Она честно подумала о том, чтобы отказаться, и пару секунд колебалась. Здравый смысл настаивал на выполнении принятого решения держаться от этого мужчины подальше, особенно если он действительно имеет отношение к контрразведке или любой другой подобной структуре. Но приятная тяжесть руки и волнующая близость мужского тела туманили мысли, а ощущение его силы, ауры и опасности горячило кровь.

Мысленно ругая собственное любопытство и азарт, подстегнувшие спровоцировать Дрянина на тот злополучный танец, Ева проговорила:

– С удовольствием, господин адмирал. Надеюсь, вы знаете, где находится этот парк?

– Найдём, – уголками губ улыбнулся он, выпустил её талию и предложил локоть.

Зал покидали молча, сопровождаемые горящими от любопытства взглядами.

– И куда дальше? – спросила Ева, когда они вышли на старую брусчатку под ночным небом.

Звёзд почти не было видно, их заглушали яркие огни фонарей и тусклое радужное мерцание защитного купола в стороне, закрывавшего Котёл. Снаружи оказалось достаточно людно, не одному Дрянину торжественный зал показался душным. Да и Ева на контрасте осознала, что свежего воздуха там, внутри, здорово не хватало.

– Я точно знаю, куда идти не нужно: в той стороне стена и парка быть не может. Попробуем поискать в другом направлении, – невозмутимо проговорил Серафим. Шёл он уверенно, но без спешки. – В крайнем случае пройдёмся здесь. Вам холодно? – спросил участливо, заметив, как зябко поёжилась спутница.

– Пока нет, – заверила она. – Контраст. Вы правы, внутри действительно стало душно. Но я польщена, что именно меня вы пригласили составить компанию. Чем обязана такой чести?

– Дышать свежим воздухом приятнее в обществе красивой женщины, чем одному или тем более в компании малознакомых мужчин, – усмехнулся он.

– Даже если женщина малознакомая?

– Особенно если женщина малознакомая! Можно заодно узнать о ней много нового. Например… Что вы преподаёте?

– Буду вести практику для телесников, кафедра уничтожения и изгнания, – немного расслабилась Ева, потому что разговор свернул в естественное и понятное русло, в котором не предвиделось скользких вопросов и подводных камней.

– Неожиданный выбор специализации, – заметил Серафим. – У вас есть опыт?

– Пять лет в патруле, – не задумываясь ответила она. – Увлекательно, но выматывает, захотелось взять перерыв на более спокойную работу. Да и от здешних старших коллег я надеюсь почерпнуть что-то новое.

Телесниками назывались те из потусторонников, кто специализировался на устранении опасных пришельцев, оказавшихся здесь случайно или по умыслу недобросовестных чародеев, и почти все они отправлялись служить в патруль, так что тема Еве была близка.

– Стремление к познанию – очень достойное качество. Приятно, когда красоте сопутствуют ум и любознательность, – похвалил адмирал.

– А вы? – вернула вопрос Ева. – Кто вы такой? Мундир морской, чин адмирала, но это мало о чём говорит, а других знаков различия я не вижу или просто не знаю…

– В последнее время я обычная береговая крыса, уж простите за грубоватый жаргон, – улыбнулся он. – Не думаю, что вам будет интересно выслушивать рассказы скучного снабженца.

Ева смерила его задумчивым взглядом и ничего на это не ответила, хотя не поверила ни слову.

– А что привело вас сюда?

– Надежда добыть пару хороших плетельщиков для одного из новых кораблей, – спокойно ответил он. – Выпускников мы упустили, а в военных учебных заведениях они расписаны с поступления, иногда и раньше. Хочется поговорить со старшим курсом, мне уже сказали, что там есть несколько толковых будущих чародеев.

За этой неспешной беседой они миновали основную территорию университета, огороженную стенами, и вышли на небольшую безымянную площадь, от которой начиналась главная и единственная дорога, связывающая ГГОУ с внешним миром. Серафим повёл свою спутницу направо, в просвет между старыми неохватными липами подъездной аллеи, по неширокой мощёной дорожке: парк начинался именно здесь. Фонарей стало меньше, они едва разбавляли ароматный сумрак августовской ночи.

Меньше стало и гуляющих, до парка добрались единицы. А когда Серафим уверенно – слишком уверенно для человека, который ни разу здесь не бывал, – свернул на совсем узкую тропинку, пару окутала живая ночная тишина, наполненная шелестом листвы и запахом влажной от росы травы.

– Вы заставляете меня нервничать, – заметила Ева, выплетая себе сумеречное зрение – простенькие универсальные чары, которые легко давались любому одарённому. Свет фонарей, видимых сквозь строй деревьев, сразу стал казаться ярче и обзавёлся тёплыми оранжевыми каёмками. – Зачем вы ведёте меня в самую тёмную и зловещую часть парка?

– Не самую, не преувеличивайте, – улыбнулся адмирал. – Просто я предпочитаю тишину и отсутствие посторонних глаз.

– Это… интересная привычка. Но я ещё больше заинтригована, чем обязана столь внимательному и пристальному интересу. Неужели только собственной внешности?

– Не только. Вам же зачем-то хотелось получить моё внимание, ну вот. Я весь ваш, – со смешком ответил он.

– Мне? – растерялась она.

– Ева, не держите меня за идиота. – Голос прозвучал спокойно и иронично, ситуация явно не раздражала, а забавляла Дрянина. – Вы забросили удочку и весьма ловко подсекли, а теперь делаете вид, что ничего такого не было и мне показалось?

– Вы не верите, что женщина может просто захотеть потанцевать с привлекательным мужчиной? – задумчиво проговорила она.

– Почему же, и такое бывает. Но я ни за что не поверю, что красивая женщина в таком платье может не сознавать собственной привлекательности и не уметь ею пользоваться.

– А что не так с платьем? – Ева искоса глянула на спутника.

– Прекрасное платье, – преувеличенно серьёзно заверил он. – Безупречно подобранное платье, которое очень вам идёт. Но богатый жизненный опыт подсказывает мне, что нижнего белья под ним нет.

– Ну почему же, немного есть. – Ева с деланым смущением опустила взгляд, а адмирал рассмеялся.

– И она будет утверждать, что всё получилось случайно!

Смех у него оказался приятный. Хрипловатый, искренний, заразительный, и он тоже задевал тугие струны внутри, которые с каждой минутой разговора натягивались сильнее.

– Скажем так, непроизвольно, – с виноватой улыбкой призналась она. – Вы красивый и загадочный мужчина, который оставался равнодушным к моим весьма привлекательным коллегам, и мне стало любопытно попытать счастья. Вы же неожиданно поддержали флирт, и я немного увлеклась. Как видите, никакой особенной интриги, просто стечение обстоятельств. К слову, в чём причина такой благосклонности?

– В отличие от тех ваших коллег, с которыми я успел познакомиться, вы в моём вкусе, – спокойно ответил Серафим и пояснил с убийственной откровенностью: – Люблю рыжих. Кроме того, у вас прекрасная фигура, природная грация и очень соблазнительные губы, так что этим своим недопоцелуем вы окончательно лишили меня покоя на вечер, – подытожил он иронично. – И теперь хотелось бы узнать, что вы планируете делать дальше.

– Кхм, – только и смогла с ходу ответить Ева, сражённая прямолинейностью собеседника, к которой оказалась не готова. Но короткой смущённой паузы хватило, чтобы собраться. – Кажется, у нас сложилась ситуация, когда рыбак отправился за маленьким окунем, но выудил сердитого крокодила, и есть серьёзное сомнение, кто на кого теперь охотится. – Серафим снова рассмеялся, оценив наглядную аналогию, а она подытожила: – Поэтому вынуждена с прискорбием сообщить, что никакого плана у меня нет. Могу только извиниться и пообещать больше так не делать.

– Оставим на самый крайний случай, а пока… для начала я бы хотел исправить одну несправедливость и, если угодно, получить долг.

– Какой? И что?.. – озадачилась Калинина, потому что в этот момент спутник остановился.

Но закончить вопрос не успела: адмирал ловко перехватил её за талию, развернул, привлекая к себе, и поцеловал. Конечно, совсем не так, как она целовала его в зале.

Следовало возмутиться и вывернуться из его рук, и вряд ли мужчина начал бы настаивать, но Ева просто не сумела не ответить его жадным, уверенным, настойчивым губам. Ответила, обняла за шею и едва сдержала стон, когда сильные ладони накрыли её ягодицы и тесно прижали к твёрдому мужскому телу.

Он целовал требовательно и умело, весьма откровенно давая понять, чего хочет и что намерен получить. Непременно сегодня и, может быть, даже прямо сейчас, в этом самом парке – к тому всё шло. И непременно дошло бы, если бы не раздавшийся совсем рядом нетрезвый голос, зовущий какого-то Колю и явно приближающийся по выбранной Серафимом дорожке.

Адмирал прервал поцелуй и выпустил женщину из охапки, позволяя ей оправить платье, сам одёрнул китель и, бросив взгляд в сторону приближающейся нетвёрдым шагом фигуры, проговорил:

– Продолжим, пожалуй, в другом месте.

– Лучше вернёмся в зал, – заявила Ева.

В ответ на это предложение выражение лица мужчины стало сложным. Он приподнял одну бровь, слегка нахмурил другую, губы скривились в полуусмешке, а в глазах одновременно плеснулись возмущение, веселье и восхищение. Глядя на него, Ева с трудом сдержала смех, но сказать что-то не успела.

– О! Люди! – заметил их пьяный. – Здрасьте… А вы пёсика не видели, нет? Маленький такой, белый… – проговорил он, щурясь в темноту.

– Не видели, – ровно ответил Серафим.

– Жаль… Ну да ещё, может, свидитесь скоро. Коля! Николай, твою собачью мать!.. – Продолжая выкликать пса, незнакомец двинулся дальше по дорожке.

– Вернёмся в зал? – повторил адмирал, возобновляя прерванный разговор.

– Ты редко получаешь от женщин отказы, да? – улыбнулась Ева, невозмутимо подцепив его под локоть, и потянула в обратном направлении.

После такого поцелуя продолжать говорить ему «вы» показалось глупым, да и опасения отступили. Каким бы человеком ни был Дрянин, а силы воли его хватало на пятерых, и сдержанности тоже. Жизненный опыт подсказывал Еве, что большинство мужчин в подобной ситуации повело бы себя куда менее достойно.

– А, так вот каков план? – усмехнулся он и легко поддержал заданный неформальный тон. – Ты решила запомниться именно этим?

– Ты через неделю уедешь, а я не хочу портить репутацию в новом коллективе сразу после того, как устроилась на работу, – возразила она. – Танец и прогулка – это одно, а вот демонстративно уйти с малознакомым мужчиной с вечера…

– Справедливо, – рассеянно согласился он.

– Жаль, у меня ванная общая на двоих с соседкой, не могу пригласить тебя в гости. – Ева стрельнула в адмирала взглядом, а тот ответил ироничной, понимающей усмешкой.

– Зато я могу пригласить тебя, мне выделили комнату без соседей.

В зал они вернулись с той же степенной серьёзностью, с которой уходили. Ева, с одной стороны, сожалела, что продолжить начатое в парке не удалось: Дрянин целовался так, что отрываться от его губ было мучительно. Но с другой – именно поэтому и следовало прерваться, немного перевести дух, отвлечься и попытаться взять себя в руки, потому что она по-прежнему слишком остро реагировала на его близость, а это чревато проблемами.

Конечно, Ольга и остальные тут же насели на Еву с вопросами, и, конечно, она не стала отмалчиваться и дразнить коллег. Правды не сказала, навешала с три короба лапши о том, как было скучно и насколько зря она согласилась на эту прогулку; и вообще непонятно, что адмиралу было надо. Совесть её по этому поводу не мучила: если они будут считать, что Дрянин ей не понравился, будет меньше поводов для разговоров. Коллеги сначала возмущённо ахали, потом сочувствовали, а потом отвлеклись на другое, и Калинину оставили в покое. Только Томилина явно не поверила, но выразила это лишь взглядом и промолчала.

В какой момент из зала пропал Серафим, Ева не заметила – старалась не смотреть в его сторону. Это давалось трудно, никакие разговоры и развлечения не помогали отвлечься и успокоиться: чем больше проходило времени, тем сильнее её тянуло прочь, к мужчине, чей поцелуй до сих пор жёг губы. И это был дурной знак, очень дурной, но…