Маша накрывала на стол и уже строила планы, как они будут жить все вместе – она, Денис и их сын. Почему-то Маша была уверена, что у них родится именно сын. Может и Роза Абрамовна, наконец, признает в ней полноценную женщину. Она же родит ей внука!

Но мечтам Маши не суждено было сбыться, и её радость закончилась здесь же, за семейным ужином. Денисик с мамой были на удивление единогласны:

– Рожать сейчас? Когда у НАС нет своего угла?

– Когда у ВАС нет своего угла? – эту фразу мама с сыном произнесли одновременно, но каждый на свой лад. Роза Абрамовна услышав, что сын с ней согласен, удовлетворенно кивнула и продолжила:

– Рожать, когда ты, детка только устроилась в такую замечательную фирму? – надо же, даже этот факт пошел, не в заслугу Маше, а как аргумент в отказе от ребенка, – у тебя прекрасная возможность подняться по карьерной лестнице! Что ж вы хотите, чтобы ваш ребенок рос, не видя своих родителей?

– Но мы же не в детский дом его отдаем! Да, мы оба работаем, но не вахтовым методом на буровых вышках, верно? – попыталась возразить Маша.

– Не хотите ли Вы мне сказать, уважаемая Мария, что Вы планировали оставлять ребенка со мной? – вопрошала грозно свекровь. Даже на "Вы" в обращении к Маше перешла.

Роза Абрамовна потрясающе умела переворачивать с ног на голову любые факты, делая их, по своему усмотрению, как положительными, так и отрицательными аргументами.

Маша сделала тогда аборт, пойдя на поводу аргументов свекрови и мужа, испугавшись остаться одной с ребенком и на улице. Свекровь ей и на это намекнула. И Маша сдалась. Потом она целый месяц не могла видеть и слышать свекровь. Мужа она не винила, приняв тот факт, что он все делает так, как велит ему мама. И почему она раньше этого не замечала? На этот вопрос у неё ответа не было.

Маша уходила из кухни, едва туда входила Роза Абрамовна. Обсуждать ей со свекровью, как оказалось, тоже нечего, а едва та пыталась пуститься в очередной рассказ о Давиде Марковиче, как Маша прерывала её, чего не делала никогда и ни разу до этого. Прерывала даже не словами, нет! Прерывала своими действиями: включала чайник, открывала воду и начинала мыть посуду, делала телевизор громче. Говорить с Розой Абрамовной Маша физически не могла, все слова застревали у неё в горле огромным комком, перекрывая кислород. Кончилось все тем, что Роза Абрамовна закатила грандиозную истерику сыну, обвиняя Машу в том, что она её ненавидит. Маша наблюдала сольный концерт свекрови с каменным лицом, и когда та, по прошествии получаса, напившись валерьянки, лежала на диване в их с Денисом комнате с полотенцем на голове и выражением страдания на лице, спросила:

– Роза Абрамовна, Вы сегодня будете спать в нашей комнате? Если да, то, я постелю себе в зале, надеюсь, что Давид Маркович не будет против? Мне завтра очень рано вставать! – Маша проговорила это всё спокойно.

Свекровь сдуло с их дивана, Денис кинулся успокаивать мать уже в её комнате, а Маша расстелила диван и уснула беспробудным сном, каким не засыпала весь последний месяц.

Утром, по дороге на работу, в автобусе, она таким же спокойным голосом сказала Денису:

– Или мы съезжаем от твоей мамы вместе, или я съезжаю одна, как только найду приличное жилье. Озвучь, пожалуйста, свое решение до вечера, мой рабочий телефон ты знаешь. Хорошо? – и вышла на следующей остановке. Денис остался в автобусе, ему было ехать дальше ещё 5 остановок.

В тот раз Денис выбрал съехать от мамы вместе с женой. Видно, что-то такое услышал он тогда в голосе Маши, что заставило его принять именно это решение. Ну или может и он, наконец, устал жить с мамой.

К Розе Абрамовне они приезжали на все праздники, приглашая её к себе с ответными визитами только на День рождения Маши. На День рождения Денисика свекровь накрывала стол всегда у себя, приглашая своих же старинных друзей и подруг, накрывала всегда точно в день рождения Дениса. Машу эта демонстрация материнской любви смешила, а потом она перестала реагировать. Ну не может мама отпустить своего великовозрастного сына от себя. Хоть больше в их с Денисом семейную жизнь не лезет, и то счастье! С тех пор свой День рождения Денис празднует всегда два раза – с друзьями своей мамы и с их Машей общими друзьями.

– Праздновал…, – поправила Мария сама себя, – когда со мной жил. Вот не удивлюсь, что и сейчас так же. Да вот тьфу на них! Не к ночи будь они помянуты!

Глава 2

Почему вдруг сегодня Мария вспомнила те свои слезы в машине, она и сама сначала не поняла. А потом услышала за забором со стороны своих новых соседей голос:

– Гхозочка, счастье моё, когда же мы уже поедем домой?

Говоривший мужчина картавил, произнося на свой манер имя Роза и четко выговаривая букву "Ч" в словах. Так обычно говорят прямые потомки Моисея, живущие, как правило, в Одессе.

– Дай уже гхебятам насладиться уединением! Они нас тегхят сегодня целый день! Мы им не гходственники, чтобы так над ними издеваться! – продолжал неизвестный с характерными интонациями.

– Да вот тьфу на Вас! – поняв, что навеяло на неё воспоминания, выдохнула Мария, услышав это имя, но невольно, улыбнулась, услышав интонации, с которыми обычно изображают речь одесситов.

– Абрам, я должна Женечке всё здесь показать. Ей здесь жить! А вдруг она найдет твой старый носок? – вопрошала низким грудным голосом неизвестная Марии Розочка.

– И что? – вопрошал Абрам, чеканя букву "Ч" в слове, – или ты думаешь, что эта девочка никогда в своей жизни не видела стагхых носков?

– А, так эта Роза и Абрам – прежние хозяева дома! Фу!! Чуть инфаркт не получила! – усмехнулась Мария сама с собой, невольно вслушиваясь в разговоры за забором, – странно, что за все три года, что я здесь живу, я их ни разу не видела и не слышала.

– Абрам, ты невыносим! А если девочка найдет не старый носок и не твой?

– Гхозочка, а что ещё здесь может найти эта чудесная девочка? Стагхый пгезегватив? Женя, если найдете, позвоните Гхозочке! Она пгиедет и забегет!

Услышав это, Мария начала улыбаться, ответом же Абраму послужил визгливый женский смех:

– Ой, Абрам Моисеевич! Ну Вы скажете тоже!

– Абрам! Держи себя в руках! Сейчас уже иду! Иди, заводи машину. Сейчас уже едем в город.

За забором завелся автомобиль. "Сейчас уже иду!" – было произнесено ещё несколько раз на нетерпеливый сигнал автомобиля.

– Иногда сама себе удивляюсь, как я с этим деспотом прожила сорок лет! – преувеличенно скорбно вздохнула Роза на очередной сигнал, после чего, наконец, распрощалась с новыми владельцами и ушла, хлопнув, сначала, дверью калитки, а потом Мария слышала, как хлопнула дверца автомобиля и машина уехала. За забором наступила тишина. Наступила, правда, совсем не на долго.

– Господи, я думала, я не дождусь, когда они уже, наконец-то, уедут! – сказано это было капризным звонким голоском и очень громко.

– Да за что же мне это наказание? Интересно, Женечка, я ведь правильно услышала Розочку счастья Абрама, тебя ведь так зовут? – буркнула себе под нос Мария, – ты всегда так громко разговариваешь? Или думаешь, раз в деревне, так можно кричать?

С этими словами Мария захлопнула окно на втором этаже. Захлопнула чуть громче, чем планировала, но так уж вышло. Да и пусть! Она у себя дома. Слушать разговоры соседей не входило в её планы. Ни сегодня, ни завтра, и ни в один из дней.

Именно там, на втором этаже, в когда-то их с Денисом спальне, она оборудовала себе кабинет, перенеся спальню на первый этаж, в бывшую гостевую. Она жила одна, ей было удобно, что спальня, гостиная и кухня расположились на первом этаже. Чем не обычная квартира? Ещё и кабинет на втором этаже. Всё равно спасть в спальне, когда-то бывшей их с мужем, она не могла, даже в первую свою ночь, тогда, три года назад, устроилась сразу в гостевой спальне. Вот и переоборудовала здесь всё по-своему. Гости с ночевкой к Марии не приезжали, их общие с Денисом друзья отпали сами. Женщины не хотели видеть в компании незамужнюю женщину, почему-то вдруг увидев в Марии угрозу своему семейному счастью.

– Значит, не очень то вы и подруги были! – резюмировала Нюра и добавила, припечатывая:

– Ну или в своих кобелях они не уверены!

Возразить на это Марии было нечего.

Только вот теперь, похоже, с появлением новых соседей, Мария лишилась тишины. Окно второго этажа выходило на участок новых соседей.

Из фирмы Николая она ушла тогда же. Ушла в никуда. Впрочем, без работы она была недолго. Ровно неделю. Её новый работодатель нашел её сам. Как оказалось, по рекомендации Людмилы, бывшей жены её бывшего же шефа Николая. Просто позвонил, представился, назвал свою фирму и позвал Марию к себе на работу. Она согласилась только после личной встречи. Не хотелось Марии повторения истории с шефом. Обругала, правда, потом себя, назвав параноидальной дамой с завышенной самооценкой.

Новый шеф Петр Семенович ей понравился, его фирму она знала, слышала название. На её вопрос, куда делся их бухгалтер, Петр Семенович невесело усмехнулся:

– Не поверите, Машенька, сбежал с моей молодой женой. Никогда не думал, что стану героем анекдота.

– Ну тогда, Петр Семенович, добро пожаловать в наш клуб!

– Ваш клуб? – недоуменно переспросил и посмотрел на Марию поверх стильных очков Петр Семенович.

– Клуб героев бородатых анекдотов. Я вот тоже с мужем развожусь по причине возвращения из командировки раньше времени, – усмехнулась Мария в ответ.

Петр Семенович неожиданно расхохотался.

– Сработаемся, Мария Сергеевна!

– Да, я тоже так думаю, Петр Семенович! – улыбнулась Мария ему в ответ.

Зарплату он ей предложил такую же высокую, документацию разрешил вести из дома, оговорив возможность приезда самой Марии в город или его к ней в экстренных случаях. Так и работают уже три года, став, неожиданно, друзьями.

Мария закрыла окно и постояла, глядя в окно на соседский дом, потом, подмигнув дому одним глазом, произнесла:

– Ну, вот и у тебя, красавец, появились хозяева! Поздравляю!! – и пошла вниз, решив сделать перерыв в работе.

Марии нравился соседский дом, просто нравился и всё. Видно было, что когда-то он был построен явно с любовью. Почему же сейчас вдруг, после трех, как минимум, лет старые хозяева решили его продать? Хотя, с другой стороны, жить они здесь явно не собирались, раз уж за эти три года ни разу здесь не появились.

Участок тоже был шикарен: дорожки, кусты, хорошая зона для гриля на заднем дворе и газон. За три года отсутствия хозяев, конечно, всё потеряло свой былой лоск, видно было, что дом скучал по живым голосам. Но и до запустения было далеко, даже газон и кусты Анатолий стриг исправно, по договоренности со старыми хозяевами. Трава подстрижена, кусты тоже в порядке, значит, и внутри дома всё привести в надлежащий вид будет несложно.

У самой Марии на заднем дворе тоже была хорошая зона для гриля, именуемая летней кухней. Построена она была с учетом их климата, а потому имела крышу и стены с трех сторон. Открытой стороной, правда, кухня была развернута в сторону новых соседей, но так было сделано специально, с той стороны не дули ветра. Это им так мастер, который строил эту летнюю кухню, посоветовал. Они и не спорили. Какая разница? Не спальня же, чтобы от соседей прятаться, которых, кстати, они с Денисом и не видели никогда.

– Городские, что с вас взять? Столько места пропадает! – ворчала Нюра, намекая на летнюю кухню и возможность организовать на её месте грядки.

– Нюра, не начинай! Грядок не было бы всё равно! А так вот вы с Анатолием и мальчишками можете в любую погоду на шашлыки ко мне прийти!

– Мать, уймись, зачем Марии грядки? Ты ещё скажи, что картошку надо ей посадить! – соглашался с Марией Анатолий, – надо будет завтра трубу вот только твою посмотреть, что-то она дымит.

Трубу он потом прочистил, и печка на летней кухне опять топилась исправно.