Куплю тебя. Дорого (страница 19)
– К сожалению, мой друг прав. Я не так богат, как хотелось бы.
Я слышу в его словах неподдельную горечь. Вероятно, будь у него возможность, он бы согласился на моё предложение. Но увы.
Интересно, продал бы меня Сабуров?
– Дени, спасибо за помощь, – обращается Ратмир к товарищу.
Тот поджимает губы, словно говоря, что сделал для меня всё, что было в его силах.
Дверь за ним захлопывается, и я остаюсь наедине с хозяином моей жизни.
Смотрю в его глаза, и становится страшно. Пульс ускоряется. В крови увеличивается уровень адреналина. И кажется, я слышу, как громко, по-заячьи трусливо, бьётся сердце.
Нет, я определённо не хотела, чтобы он был в курсе моего плана побега. И заведя опасный разговор с его другом, я интуитивно знала, что Дени не сдаст меня ему. Хотя, откуда взялась эта уверенность, не понимаю. Ведь они друзья.
Но он так смотрел на меня…
Сабуров подходит ко мне вплотную. Я словно приросла к этой ванне. Не могу пошевелиться, хотя возможно стоит забиться в какой-нибудь дальний угол и переждать.
Свет горит тускло, но я всё же замечаю, какие чёрные у него глаза. Расширенные зрачки почти полностью затопили радужку. Зрелище жуткое и завораживающее одновременно.
Он сжимает мой подбородок, заставляя чуть привстать. Издаю писк от грубого захвата. Было бы логично, чтобы страх перерос в панику. Но его место занимает возбуждение. Неподконтрольное и необъяснимое мне.
Почему меня так влечёт к мужчине, который ни разу даже не проявил заботу или ласку? Только жестокость, грубость и агрессию.
– Хочешь получить от меня свободу, – не вопрос. Утверждение.
Губы пересохли. Я провожу по ним языком и замечаю, как его взгляд фокусируется на этом движении.
– И что тебя удивляет?
– Твоя готовность раздвигать ноги перед первым встречным, – голос глухой, жёсткий.
Я сглатываю слюну, с изумлением ощущая, как его большой палец очерчивает мою нижнюю губу. Грубая ласка заставляет чувствовать наэлектризованное покалывание в тех местах, которых он касается.
Интересно, каково это, когда он обнимает и прижимает к себе? Доведётся ли мне когда-нибудь почувствовать его руки на своём теле не в моменты наказаний за проступки…
Раздвигать ноги? Нет.
Секс и доктор в голове не складывались в уравнение. Я двойка, он тройка, четвёрки не получится.
А самое смешное, что я даже не задумывалась о сексе с ним, как о расплате, задавая ему вопрос. Наивно. Ради чего ему бы ещё меня выкупить? Явно не ради красивых глаз.
Начни я оправдываться, это выглядело бы так глупо. Неправдоподобно. Он всё равно не поверит. У него уже сложилось представление обо мне. Далеко не положительное.
– Почему бы и нет? Я здоровая девушка, и у меня есть свои потребности, – выгибаю губы в наглой ухмылке.
Слышу, как он втягивает через сжатые зубы воздух.
Он зол. Чертовски зол.
Я боюсь Сабурова и совсем не понимаю, почему постоянно испытываю его нервы на прочность и вывожу из себя. Но сдерживаться выше моих сил.
– Можешь даже не мечтать о свободе, – сильнее сжимает подбородок, доставляя боль и неудобство одновременно. – Меня не будет две недели. И если я узнаю, что ты не держала ноги вместе, убью обоих.
Глава 27
На короткое мгновение мне показалось, что его угрозы вызваны чувствами. Плевать какими, только бы не равнодушием.
Патимат попросила переночевать в доме и помочь ей утром с уборкой. Завтра мой единственный спортивный выходной, поэтому повода отказать ей у меня не нашлось. А памятуя о том, как она переживала за мою тщедушную шкуру, соврать не позволили остатки совести.
Перед тем как уснуть, я прокручивала в голове эту сцену в ванной комнате. Всего пара его слов стёрла горькое послевкусие унизительной сцены, разыгранной на глазах у его друзей. Наивная мечтательная девочка во мне погрузилась в грёзы. Купалась в собственных фантазиях о нём, так мало похожих на реальность. Представляя, что мы пара. Что мы вместе.
А у меня буйное воображение. Оно рисовало нас в день свадьбы, подбрасывая идеи имён будущим детям. Конечно, после того, как я выиграю соревнования и из гимнастки стану тренером. Картинка казалась идеальной. Он богатый и умный. Я красивая и известная.
И каким был мой шок на следующее утро, когда я пришла убирать комнату, которая обычно пустовала. Не подумав постучаться, я отворила дверь и застыла на месте, не веря своим глазам.
Мечты разбились в прах.
Сабуров и блондинка. Они лежали на смятых простынях. Дрыхли после бурной ночи. Я рассмотрела их, потому что плотные шторы не до конца задернули вечером. Свет падал на исполинскую грудь Сабурова.
Хотелось бы сказать, что я ничего не чувствовала.
Ложь.
Я чувствовала слишком много. Гремучая смесь эмоций бурлила в груди. Желание спалить всё дотла с каждой секундой набирало обороты. И в первую очередь сжечь этих двоих. И постель под ними.
Не знаю, сколько бы я так простояла, если бы не обнаружила, что он проснулся. Смотрит так будто застиг на месте преступления. Наверняка подозревая, что я намеренно пришла в его спальню.
Девица же потянулась на кровати. Томно. Как сытая довольная кошка. Чтоб тебя черти жарили, а не Сабуров. Сучка.
Пялилась на них зло, не двигаясь с места.
– Я не заказывал завтрак в постель, что ты здесь забыла? – раздаётся его хриплый после сна голос.
Смысл вопроса медленно доходит до сознания. Сердце бешено бьётся в груди.
Яда тебе, а не завтрак в постель.
– Патимат просила помочь с уборкой комнат, – отвечаю, пытаясь взять себя в руки. Не выдавать эмоций. Но вместо этого перевожу взгляд на сонную блондинку, чеканя: – Мусор, правда, вывезли час назад. А про эту спальню забыли.
Сабуров лениво поднимается с постели.
Я словно в замедленной съёмке наблюдаю, как он приближается ко мне. И его полувставший член тоже. Как третья, мать его, нога. Если он попадёт в аварию и одну ногу ампутируют, костыль ему не понадобится.
Он вышвыривает меня за дверь и захлопывает её перед самым моим носом. А у меня от злости из ноздрей идёт пар, как у огнедышащего дракона. Сжимаю кулаки от бессильной злобы.
Значит, я должна держать ноги вместе, а он член в штанах держать не собирается! Действительно. С какой это стати!
Я не воспитана в его традициях. Далека от причин, по которым их девушки хранят девственность до брака, а верность до гроба. Помимо религиозных и нравственных.
То, что я до сих пор оставалась «девочкой», лишь случайность. Пока товарки по команде набирались опыта, куролеся с парнями после соревнований, я кидала парней в чёрный список.
И дело было не в том, что я не в состоянии была найти себе пару. Молодые люди косяками кружили вокруг. Подобно Русику. Смотрели в глаза и просили внимания.
Но ни один из ухажёров не смог залезть под кожу. Заинтересовать. Зацепить. Заставить перешагнуть через внутренний барьер. Я возводила его со дня, когда узнала, что папа погиб. Когда поняла, что осталась одна. Когда пощёчиной пришло осознание предательства родной матери.
Никого не хотелось впустить в сердце. Показать самую мякоть. Раскрыть места, в которые потом можно будет больно ранить. Слишком опасно. Душевная боль не стоила риска.
Но странным образом минувшей ночью я позволила себе слабость. Право на мечты. Несбыточные и наивные.
Проблема лишь в том, что меня не оказалось в мечтах Сабурова. В его жизни имелась красивая блондинка. И наверняка куча других баб, о которых я даже не подозреваю. Там нет места для упрямой оборванки.
С чего только он решил трахать свою подстилку в семейном особняке, непонятно. Мне-то известно, что у него имеется холостяцкая берлога. Да и зазнобы его не чета мне – имеют свой угол.
Видеть Ратмира не хотелось. Боялась, что не смогу сдержаться и вцеплюсь в его самодовольную физиономию ногтями.
Впрочем, он уехал. Естественно, прощаться со мной не собирался.
Я смотрела в окно, как его блестящая иномарка скрывается за воротами. А до этого его девица забиралась на пассажирское сидение. Полетели, наверное, в тёплые края. Вдвоём.
Пока не знаю как, но я верну ему долг и смоюсь из этого дома.
Я расслабилась. Не забила на тренировки, но занималась вполсилы. Мотивация покинула. Я не понимала, за что борюсь. Ведь всё вроде относительно наладилось.
Аню навещала у родственников. У меня имелась койка в общаге, и не требовалось ежедневно лицезреть пьяную рожу отчима.
А ещё… Патимат передала конверт от Сабурова. С деньгами.
– Что это? – смотрю на новенькую стопочку пятитысячных купюр. Непроизвольно подношу к носу. Пахнут лучше любых духов. Как сытость, спокойствие и крепкий сон.
– Как что? – удивляется женщина, наблюдая за мной с лёгкой улыбкой. – Плата за труд.
Откровенно говоря, здесь была сумма, во много раз превышающая зарплату уборщицы, которая посвящает работе всего пару часов в день. На рынке труда он мог бы найти куда лучшую мне замену.
Как ни странно, но этих денег брать не хотелось. Он запутал меня. Как теперь понять, когда я отработаю долг, если я с каждым днём всё больше утопаю в нём?
– Патимат, я столько не заработала, – возвращаю ей конверт. Хмурюсь.
Хочется получить разъяснения от хозяина. Но у меня нет его телефона. Прислуге подобные привилегии не полагаются.
Подобного ответа она явно не ожидала. Растерялась даже на мгновение.
– Это уж, девочка, тебе с Ратмиром обсуждать надо. Он сказал вручить тебе зарплату, я это сделала. Остальное решай с ним.
Толку-то с ним решать. Можно подумать, его интересует моё мнение.
Глава 28
Деньги тяготили. Его поведение бесило. Добрый самаритянин выискался. Помогает бедным и обездоленным. Спасает непутёвых девчонок из рук бандитов. А взамен даже не требует сексуально обслуживать своё шикарное тело.
Да и куда мне до его женщин?
Доехала до торгового центра. Рассудив, что он не примет обратно этих денег, решила, что стоит ими как-то распорядиться. И снять хотя бы чуть-чуть с плеч тяжёлое бремя вины.
Сколько ни навещала Анечку, всё казалось, что я её бросила. Теперь у меня появилось время на собственную жизнь. На тренировки. На сон. Я больше не крутилась как белка в колесе, опасаясь оставить её одну в квартире с отчимом.
Выбрала самую крутую и дорогую куклу в детском магазине. Такую, которую сама бы хотела получить в детстве. И направилась в квартиру двоюродной сестры моей матери.
Тётя Света несильно её жаловала.
Не знаю точно почему. Возможно, причина заключалась в том, что моя матушка никогда ни в чём себе не отказывала. Привыкла жить на широкую ногу, так как хотелось. Не оглядываясь на других.
И ей совершенно наплевать, как две её дочки выживали, пока она кутила.
Я так давно видела её последний раз, что вспоминаю как она выглядит, лишь глядя на её фотографии. Сохранила их в телефоне. Красивая она. Что ж уж. И совершенно бездушная. Холодная, как мрамор. И всё же, останься она в моей жизни, я была бы рада ей любой.
Нажала на кнопку звонка.
Стоя на пороге, чувствовала пробирающийся сквозь щели запах еды. Довольно аппетитный. Дверь открыла тётя Света. Растрёпанная, уставшая и в засаленном халате.
– А, это ты, – пропуская внутрь, изрекла она.
Явно видеть меня ей не особо хотелось.
– Как Аня?
Смотрю внимательно в её лицо. Понимаю, что ей-то за своими детьми следить некогда. А тут ещё одна девчонка.
Тётя Света морщится, судя по всему, не настроена она вести задушевные разговоры.
Оставив на столе в прихожей конфет детям, пошла искать свою сестру.
Захожу в комнату девочек. Аня резко поднимается с постели, видя меня. Рядом какая-то книжка. Читала. Кроме неё никого больше нет. Должно быть пошли гулять.