Единственный факт, способный весной 1965 года омрачить имидж юного выпускника, состоял в том, что органы по делам несовершеннолетних округа Пирс как минимум дважды задерживали Теда по подозрению в автоугоне и краже со взломом. Никаких данных о его пребывании под стражей нет, но сотрудники органов по делам несовершеннолетних его знали. Детали уже не установить, поскольку по закону после достижения правонарушителем восемнадцати лет все документы уничтожают, и остается только карточка с именем и перечнем правонарушений.

Летом 1965 года Тед, собирая на колледж, работал в энергетической компании Такомы, а в учебном году 1965–1966 года учился в университете Пьюджет-Саунда.

Проработав следующее лето на лесопилке, Тед перешел в Вашингтонский университет и записался на интенсивный курс китайского. Он считал, что вскоре Китай заявит о себе и знание китайского ему пригодится.

Тед переехал в Макмахон-Холл – общежитие в университетском кампусе. При всем страстном желании серьезных отношений с девушками у него пока не было. Мешали застенчивость, ощущение скверной социальной адаптации, скованность заурядностью происхождения из среднего класса, невозможность что-либо предложить тем девушкам, о которых он грезил.

Весной 1967 года в Макмахон-Холл Тед увидел Стефани Брукс и понял, что она – женщина его мечты. Стефани не походила ни на кого из знакомых ему девушек, и он считал ее самой изысканной, самой красивой из всех земных созданий. Он глядел на нее, понимая, что она явно предпочитает накачанных футболистов, и не решался к ней подойти. Десяток лет спустя он написал: «Общего у нас с ней было столько же, сколько у «Сирс и Робак» с «Саксом»^[9]. Романтический интерес к С. я никогда не считал реальнее романтического интереса к элегантным созданиям со страниц модных журналов».

Впрочем, один общий интерес у них был. Горные лыжи. У Стефани имелась машина, и ему удалось добиться, чтобы она подвезла его до горных вершин к востоку от Сиэтла. Когда они возвращались после дня катания по склонам, он пожирал взглядом красивую темноволосую девушку за рулем. Говорил себе, что Стефани неизмеримо выше его на социальной лестнице, и понимал, что уже увлечен ею. Когда она стала проводить с ним все больше и больше времени, его это ошеломило и взволновало. Интенсивный курс китайского до поры отошел на второй план.

«Это окрыляло и подавляло одновременно, – вспоминал он. – Первое касание рук, первый поцелуй, первая ночь вместе. Следующие шесть лет мы с С. встречались при самых зыбких обстоятельствах».

Тед влюбился. Годом старше него, из богатой калифорнийской семьи, Стефани, возможно, была его первой любовницей. Ему было двадцать. И он мало что мог предложить девушке, выросшей в атмосфере, где деньги и престиж были чем-то само собой разумеющимся. Тем не менее она прожила с ним год, возможно, важнейший год в его жизни.

Для оплаты учебы в колледже Тед сменил целый ряд низкооплачиваемых работ: подавальщика в шикарном сиэтлском яхт-клубе, подавальщика в почтенном сиэтлском отеле «Олимпик», мерчандайзера в «Сэйфвэй», кладовщика склада хирургических материалов, курьера и продавца обуви. С большинства этих мест он уходил сам, как правило, несколько месяцев спустя. В досье «Сэйфвэй» его аттестовали «разумным» и отметили, что однажды он просто не вышел работу. Но и на склад хирургических материалов, и в курьерскую службу его брали дважды и охарактеризовали как любезного и надежного сотрудника.

В августе 1967 года Тед подружился с работавшей в яхт-клубе шестидесятилетней Беатрис Слоан. Миссис Слоан, вдова, считала молодого студента милым проходимцем, и через полгода совместной работы в яхт-клубе Тед мог подговорить ее практически на все. И еще долгие годы они оставались друзьями. Она устроила его в отель «Олимпик», где он продержался лишь месяц. Сотрудники донесли о подозрениях, что он воровал из шкафчиков. Миссис Слоан несколько шокировало, когда Тед показал ей украденную в отеле униформу, но она сочла это мальчишеской шалостью. Так она оправдывала очень многие его поступки.

Беатрис Слоан была наслышана о Стефани и поняла, что Тед хочет произвести впечатление на эту чудесную девушку. Она часто давала ему машину, и рано утром он ее возвращал. Однажды Тед сказал ей, что собирается приготовить для Стефани изысканный обед, и вдова одолжила ему лучший хрусталь и серебро для создания идеальной обстановки. Она смеялась, когда он мастерски изобразил британский акцент, на котором собирался изъясняться, подавая приготовленные им блюда.

Она чувствовала, что нужна Теду. Он объяснял, что у него в семье нравы суровые и теперь он совсем один. Она разрешила ему давать свой адрес в поисках работы и для указания места жительства. Иногда ему негде было ночевать, кроме как в фойе Макмахон-Холла, общежития, от которого у него оставался ключ. Она подозревала, что он замешан в махинациях, но считала, что знает причину. Он лишь пытался выживать.

Тед ее развлекал. Как-то надел черный парик и изменился до неузнаваемости. Позже она увидела его в том же парике по телевизору во время предвыборной кампании губернатора Розеллини.

Миссис Слоан догадывалась, что Тед тайком водит девушек, по ее выражению, «крутить шашни» в «воронье гнездо» яхт-клуба, и подозревала, что, развозя по домам пьяных членов клуба, таскает у них деньги, но Тед ей нравился. Он всегда находил время с ней поговорить и хвастался, что его отец – известный шеф-повар, рассказывал, что собирается поехать в Филадельфию навестить вращающегося в высших политических сферах дядю. Однажды она даже дала ему взаймы, о чем пожалела. Когда он не вернул долг, она позвонила Луиз Банди и попросила напомнить Теду. Луиз, по словам миссис Слоан, рассмеялась в ответ и заявила: «С вашей стороны глупо было давать ему деньги. Вы их больше не увидите. В нашем доме он посторонний».

Стефани встретила Теда весной 1967 года на предпоследнем курсе университета. Все лето и до конца 1968 года она была влюблена в него. Но любила не так сильно, как он ее. Они часто ходили туда, где не требовалось много денег: на прогулки, в кино, в закусочные, иногда катались на лыжах. Он был очень милым и нежным любовником, и порой ей казалось, что у них может получиться.

Но Стефани в облаках не витала. Чудесно завести роман в колледже, неспешно бродить, взявшись за руки, по лесным тропинкам вблизи кампуса, пока цветущую сакуру сменяют рододендроны, а потом кудрявые клены облачаются в оранжевое убранство. Весело кататься на лыжах в Каскадных горах, но Стефани чувствовала, что отношения с Тедом зашли в тупик: ни настоящих планов, ни перспектив на будущее у него нет. Сознательно или подсознательно, Стефани не хотелось ничего менять в привычной жизни. Она хотела, чтобы муж вписался в ее калифорнийский мир, а Тед Банди, как ей казалось, в него не впишется.

Стефани считала Теда слишком эмоциональным и неуверенным в себе. Казалось, он даже специальность выбрать не может. И еще она подозревала, что он манипулирует людьми, специально ищет полезные знакомства. Она считала, что он ей врет из желания понравиться. Это тревожило ее даже сильнее его нерешительности и склонности манипулировать.

В июне 1968 года Стефани окончила Вашингтонский университет, и их связь, казалось, легко порвется. Теду предстояли еще годы учебы, а она переедет в Сан-Франциско, начнет работать и встретится со старыми друзьями. Роман засушит дальность расстояний и редкость встреч.

Но в 1968 году Тед выиграл грант на летний курс интенсивного китайского в Стэнфорде. По шоссе Бейшор занятия были в нескольких минутах езды до дома ее родителей, и все лето они продолжали встречаться. Когда Теду пришла пора возвращаться в Вашингтонский университет, Стефани была непреклонна. Заявила ему, что между ними все кончено и им больше не по пути.

Он был раздавлен. Не верил, что она его бросила. Его первая любовь, безупречное воплощение его мечты. И она собиралась от него уйти. Да, он был прав с самого начала. Она слишком красива. Слишком богата. Не стоило и мечтать, что она будет принадлежать ему.

Тед вернулся в Сиэтл. Курс китайского его не волновал. Его вообще мало что волновало. Оставалась у него еще зацепка в политических сферах. В апреле 1968 года его назначили председателем партийного отделения штата и вице-председателем Нового большинства за Рокфеллера, а также наградили поездкой на партийный съезд в Майами. Тед мог думать только о разрыве со Стефани, и в Майами он просто смотрел, как прокатили его кандидата.

Вернувшись в университет, он записался на курс уже не китайского, а градостроительства и социологии. Прежнего академического блеска не показал и вылетел из колледжа. Осенью 1968 года Тед стал шофером Арта Флетчера, популярного черного кандидата на пост вице-губернатора. Ему постоянно грозили расправой, и поэтому он переехал в секретный пентхаус. Помимо шофера Тед сделался телохранителем и спал в соседней спальне. Хотел носить оружие, но Флетчер запретил.

Выборы Флетчер проиграл.

Казалось, все планы Теда рушились. В начале 1969 года он отправился в поездку с целью узнать о своем происхождении. Увидел родственников в Арканзасе и в Филадельфии и посетил несколько занятий в Темпльском университете. Мысль об истинной цели путешествия все время не давала ему покоя.

Алан и Джейн Скотт, двоюродные брат и сестра, с кем он рос в Такоме, делали ему намеки. Он и сам всегда чувствовал скрытую в воспоминаниях о первых годах жизни правду. Ему необходимо было узнать, кто он такой.

Проверив архивы в Филадельфии, Тед отправился в Берлингтон, штат Вермонт. В местном архиве лежало его свидетельство о рождении с архаичной и жестокой печатью «внебрачный». Его матерью была Элеонор Луиз Кауэлл. Отцом был записан Ллойд Маршалл, выпускник Университета штата Пенсильвания, ветеран ВВС, моряк, 1916 года рождения.

Когда родился Тед, отцу было тридцать. Почему он их бросил? Был женат? Что с ним стало? Неизвестно, пытался ли Тед найти мужчину, исчезнувшего из его жизни еще до его рождения. Но Тед узнал. Узнал то, что всегда чувствовал: Луиз его мать. Джонни Банди ему не отец, как и любимый дедушка. Отца у него не было.

Тед продолжал писать Стефани. Она иногда отвечала. Он знал, что она работает в брокерской конторе в Сан-Франциско. Возвращаясь на Западное побережье, он страстно хотел заехать к ней. Вранье же матери не стало для него полной неожиданностью. Не стало неожиданностью вообще, но все же ранило.

Ярким весенним днем 1969 года Стефани вышла с работы. Вдруг кто-то положил руки ей на плечи. Она обернулась. Это был Тед.

Если он надеялся, что она будет рада его видеть и роман возобновится, его ждало горькое разочарование. Ей было приятно, но не более того. Тед оставался все тем же давно знакомым, плывущим по течению молодым человеком. Которого вдобавок отчислили из колледжа.

Прими она его тогда, это могло бы смягчить его унижение. Но она не смогла. Она спросила, как он оказался в Сан-Франциско, и он что-то пробормотал про автостоп. Они поговорили, и она отказала ему второй раз.

Стефани подумала, что больше никогда его не увидит.

Глава 3

Все же ни открытия о родителях, ни окончательный отказ Стефани, обрушившиеся в 1969 году на Теда Банди, не сломили его дух. Даже наоборот, укрепили и придали холодной решимости. Если Господь отнял у него все, значит, он изменится. Непоколебимой силой воли он добьется такого успеха, который признает мир – и в первую очередь Стефани. Последующими метаморфозами Тед стал сродни героям Горацио Элджера^[10].

В Макмахон-Холл он возвращаться не хотел. Слишком много воспоминаний о Стефани. Вместо этого он бродил по Университетскому кварталу, стучался в двери старинных домов по улицам к западу от кампуса, приветливо представлялся студентом-психологом и говорил, что ищет комнату.