– Правду говорят, что охотники на нечисть – народ подозрительный. Что тебя снова привело ко мне? Скучал или есть какие-то… особые желания?

– Услышь моя жена такое, боюсь, неприятности тебе были бы обеспечены, – я отпил ещё глоток отвратительного винца. Назвать эти помои, благородным и ласкающим слух словом «вино», язык как-то не поворачивался. – Но я по делу. Мне нужно всё, что ты знаешь о той рыженькой, с родинкой на щеке.

Чечилия на мгновение замерла, её игривость куда-то испарилась. Взгляд стал острым, пронзающим и выражающим тревогу вкупе с опасением и сожалением о сказанных ранее словах:

– Ты задаёшь опасные вопросы, охотник! – прошептала она. – Такие девочки не любят, когда о них спрашивают!

– А я не люблю, когда от меня пытаются скрыть важное! – я поставил кубок на стол с таким стуком, что пара ближайших пьяниц встревоженно дёрнулась. – Где её искать?!

Она покачала головой и с раздражением ответила:

– Не знаю. Честно. Рыжая исчезла после того, как с одним купцом, с которым она тут познакомилась, случилась… неприятность. Я и видела её лишь пару-тройку раз. Она не из наших. Не из тех, кто обычно ищет клиентов в таких местах. Она сама выбирает. И её вкус… специфичен.

– Что это значит? – прищурился я.

– Она… реагирует на таких, как ты, – Чечилия посмотрела мне прямо в глаза. – Не обязательно богатых, но сильных. На тех, в ком много… жизни. Появляется рядом с чужеземцами, с наёмниками, с теми, у кого есть магия в крови.

Вот как. Значит, вторая суккуба, та, что нового подвида – будет посильнее диких. Не просто эмоции и жизненная сила, а нечто большее. Магический потенциал. Мысли встали в один ряд, складываясь в тревожную картину.

– И где её ловить? Где её гнездо?

Чечилия усмехнулась, и ответила с явно слышимой ноткой страха:

– Гнездо? Они не крысы, чтобы вить гнёзда в подвалах. Говорят, она появляется на рыночной площади, а как-то раз её видели на старом кладбище за городом.

Кладбище… логично. Место, пропитанное смертью и сильными чувствами людей, потерявших близких.

– Спасибо, Чечилия. Ты, как всегда, неоценима, – я достал из кошеля несколько монет и положил ей в ладонь.

К небольшому сожалению именно в таких моментах, я не настоятель храма, за спиной которого проглядывают городские стражники, камера тюрьмы и «очищающий» костёр, за информацию приходится платить. Хотя иногда получается выбить бесплатно…

Она сжала пальцы в кулак, но не убрала руку:

– Будь осторожен, Александр. Эта… она не как другие. В её глазах нет ни капли жалости. Только холод. Такой холод, что кровь стынет.

– Я как раз знаю одного специалиста… по холоду, – я встал из-за стола. – Он вернётся завтра. Но за предупреждение спасибо.

С удовольствием вышел из таверны, оставив за спиной шум и вонь. Ночь сгущалась, и воздух снова стал ледяным. Кладбище… Суккуба, охотящаяся на сильных. И Саймон, который снова будет пытаться закончить всё как можно быстрее.

«Эх, Хел!» – подумал я, направляясь к своему временному пристанищу. – «И зачем ты только связался с этими тёмными? Жена, вино, тёплый очаг… А ты тут собрался по кладбищу шастать в поисках суккубы с ледяным взглядом!»

Вернувшись в свою комнату гостиницы, наскоро умылся, и плотно перекусив, завалился спать. Мысли крутились в голове, словно рой пчёл, что был потревожен незадачливым косолапым. Последнее, что видел в мыслях, это отблески предстоящего будущего, но усталость взяла верх, и я погрузился в сон без сновидений.

Глава 2

Если существует в природе звук, способный вырвать душу из тела и бросить её прямиком в адское пекло, то это пение Саймона под моей дверью в семь утра. Это не было пением в человеческом понимании. Это было похоже на то, как если бы мешок с гадюками решил восславить своего тёмного бога.

Я приоткрыл один глаз в надежде, что это просто кошмар после вчерашнего «вина». Не повезло. Шипение за дверью набирало обороты, приобретая торжественные, похоронные ноты.

– Саймон! – проскрежетал я, сгребая с лица одеяло. – Я же оставил тебе записку на древне-шипящем: «БУДИЛЬНИК – ГРЕХ». Даже змея не укусит спящего. Ты что, свои же священные тексты не в силах прочесть?

Прямо сквозь дверь в комнату вплыла знакомая тёмная фигура. И с ней явно что-то было не так. Обычно Саймон напоминал обоюдоострый клинок – опасный, острый и готовый к действию. Сейчас он больше походил на кухонный нож, побывавший в серьёзной драке с точильным камнем, и победа явно была не за ним. Его крылья, гордо вознесённые при нашей последней встрече, теперь слегка поникли, а на лице застыло выражение, которое у обычного человека означало бы «всё пропало», а у тёмного «ангела» читалось как «мне пришлось иметь дело с круглыми идиотами!»

– Хел, – его голос был лишён привычных эмоций возвышенности, что пугало куда больше любого утреннего гимна. – У нассс проблеммы.

– Если ты снова напугал кота местного алхимика, и тот угрожает превратить тебя в суповой набор, то я заранее снимаю с себя ответственность, – проворчал я, пытаясь отыскать свои штаны.

– Хушшше, – Саймон сделал трагическую паузу, и в воздухе повисло то самое зловещее молчание, которое обычно не предвещает ничего хорошего. – Нощщью на мой клан было совершшшено нападение.

Я замер с одним сапогом в руке:

– Нападение? На клан существ, которые находятся в тени? Кто? Стая особо одарённых «светляков» с заточенными светильниками?

– Это не шшшутки, – прошипел он, и в его глазах мелькнула знакомая искра ярости. – Атакующщщие были невидимы для нашшших чующщщих. Использовали какую-то защщщиту. Щщудо, что никто из моего клана не был ранен или убит.

– И каков план? Собрать совет кланов, объявить всеобщую мобилизацию и начать священную войну против невидимых врагов?

– Мне нушшшно вернутьссся, – отрезал Саймон. – Укрепить оборону. Рассобратьссся с этим… бессспорядком. Я дал тебе слово сс помощщщью в охоте на суккуб, и я его сдершшшу. Когда… угроссса минует, я вернусссь.

Я тяжко вздохнул. Остаться без своего летающего охранника спины – перспектива невесёлая. С ним, конечно, тоже не курорт, но он отличная дополнительная пара глаз и очень хорошо справляется с ролью пугала.

– Ладно, лети. Разбирайся со своими делами. У меня на сегодня есть дела, с которыми могу справиться и один.

– Я поссстараюсь быссстро решшшить это проблему! – пообещал он и, развернувшись, растворился в тени.

Оставшись в одиночестве, я понял, что план «поохотиться с напарником» благополучно испарился. Теперь вместо слаженного дуэта «охотник и его «пернатый» меч правосудия» остался всего один злой охотник с лёгким отравлением от вчерашней бурды и перспективой бегать по помойке под названием Джурджу в гордом одиночестве…

***

Рыночная площадь Джурджу была тем местом, где можно было купить всё: от дохлой крысы, которую пытались выдать за свежайшую дичь, до индульгенции от всех святых, гарантированно отправляющей прямиком в небесные сады. И всё это – под аккомпанемент воплей торговцев, которые порой сами не знали, что продают.

Я начал расспрашивать о рыжей бестии с родинкой. Результаты были столь же блестящими, сколь и бесполезными. Один клялся, что видел её с высоким найонцем-наёмником. Другой – что с низким оттанцем. Третий божился и клялся, что она ушла с карликом-алхимиком, который платил золотыми монетами с дырками и имел повязку черного цвета на левом глазу.

Единственное, в чём сходились почти все – наёмник был. Но его описание менялось быстрее, чем уличная кошка цепляет блох. Похоже, суккуба не только высасывала жизненные силы, но и основательно подчищала память всем её видевшим.

– Великолепно, – подумал я. – Ищу многоликого наёмника, которого сопровождает суккуба-невидимка. Прям работа мечты!

Кладбище, куда я направился далее, оказалось ещё более весёлым местом. Старое, заброшенное, с покосившимися надгробиями, которые, казалось, вот-вот рухнут. Воздух был холодным и пах прелыми листьями и разочарованием. Идеальное место для романтического свидания. Или для охоты на суккубу.

Я провёл там пару часов, обходя могилы и пытаясь уловить хоть какой-то энергетический след. Но ничего, кроме ощущения, что за мной кто-то пристально наблюдает. Единственное, что я нашёл – это сломанный кинжал и уверенность, что это место пользуется дурной славой даже у местных призраков.

К вечеру, промокший, злой и пропахший кладбищенским смрадным воздухом, я снова забрёл в таверну «Лилит». На этот раз мне было не до местных «деликатесов». Мой взгляд искал один конкретный силуэт в алом.

Странно, но его – силуэт – не было видно.

Я подошёл к стойке, где хозяин всё с тем же тупым выражением лица вытирал кружки тряпкой, которую давно пора было сжечь.

– Где Чечилия? – выдохнул я, стараясь не дышать носом.

Он молча ткнул пальцем куда-то в сторону потолка.

– Наверху? Не вышла на «работу»?

– Нет. Её нет, – буркнул он. – Кто-то её порезал. Какая-то женщина. Говорят, рыжая.

По моей спине пробежал холодок, который не имел ничего общего со сквозняком. Рыжая… Совпадение? В этом городе? Скорее уж Саймон признается в любви к святой воде.

– И где она сейчас? – в моём голосе зазвенела сталь, от которой даже хозяин на мгновение оторвал взгляд от своей вечной работы.

– Дома. Улица Ромашек, дом с синей дверью. Если ещё дышит…

Я уже выходил из таверны, когда какой-то тощий субъект в плаще, от которого разило луком и жаждой наживы, схватил меня за рукав:

– Эй, приятель, я слышал, ты Чечилию ищешь? – прошипел он. У него были бегающие глазки и улыбка продавца фальшивых священных реликвий.

– У меня нет времени на твои фокусы…!

– Да я быстро! Та, что её резала… шептала что-то странное. Вроде «болтунья» и «следовало молчать». Похоже, твоя подружка влезла не в своё дело.

Он отпустил мою руку, протянув следом свою грязную ладонь с намёком на вознаграждение. Что ж, он вполне заслужил пару мелких монет.

Пока я убирал кошель на место, этот проныра скрылся так же бесшумно, как и появился. Наступали сумерки, и я спешным шагом двинулся по указанному тавернщиком адресу. Мысли неслись вскачь. «Следовало молчать»… О чём? О суккубах? Или о чём-то, о чём даже не догадываюсь?

Чёрт возьми! Охота только начиналась, а кто-то уже вовсю подчищает хвосты. И теперь мне предстояло побеседовать с раненой проституткой, которая, возможно, знала слишком много, чтобы продолжать жить своей жизнью…