, – сказал Паркер.

Восставшие были настроены решительно и готовы идти на многое. Уже были обстреляны корабли, которые не присоединились к восстанию. Но главной сложностью для бунтовщиков являлось то, что не было чёткого плана, что делать дальше. Стоять в устье Темзы и закрывать проход всем торговым кораблям – это путь в никуда, если только не начать заниматься пиратством прямо здесь у Лондона. Правительство не шло на серьёзные уступки, считая, что бунтовщикам некуда деваться, как только прекратить бунт. Само собой, напрашивалось решение идти во Францию. Но даже ярые республиканцы в рядах бунтовщиков всё равно недолюбливали французов. А вот САСШ – некий компромиссный вариант, хоть какая-то конкретика и решение судьбы восстания. Ну, а уровень образования, как и понимание политической ситуации, был среди восставших невысоким, и предложение Паркера было принято, как рабочее.

На самом же деле американцы абсолютно ничего не знали. Для них было бы шоком, что сейчас на четырёх линейных и четырнадцати кораблях поменьше решают отбыть к берегам Америки. С одной стороны, это такой приз для американцев, и обязательно прозвучат голоса в Конгрессе в пользу принятия эскадры под крыло североамериканских штатов. С иной же, англичане не могут не ответить. И пусть они пока сильно заняты французскими делами, но дело престижа – наказать американцев за такой демарш.

В любом случае, проблемы для англичан становятся чуть более глубокими, чем это было в иной реальности. Тогда Паркера обманом увлекли на берег и арестовали с наиболее близкими для него соратниками. После завезли провизию на корабли, удвоив её, и в рядах восставших начался глубокий кризис, связанный с усталостью, подачками от правительства и отсутствием перспектив.

Теперь же, может, временно или навсегда, но Роял Неви лишилась многих кораблей, а особенно ощутима утрата восьмидесятишести и девяностапушечных линкоров.

Через два дня часть офицеров и матросов с восставших кораблей были отправлены на берег, как неблагонадёжные. Лидеры восставших стали даже на своих кораблях ходить в сопровождении охраны. С двух фрегатов, на которых оказалось больше тех, кто собирался соглашаться с предложениями правительства, забрали всё имущество и продовольствие. А также эти корабли лишились порохового запаса, ядер, картечи и самых новых пушек. Восставшие готовились к переходу в САСШ.

Когда же правительство совершило попытку захвата Ричарда Паркера, обманом проникнув на «Сандвич», и были убиты пять его охранников, восстание получило новое дыхание.

Как только стало известно, что восставшая эскадра отправляется в САСШ, был арестован министр САСШ в Великобритании Руфус Кинг. Американец уже как полгода только и делал, что налаживал дружеские отношения между бывшими колониями и Англией. И у него получалось. Арест был жёстким, с избиениями, и даже один сотрудник посольства от побоев скончался. Кинг отрицал, что его страна имеет к восстанию какое-либо отношение. Однако, в английском парламенте нужны были те, на кого срочно можно спихнуть ответственность за случившееся. Да и американцев подозревали в поддержке Франции и чуть ли не готовности участвовать в войнах на стороне республики.

Однако, расследование было начато, и те, кто стал заниматься им, не подверглись общей истерии и не спешили обвинять американцев.

*…………..*…………..*

Петербург

30 мая 1797 года

Я ехал в столицу. Не хотел именно сейчас, но приходится. Вокруг начинается что-то непонятное и даже опасное для меня. Я чувствую.

В будущем была такая гипотеза, или уже теория, что у каждого человека есть интуиция. И такое явление – не что иное, как реакция мозга на всякого рода косвенную информацию, необработанную логически. Так вот, я интуитивно чувствовал, что вокруг закипает.

Впрочем, зачем ссылаться на какие-то ни было неосознанные явления, если и так можно проследить, откуда наносится один из ударов. Вяземский был озабочен тем, что в столицу полетели кляузы, и дал распоряжение читать письма и сообщать, какой мусор выходит за пределы Нижегородской земли. Было понятно, что найдутся недовольные, которым не понравится реформа в судебной системе.

Тут же как, слово «судья» является синонимом «коррупционеру». Но мы минимизировали возможности для коррупции. После, я уверен, некоторые судьи приспособятся и найдут, как незаконно наживать себе имущество и в таких условиях, но сложности в поисках схем я им добавил.

Ну, а недавно последовало приглашение на аудиенцию. И чего ждать от встречи с императором, я не знаю. Человеку свойственно думать о плохом, накручивать себе нервы, переживать. Я же отчего-то никогда не испытывал трепета перед начальством. Почти всегда получалось отключать лишние эмоции.

Поэтому я спешил в Петербург, меняя коней на каждой почтовой станции и стараясь даже не оставаться на ночлег, не потому, что боялся государя. Накопилось немало вопросов в Петербурге, в том числе связанных с ресторанным бизнесом. На Барона уже совершено второе покушение, и он сейчас лежит в одной из гостиниц с зашитым брюхом. Еле-еле выжил.

Чем бы не закончилась аудиенция у императора, а это словно лотерея, и мало ли, отправлюсь в Сибирь на ПМЖ, всё равно нужно организовать ответку за нападение на уже моего человека.

Барон сообщал, что на него начались наезды, но рассчитывал решить вопросы самостоятельно. Как-никак у Яноша Крыжановского, более известного, как Барон, в наличии оставалось пять членов его бывшей банды и ещё чуть меньше двух десятков нанятых бойцов, отрабатывающих охраной ресторанов. Так что я сперва думал не влезать в эти разборки и не засвечиваться лишний раз. Но зарезаны два наших охранника, Янош ранен. Я намерен теперь проэкзаменовать своих ребят. Три десятка бойцов под командованием Карпа Милентьевича уже должны были работать по этому делу, но сама акция пройдёт после моего приезда в столицу.

Также в Петербурге нужно проинспектировать строительство корабля и найти кого-то, к мог начать набирать команду. Если получится договориться с государем, то я хотел бы в качестве рекрутского агентства нанять Крузенштерна. За шанс осуществить кругосветку Иван Фёдорович Крузенштерн в лепёшку разобьётся, но найдёт в ответной услуге для РАК команду на «Юнону», так я решил назвать торговый корабль Русско-Американской кампании. И что-то мне подсказывает, что Николай Резанов не будет против подобного названия корабля. Ещё бы построить или купить корабль «Авось» и можно рок-оперу написать, чтобы её прочитали через лет сто пятьдесят.

Добрался до Петербурга вполне быстро, всего за пять дней. При этом новая карета с рессорами, подшипниками, с прорезиненными ободами колёс показала себя в наилучшем виде. Экипаж шёл ходко, относительно мягко, кони уставали чуть медленнее, оттого и получалось держать сносную скорость на протяжении всего пути.

И вот я дома. Почти что. Всё-таки свой особняк на Екатерининском канале не ощущаю домом. Мне бы в Надеждово… Вот где простор, и я на нём хозяин!