– Просто докажи, что достойна. Это и будет твоей платой, – отмахнулась драконица. – Подумай до утра. Осталась последняя неделя отбора в академию. У нас все шансы попасть туда, – воодушевленно заявила старуха.

– Кажется, вы уже все решили, но где лэр Бэлимор?

– О нем не волнуйся. Должно быть, отмечает появление дочери столетним ликером, – нервно усмехнулась драконица.

Скорее уж топит горе в этом самом ликере.

– Ты голодна? – сменила тему лира.

– Нет, спасибо.

С таким хаосом в голове опасаюсь подавиться.

– Тогда выпей со мной чаю и расскажи, как ты поживала все это время. Я хочу знать абсолютно все. Включая момент появления у тебя этой прелестной мантии от лучшего модиста Свободных земель, что явно тебе не по размеру, – лукаво усмехнулась бабуля.

Вспоминать об Элае не хотелось. Да, лэра Бэлимора я нашла, и в письме, которое из-за светлого сгинуло в огне, больше нет острой необходимости, и все же там были последние слова Исы. Не говоря уже о нагло сворованном первом поцелуе.

Ведь именно первым поцелуем, как и многие ведьмы, я собиралась подчинить фамильяра. Точнее не подчинить, а усилить свою магию за счет сил призванного. А также это бы гарантировало нерушимую связь и контроль.

Теперь-то, если все же решусь на призыв, придется постоянно думать о том, как бы меня не сожрал собственный фамильяр.

Пока предавалась гнетущим мыслям, батлер вкатил в гостиную серебряную столовую тележку, поставил передо мной и драконицей изящные нефритовые кружечки с дымящимся ароматным чаем и ярусные тарелочки с маленькими пирожными и закусками.

– Приятного аппетита, лиры, – пожелал дворецкий, склонил голову и удалился.

– Знаешь, – нарушила тягостное молчание драконица, – я понимаю, что ты чувствуешь себя не в своей тарелке.

Вряд ли кто-то кроме меня может понять это в полной мере.

– …но не отворачивайся от нас. Может, со временем ты по-настоящему будешь относиться ко мне как к своей семье. Возможно, даже дашь шанс своему непутевому отцу. Все приходит со временем, Арэя, – со знанием дела сказала старуха, поднесла к губам кружечку, вдохнула аромат заваренных трав и сделала маленький глоток. – Я стара. Кроме благополучия и счастья моей семьи, мне больше ничего не нужно. Не отказывайся от моего предложения, дорогая. Позволь старухе на закате ее жизни сделать что-то хорошее.

В словах лиры было столько искренней грусти, что мне стало жаль ее.

– А если я разочарую вас? – спросила из любопытства.

– Этого не будет. К тому же больше, чем мой собственный сын, ты меня точно не разочаруешь, – криво усмехнулась старуха, поставив изящное нефритовое изделие на блюдце. – Но запомни. В первую очередь ты исполняешь долг перед своим сердцем и ничем иным. Так в твоей жизни будет меньше сожалений.

– Я запомню ваши слова, – улыбнулась ей и, немного расслабившись, решила попробовать чай, который оказался невероятно вкусным.

Заметив мою реакцию, лира понимающе кивнула.

– Годвих готовит отменный чай и закуски.

С этим не поспоришь. Закуски оказались такими же превосходными.

– Давай насладимся чаепитием, а после я подготовлю для тебя комнату.

– Это лишнее. Я сняла комнату в гостинице «Фейри» в Элишире, – возразила ей.

– Глупости, милая! Это твой дом! Позволь мне провести с тобой как можно больше времени, перед тем как ты уедешь в академию.

Забавно. Кажется, новоиспеченная бабуля уже все решила и мой отказ сродни чему-то невозможному. А смотрит такими печальными глазками, что одновременно и раздражает, потому что вокруг пальца обвела, и жалко, потому что в голосе действительно неподдельная горечь. Она слишком старается загладить вину сына и слишком плохо это скрывает.

– Мне нужно забрать свои вещи, – сдалась я.

– Не волнуйся! – тут же оживилась драконица. – Я отправлю за ними слуг.

Спорить не стала, себе дороже.

– Если не возражаешь, завтра мы снимем с тебя мерки и закажем необходимые наряды. Нужно столько подготовить к твоему отъезду.

– Я…

– Прекрасно! – не дали мне договорить. – У меня не было возможности делать подарки внукам, не хочу упускать такой возможности сейчас. К сожалению, у нас мало времени, но не переживай, все заказы я пришлю в академию.

– Лира Бэлимор…

– Прошу, дорогая, называй меня бабушкой! Если хочешь, можешь обращаться просто по имени Ирмона. И давай отбросим этот занудный этикет, – засмеялась лира.

– Б-бабушка, я благодарна вам… тебе, – быстро исправилась под напористым взглядом драконицы, – но…

– Я слишком назойлива? – поникла она, состроив такое печальное выражение, что у меня нервно дернулось веко.

– Что вы… ты, – снова себя поправила, – я с радостью приму от тебя один наряд, если он не будет розового цвета и сшит из одних кружев, – подчеркнуто вежливо ответила.

– Конечно-конечно! Никакого розового цвета и кружев!

Врет она не очень убедительно.

– Бабушка, лэр Бэлимор женат? – решила я сменить тему и заодно утолить любопытство.

– Да, – сухо ответила она.

Очевидно, бабуля не слишком-то жалует супругу сына.

– И наследники есть? – осторожно продолжила я.

– Единственная наследница сейчас сидит напротив меня, – отрезала Ирмона. – У Марим есть сын Лимьен от первого брака, он старше тебя на два года, но общих детей с Трэилом у нее нет.

Вот как. Если бы она родила снова, Лимьена стали бы притеснять, ведь он не крови рода Сальторн. Не хотела видеть, как стравливают ее детей? Но неужели лэр Бэлимор не желал собственных наследников?

– Боги его знают, что творится в голове этого мальчишки, – пробормотала драконица и явно не для меня, а скорее просто мысли вслух, и вдруг опомнившись, добавила: – Тебе не стоит переживать ни о Марим, ни о Лимьене.

Стоит. Еще как стоит! Согласна я стать частью семьи или нет, для нее я угроза. Незаконнорожденная дочь супруга. Позор. И единственная наследница крови.

Говорят, помяни демона, и он тут как тут. В моем случае тут как тут появилась Марим. Двустворчатые двери гостиной распахнулись, и на пороге возникла элегантная блондинка в светло-изумрудном платье с золотой вышивкой. Алые губы сложились в тонкую линию, холодный взгляд голубых глаз мазнул по мне, что сопроводило за собой брезгливое выражение.

– Матушка, я же просила вас не нанимать слуг среди темных. Тьмой смердит у самых ворот, – наморщила носик светлая, да еще и перчаткой отмахнулась, будто меня могло от этого ветром сдуть.

Но у нее сильная магия. Мой эфир еле уловим, я старательно его скрываю, а она все равно с ходу почувствовала.

– Побойся богов, Марим, называть наследницу рода Сальторн служанкой!

От резких слов в лоб остолбенела не только я, но и светлая. Ох и зря я заранее не попросила бабушку сохранить эту данность в тайне хотя бы временно.

Например, пока не окончу академию, если все же решусь на это. А теперь, при виде не просто холодного, а ледяного взгляда супруги лэра Бэлимора, моя темная душенька подсказывала, что непросто будет мне дожить до момента поступления.

– Привела с улицы побродяжку и выдаешь за дочь своего сына?! Вижу, ты совсем тронулась умом, Ирмона! – зашипела Марим.

От всей элегантности дамочки остался только яд.

– Следи за языком, Марим. Ты говоришь с главой рода, – послышался позади рассерженный голос лэра Бэлимора.

Блондинка сжала кулаки, сомкнутые губы побелели, в глазах плескалась с трудом сдерживаемая ярость.

– Окажись ты на моем месте, Трэил, как бы реагировал?! – воскликнула светлая.

– Подбирая выражения, – мрачно изрек он.

– Тогда не соизволишь ли объяснить, что здесь, к Проклятым богам, происходит?

Наверняка Марим прилагала немало усилий, чтобы не разгромить здесь все до основания. Белое пламя так и полыхало в глазах, а энергия вибрировала в воздухе с такой силой, что протяни руку – и коснешься без усилий.

– Зайди в мой кабинет, обсудим все наедине.

Дважды Марим просить не пришлось, она фурией промчалась мимо нас и скрылась за дверью гостиной. Я же поднялась на ноги, посмотрела на лэра Бэлимора, но тот отвел взгляд и обратился к бабушке.

– Что ты решила?

– Я отправлю Арэю в Академию Истоков.

Он ничего не ответил и возражать явно не собирался. Просто кивнул и развернулся к двери.

– Лэр Бэлимор, я… – окликнула его и запнулась.

Я? А что я собиралась сказать? Что ни на что не претендую? Что не собираюсь разрушать его семью? Что появилась здесь совершенно не ради мести? Что мне ему сказать?

– Нет, ничего, – стушевалась я.

– Тебе подготовили комнату в восточном крыле. Поговорим позже… Арэя. Сейчас отдыхай.

С этими словами лэр Бэлимор ушел вслед за Марим, а у меня сердце почему-то неприятно кольнуло.

– Бабушка, если ты не возражаешь, я бы хотела отдохнуть. Здесь слишком много света… Он причиняет боль. – Последнюю фразу я сказала так тихо, что не была уверена, озвучила ли я ее или произнесла одними губами.

– Пойдем, дорогая, – на мои плечи опустились теплые ладони.

Погруженная в свои мысли, я не замечала ничего вокруг, позволяя бабушке вести меня. В итоге я осознала, что меня привели в отведенные мне покои, когда услышала, как захлопнулась дверь, а я оказалась в просторной комнате с видом на сад.

– Ну, это не самое страшное, что я себе представляла, – невесело сообщила собственному отражению в высоком зеркале.

Глава 6

Повесив сумку и мантию Элая на спинку высокого стула у туалетного столика, я подошла к окну. Взглянула на перстень, коснулась переливающегося в свете камня.

– Беспризорная побродяжка, как любила называть меня противная Дора, оказалась наследницей древнего рода, – я хмыкнула. – Она бы пеной изошла, если бы узнала.

Я могу понять чувства бабушки Ирмоны. У ее сына нет прямых наследников, а значит, продолжить род некому. Потому-то она вцепилась в меня мертвой хваткой. А будь у лэра Бэлимора родная дочь или сын от Марим, старая драконица так же страстно пыталась бы принять меня в свою семью?

– Сомневаюсь, – горько усмехнулась я своим мыслям.

Приблизившись к зеркалу, я пристально всмотрелась в свое отражение.

Бабушка вторая, кто сказал, что чувствует во мне свет, первой была Диэса Мракинберг, и насколько я знаю, не в ее правилах говорить неподтвержденные факты. Чувствую ли я свет? Не уверена. Да и внешне ничего не изменилось.

На меня смотрела все та же Арэя. Волосы темные и длинные, обычно связанные пучком на затылке и закрепленные пером во время учебы, в остальном распущенные и непослушные. В спокойном состоянии глаза темно-зеленые, но стоит в душе поселиться ярости, и тьма застилает весь изумрудный цвет. Пухлые губы, аккуратный носик, нежные черты лица. Стройная фигурка, не лишенная форм. По большей части я унаследовала мамину красоту, но и на отца все же похожа.

Единственное изменение – это бледно-золотой знак на левой стороне ниже ключицы, появившийся во время магической бури, но и он померк настолько, что с трудом можно разглядеть. Нет смысла отрицать – причина того эфирного всплеска – я. Но капля света против омута тьмы ничто. Возможно, так реагирует сила полукровки в восемнадцать лет. Болезненно, будто напоминает, что мы – ошибка природы.

Или та выжженная пентаграмма с крыльями и этот знак говорят, что во время Интэрона я не смогла удержать дух дракона? В тот момент я чувствовала только боль. Моя кожа не покрылась чешуей, у меня не отросли хвост и крылья, я не изменилась, а ведь должна была обернуться драконом. Выходит, я не смогла пройти Вознесение.

Почему же дядя не рассказал мне? Думал, во мне никогда не пробудится свет? Решил, мне лучше не знать, что в моих жилах течет драконья кровь? Кровь моего отца! Я имела право знать! А он ко всему прочему скрыл и то, что сам светлый дракон! И как ему удалось держать все в тайне на протяжении стольких лет?