– Я и не собираюсь добиваться вас, миледи, я вас просто получу.

Застыв с приоткрытым ртом, не могла понять, серьезен герцог или шутит. Однако проходили мгновения, а выражение лица Арона не менялось. Он действительно собирался взять меня, словно бездушную вещь.

– Внимательно прочитайте, – герцог невозмутимо вернулся к брачному договору. – Если не устроят какие-то пункты, свяжитесь с моим поверенным. Возможно, я пойду на некоторые уступки, но в рамках разумного.

Арон склонился над моей рукой и запечатлел на ней чопорный придворный поцелуй. Пусть губы не коснулись перчатки, казалось, кожа под ней горела. Жутко хотелось стянуть душивший атлас и смыть чужое прикосновение.

– Но я не давала согласия, ваша светлость! – крикнула в удаляющуюся спину.

Герцог даже не соизволил проводить меня, вернуть сестре!

– Вы его дадите.

Он ни на мгновение не сомневался в собственных словах, Арон все решил за обоих. Мне надлежало либо подчиниться, либо стать очередным хладным трупом на пути Тени зла. Оставалась слабая надежда, что отец сумеет как-то помешать скоропалительному браку, но я слишком хорошо понимала, какую цену придется за это заплатить. Оставался король, предмет моих девичьих грез. Сегодня приемный день, а Эдвард справедлив, он заставит Арона отступиться. И, прижимая конверт с брачным договором к груди, я поспешила обратно в приемную, готовая умолять секретаря на коленях, чтобы он внес меня в список просителей.

Глава 2

Примерка свадебного платья – один из самых радостных моментов в жизни девушки, но не в моем случае. Пусть атлас сверкал, словно звездный поток, крой подчеркивал достоинства фигуры, а сам наряд день и ночь шили лучшие мастерицы, мне хотелось выбросить его и забыть как страшный сон. Покорная чужой воле, поднимала и опускала руки, пока портнихи вносили последние изменения, нещадно нашпиговав платье булавками. Они все уговаривали взглянуть в зеркало, убедиться, какая я красавица. По мне, лучше уродина, может, тогда герцог не обратил бы на меня внимания. Он поразительно быстро договорился с отцом, поверенный забрал брачный контракт на следующий день. Моей подписи Арон не добился, но согласия батюшки посчитали достаточным. Надежды на помощь короля тоже не оправдались. Эдвард Третий не пожелал меня принять (вернее, его секретарь внести в список избранных) и не ответил на посланное тем же вечером письмо. Слезные мольбы не тронули монарха – так закончилась моя детская влюбленность.

Я пробовала говорить с отцом, хотя бы добиться объяснений предательства – именно так воспринимался подписанный брачный контракт. Батюшка сначала уходил от ответа, задерживался допоздна, но я не отступала, и ему пришлось поговорить со мной.

– Видишь ли, Элла, – отец смотрел укоризненно и немного печально, – наша жизнь подчинена определенным правилам. Дворяне наделены большими свободами, но не меньшими правами.

– Безусловно, – кивнула в ответ и примостилась на краешке старого дивана, служившего родителю постелью, если тот засиживался за бумагами до утра. – Но какое это отношение имеет к герцогу?

– Самое прямое. Рождаясь, мы сначала заботимся о благе семьи, а только потом о своем собственном.

– Но вы… – Слезы навернулись на глазах. – Но вы же сами советовали не спешить, дождаться истинных чувств.

– Обстоятельства изменились, – сухо обронил отец и вновь склонился над гроссбухом. – Ступай и не плачь больше. Его светлость богат и нечасто бывает дома.

– Вы… – Не сдержав эмоций, вскочила. На щеках расцвели два алых пятна. – Вы полагаете, будто меня утешат деньги?!

– Надо же найти хотя бы что-нибудь, – развел руками родитель.

Поджав губы, с трудом выдавила из себя пожелания спокойной ночи и удалилась. Больше я с отцом тему замужества не затрагивала, поняла, он мне не союзник.

Все оставшееся время до свадьбы я будто спала, ела, пила, двигалась по чужой указке. Надо – открывала рот, надо – шла на примерку. Матушка беспокоилась, ругала отца, мол, продал дочь. Он лишь разводил руками: «Попробуй отказать герцогу». На этом разговоры обычно заканчивались. Матушка сникала, кивала и рассеянно повторяла: «Да, нельзя». Неудивительно, что дня бракосочетания я ждала словно казни.

Сон накануне прощания с девичеством не шел. Накинув пеньюар, я пробралась в библиотеку и устроилась в глубоком кресле. Меня волновал таинственный Нордланд. Какой он? Так ли суров, как о нем говорят? Воинственны ли соседи, с которыми отныне придется жить бок о бок? Набрав разных книг, я жадно перелистывала страницы в поисках крупицы надежды. Увы, атласы и справочники в один голос твердили о непригодности северного края для долгой счастливой жизни. Не понимаю, зачем столько крови пролито за бесплодный клочок земли? Однако из года в год погибали люди, щетинились башнями замки среди отвесных склонов. Нет, Нордланд не состоял только из камня и льда, были в нем и города, даже пахотные угодья и судоходная, пусть и не круглый год, река, только привлекательности провинции они не добавляли.

В апатии уронила руку с книгой на колени. Ожидаемо толстый том соскользнул на пол, наделав много шума. Ну вот, перебужу весь дом.

Я должна принести эту жертву. Пусть родители открыто не говорили, но герцог мог помочь отцу удержаться на плаву. Король отнесся к батюшке прохладно, не выслал из столицы, но и не дал новой должности. Доходов от поместья не хватало, чтобы вести прежний образ жизни, банкиры, словно стервятники, могли в любой день слететься в дом, потребовав выплатить долги Юзефа – отец ведь поручился за него. Словом, Арон Рардеж нужен нашей семье. Я видела текст брачного договора, Арон платил за меня солидную сумму, да и сама я получала фамильные драгоценности и прочие блага, если продержусь в браке с герцогом больше двух лет. Всего два года… Много это или мало?

Тяжко вздохнув, подняла книгу и убрала на место. Какая разница, каков Нордланд, через пару недель я его увижу. Мы отбывали в северную провинцию сразу после бракосочетания, супруг не пожелал остаться в столице даже на брачную ночь. Выходит, женщиной меня сделают в придорожной гостинице или, того хуже, прямо в экипаже. Так с дворянками не поступали – еще один плевок со стороны Арона. Я не маркитантка и не любовница, приличия нужно соблюдать. Для себя решила: супруг не получит ничего, пока мы не окажемся в спальне. Только вот пожелает ли он считаться с моим мнением? Прошлый опыт свидетельствовал об обратном.

Скрипнула дверь, на пол упала полоска света. Вздрогнув, обернулась и увидела матушку. Кутаясь в шаль, она замерла на пороге с лампой в руке. Выходит, не только мне не спалось этой ночью.

– Девочка моя!

Сколько же боли было в ее голосе!

Разрыдавшись, бросилась на грудь матери и горячечно зашептала:

– Не отдавай меня ему!

Мама погладила по волосам и поцеловала в темя, после мягко отстранила.

– Рано или поздно все девушки выходят замуж. – Она старалась успокоить, только сама себе не верила. – Катарина же не плачет.

– Катарина обручена и выходит замуж за любимого.

Перед глазами вновь встало лицо Арона. От такого не дождешься не только ласки, но и банального понимания. Почему, почему он выбрал именно меня?!

Слезы беззвучно текли по щекам. Некрасиво шмыгнув носом, я побрела обратно в кресло.

– Катарина не любит Абердина.

Вот это новость! Или матушка все выдумала, чтобы меня утешить?

– Милая моя девочка, – такой знакомый мамин запах укутал меня вместе с ее прикосновением, легким, невесомым, – в дворянской среде почти все браки заключаются не по любви, таков уж закон. Вот и я вышла за твоего отца по настоянию родителей. Как видишь, расчет не помешал нашему счастью. Абердин – хороший юноша, у него большое будущее, и он уважает Катарину. Она это понимает. Герцог… – Матушка запнулась. – Он другой, взрослый мужчина, вдовец. Не стану лгать, будто желала видеть его своим зятем, но так распорядилась судьба. Посему постарайся стать ему доброй женой. Не перечь, помогай во всех начинаниях, будь ласкова. Я никогда не говорила с тобой о супружеских обязанностях, думала, еще есть время, но придется сейчас. Ты примешь ванну, наденешь тонкую сорочку…

– Нет! – завопила я, закрыв уши руками.

Не хочу, не буду, не смогу!

– Тише! – Мама притянула меня к груди, убаюкивая, словно ребенка. – Все не так кошмарно, деточка моя, главное, проявить покорность. Я наводила справки, герцог не из тех, кто бьет женщин, у вас получится. Итак, ты наденешь сорочку и ляжешь в постель, на спину. В одеяло не кутайся, жди мужа. Можешь выпить немного вина, чтобы успокоиться, непременно красного. Но чуть-чуть, не больше бокала. Когда герцог попросит, согни ноги в коленях и задери подол. Дальше супруг все сделает сам. Терпи и не отталкивай его. Со временем станет легче, а когда ты забеременеешь, можешь попросить герцога не навещать тебя.

Обрисованная матушкой первая брачная ночь казалась жуткой. Она больше походила на пытку, хотя многие женщины находили ее приятной. К сожалению, я вовсе не интересовалась подобными вещами и стыдливо отводила глаза, стоило в дамской комнате зайти разговорам о сокровенном.

– А это долго? – дрожащим голосом уточнила я.

– Нет, милая, я обычно до пятисот не успевала досчитать. После муж уйдет, а ты поспишь.

Сомневаюсь. Арону нравится боль, нравится унижение, вряд ли он ограничится парой минут, о которых говорила мать. Пусть мое знакомство с характером герцогом носило лишь поверхностный характер, а за время нашей короткой беседы он не сделал ничего дурного, я отказывалась верить в хорошее. Можно не бить женщин прилюдно, но издеваться над ними за закрытыми дверьми.

– После близости с мужем сразу родится ребенок?

Увы, я ничего не смыслила в вопросах продолжения рода, но искренне надеялась, одной ночи достаточно для появления наследника.

Матушка добродушно рассмеялась и потрепала меня по волосам.

– Какое же ты еще дитя! – вздохнула она. – Может, да, а, может, нет. В любом случае будь добра и приветлива с мужем, ни в чем ему не перечь. Не такого спутника я тебе хотела, но что уж там…

Она вздохнула и сокрушенно покачала головой.

Крепко обвив шею матери руками, горячечно взмолилась:

– Не отдавай меня ему!

Напрасно матушка пыталась успокоить, словно заведенная, я повторяла одно и то же. Слезы градом катились по щекам, меня трясло. Наверное, протяни сейчас кто-нибудь яду, выпила бы. Принцесса и дракон, чудовище, которое уморило двух жен и собиралось расправиться с третьей.

– Эй, кто-нибудь! – отчаявшись справиться с моей истерикой, позвала мама.

Библиотека тут же озарилась светом, наполнилась голосами. Плохо помнила, как меня подхватили на руки и отнесли в постель. Там меня ждали стакан горячего молока и рюмка горького лекарства, которое велели залпом проглотить. После я провалилась в глубокий сон и пришла в себя только утром.

Странное состояние: ты одновременно ты и не ты. Я превратилась в безучастную куклу, наблюдавшую за происходящим со стороны. Слезы высохли, напрасно родители опасались новой истерики, я послушно позволила себя одеть и причесать. Молочная переливчатая ткань с кофейным шитьем плотно облегала стан, широкими юбками расходилась от бедер. Целомудренное декольте украшал букетик живых цветов. Алая вуаль крепилась к волосам особым гребнем. Символизировавшая любовь и страсть, она превратился для меня в кровавый водопад. Словно брызги от него – яркие губы, слишком яркие для бледного лица. Такой макияж подошел бы Катарине, но спорить не стала. Какая разница, какой я предстану перед женихом?