Что я творю, неужели окончательно с ума сошла? Вот уже в моих руках снова бокал, стою на прозрачной части пола, двигаюсь в ритме с танцующими подо мной, веселящимися людьми. Я тоже хочу почувствовать себя такой вот беззаботной…

Мне нравится игра в незнакомцев. Бэмби и Мистер Айсберг. Только свой вариант прозвища для него, я не стала сообщать блондину. Все еще робею перед ним. И в то же время он меня притягивает. Я пьяна… Мое сердце разбито. Неужели я готова на все?

Но ведь тогда я буду ничуть не лучше Вадима!

Меня пугает собственный ход мыслей… Как вышло, что этот незнакомец с легкостью уничтожил одним взглядом все мои принципы, все ценности?

Айсберг подходит сзади, кладет руки на мою талию. Продолжаю двигаться, не желая показать, как сильно воздействует на меня его близость. Руки стискивают крепче, вжимают назад… Дергаюсь обратно. Но не вырваться. То, что происходит поражает до глубины души, пугает…

Хочется сбежать, но нет сил бороться. Ни с ним, ни с собой.

– Так дрожишь. Боишься? – голосом змея-искусителя интересуется Алекс, чуть отстранившись.

– Ни капли. Заболеваю, наверное, – бормочу себе под нос. Не признаваться же, что меня колотит от него… от его близости.

Он притягивает меня еще ближе, видимо желая согреть своим телом…

Ух, что за мысли, Антипова? Ну-ка быстро пришла в себя!

Поворачиваюсь к нему, глаза в глаза, пытаюсь показать свою смелость. Для этого кладу руки ему на грудь. Отталкиваю ладонями. Чувствую под дорогой тканью рубашки мускулы, излучающие энергию и силу. Суженые зрачки внимательных глаз немедленно вспыхивают в ответ.

Полная мешанина мыслей…Как может быть, чтобы ощущение, абсолютно незнакомое, вдруг стало нужным как воздух?

Поцелуй нападает внезапно, он полон необузданности, неукротимого первозданного голода. Полон приглашения отдаться в безраздельную власть, и откликается в моем теле мучительным, страстным желанием. Наши языки, прильнув друг к другу, жарко сплетаются, заставляя крепче прижаться к сильному телу, чтобы не потерять равновесие. Айсберг немного поворачивает голову и как бы невзначай потирается чуть-чуть колючей щекой о мои губы. Слизываю его вкус, не отдавая себе отчета, просто наслаждаясь. Собственная податливость пугает…

Отстраняюсь, чувствуя, что не хватает воздуха. Губы, исцарапанные щетиной, горят как после ожога. Сердце колотится просто бешено, буквально выпрыгивая из груди. Он ждет, смотрит на меня внимательно. Плавлюсь под этим откровенно жаждущим взглядом. Судорожно выдыхаю, мысленно готовлюсь еще раз попросить, чтобы отпустил…

Вместо желанной свободы Айсберг берет меня за руку. Его пальцы сжимаются крепко, словно капкан, но при этом меня охватывает удивительное ощущение… надежности? Рядом с ним чувствую себя очень маленькой. Хрупкой. Беспомощной.

Ведет меня куда-то. Когда понимаю, что к дивану, снова готова взорваться от возмущения…

– Извини… Нет, ты неправильно понял… Отпусти, пожалуйста.

Захлестывает паника, на меня давят его размеры, его спокойная уверенность что я – податливая кукла. Абсолютно теряюсь, не могу сопротивляться.

Толкает, заставляя присесть на кожаную поверхность. Смотрю в жесткое лицо незнакомца и разрываюсь между желанием убежать и… совершенно противоположным. Мне страшно и в то же время охватывает какая-то совершенно бесконтрольная эйфория.

Проводит пальцами по моей шее, ключицам… В очередной раз за вечер мир взрывается невероятно чувственными ощущениями. Обжигающе, болезненно и в то же время сладко. От макушки до кончиков пальцев покрываюсь мурашками. Тело звенит от напряжения, низ живота подрагивает. Я уже почти лежу, приподнявшись на локтях, а змей-искуситель ведет ладонями по моим ногам, очень медленно. Смакуя каждый сантиметр. Внимательно. Не отрывая жадного взгляда.

Я не двигаюсь, покорно позволяю ему делать все что захочет. Он околдовал меня. Загипнотизировал.

Небрежная ласка через ткань платья, а у меня глаза закатываются от наслаждения. Настолько хорошо, что невозможно терпеть.

– Смотри на меня, – звучит тихий, и в то же время властный приказ. Его руки продолжают бесстыдно и нагло изучать мое тело, а я могу лишь дрожать и выгибаться, кусая губы, под умелыми ласками.

Испуганно пискнув, дергаюсь, когда его рука спускается к моему животу.

– Тс-с. Не бойся.

Новая пытка. Хочется накричать, чтобы прекратил… а я не могу. Едва дышу, рвано хватаю губами воздух, хнычу, как ребенок. Кусаю губы. Почему все настолько остро?

Мое сознание выплывает на поверхность на краткие секунды и снова проваливается в бездну чувственного удовольствия.

– Давай, Бэмби, кончи для меня…

И я взрываюсь, как только звучит этот приказ, содрогаюсь в его объятиях. Комната вращается, все плывет перед глазами, меня разносит, расплющивает. Кто бы мог подумать, что виски настолько оборвет все тормоза? Или дело в незнакомце? Он действует на меня как бешеный афродизиак.

Глаза Айсберга затуманены, он тоже тяжело дышит, точно как я.

– Ты горячая штучка, Бэмби, – грубовато и хрипло, его голос царапает мои нервные окончания точно проволокой с заостренным концом. – Продолжим у меня?

Произносит как нечто само собой разумеющееся. Эти слова трезвят лучше пощечины. Внутри душит горечь. Прикусив губу, отрицательно мотаю головой. Отталкиваю, встаю с дивана. Меня качает из стороны в сторону. Отыскиваю взглядом свои балетки, похоже я их еще во время танца потеряла.

Айсберг не пытается меня остановить. Сидит, разварившись вальяжно на диване и наблюдает как за забавной зверушкой. Затягивается сигаретой. Весь его вид говорит:

Ты серьезно думала, что я буду тебя уговаривать?

Глава 5

Делаю шаг назад, лихорадочно ищу глазами свою обувь. Обнаружив, подбегаю и надеваю ее. Напряжение растет, начиная напоминать натянутую тетиву, которая вот-вот порвется. Меня душит истерика, я вот-вот позорно разрыдаюсь перед незнакомцем, который только что использовал меня как… Как женщину легкого поведения, как минимум. А потом предложил продолжить веселье.

– Я никуда не поеду с тобой. Ты… все неправильно понял! – выпаливаю, надевая балетки и бросаюсь прочь.

Спотыкаюсь на лестнице и успеваю попрощаться с жизнью. Снова подскакивает адреналин, но удается в последний момент удержаться за перила. Одна балетка слетает с ноги, замечаю это когда уже бегу через танцпол. Вижу подружку, которая смотрит на меня испуганно, наверное, у меня сейчас тот еще видок. Почти врезаюсь в нее, не успев сбросить скорость.

– Радка, что такое, выглядишь так словно за тобой черти гонятся. Что случилось?

В руке Маши моя сумочка, выхватываю ее. Я не могу тут больше оставаться! Ни минуты! Иначе просто с ума сойду.

– Прости, мне срочно надо домой.

– Издеваешься? Так Зойка перепила и валяется в обнимку с унитазом. Как ее бросить? Я как раз тебя искала, чтобы дотащить ее до такси!

– Не могу, Маш, прости. Мне правда очень надо.

Если Айсберг сейчас наблюдает за нами сверху, то снова подумает про меня черти что! Надо покинуть это место, несмотря ни на что! Да, немного некрасиво перед Зоей, но надеюсь смогу объясниться позже.

– А девочки где?

– Уже уехали.

– Прости, Маш, пожалуйста.

С этими словами бросаюсь вон из клуба.

 ***

Сижу на заднем сидении такси с низко опущенной головой, обхватив себя руками. Хочется реветь в голос, только любопытный взгляд водителя в зеркале заднего вида останавливает. Я схватила первую попавшуюся машину возле клуба, она оказалась премиум-класса. Отлично, разорюсь на побеге. За рулем женщина лет сорока. В строгой черной униформе. Она едва успела открыть заднюю дверь, когда увидела меня, несущуюся к ней, размахивающую руками.

Ее сочувственный взгляд ничуть не помогает в борьбе с отчаянием.

Чувствую себя грязной, использованной, глядя на мелькающие уличные огни за окном. Впадаю в оцепенение и даже не замечаю, что машина остановилась. Я уже дома…

– Приехали? – спрашиваю зачем-то, хотя и так вижу. – Спасибо. Сколько должна?

– Две тысячи.

Черт. Это мои последние деньги. Зарплата через неделю. Просто чудесно! Несмотря на обеспеченного жениха я редко брала у Вадима деньги. Он любил делать подарки, цветы, шмотки, но я никогда ничего не откладывала. Жила без заначки, моей скромной зарплаты хватало ровно на приличные продукты и на повседневные мелочи. Я экономила на обедах и ужинах – Вадим любил есть вне дома, водил меня по ресторанам. Поэтому я свою зарплату не сильно строго распределяла. Быть неделю нахлебницей подружки – не слишком приятно.

– С вами все в порядке? Проводить, может быть, вас до квартиры? – сочувственно спрашивает женщина, глядя на мои ноги. Еще бы она поверила, что со мной все хорошо – в одной то балетке!

– Нет, спасибо большое. У меня все в порядке.

Выскакиваю наружу. Холодно. Прихрамывая иду к подъезду. Начинаю трястись. Изо рта вылетает ругательство. Золушка недоделанная! Оставила свой тапок на память Айсбергу…

 Как же мне стыдно!

Выйдя из лифта, плетусь до двери Машкиной квартиры, прихрамывая. Хорошо, что у меня есть запасной ключ. Мы снимали ее вместе, пока я не перебралась к Вадиму.

Не представляю, как вернуться туда, где застала Вадима с другой… чтобы забрать свои вещи… Как посмотрю бывшему жениху в глаза?

Смешно, но меня гложет вина, хотя Вадим изменил мне раньше, чем я ему. Может нам стоит помириться? «Получается, мы достойная друг друга парочка», – говорю себе с горечью.

Первым делом стаскиваю платье и засовываю в мусорное ведро. Оно слишком пышное, поэтому не влезает, а бороться с мусоркой у меня нет сил. Захлопываю дверцу кухонного гарнитура, плевать что все равно торчит светлая ткань. Завтра. Я все сделаю завтра. Хватаю Машкин махровый халат, заворачиваюсь в него, и без сил падаю на диван в гостиной. В теплой квартире мне по-прежнему зябко. Внутренний холод, который невозможно прогнать, даже включив отопление на максимальную температуру. Ложусь на небольшую подушку, хотя понимаю, что лучше добраться до своей комнаты. Закрываю глаза.

Но тут хлопает входная дверь и в комнату как ураган вбегает Мария.

– Радка! Я тебя убью! Как ты могла меня бросить?! Я такого от тебя не ожидала. Это ведь твоя подружка, коллега с работы, второй раз ее в жизни вижу и должна по всему клубу на себе таскать! Еле в такси эту пьянчугу запихнула! Представляешь, мне владелец клуба помог. Это прям чудо какое-то! Спускается, как Аполлон с небес, подхватывает эту пьянь и до такси тащит. А потом еще и мне помог машину заказать. Ох, я влюбилась, мать. Сейчас покажу тебе своего Аполлона, – подруга лезет за мобильным. Демонстрирует мне фотографию Айсберга, вызывая внутри снова табун мурашек.

Боже, за что это наказание? Машка влюбилась в мужчину, который заставил меня пережить минуты самого ужасного стыда в его клубе. Как теперь быть? Как рассказать об этом лучшей подруге?

Машка вообще-то влюбчивая, так что не боюсь разбить ей сердце. Признаюсь подруге честно, вываливаю все как на духу про Айсберга, смотря во все больше округляющиеся глаза.

– Ну ничего себе новости, Рад. Ты меня просто огорошила! Слов нет. Я не осуждаю, ты только не подумай. Аполлон и правда красив нереально. Но ты… это же девичник. Да ну ничего, Рад, мало ли. Может у тебя нервы сдали перед свадьбой, – добавляет торопливо, видя, что я начинаю плакать. Не специально, не чтобы разжалобить, просто не могу больше сдерживаться. Сижу и рыдаю навзрыд, как ребенок. Я просто в ужасе от всего что натворила. Противно… Ощущаю себя грязной, пошлой.

Машка начинает меня утешать, садится рядом и убаюкивает, точно маленькую. Молча, не задавая вопросов. Потом тянет на кухню.

– Пошли, я тебя чаем напою. С вареньем…

С подругой бесполезно спорить, так что все равно оказываюсь на кухне, следом за Марией. Которая, застыв, смотрит на торчащий клок платья из дверцы.