На самом же деле, не стоит недооценивать таланты Алексея Петровича Бестужева-Рюмина. Канцлер начал свою игру и уже отозван русский посол из Вены «для прояснения ситуации», а в Берлин прибыло неофициальное посольство. Австрия всполошилась и начала кулуарные переговоры с Англией, Марии-Терезии был бы убийственным союз России и Пруссии. В свою очередь, Бестужев дал понять своим разлюбезным друзьям-англичанам, что России просто нужен профит от ее участия в недавних событиях и что с Фридрихом разговоры пока ведутся только на экономические темы, пока…

Итогом стало то, что австрийский посол Иоганн Франц фон Претлак предложил обсудить выплаты России за ее участие в войне и подтвердить дальнейшее союзничество Австрийской и Российской империй. Речь идет о пятистах тысячах талерах. Я был бы согласен, если бы такая сумма перешла в ведение Военной коллегии. Шуваловы так же не остались в стороне и потребовали в присутствии императрицы еще, чтобы и Англия выплатила за защиту Ганновера столько же, добив общую сумму до миллиона.

Вот тут я встал на сторону Бестужева, чем обескуражил братьев фаворита. Только бы этот демарш не стал проблемой в наших общих коммерческих делах. Я хотел, что Англия, не утруждая себя выплатами, обеспечила плавание русской эскадры в Индию и далее в Китай. Чтобы их базы бесплатно снабдили провиантом русских моряков, обеспечили ремонт кораблей, способствовали хорошей торговле. Не станут платить англичане, пусть содействуют России, как союзники. А я задумал большое дело… о чем чуть позже.

– Петр Герасимович, прошу, начинайте, – дал я слово своему управляющему люберецкого имения, когда прибыл в подаренную мне государыней вотчину и стерпел все показушные спектакли в стиле «потемкинских деревень», которыми меня встречали.

– Государь-цесаревич, Ваше Высочество, – Петр Евреинов поклонился в очередной раз за утро. – В этом году имения приросли землями, купленными у Салтыковых, и принесли дохода почти, что в сто тысяч рублей, с учетом работы сахарного завода и завода по производству газированной сладкой воды. Прирост стада коров составил сорок три головы и сейчас стадо в триста восемь коров и еще двенадцать десятков быков. Свиней тысяча сто голов, конезавод пока только требует денег и может окупить себя не ранее, чем через два года, но сорок два жеребца уже были проданы в формирующийся Московский гусарский полк. Масла-олии из подсолнечника выдавили семьдесят два пуда, пока еще ничего не продали, но купцы спрашивают, формируем спрос. Льняного масла продали девять пудов. Картофель не стали продавать, а частью направили на корм свиней, частью на посев, меньше всего – крестьянам кормится. Не хотят они его есть, и что тут поделаешь? Построили курительный завод и уже с марта начнем делать водку и ликеры по Вашим рецептам.

Я слушал сбивчивый доклад Петра Евреинова, а сам уже решил наслать на управляющего кого из смышленых сотрудников Шешковского Степана Ивановича, пусть поучатся и на таких проверках. Уж больно не стройно рассказывает управляющий, много лебезит и угодничает, да и показать нужно всем доверенным лицам, а Петр Евреинов вместе со своим братом, безусловно, такими являются, что обкрадывать меня чревато. А то, что махинации есть, видно уже потому, как мне пускали пыль в глаза сразу по прибытию в поместье.

Но, как бы то ни было, прибыль от имения колоссальна. Да, львиную долю серебра приносят производства, но и сельское хозяйство весьма на уровне. Мои московские дела по итогам года принесли больше денег, чем суммарно и участие в долевом товариществе с Демидовым и дела с Иваном Шуваловым. Да, первый завод в станице Магнитной будет запущен только весной следующего года и пока там имеют место только расходы, в том числе и на строительство сразу еще двух заводов, как и трех текстильных мануфактур.

Были в этом деле и просчеты. Лес – вот главная проблема, он есть, но та скудноватая на растительность лесостепь не может обеспечить дровами поселенцев, что говорить о производстве. Так что еще будем думать, но заводы по добыче меди ставить станем, лес попробуем Яиком сплавлять. Ох, где хотя бы узкоколейка!

Что же касается Ивана Шувалова и наших с ним делах, то три казино-ресторана перестали приносить сверхприбыли, видимо, первое насыщение новым продуктом прошло, но свои сорок тысяч рублей за год заимел я и на этом, так сказать, отчётном периоде. А уже в следующем году запускаются еще восемь сахарных завода и три винно-куренных предприятия, большей частью в Малороссии. Это в долю вошел Кирилл Разумовский, только вернувшийся из европейского своего образовательного турне, но оказавшимся хватким малым, в отличие от своего старшего брата Алексея Григорьевича.

Со сходящим с Олимпа фавора Алексеем Разумовским я так же вступил и в долю по выделке подсолнечного масла. Опять же – моя идея и финансовое участие, его исполнение и продажи, в чем преуспевал Алексей Григорьевич, так в управлении своими многочисленными деревеньками, в том числе и на юге Черниговщины.

Но как бы мне не хотелось покрыть расходы, это пока не удавалось. Финансирование военного ведомства не достаточны, деньги за службу моряков-наймитов плачу из собственного кармана, как и флотским офицерам. Строятся еще три корабля под собирательным названием типа «Ост-Индский корабль» с водоизмещением каждый в восемьсот тонн.

Спасибо якобитам за восстание, которое позволило нанять английских, по факту ирландских, шотландских и частью уэльских, корабелов. Ну и русские мастера быстро перенимают опыт, некоторые из них еще помнят трость Петра Великого на своей спине. Вот только стоимость такого суденышка обходится в полтора раза дороже, чем даже линейного корабля военного флота. Тем более, что на торгово-военных суднах, впервые в России, станет применяться обшивка днища медными листами, чтобы продлить жизнь суднам, иначе ракушки и всякие морские твари способствуют разрушению дерева. Да и подсмотрели у французов параметры идеального соотношения длины и ширины кораблей, в изучении чего лягушатники даже кораблестроительную науку англичан переплюнули.

Шесть линейных кораблей, девять фрегатов, двенадцать шлюпов, и теперь строящиеся три торговых корабля – большая сила для торговых дел, но недостаточная, чтобы приблизиться, даже с учетом имевшегося флота, к двум ведущим морским державам – Франции и Англии, тем более к последней, как к «владычице морей». Вот только тут, в России Англию еще так не называют, или я не слышал.

– Петр Герасимович, скажи мне, как идут дела у твоего отца с ювелирными делами? – спросил я своего управляющего.

– Так-то спрашивать у него нужно. Я знаю, что он отправлял Вам, Ваше Высочество, три тысячи рублей в Ораниенбаум, – отвечал управляющий.

Да, нужно быстрее решать с банком, держать более чем два с половиной миллиона рублей серебром у себя во дворце, пусть и под очень пристальной и многочисленной охраной, не вариант. Деньги, все деньги должны работать, тем более, что вся жизнь нашего с Екатериной дворца оплачивается с казны.

– Можешь расслабиться, я ночевать не стану, государыня хочет видеть подле себя. Только скажи, почему урезал передачу провизии в лагерь беженцев-немцев, о сим меня уведомили, но не ты, – спросил я и состроил максимально строгое лицо.

– Ваше Высочество, так Вы же сами повелели собирать магазины для людишек, что на Восток отправить собираетесь, – ответил немного обескураженно Петр Евреинов.

– Так забей еще свиней и сколько быков, оставив их только на воспроизводство, часть масла передай, картофеля, свиней можно кормить и выжимками из свеклы, а не только одним потатом, да яблоками-паданками, – наущал я управляющего и тот, словно болванчик кивал. Нет, точно нужно проверить управляющего, не был таким Петр Герасимович, или так влияет получение мной титула «Государь-цесаревич»?

Петра Евреинова решил оставить в Москве, так как много дел уже есть и еще намечается в Первопрестольной и Петр более расторопный, чем Семен Абрамов. Вот этого товарища я послал под Вологду, где купил преизрядно землицы. Будет там Абрамов разводить коров. Вот что было первой статьей экспорта России в конце XIX-начале XX веков? Масло и сыры! Некогда я данному факту удивился, так как даже не металлы, лес, или что-то иное, а молочка. Только Англия закупала у России сыра чеддер более чем на 30 000 рублей. А производились всевозможные и голландские и пашехонские сыры и дорблю и фламбер. И лучшим маслом в мире считалось вологодское. Так что попробуем замахнуться и на такое дело, в крайнем случае, забить коров на мясо и по хорошей цене продать армии, можно всегда.

Посетив еще и военный городок голштинских гренадеров, столь неплохо показавших себя в битве при Барг-ап-Зоме, я отправился в Кремль, где решила остановиться Елизавета, и откуда стребовала нашего присутствия подле ее.

*………..*……….*

Москва. Кремль

Вечер

10 декабря 1747 года

Елизавета Петровна проснулась в прекрасном распоряжении духа. Приятная погода – морозец, легкий снежок, ничего не болит – что еще нужно женщине, которая все чаще чувствует себя болезненной? Ах, да – приятная нега воспоминаний о ночных любовных играх.

Этой ночью Ваня был ненасытен, а главное, что Елизавету не мучали угрызения совести, потому как она узнала об интрижке венчаного мужа Алексея Разумовского. Ранее государыня либо не знала, ну, дворовые девки не в счёт, что Алеша изменяет, сейчас же и бывший фаворит демонстративно, якобы тайком, но, чтобы знал весь двор, завел интрижку. Ну и молодец, теперь квиты и можно и далее с легким сердцем волновать свое женское естество с Ваней Шуваловым.

– Елизавета Петровна, звать, кого помочь одеться, или станешь принимать в рубахе Бестужева и Белосельского? – спросила верная Марфа Шувалова у своей подруги.

– Марфуша, ты сегодня подле моей спальни? От чего это моя лучшая статс-дама дежурит, иных и не сыскать? – спросила государыня, рассматривая себя в зеркало.

– Так, Лиза, как в старые времена, али государыня не довольна? – Марфа позволила себе улыбнуться.

– Да, что ты, конечно не против, мы и так редко разговариваем, ты замужем за непоседой, я так же… покорена стрелами Амура, – Елизавета подошла и обняла свою верную подругу, прошедшую вместе с ней и огонь, и воду, и вот это испытание медными трубами. – Зови девок, не стану стращать Белосельского тельными рубахами, это канцлер уже привыкший.

Адмиралтейств-коллегия для государыни, возможно, была и самой малоинтересной из всех коллегий. Давал флот раз в год маневры то в Риге, или в Кронштадте и довольно. Красиво, грозно – флот есть и ладно. Но поставила на свою голову наследника поруководить Военной коллегией, и началось – Петр Федорович влез во все дела флота. Сам, с собственной мошны оплатил жалование флотским, строит новые корабли. Хоть назначай его и Президентом Адмиралтейств-коллегии, место которого пока свободно.

– Ваше Величество, позвольте выказать Вам восхищение, сегодня выглядите необычайно великолепно, – начал с порога осыпать лестью государыню Белосельский [Елизавета мало уделяла внимания флоту. Белосельский Михаил Андреевич был единственным, кто имел право говорить от Адмиралтейств-коллегии государыне, да и я нашел только два свидетельства таких докладов за промежуток времени в десять лет].

– Ты, Михаил Андреевич, мужчина видный, метишь быть ближе ко мне? – позволила себе флирт Елизавета.

– Я… государыня, да я… – потерялся вице-адмирал.

– Да, брось, Белосельский, – императрица рассмеялась. – Сказывай, зачем так торопился встретиться со мной. Сказано же тебе, что выслушаю на обратном пути в Петербург.

– Ваше Величество, страдает Адмиралтейств-коллегия от того, что Президента не имеет, вот и не заметили, что флот русский стал уже немецким, – казалось, что по розовым, наливным щекам единственного флотского, кто вообще имел право доклада государыне, потекут слезы, так жалостливо он говорил. – Англичане Маккензи, Крейг, много иных англов, датчане, голштинцы, курляндцы, как такое допустить?