– Зачем так грубо говоришь? – невозмутимо улыбался Акбар. Он был явно не таксист, просто подхватил нас по дороге – подзаработать решил. Видно было, с деньгами тут у людей туго.

– Вот я почему спрашиваю, – продолжал он, – у меня кафе есть. Шашлык, лепёшка, шурпа – пальчики оближешь! – он прижал пальцы к губам, чмокнул. – Приходите! Вон, кстати, площадь, видите? Вон там моё кафе.

На фасаде выцветшая вывеска с баннером: дымящийся шампур, кольца лука, надпись крупными буквами – «Акбар».

– Вот, кафе, – гордо добавил он.

– Тебя зовут как кафе? – хохотнул Мордюков.

– Нет, дорогой, – важно ответил водитель. – Это кафе зовут как меня.

Городок за окнами выглядел убого. Смесь посёлка и выдохшейся городской инфраструктуры. Область явно не баловала здешних финансированием. Пятиэтажки вперемешку с огородами, кособокие частные домики. Ни одного светофора. Дорога – вся в заплатках, «девятка» подпрыгивала, грохотала, а порой и вовсе съезжала на обочину, чтобы объехать очередную яму.

Мы подъехали к зданию полиции. На фасаде висела старая вывеска: «ОМВД России по городу Нижнереченску». Одноэтажное кирпичное здание. На парковке – «Нивы», «Приоры» и одна древняя «Волга».

– Ну точно, – протянул шеф. – Будто в девяностые попали.

– Блин, начальник, зря так говоришь, – встрял Акбар. – Город у нас хоть и маленький, но хороший. Ты понюхай, чем пахнет!

Мордюков поморщился.

– Бензином у тебя и куревом воняет.

– Да нет, ты окошко открой, понюхай – воздух чистый, чистый! – не сдавался Акбар. – К нам москвичи приезжают отдыхать.

– Что-то сомнительно, – буркнул шеф.

– Всё, приехали, – объявил Акбар. – Хорошего вам дня, дорогие гости нашего города! – произнёс он с кавказской гостеприимностью. – Жду вас в своём кафе. Вот моя визитка. Если захотите банкет-шманкет или что-то замутить – всё сделаю по высшему разряду!

Он протянул аккуратно вырезанный ножницами листок – распечатку на принтере. Мордюков скривился, не взял. Я же протянул сзади руку и сунул бумажку в карман – на всякий случай.

Мы рассчитались, вытащили сумки. «Девятка» укатила, обдав шефа сизым выхлопом.

Поднялись по ступенькам. На крыльце курил лейтенантик, лениво глянул на нас и отвернулся. Мы вошли в здание, подошли к окошку дежурной части.

За стеклом, перед столом с телефонами и раскрытым журналом регистрации сообщений, мирно дремал дежурный – старший лейтенант в форме.

– Ты смотри, спит на рабочем месте, – пробормотал Мордюков, всё больше раздражаясь.

Он постучал по стеклу.

– Эй, уважаемый! Алло! Вам тут в отделение бомбу проносят, а вы спите!

Дежурный встрепенулся, открыл глаза, сдерживая зевок. Крякнул, прокашлялся, огляделся непонимающими глазами.

– Какая бомба? Где бомба? – пробормотал он, не до конца проснувшись.

– А вот, – сказал Мордюков, поднимая сумку с вещами. – К примеру, я был бы террорист. Прошёл бы сейчас, пронёс бы.

Он хотел проучить местных, показать, как нужно работать. Но дежурный оказался тугодумом и воспринял всё буквально.

– Саша! – вдруг заорал он. – Там какой-то сумасшедший говорит, что бомбу пронёс! Ну-ка, разберись!

Из глубины дежурной части вынырнул его помощник – плечистый парень, крепкий, но со взглядом не слишком отягощённым интеллектом.

– Этот, что ли? – буркнул он и, щёлкнув кнопкой электронного замка, вышел к нам.

– А ну, дядя, показывай, что в сумке, – приказал он.

– Слышь, тебе что ещё показать? – нахмурился шеф.

Парень, не раздумывая, схватил Мордюкова, заломил руку. Тот охнул. Пришлось вмешаться. Я схватил нападавшего за кисть, надавил, вывернул, дёрнул на себя. Тот отпустил.

Дежурный в аквариуме всполошился, но выходить не решился – судорожно тыкал кнопки на пульте, собирался звать подмогу.

– Спокойно, – сказал я, показывая удостоверение. – Свои.

Мордюков отряхнулся, поморщился.

– Ай, блин… руку больно. Вы что, совсем? Я полковник полиции!

Он тоже достал удостоверение.

Помощник дежурного и сам дежурный застыли в оцепенении.

– Да вы что же сразу не сказали? – пробормотал дежурный.

– А потому что спать не надо! – рявкнул Мордюков. – Чёрт знает что у вас в отделе! Где кабинет начальника?

– Ну… там, по коридору налево, – пробормотал дежурный. – У всех двери синие, а у него коричневая. Вас проводить?

– Разберусь, – буркнул Мордюков. – Пошли, Яровой!

Он скомандовал грозно, желая реабилитироваться после того, как вот так легко дал скрутить себя.

Мы пошли по скрипучему полу. Стены выкрашены в темно-синий цвет, за стеклом висели старые плакаты и инструкции, пожелтевшие, ещё со времён царя Гороха. Где-то жужжал принтер, пахло кофе и “Дошираком”. Самый обычный провинциальный отдел полиции.

Дошли до нужной двери. Табличка гласила: «Черноусов Вадим Владимирович. Начальник ОМВД. Майор полиции».

Мордюков остановился, расправил плечи, выкатил грудь, поправил сумку на ремне. Постучал три раза резко и толкнул дверь – та не поддалась.

– Не понял… заперто? – буркнул он, подёргал ручку. – Где он?

– Сейчас узнаем, – ответил я. – Пойдём вместе спросим.

Мы вернулись к дежурному.

– Где Черноусов? – спросил шеф.

– Так это… нету его, – пожал плечами тот.

– А где?

– По делам отъехал.

– Так а что ты сразу не сказал, дурья твоя башка? Зачем в пустой кабинет отправил?

– Так вы не спрашивали, – честно моргнул дежурный. – Вы спросили, где кабинет начальника, я сказал – там. Вы и пошли.

– Господи… – выдохнул Мордюков, глядя на меня. – По объявлению всех набирают.

Дежурный виновато поджал губы.

– Звони Черноусову, – сказал Мордюков. – Скажи, что из Новознаменска приехали командированные. Полковник Мордюков здесь его ожидает.

– Ага, сейчас позвоню, – отозвался дежурный.

Он стал тыкать в кнопки телефона, подглядывая в бумажку, приколотую на стене – там был список мобильных номеров личного состава отдела. Переговорил что-то коротко с начальником, положил трубку, привстал из кресла и крикнул в окошко:

– Сейчас подъедет!

– Да неужели, – пробормотал Мордюков. – Ладно, пойдём хоть к местному начальнику уголовного розыска, познакомимся, расспросим его, что да как. Где тут у вас уголовный розыск?

– Так вон в том крыле, – кивнул дежурный.

– Начальник кто розыска?

– Сальников.

Я повернулся к дежурному, прежде чем идти снова по коридору.

– Он-то хоть у себя?

– А не знаю, он мне не докладывает, – пожал плечами дежурный. Наверное, у себя.

– Что ж ты будешь делать… Ладно, – вздохнул Семён Алексеевич.

Он кивнул мне, и мы пошли.

Нашли нужный кабинет. Табличка на двери гласила: «Начальник отделения уголовного розыска». Фамилии не было.

Мордюков был уже настолько зол, что даже стучать не стал. Видимо, решил, что много чести – перед местными расшаркиваться. Или всё это ему просто надоело. Обычно принято постучать – по служебному этикету, по субординации, но он не стал. Полковник просто распахнул дверь.

И застыл на пороге.

В кабинете мужик в джинсах и свитере, крепкий, средних лет, явно хозяин кабинета, тот самый Сальников, тискал молодую следачку в форме с синими кантиками.

Лейтенантша увидела нас первой, взвизгнула, вырвалась из объятий начальника УГРО и, опустив глаза в пол, выскользнула из кабинета. Проскочила молнией, только запечатлелась в памяти её размазанная яркая помада.

Мордюков лишь замычал, ошалело глядя на происходящее.

– Вы что, гражданин? – возмутился Сальников. – Стучаться не учили? Выйдите и закройте дверь, зайдите как положено!

– Слышь, у вас тут бордель или уголовный розыск? – рявкнул в ответ Мордюков, доставая удостоверение, как пропуск, дававший ему зелёный свет в этом отделе. – Полковник полиции Мордюков. Что это у вас тут происходит?

– А… вы сотрудники? – смущённо заулыбался Сальников. – Саша меня зовут. Ну, заходите. Чай, кофе?

Он сразу же сменил тон, будто ничего и не было.

– Да, Черноусов говорил, что вы подъедете, – проговорил Сальников. – Тут у нас с Васильченко такое… к сожалению, хороший был человек. Жалко его. Ну, заходите, располагайтесь.

– Да уж не знаю, – пробормотал Мордюков, морщась. – Заходить ли нам… А вы тут вообще работаете? Дежурный спит, начальник чёрт знает где, а ты молодёжь совращаешь прямо на рабочем месте!

– А, Светка? – махнул рукой Сальников. – Да какая она молодёжь… Уже пять лет в следствии. Всего повидала.

Он усмехнулся, пытаясь сгладить неловкость.

Я представился, пожал ему руку.

– Максим. А это Семён Алексеевич.

– Ага, знаю-знаю, – ответил Сальников. – Мне Черноусов говорил. Ну что, коллеги, будем работать вместе?

– Работать – это ваше дело, – проговорил Морда. – А мы проконтролируем, чтобы всё было как положено. А не так, как у вас здесь.

Он развёл руками, осматривая кабинет.

– Слушайте, товарищ полковник, – спокойно сказал Сальников, – вы много на себя берёте. Мы тут, вообще-то, на земле работаем. Начальников у нас и без вас хватает. Вы же, вроде, по обмену опытом, а не с инспекцией какой? Так что не командуйте тут.

Сказал он это без злобы, без нападок, просто как есть. По сути – был прав. Но Семён Алексеевич уже раззадорился, хотел выдать что-то едкое, я едва успел я дёрнуть его за рукав.

– Семён Алексеевич, – сказал я тихо, – не обращайте внимания. Давайте лучше по кофейку с дороги. Подождём Черноусова. Сейчас я чайник наберу.

– Я сам, – сказал Сальников, который явно всё отлично слышал. – Щас наберу, – он схватил чайник и направился в коридор.

Мордюков поморщился.

– Я с тобой схожу, – сказал я и вышел за ним следом.

В коридоре, у туалета, где стояла единственная раковина, я сказал:

– Слушай, Саня, ты зла на моего шефа не держи. Он так-то человек нормальный, просто устал с дороги.

– Да ладно, – махнул рукой Сальников. – Мы тут всякого видали. Отдел маленький, а каждый приезжий из главка мнит себя царём. Мы привыкли. Только знаешь, неприятно, когда так вот сразу, носом тычут.

Он открыл кран, вода со звоном ударила в серый металлический чайник.

– А Светка-то ничего, да? – усмехнулся он, ткнув меня локтем в бок. – Заценил?

– Ну… ничего так, – улыбнулся я, хотя толком девушку не разглядел. – Во всяком случае, форма ей идёт.

– Ага, – кивнул он.

Мы вернулись в кабинет.

Чайник не успел вскипеть, когда в кабинет зашёл сотрудник – уже не молодой, в форме с погонами майора.

– А, вот вы где! – воскликнул он, облизывая пересохшие губы. – Черноусов Вадим Владимирович.

Он представился, пожал руку. Рыжеватый, веснушчатый, фамилии своей не соответствовал – скорее, ему бы подошёл какой-нибудь «Рыжов». Седина вплеталась в рыжину, на макушке блестела проплешина, а из-под кителя над ремнём выпирал типичный полицейский животик.

Мы пожали руки. Мордюков снова поморщился, втянул воздух ноздрями, как ищейка.

– Я что-то не понял, Вадим Владимирович, – сказал он, – от вас что, перегаром несёт?

Майор смущённо прикрыл рот ладонью, замотал головой.

– Да нет, это у меня с почками проблемы. Это, знаете, бывает, – отмахнулся он.

– Да нет, вы выпивший! – возмутился Мордюков. – На рабочем месте выпивший! Что за бардак тут у вас творится? Я вообще не понимаю, как вы собрались раскрывать убийство участкового Васильченко, если никто не работает?!

– Слушай, Алексеич, – с ходу перешёл на «ты» майор, – давай не будем это самое, начинать. Давай по-свойски. Я вот пошёл тебе навстречу, согласился на твою командировку, так и ты со своим самоваром не лезь. Мы тут, это самое, работаем, ага, как можем. А ты приехал – уехал, а мы тут остаёмся, понимаешь? Ладно, пошли ко мне в кабинет, поговорим.

Мордюков поджал губы, что-то прошипел себе под нос. Я наклонился к нему и тихо сказал:

– Семён Алексеевич, выдыхайте. Вы же сами говорили – будто попали в девяностые.