А потом была самая странная свадьба из всех, что я когда-либо видела, а видела я немало. Невеста, то бишь я, все так же лежала на полу, жених стоял рядом, а регистраторше в бок упирался кинжал. Когда она дошла до слов: «Согласна ли дева Кэролайн Лавронс…» – я решила, что самое время, и… потеряла сознание. Как говорится, в борьбе за жизнь все средства хороши. И если длина оной прямо пропорциональна тому, как долго я нужна брюнету в качестве невесты, то я сделаю все возможное, чтобы пробыть в данном статусе как можно дольше.

В себя пришла оттого, что кто-то меня нес, причем перекинутой через плечо. Я попробовала дернуться. Меня тут же подкинули, отчего мои челюсти клацнули в районе мужского зада, обтянутого черными штанами. А потом я узрела сапоги. Знакомые такие сапоги из дубленой кожи.

– Если решишь еще чего-нибудь выкинуть, то я тебя упокою, – предупредил мой жених. Или уже муж?

Нет, судя по тому, что мои запястья были свободны от дурацких браслетов, церемония все же не состоялась. Это радовало. Как и то, что я сейчас относительно одета. Точнее, завернута в какую-то шкуру, если судить по ощущениям. Кожу щекотал густой мех.

Мой «жених» перехватил меня поудобнее и продолжил выдавать ценные указания:

– Виси и не вертись. А если решишь удрать, так и знай: убью. И плевать, что на призыв твоей души я потратил почти все свои силы.

Я закашлялась. Кровь резко прилила к голове, а вместе с ней и дурь. Иначе почему я не прикусила язык, а ляпнула:

– Вообще-то это была моя фраза. Про лучшие отданные годы.

Я почувствовала, как мышцы брюнета напряглись, хотя шаги его были такими же четкими и размеренными. А вот вкрадчивый голос заставил насторожиться:

– Что ты хотела этим сказать?

– Ну, обычно такое после энного количества лет брака говорят жены. Я, дескать, отдала мужу лучшие годы своей жизни.

– Мы еще, слава Бездне, не женаты.

– Если ты славишь свою Бездну и вообще рад, что мы еще не супруги, отчего так рьяно тащишь меня в этот самый брак?

Разговор выходил презанятный, особенно с учетом того, что я все еще висела вниз головой. Но не молчать же мне? А так слово за слово и выясню, куда меня занесло и каковы туманные перспективы кроме злополучного замужества.

– Потому что жениться на тебе мне повелел владыка, – прозвучал исчерпывающий ответ, и мой телоносец надолго замолчал.

Мне же слегка осточертело висеть вниз головой и рассматривать каменную кладку. Я дрыгнула пяткой.

– Сейчас скину, – предостерег «жених».

– А можно меня поставить? Или хотя бы сделать так, чтобы голова была вверху, а не внизу? А то, господин хороший, у вас так невеста повторно скончается. От кровоизлияния в мозг.

Но то ли этот гад решил, что крови изливаться у меня не во что, то ли мне вообще попался на диво небережливый тип, но моей просьбе он не внял. Хотя… Чего ждать от того, кто с радостью женился бы и на зомби, если бы она смогла пойти к алтарю?

Мы вышли на улицу и начали спуск по лестнице, когда раздался крик:

– Сдавайся, исчадие тьмы! Руки вверх! И никаких заклинаний. С нами белый маг.

Судя по всему, обращались к моему телоносцу.

Брюнет остановился, словно обдумывая прозвучавшую фразу.

Лично я была против такого развития событий хотя бы потому, что если мой «жених» поднимет руки, то я грохнусь вниз и сверну шею.

Между тем «исчадие тьмы», удерживая меня одной рукой, невозмутимо поинтересовалось у тех, кто заступил ему дорогу:

– И почему я должен сдаваться?

Вопрос прозвучал спокойно и обыденно. Я бы даже сказала, с интонацией «как же они меня достали».

– Ты разрушил монастырь! Осквернил святыню! Надругался над монахинями и крадешь святые мощи! – кто-то пафосно обличал брюнета.

Да уж, сильно того прижало жениться. Судя по всему, владыка – суровый мужик. Раз моему «жениху» проще показалось разворотить монастырь, рискуя сдохнуть от руки стражей, чем вызвать гнев своего повелителя.

– Я не разрушал монастырь, а лишь улучшил систему вентиляции купола. Что же до осквернения: если бы выдали мне мою невесту сразу, мне не пришлось бы входить внутрь. Когда темный маг ступает под свод святыни, то тут одно из двух: сгорает либо он, либо защита храма. Поэтому уж извините, что мой дар оказался сильнее, чем купол над вашей молельней.

– Ты еще смеешь дерзить, чернокнижник?! – в дипломатический диспут средневекового разлива вступил третий, зычный голос, прочно ассоциировавшийся у меня с криком «Гектор!» из фильма «Троя». – У тебя на плече умертвие, ты выходишь из разрушенного тобой храма и считаешь, что все сойдет тебе с рук?

Раздался вскрик: «Сперато!» – и в воздухе что-то затрещало. Темный со мной на плече резко сиганул в сторону. Я здорово приложилась к чему-то бедром. Хорошо хоть, не головой.

Мой «жених» прошипел что-то сквозь зубы. То ли колданул, то ли выругался. Через секунду совсем рядом что-то обрушилось.

Надеюсь, не то укрытие, за которым мы находились. Еще немного в том же духе – и нас просто убьют. Поэтому сочла, что стоит слегка разрядить обстановку:

– Мужики, клянусь, я не труп! Я его невеста. У нас всего лишь была репетиция брачной церемонии.

Говорить, что перед ней моя предшественница отправилась за грань, я не стала. Зачем брюнета еще сильнее подставлять?

Мой крик возымел эффект. На миг воцарилась тишина.

– Клянешься? Невеста темного? И венчание в храме светлых? Давненько я такого бреда не слышал! – раздался все тот же голос, обладателя которого я про себя окрестила Гектором.

– Моя невеста не темная, – неожиданно поддержал меня мой «жених». – Она самая что ни на есть светлая. Кэролайн Лавронс. Надеюсь, это имя вам знакомо? А я истинный темный Дэймон Райос, страж и ее жених.

И тут в рядах противников случилось что-то странное. До моего уха долетел шепот «тот самый страж» и «император повелел», а потом… тишина.

Я задергалась, пытаясь вывернуться.

– Стоять сможешь? – спросил темный.

У меня уже кружилась голова, пульс набатом отдавался в висках – да я бы сказала, что смогу не только стоять, но и станцевать канкан, лишь бы меня вернули в нормальное для человека положение.

Дэймон опустил меня. Голые ноги коснулись каменной кладки, в ступни впились мелкие осколки. Перед глазами все еще плыли разноцветные круги, но ком тошноты, подступавший к горлу, исчез. Я была пьяна от ощущений. Снова стояла на ногах, осязала стылый холод. Могла повернуть голову. Чувствовала тело. Пусть не свое собственное… или уже мое?

– Где они? – спросила я, зябко кутаясь в плащ, который поначалу приняла за шкуру.

– Эти, в отличие от монахинь, оказались более понятливыми. Ушли, – буднично ответил брюнет.

– Просто услышали твое имя – и ушли? – не поверила я.

– Наши имена. И твою клятву.

– При чем здесь имена, клятва и…

– И давай поторопись. Мне еще нужно найти того, кто сегодня обвенчает нас.

Я поджала одну ногу. За столь короткое время обе они успели замерзнуть, и я почти не чувствовала ступней. Эйфория от осознания того, что я снова могу ходить, постепенно спадала. Я огляделась. Стылая голая земля, кое-где прикрытая первой снежной крупой, нагие деревья, свинцовое небо – все указывало на ту пору осени, когда люди уже начинают мечтать о зиме.

В голове роилась тысяча вопросов, но я задала главный:

– Как только мы поженимся, ты убьешь меня?

Я смотрела темному прямо в глаза. Твердо, уверенно, готовясь услышать «да».

Брюнет криво усмехнулся:

– Нет. Пока не предстану с тобой пред взорами владыки и твоего императора, это для меня непозволительная роскошь.

Что ж, хоть какая-то передышка. Надеюсь только, что аудиенция с местными монархами состоится не через пять минут после свадьбы.

– И не вздумай второй раз потерять сознание. Это уже не поможет. Мы не обвенчались лишь потому, что женщина не в силах сочетать узами брака, будь она хоть трижды пресветлой. Тут монахиня не солгала.

– То есть спрашивать моего согласия совсем не обязательно? Достаточно наличия тела?

Ответом мне послужил убийственный взгляд, но потом брюнет все же расщедрился на пояснение:

– Живого тела. На мертвом брачный браслет не застегнется.

– А-а-а… – начала было я.

– Слушай, – перебил «жених», – откуда ты такая разговорчивая взялась?

– Тебе и правда интересно? – Я изогнула бровь.

– Нет, – процедил брюнет. – Это был риторический вопрос. А теперь пошли.

На пороге храма возник тот самый юноша, что держал кинжал у шеи монахини.

– Мессир? – Он выглядел слегка озадаченным.

– Ойс, возвращайся в Лононер. Твоя помощь больше не понадобится. А мне придется немного задержаться.

Парень коротко кивнул и исчез за дверью храма.

Темный схватил меня за руку и, развернувшись, потащил за собой, правда, недалеко. Буквально через пару шагов я вскрикнула от боли: осколок впился в ступню, которая, казалось бы, ничего не ощущала. Ан нет, когда кожу рассекла острая грань, я убедилась, что все в этом мире относительно. В том числе и степень обморожения.

Видя, что я заскакала на одной ноге, брюнет процедил: «Да чтоб тебя» – и уже собрался подхватить на руки, как я заорала:

– Только не вниз головой!

– Зато так будет быстрее, – с убийственной мужской логикой возразил этот чернокнижный тип. – И к тому же одна рука свободна.

Меня тут же подхватили и потащили в лучших традициях первобытных охотников, когда добычу перекидывали через плечо и волокли в пещеру. Хорошо хоть, не оглушили дубиной по темечку. А то с этого «жениха» станется. Для убыстрения процесса, так сказать, чтобы ноша не дергалась.

В итоге я опять повисла вниз головой. Правда, на этот раз моему взору предстал не каменный пол, а схваченная морозом голая земля. Опять замутило, и я начала мечтать об успокоительном. Об успокоительном и патронах к нему.

Раздавшийся резкий свист заставил вздрогнуть. А потом меня посадили. На что именно – сообразила не сразу. А когда увидела…

– Держись за меня крепче, иначе упадешь и разобьешься.

Я тут же ухватилась за брюнета. Еще бы. Когда оказываешься верхом на метле, которая, едва ее оседлали, резво взмывает вверх, в темного мага не то что руками вцепишься, еще и зубами в спину вопьешься для верности.

Я бы, может, так и сделала, если бы не была занята… Я орала.

Делала я это вдохновенно и с полной самоотдачей. Жаль, недолго. И пяти минут не прошло, как брюнету мое сопрано надоело, а может, он решил, что контузия – это не то, что он хотел бы заиметь в ближайшее время… Так или иначе, но брюнетистый тип взмахнул рукой, что-то выкрикнув, и я заглохла. Совсем. Сколько ни пыталась издать хоть звук – все впустую.

Орать беззвучно было неинтересно, потому я сосредоточилась на том, чтобы не грохнуться. А если учесть, что я и самолетов-то побаивалась, вернее, летать на оных, то… В общем, как-то не так, наверное, положено сидеть на этих метлах. Ну или хотя бы не обвивать талию «водителя» не только руками, но и ногами.

В таком положении у меня быстро все затекло. В первую очередь – хватательные конечности, которые я по приземлении не смогла разжать. В результате некромант и вообще грозный маг слез с метлы вместе со мной. Причем я исполняла роль рюкзака с сильно спущенными лямками и болталась в районе чернокнижниковых ягодиц.

Обзор был, конечно, неважнецкий, но, судя по всему, мы оказались на небольшой площади какого-то городка.

– Лэрисса Лавр… – раздраженно начал темный и осекся. – Лада, слезь с меня.

Я не смогла ответить по той простой причине, что на мне все еще было заклятие немоты.

Темный сообразил и щелкнул пальцами. Фух, словно кляп изо рта вынул.

– Не шма-гу. – Четкости речи мешало то, что у меня зуб на зуб не попадал, да и вообще я слегка закоченела. Так, самую малость, всего лишь до состояния ВИП-клиента криокамеры.

– Ну слово «да» ты сможешь сказать?

Я тут же сообразила, что для церемонии все же нужно мое согласие и этот темный тип у входа в храм соврал, а точнее, недоговорил. Выходит, брак не состоялся не только по причине того, что на роль священника монахиня не подходила. Не зря я в обморок упала, ох, не зря.

– Не ш-шнаю, – прошепелявила я.

Чернокнижник заскрежетал зубами: