Какое-то время, он просто прохаживался, заложив руки за спину, и кажется, совсем забыл о моем существовании. Лишь сосредоточенный взгляд, направленный в одну точку, говорит о том, что учитель о чем-то усиленно размышляет. А я… Я вновь погружаюсь в себя, обдумывая со всех сторон произошедшее.

А плевать… Раз уж так получилось. Отчислят, значит, буду пахать на пасеке. Отец – вот, опять же, тоже образования лицейского не получил. И вообще, неизвестно, учился он где или нет…

С драки, мысли перетекают на приемного отца. Вроде, десять лет уже с ним проживаю, а так подумать… Я ведь ничего о нем не знаю. Ну, так… Что он отставной офицер. Полковник. Что раньше у него был родной сын, который погиб незадолго до того, как меня подобрали на той зимней дороге.

Что еще? Хм… Раньше отец был богат. Это я знаю. Но потом сгорела пасека, почти полностью, и с финансами у семьи начались проблемы. Видел я те пожарища недалеко от поместья.

Сейчас у нас и десятой части от тех пасек не имеется. Всего-то ульев двести. Но на жизнь хватает, чего уж жаловаться-то. Плюс, в лесу борти имеются, из которых мы, с отцом и дядькой Акимом забираем мед диких пчел. Очень уж он ценится на рынке.

И… на этом все. Иногда отец уезжает в столицу Союза, по каким-то делам. Но меня с собой никогда не берет. Самое дальнее, где я был, это губернская столица. Но там мне не нравится. Шумно и людей много. То ли дело здесь…

Единственное, что меня тревожит в варианте с возвращением домой, это как отнесется отец к нарушению мною данного слова… Может ведь и вовсе из дома выставить. Или не может?

Кто я ему… Чужая кровь. Приемыш… Хоть отец никогда, ни словом, ни делом не давал понять мне, что я ему чужой, и, вообще, старался уделять внимание… Но я-то помню…

От мысли, что могу лишиться семьи, пусть и приемной, но все же, на душе заскребли кошки и такая тоска накатила, что хоть волком вой…

– Значит, так, Марк. – Из тяжелых мыслей меня вырывает голос Пал Егорыча, прекратившего ходить по кабинету и вернувшегося за свой стол. – Поступим следующим образом. А, черт… – из рук учителя выпадает ручка, и он прерывается, ныряя под стол, чтобы ее поднять.

– Так вот. – вынырнув обратно, Пал Егорыч вытащил из ящика стола лист бумаги и что-то быстро написал, после чего протянул его мне, предварительно сложив в четыре раза, чтобы не видно было написанного. – Это передашь своему отцу.

Беру письмо в руки и тут же сую во внутренний карман куртки. Кажется, я начинаю понимать, к чему идет дело…

– Теперь… – Пал Егорыч снова задумывается. – Сейчас я выведу тебя из учебного корпуса. идешь в свою комнату, забираешь вещи и деньги и, как можно быстрее уезжаешь в поместье. К отцу. Понял?

– Но… – Непонятно, почуме Пал Егорыч меня отправляет, если директор меня еще не отчислил. Да и экзамен к тому же. – Как же документы забрать и обходной лист подписать? – Процедуру отчисления я знаю, еще когда первый раз поставили на контроль изучил. – Да и учебника сдать в библиотеку… – Что-то я похоже не понимаю.

– Какие документы? – В голосе Пал Егорыча слышится недоумение. – Какие учебники?

– Ну, как же… Если меня отчисляют, то мне же…

– Стоп, никто тебя не отчисляет. – Пал Егорыч взмахом руки останавливает мою тираду.

– Но, господин директор… – Снова пытаюсь вставить слово.

– Что господин директор? – Теперь уже чувствую раздражение в тоне учитель.

– Он сказал, что, если я еще раз натворю что-нибудь, меня отчислят. – Сообщаю о том, что меня беспокоит. – а я… Да вы сами видели.

– Марк, у тебя сейчас проблемы, посерьезнее, чем какое-то отчисление. – Павел Егорович пристально посмотрел на меня. – Ты при свидетелях сына герцога Думбельта избил. Причем не в честном поединке, а лежачего. Как холопа какого-то… Как думаешь, захочет герцог отомстить за нанесённую обиду и увечья сына?

В ответ лишь киваю. А что тут скажешь. Я и сам об этом уже думал…

– Сам же все понимаешь. Взрослый уже… – на лице Пал Егорыча мелькает ободряющая улыбка. – Поэтому, для тебя сейчас самое важное, это как можно быстрее оказаться под защитой отца. Не думаю, что герцог захочет конфликтовать с целым князем. Тебе главное убраться из лицея как можно быстрее. А с отчислением… Решим потом.

Вроде, все логично. Но с чего бы, Пал Егорычу, сейчас мне все это объяснять и, вообще, беспокоиться? Ни разу за все время моей учебы в лицее, он ни к кому не проявлял особого интереса. Если не считать того, что гонял по поводу учебы. А тут…

Что-то тут не так…

Громкий стук в дверь, заставляет меня вздрогнуть. Такое чувство, что это по мою душу…

– Черт… Не успели. – Пал Егорыч морщится, но не торопится открывать дверь.

То, что за ней не ученики и не директор, понятно и так. Ни первые, ни тем более второй стучать бы не стали. Да и фраза Пал Егорыча…

– Меняем план. – Павел Егорович быстро встает из-за стола и подходит к доске.

Что-то нажимает рядом с ней и… О, как!

Моему удивлению нет предела, потому что прямо в стене, рядом с доской на которой мы обычно пишем, открывается проход. Никогда бы не подумал…

– Марк, чего сидишь? – Стук в дверь становится все настойчивей и нетерпеливей. – Давай бегом сюда.

Командный рык Пал Егорыча заставляет меня подорваться с места и стрелой метнуться к нему.

– Этот ход выводит на задний двор. Знаешь, как оттуда выбраться? – Дожидается моего подтверждающего кивка. – Так вот, сразу, как только выберешься, нанимай извозчика и в поместье. К отцу. Понял? – Снова киваю. – Я постараюсь задержать, конечно, людей герцога, но… – Он лишь тяжело вздыхает.

– Вы думаете, там, – выразительно смотрю на дверь кабинета, – они?

– Уверен. Все, давай. – Пал Егорыч подталкивает меня в спину.

Не удержав равновесие, делаю пару мелких шагов и оказываюсь в темном пыльном коридоре, шириной не больше метра. Ап-чхи!

Вызванный пылью чих, отдается в коридоре эхом. Уф… Аж слезы из глаз.

– Марк. – Оборачиваюсь на тихий голос учителя. – Удачи тебе и… Постарайся не попасться. – В голосе Пал Егорыча слышится… Не знаю… То ли печаль, то ли что-то похожее на сочувствие…

Павел Егорович, на секунду задержав взгляд на мне, закрывает панель, отрезая путь в кабинет и оставляя наедине с пыльным темным коридором…

Не такого я ожидал, когда заходил в кабинет арифметики… Какие-то недомолвки и непонятки со стороны Пал Егорыча… Единственное, в чем я не сомневаюсь, это в том, что герцог попытается наказать меня за Эрика… Но не думаю, что он решится это делать на территории лицея. Поэтому, не совсем понимаю, почему Пал Егорыч, настаивает на том, чтобы я ехал домой…

Пару минут стою, прислушиваясь и пытаясь собраться с духом, чтобы пуститься в путь по темному, и пустому коридору в неизвестность… Тихо. Ни звука.

Тихо и темно. Как в склепе…

Отступление 1

Тонкая деревянная панель с тихим скрипом встала на место, закрывай тайный ход из кабинета. Пару секунд, Павел Егорович смотрел на ровную стену, будто стараясь увидеть, что там происходит.

Настойчивый стук во входную дверь, с каждым мгновением становится все сильнее, переходя уже в откровенные удары, способные выбить ее. Но дверь пока держалась.

Глубоко вздохнув, Павел Егорович, вместо того, чтобы пойти и впустить наконец настойчивых посетителей внутрь, подходит к своему рабочему столу и выдвигает самый нижний ящик. Переворошив бумаги, он достает небольшой деревянный пенал, без каких-либо украшательств на крышке.

Дверь трясется все сильнее, но держится. Хотя те, кто пытается ее выбить, очень старается. Судя по всему, используя вместо молотка для вызова хозяина, что-то вроде тарана.

Павел Егорович лишь усмехается на такие изощрения. Еще когда только он устроился в лицей преподавателем, постарался сделать из своего кабинета мини-крепость. Нет, в то, что дверь рано или поздно сломается, сомневаться не приходится. Но… Сейчас она дарит своему хозяину несколько минут жизни.

Не торопясь, будто и не грозит ему смертельная опасность, Павел Егорович открывает коробочку пенала и вынимает из нее душистую сигару. Привет из очень далекого прошлого… С родины, которую пришлось покинуть в спешке. Оставив семью, дом, друзей…

Не найдя поблизости канцелярский нож, учитель легким, привычным можно сказать, движением выпускает из рукава тонкий стилет, и отрезает кончик сигары. После чего, сует сигару в уголок рта и крепко зажимает ее зубами.

Из того же пенала появляется длинная толстая спичка. Быстрое движение серной головки по лакированному столу и на кончике тонкой палочки пляшет маленький огонек. Клубы терпкого ароматного дыма, слегка горьковатого на вкус, образуя подобие грозовых туч, медленно поплыли к потолку, играя сизыми переливами в свете ламп.

Аромат напомнил Павлу Егоровичу о родном Неаполе, где он провел детство, бегая по грязным припортовым улочкам. Сигары… Вечный спутник моряков, уходящих в дальнее плавание через Восточный океан к Карибскому архипелагу…

Табачный дым, вечный спутник портовых забегаловок, где любили собираться после рейсов просоленные океанской водой моряки, отдыхая и рассказывая байки о дальних странах и островах. Маленький Пабло, выросший в хибаре, что приютилась рядом с такими же к ограде порта, мечтал, что однажды, он будет вот так же сидеть, попивая крепленное вино или заморский ром, курить сигару и травить рассказы.

Не сложилось… Каким образом у сына поварихи из портовой таверны, и неизвестного моряка, взялись способности эмпата, так и останется неразгаданной загадкой…

Павел Егорович, отмахнувшись от едкого дыма, не спеша подошел к окну, раскрыв его настежь. Погода мерзкая, то ли дело в его родном Неаполе… Сорок лет…

Много или это мало? Для того, кто должен был сгореть живьем на костре служителей Единого, имевших огромное влияние в Латинской Империи, наверное, очень много…

Пабло попался на воровстве. Сдуру решил вытянуть кошелек у заезжего монаха, применив свой излюбленный прием по отводу глаз… Кто бы знал, что тот монах – магистр, да еще и одаренный маг-стихийник.

Пабло схватили и заключили в тюрьму, ждать неминуемой казни. Церковь Единого не особо заморачивалась доказательствами, поэтому, на кострах Очищения, как цинично назывались публичные казни, горели все, кто мог быть заподозрен в том, что он ментальный маг.

В то время, он еще не понимал, почему его так ненавидят и боятся все… Он же просто умел отводить взгляд. Такое мог провернуть любой маг стихийник, просто создав вокруг себя поле отражения или призвав элементаля. Хотя… Элементаля подчинить мог далеко не каждый… Минимум маг третьего-четвертого класса. Из десяти имеющихся.

Для ментальных магов, классов не существует. Точнее не так – ментального мага, независимо от класа, убьют, едва он проявится. Убьют, не считаясь ни с какими потерями…

Сам Павел Егорович давно не питает иллюзий по поводу собственных сил. Максимум восьмой класс. Не более… Но несмотря на то, что он весьма и весьма слабый менталист, от костра его это не спасло бы…

Повезло. Тогда ему повезло. То ли монахи слишком расслабились, то ли еще что. Но, ему удалось бежать во время перевозки из тюрьмы к месту казни… Долгие скитания по Латинской империи, постоянная угроза жизни и нищенское существование… В какой-то момент, у него на хвосте снова оказались ищейки Церкви Единого…

Что оставалось загнанному в ловушку менталисту? Только одно… Попытаться скрыться там, где его никто не будет искать и, даже в случае поимки, не выдаст обратно латинянам. На западе… В далекой варварской Руси… так он тогда считал…

Хотя сейчас, с высоты прожитых лет, Павел Егорович, мог совершенно авторитетно заявить, что по сравнению с родиной в Русском союзе, гораздо свободнее и цивилизованней. По крайней мере, никто не хватает на улице и не тащит на костер, основываясь только на подозрениях без четких доказательств.