И вот теперь на пороге дома кто-то кряхтел, пытаясь открыть допотопный замок. Винни понимал, стоит поддаться панике, начать метаться, и дряхлые старухи-половицы выдадут его своим скрипом.

– Совершенно исключено, – оправдывался голос с той стороны двери. – Не может быть! Сами увидите.

Винни, едва дыша, отступил за угол. Дом не выдал постояльца. Ни одна половица не проснулась. Ход к подвалу был настолько искусно спрятан в тени от лестницы на второй этаж, что у Винни были все шансы остаться незамеченным. Он услышал, как кто-то зашевелился в подвале, задышал, часто, жадно. От этих звуков душа Винни свернулась в трубочку. Ни за какие деньги он не хотел лишний раз открывать эту дверь и спускаться по этой лестнице. Тот в подвале отлично все понимал и намеренно изводил Винни.

Дверь в дом распахнулась, с улицы ворвался запах жженого сахара и далекая перекличка полицейской рации.

– Девочка утверждает, что они с подругами собирались залезть сюда ночью.

– Вы не знаете детей? У вас есть свои… э… сэр?

– Детектив Доплер, Сэм Доплер. Слыхали про эффект Доплера?

– Что-то из области физики? Мы проходили в школе.

– Да-да, распространение волн…

– Исключено, детектив! Никто не мог проникнуть в дом без моего ведома. Ключи есть только у меня.

– …в воде, в воздухе и вообще, где угодно. Ммм, давайте все же посмотрим.

– Как вам будет угодно, как скажете.

Пухлый, совсем еще не старый мужчина вошел в дом первым, подняв целые клубы пыли.

– Здесь следы, сэр, – молоденький полицейский присел, внимательно изучая пол. Он дышал через носовой платок. Доплера неприятно поразило, что руки у паренька жуткого багрового цвета, будто он обварился кипятком.

– Мужчина, взрослый, – на глаз определил Доплер. Винни в своем ненадежном убежище задрожал сильнее. Был путь из дома через подвал и окошко в дальней части, но, по понятным причинам, Винни предпочитал пользоваться дверью во флигеле, куда можно было попасть только через холл. Правда, это неизбежно приводило Винни в столовую. От нее у пушера портилось настроение. Чертовы мертвецы терпеть не могли парня.

– Конечно, следы, – не стал скрывать раздражения толстяк. – Я привожу сюда клиентов. Этот особняк стоит, между прочим, целое состояние. Но я готов отдать его за жалких семьдесят тысяч. Всего-то…

– Финч, Слаповски, осмотрите дом, мы ищем следы пяти юных леди, дьявол их забери!

Ступенька треснула под ногой Винни, он поспешил спуститься ниже. Ему казалось, что полицейские все слышат и намеренно загоняют его в подвал, чтобы взять там с поличным. Ступени кривлялись, подражали друг другу, звучали, как клавиши расстроенного фортепиано, они толкали Винни прямиком в подвал.

Шаги полицейских застучали по второму этажу. Дом казался неприятно живым. Кто-то нашел коридор к подвалу. Винни слышал, как шуршит одежда, плечи идущего задевали стены. Дверь подвала распахнулась, голодная пасть, тонкие плети тумана захлестнули руки Винни и его торс. Муха забилась в ловчей сети паука, а тот раздраженно потащил жертву к себе поближе.

«Что за самодеятельность? – беззвучно шипел паук. – Думаешь спрятаться от меня в тюрьме?» Винни вовсе не хотел прятаться. Он смотрел со стороны, как туман пеленает его безучастное тело, тащит в дальний угол, роняет на сгнившие тюки с войлоком и накрывает своим колышущимся телом. Тараканы разбегались во все стороны. Винни чувствовал, что тот, кто живет в подвале, не хочет показываться полицейским.

Финч перекрестил подвальный сумрак лучом фонаря.

Тлен и тараканы.

– Никаких следов девочек, – пыль припорошила волосы Слаповски мучной сединой. На молодом лице остро вылезли морщины.

– Я знаю, как люди врут, – Доплер курил, поставив ногу на колесо своего Бьюика. – Девчонка не врала. Совершенно точно.

– Мне позволено будет вернуться к делам? – брюзгливо спросил агент по недвижимости.

– Пожалуй, да.

– Надеюсь, этот маленький инцидент никак не повлияет на мой бизнес.

«Если ты не держишь динозавра в подвале!» – чуть не ляпнул Доплер, скривив губы якобы в дружелюбной улыбке. Риелтор все понял и, сохранив обиженную мину, удалился.

Полицейские остались на крыльце.

Доплер достал фляжку и трижды дернул кадыком. Покосился на подчиненных. Те сделали вид, что их это не касается.

– Снести бы эту дрянь, – Финч, единственный из всех, стоял спиной к дому и читал книгу в мягкой обложке. – Все время кажется, что кто-то целится в спину.

Доплер окинул взглядом мрачную громаду дома и поежился.

– Ладно, парни, оставим это, нам еще нужно проверить пару мест, где могли заблудиться девчонки.

Перед самым сном, сменив рубашку и брюки на пижаму, тайком опрокинув пару рюмок и почти засыпая, детектив Доплер понял, что не помнит, когда в последний раз видел свой револьвер. Утром он нашел в ванной кобуру. Та была пуста.

Игроки в загробный покер

Гарольд Холдсток слышал, как ползет крыса, и ужас душил его, острое предчувствие неминуемого, расправы. Казни.

Крысе казалось, что она бесшумна и невидима. В доме – крыса чуяла это совершенно определенно – не дышала ни единая живая душа, но что-то привлекало ее, манило, кормило обещаниями роскошного пиршества. Крыса была сама осторожность.

Призраки молча смотрели, как она пересекает столовую. Руки Голоса-Из-Тени лежали вверх ладонями. Указательные пальцы слегка вздрагивали, будто он что-то считал или подзывал к себе.

– Невозможно, – сдалась Чиз и обернулась к Леди Пустое Семя. – Я хочу сдохнуть. Можно мне не смотреть?

Леди повернула в ее сторону пустое лицо и отрицательно поводила высокой прической.

– Пожалуйста, – дрожащим голосом прошептала Мириам Дутль. – Умоляю вас, тише!

– Ему все равно нет до нас дела, – наклонился над ее плечом Душекрад. – Оно охотится.

После этих слов в столовую выплыло щупальце тумана. Толщиной с большой палец мужчины оно двигалось с явным трудом. Круел Райт встал со стула и похромал к Бёрну.

– Не вздумайте к нему прикоснуться! – предупредил Гордон Бёрн. – Оно только кажется слабым, на вас ему вполне достаточно сил.

Райт выглянул в коридор. Крыса почуяла неладно и крутила мордой у выхода в кухню. Голод торопил ее, но теперь к желанию примешивалась осторожность. Что-то беспокоило крысу. Нечто бестелесное, но грозное, опасность, клыки и когти, бесшумные, слабые и злые.

Щупальце скользнуло в сторону Райта, но тот отшатнулся, и тогда оно набросилось на крысу. Грызун визжал, бился, катался по полу, но никак не мог сбросить с себя пасть, которая вгрызалась все глубже и глубже, пока не перекусила позвоночник. Туман несколько раз прошил собой агонизирующее тельце и потащил добычу в нору. В пыли осталась извилистая дорожка. Тараканы довольно посыпались со стен.

У корней дома раздались звуки поспешной трапезы.

– Сегодня, – изрек очевидное Виски-Джек и закрыл лицо руками.

Леди Зеленое Солнце молчала. Этой ночью зло из подвала придет за ней.

Фан-Дер-Глотт опять выиграл.

Велосипедист

Берт оставил велосипед у букинистического магазина и поднялся на холм пешком. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь нашел его здесь.

Ночью он опять приходил сюда, и вновь в окне ему мерещилась девушка. Только теперь она молила его не приближаться. Когда Берт попробовал подойти ближе, лицо девушки, скрытое зеленой вуалью, исполнилось такого отчаяния – он чувствовал это! – она почти разрыдалась, и парню стало стыдно. Утром – постучал он по ручным часам и показал на пальцах – я приду завтра. Девушка согласно кивнула головой и пропала.

Берт захватил с собой тяжелый фонарь на длинной ручке. Возможно, девушку держат здесь силой. Кровь Райтов – бунтарей и выскочек – бурлила в юноше.

Особняк выглядел дряхлым зверем.

Вывеска у входа читалась насмешкой: «Дом продается».

Берт припомнил все байки и страшилки, которые ходили об этом месте, и пошел к входной двери. Та оказалась заперта. Берт заглянул в окно рядом с крыльцом. Мутная полутьма посмотрела на него в упор. Ему показалось, что-то шевельнулось в глубине. Берт нацелил туда фонарь. Пыль и забвение.

Он обошел дом вокруг, приметил подвальное окно, практически вросшее в землю. Наклонился. Из подвала веяло уютным теплом. Почему-то память Берта вернула его на двадцать лет назад. Так пахли мамины кексы с корицей и изюмом. Берт лег на землю и всей душой потянулся к этому домашнему, родному запаху. Щеку колола жесткая трава. Поза была страшно неудобной, Берт даже представить не мог, что в глубине подвала бьются в корчах, сплетаются в отчаянные узлы, но не могут дотянуться до него хищные когти тумана.

Решетка, запиравшая окно, приржавела насмерть. Берт сел и примерился выбить его внутрь ногами. Осколки зазвенели об пол. Решетка выгнулась, но не давала просунуть руку и открыть шпингалет. Туман бесновался от отчаяния. Винни очухался в своем углу и тут же попытался закопаться поглубже в войлок.

У Берта резко заболела голова. Запахи стали ему невыносимы. Желудок скрутило острой судорогой. Берт откатился от подвального окошка и уткнулся носом в землю. Леди Зеленое Солнце смотрела со второго этажа и выкручивала себе руки, ничего не чувствуя, но отдавая боль, пока зов не отпустил его.

Берт поднял голову и увидел ее глаза в окне у самой крыши. Девушка в зеленой вуали кивнула и указала рукой направо. Дверь флигеля скрипнула и приоткрылась.

Игроки в загробный покер

– Не входите, умоляю вас! – леди Зеленое Солнце надеялась, что говорит уверенно и твердо, но голос ее дрожал. Человек с той стороны двери замер. Он видел в щель полутемный, несмотря на яркое утро, холл и высокие, накрытые выцветшим ковром ступени. Прямо напротив входа висела картина, в щель смотрел один только глаз, и парню казалось, что он разговаривает с его хозяином.

– Кто ты? Тебе плохо? Я пришел помочь, – опомнился Берт.

– Как ваша фамилия, пожалуйста, доверьтесь мне, это важно!

Берт замялся. Пальцы скользнули к дверной ручке, и леди Зеленое Солнце сумела заглянуть в будущее и почувствовать, как дверь отворяется. Девушка хотела перехватить ручку, сжать и не допустить неизбежного…

Берт откашлялся.

– Мне кажется, ты попала в неприятности. Позволь я помогу тебе.

– Фамилия, – умоляла она, – ваше родовое имя!

– Райт, – сжалился парень, – Берт Райт.

– Ваш прапрадед был почтальоном?

– Да, – хмыкнул мужчина, – а еще бунтарем. Круел Райт. Жестокий, как топор.

– Ваш прапрадед просил вас держаться подальше от этого дома, – скороговоркой выпалила девушка и хлопнула дверью. Задребезжали стекла. Берт дернул дверную ручку, с силой потянул дверь на себя. Досадливо сплюнул. И только тогда заметил квадратик картона, вылетевший к его ногам из-под двери.

«Стон моей жизни полночи ждет, часы отзвучат, и кровник придет, он душу без тела кромсает и ест, наследника крови палач он и крест».

Велосипедист

– Что за игры? – обозлился Берт и рванул дверь на себя. Та распахнулась, с хрустом выдрав одну петлю, и грохнула о стену. Барабанное эхо разнеслось по дому и долго еще гуляло по коридорам, заглядывая в каждый угол.

Утренний свет казался здесь чужеродным явлением. Он жался к стенам и потолку, дрожал на полированных поверхностях и отказывался лезть на второй этаж или сворачивать в коридоры. Дому свет был не нужен. Его терпели только там, где темнотой возмутились бы люди.

Со стены упала картина. Берт вздрогнул, и тут же дальше по коридору грохнулась еще одна, за ней следующая, словно кто-то со злости или от баловства срывал их, удаляясь от юноши.

Внимание Берта приковал портрет статного офицера с невероятно вытянутым лицом и огромным перстнем на левой руке. Офицер безотрывно смотрел на юношу. Теперь они столкнулись глаза в глаза. Чутье сделало стойку. Осторожность взяла «на караул». Берт зачем-то поднял картину, перевернул. Дыхание перехватило. Рот наполнился горькой слюной.