Ирина Парамонова: Молния под ёлочку

Молния под ёлочку. 1877

– Господи, и тут молнии!

Огоньки фейерверка змейками стрел устремлялись ввысь. Город отмечал новый 1877-й год.

Полицмейстер Тришатный любил фейерверки с детства. Ах, как красиво сияло ночное зимнее небо в Александрии и Петергофе. Старшая сестра Надя служила фрейлиной у Александры Федоровны, братья Левушка и Костя – пажи Его Императорского Высочества. Он тоже примерил пажеский мундир. Но после скандальной отставки папеньки Александра Львовича Пажеский корпус остался в мечтах – сыну разжалованного в рядовые генерала разрешили поступить только в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. И то, слава Богу! С юнкерами в Новый год поднимались на звонницу Владимирского собора – звонарь приходился родней кому-то из товарищей.

С колокольни Владимирского собора по-прежнему открываются удивительные виды Санкт-Петербурга. Фото автора

С юности каждый раз в новолетие Александр Александрович Тришатный смотрел на огненную россыпь с самой высокой точки города – сейчас с пожарной каланчи на Киевской улице в Туле. Не забавы ради – для дела. Чтобы все держать под контролем. И, если где-то полыхнет, то рвануть на адрес вместе с пожарным обозом.

31 декабря 1876 года господин полицмейстер – гвардии штабс-капитан Тришатный выглядел особенно сосредоточенным. Натянут как тетива у лука Одиссея. Ему всюду мерещились стрелы телеграфной молнии. Вон, она, зараза, маячит на флаге Телеграфного управления на Почтовой.

Флаг Телеграфного управления с символом телеграфа стрелками-«молниями». Фото автора. Оригинал хранится в Веневском краеведческом музее

Грозой и молнией разразилась лживая телеграмма о грабителях с арканами и комендантском часе в «его» Туле.

– Это надо же такое устроить! Все газеты растрезвонили, что полиция запретила выходить на улицы после 10 часов вечера – и это в канун Нового года. К счастью, у типографских рабочих нет зимних каникул, и успели отпечатать листовки с опровержением. Горожане ликуют, радуясь огонькам фейерверка. Значит, панику удалось предотвратить. И пусть все смеются над «неграмотным полицмейстером» – в спешке листовки полны ошибок, даже «не» с глаголом написали слитно. Смеется тот, кто смеется последним. И это будет он, штабс-капитан Тришатный, когда поймает и доставит в участок виновного в распространении ложных слухов.

28 декабря 1876 года в Санкт-Петербургской газете «Голос» появилось следующее сообщение:

«Тула, понедельник 27-го декабря.

Третьего дня, в семь часов по полудни, сгорело пассажирское здание станции Суходол. Касса, книги и имущество спасены; причина пожара не открыта.

В Туле явилась большая партия приезжих мошенников, которые грабят на улицах жителей, ловя их арканами. Одного священника они едва не задушили. Поймано до 13 человек. Полиция вывесила объявление, приглашая жителей не ходить по улицам после десяти часов вечера».

С этой публикации в «Голосе» началось уголовное дело о распространении ложных слухов. Фотокопия автора. Оригинал хранится в Государственном архиве Тульской области

Скандальную новость подхватили другие российские газеты. На следующий день аналогичную информацию напечатали и «Московские ведомости». Петербургские газеты, в отличие от московских, приходили в Тулу с небольшим опозданием, поэтому «о мошенниках с арканами» в городе узнали только 29 декабря.

В городе разразился настоящий скандал: обыватели атаковали полицейские участки, требуя объяснений, можно ли вечером гулять по Туле. Тревожные вести дошли и до губернатора Ушакова, который тут же вызвал к себе тульского полицмейстера Тришатного.

– Сергей Петрович! Ваше превосходительство! Простите, Бога ради! Клянусь, никакой шайки в Туле и в помине нет. Это чья-то злая шутка!

– Шутки в сторону! Сегодня весь город у меня на новогоднем приеме. Только и разговоров про арканы! Чтобы к вечеру развесить везде объявления с опровержением! Надо людей успокоить. И найди мне этих юмористов!

На выходе из кабинета старший чиновник особых поручений титулярный советник Александр Михайлович Римский-Корсаков вручил полицмейстеру приказ губернатора:

«Открыть лицо, виновное в оглашении путем печати ложных сведений о состоянии города и действиях городской полиции, возбудив против него преследование».

– Давай, гони в типографию! – крикнул Тришатный кучеру. И тут же в экипаже карандашом набросал объявление.

«ОБЪЯВЛЕНИЕ.

В полученных с сегоднишнею почтою газетах напечатана телеграмма из Тулы, извещающая что здесь появилась большая шайка мошенников, которая грабит жителей на улицах, ловя их арканами, что арестовано 13 человек и, будто бы, полиция приглашает обывателей не ходить по улицам после 10 часов.

Полицмейстер г. Тулы считает долгом объявить во всеобщее сведение, что в Туле никакой шайки мошенников грабящих жителей, ловя их арканами, – не появлялось и не существует, и что полиция никаких приглашений или объявлений неходить по улицам после 10 часов не делала.

Полицмейстер Тришатный.

29 декабря 1876 г.

Типография Тульск. Губерн. Правления.»

До типографии всего четыре квартала.

– Давай, дело срочное! Зови всех! – крикнул Тришатный всегда любезному старику-швейцару.

Полицмейстер взлетел по лестнице в приемную губернского правления.

– Немедленно в набор и печать!

В Тульской губернской типографии внушительным тиражом отпечатали объявление, опровергающее газетные сообщения. В губернском правлении так спешили, что отдала документ в печать без корректорской правки. Фотокопия автора. Оригинал хранится в Государственном архиве Тульской области

Пачку еще теплых от печатного станка листовок Тришатный вручил приставу. Он уже поднял по тревоге городовых. И они мгновенно рассеялись по зимней Туле, вручая и расклеивая листовки по всюду.

Десяток листовок Тришатный оставил себе. И помчался на Телеграф. Отбить телеграмму в столичные газеты с опровержением. Дежурный телеграфист несколько раз перечитал текст листовки. Один экземпляр подшил в журнал.

– Принято!

«По поводу напечатанной в петербургских газетах телеграммы из Тулы (см. нашу петербургскую телеграмму в № 333 Моск. Вед.) мы получили из Тулы от тамошнего полицмейстера г. Тришатного телеграмму следующего содержания:

«Телеграмма из Тулы от 27 декабря, о шайке мошенников грабящих на улицах ловя арканами, лишена всякого основания. Полиция не вывешивала объявления о том чтобы не ходить по улицам после 10 часов вечера».

Опровержение в «Московских ведомостях». Фотокопия автора. Оригинал хранится в Государственном архиве Тульской области

Сразу после Нового года Тришатный рванул в столицу. Давно хотел навестить Наденьку с семейством.

– Боже, как она поет! Говорят, что сам Степан Александрович Гедеонов, директор Императорских театров, в свое время мечтал увидеть ее в опере… Брат Левушка, курский вице-губернатор звал на Святки к себе в Благодатное – Ефремовское имение, Костя приглашал погостить в Пятигорске, здоровье поправить… Но все же Санкт-Петербург сейчас важнее. Искать дезинформатора надо здесь.

Визит в редакцию «Голоса» ничего не дал. Разве что познакомился с «самим» Краевским и был в доме «самого» Некрасова. Ох, уж, эти литературные круги.

В эпоху юнкерской юности по Петербургу ходил анекдот про госпожу Архарову.

Она была приглашена на бал в Высочайшем присутствии. При входе в залу дама, даже преклонных лет, как Архарова, первым делом должна была поклониться и представиться Царской чете. И вот, войдя в комнату, в залу, она вдруг обнаруживает, что одна из ее нижних юбок развязалась. Они крепились на завязках. Вот что на её месте сделать? Она дала возможность этой шёлковой юбке упасть, переступила и пошла дальше…

– Да, в жизни надо уметь опустить и переступить, чтобы идти дальше.

Размышлял Тришатный, выходя из редакции «Голоса» на Литейном – там же размещалась и квартира Краевского.

Архарова «отпустила» мужа, у которого вне брака родился сын Андрей Александрович Краевский. Редактор, литератор. Один из основателей «Современника» и «Отечественных записок». Досье так себе. Циник и делец. Как и Некрасов, впрочем. С которыми они были женаты на родных сестрах.

Николай Алексеевич так и живет в этом доме. Говорят, смертельно болен.

Издатель «Голоса» вполне бодр. Тираж до 20 тысяч. Представляю, сколько читателей мы потешили депешей из Тулы…

Рассказывают, что Достоевский описал в «Слабом сердце» реальный эпизод, как редактор «Голоса» спас журналиста от армии, но в итоге закабалил в редакции. Может, тоже газету открыть? Судя, по Краевскому, дело доходное… Нет, уж, лучше в полиции

«Новый год в журналистике». Шарж сатирического журнала «Искра» на переход «Отечественных записок» от Краевского к Некрасову в 1868 году. Фото из открытых источников

В поисках дезинформатора Тришатный направлялся на Почтамтскую – к директору Международного телеграфного агентства. От него «Голос» получил информацию о грабителях с арканами в Туле.

– Граф-телеграф. Технический прогресс. Это ведь чудо! В любую точку мира можно мгновенно отправить телеграмму. Сквозь время и расстояния. «А что в конверте курьеру знать не должно», – так учили будущих фельдъегерей. А тут – все отрыто для дежурного телеграфиста. Все информационные потоки в его руках. Отсюда новости летят по всему миру. Наверное, чувствует себя Зевсом-громовержцем. Насылает гром и молнии. Вот она на флаге Центрального телеграфа.

Отсюда и словечко журналистское новое «молния».

Как синоним срочного сообщения. Посмотрим, кто здесь метнул молнию «Голосу».

В помещении Международного телеграфа в Санкт-Петербурге. Фото из открытых источников

Дежурный телеграфист, узнав по какому делу прибыл из Тулы полицмейстер, вызвал секретаря директора Телеграфного департамента. И гостя проводили в приемную.

– Карл Карлович Людерс. Чем могу помочь?

Тришатный положил на стол папку с бумагами о деле о распространении ложных слухов.

Через полчаса Тришаптный вышел на Мойку и решил зайти в Исаакиевский собор. Надо перевести дух.

Телеграфное агентство распространило информацию о происках грабителей с арканами из телеграммы, которая поступила из Тулы. От собственного корреспондента агентства. Некой Матякиной. После чего информацию они передали во все газеты. Следы ведут обратно в Тулу.

Мария Ивановна Матякина встречала Святки в кругу сослуживцев мужа. Коллежский секретарь Матякин покинул этот мир, но вдовица осталась душой их старой компании.

Денег на особые подарки у нее никогда не было. Одна пенсия. Но в этот раз Господь дал легкий заработок.

Друг семьи устроил ее журналистом в агентство новостей и даже заплатил первый гонорар. Хватило заплатить за квартиру в доме Блюмера и на гостинцы…

Череда январских праздников пролетела как один день. И вот уже Крещение Господне. Мария Ивановна пошла в храм святых апостолов Петра и Павла на Калужской улице специально в день отдания праздника Богоявления – чтобы не толкаться и после водосвятия набрать Крещенской воды.

Дома ее ждал пристав 2-го участка – Федор Иванович Шамаев. Адрес подсказал начальник Тульской телеграфной станции капитан Альберт Романович Берг.

– Мария Ивановна, прошу проследовать со мной.

Шамаев помог сесть даме в экипаж. И извозчик погнал в участок. В дом полицейского управления с пожарной каланчой на Киевской.

Тришатный уже допросил господина Берга и хотел задать пару вопросов Матякиной. А потом устроить очную ставку. В общих чертах дело выглядело так.

Здание Тульской почтово-телеграфной конторы. Фото из архива автора