Ранним утром следующего дня после очень непродолжительного сна Улот и Смит пришли на вскрытие трупов Заззара, которое проводил доктор Теренс Аллен. Сначала он извлек пулю из головы Винсента. Она, как и пули, изъятые из тел Дейл Окадзаки и Вероники Ю, была 22-го калибра. Доктор Аллен сказал, что Винсент Заззара был убит этим выстрелом.

Сначала он заметил у Максин всего два огнестрельных ранения, однако при вскрытии обнаружил, что в шее застряла третья пуля. По его словам, она умерла от пулевых ранений, а потом ей нанесли колотые раны. Каждый порез на ее сердце был размером четыре на четыре дюйма. У нее было еще восемь ножевых ранений в грудь и два в лобковой области, а также несколько ножевых ранений на горле.

В это время в офисе отдела убийств в здании полицейского управления на Вест-Темпл, Фрэнк Салерно молча прочитал записку Улота и Смита. Начиная расследование каждого убийства, ведущие дело детективы заполняют простую форму, где обрисовываются основные компоненты и элементы убийства. Теоретически это служебная записка шерифу, но ее должен прочитать каждый полицейский, чтобы можно было быстро выявить характер преступлений. Салерно пошел прямо к Каррильо и сообщил ему, что в Уиттиере совершено двойное убийство с применением револьвера 22-го калибра. Затем Каррильо поговорил с Улотом и Смитом и подробно их расспросил, и чем больше узнавал, тем больше приходил к мысли, что это – его убийца. Узнав, что у миссис Заззары задрана ночная рубашка – «свидетельство покушения на половое преступление» – и вырезаны глаза, он еще сильнее удостоверился, что это был мужчина в черном. Однако Улот и Смит выказали несогласие с теорией Каррильо.

Каррильо обратился к извлеченным из тела Заззары пулям. Они оказались слишком сильно повреждены, чтобы их можно было сравнивать с теми, что обнаружили в телах Дэйл Окадзаки и Вероники Ю.

– Невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, – сказали Каррильо баллистики.

Он снова пришел к Салерно и сказал о своей уверенности в том, что все три нападения совершил один человек. Салерно ответил, что это вполне возможно, но им придется подождать и посмотреть – в надежде, что он совершит ошибку, которая приведет их к нему. Салерно спросил Каррильо, есть ли новости о номерном знаке в Монтерей-Парке, несколько цифр которого запомнил Хорхе Гальегос. Каррильо сказал ему, что пару раз звонил в Монтерей-Парк, и ему сказали, что они «над этим работают».

– Это могло бы раскрыть дело, – отметил Салерно.

Ни один из них не знал, что машина, в которой ехал убийца в ночь убийств Окадзаки/Ю, уже обнаружена полицией Монтерей-Парка и возвращена всего два дня спустя после нападения. Однако в Монтерей-Парке ее не связали с той, что была использована при убийстве Ю. Автомобиль отбуксировали в полицейский гараж и вернули законному владельцу.

Отпечатки пальцев с машины никогда не снимали.

Улот рассказал Каррильо о встрече детективов из Монтебелло, Монтерей-Парка и Пико Риверы относительно трех похищений детей с целью сексуального насилия. Предполагалось, что преступления совершил один и тот же подозреваемый, поскольку описания совпадали, а две жертвы упоминали об исходившем от нападавшего неприятном запахе. По словам Улота, детективы сравнили отпечаток следа обуви, найденный в саду Заззара, с отпечатком, обнаруженным на мокром цементе рядом с местом покушения на похищение девочки из Лос-Анджелеса.

Когда Каррильо об этом услышал, в голове у него зазвенели колокольчики. Он пошел на встречу с Улотом и Смитом и выслушал, как детективы из каждого отдела правоохранительных органов рассказали о своих материалах: всюду речь шла о содомии и наручниках, после нападения все потерпевшие дети были брошены – один ребенок – на автобусной остановке, другой – в парке, третий сбежал. Когда Каррильо выслушал совпадающие описания, он уже все знал.

– У меня возникло то же тяжелое предчувствие. Я не сомневался, что все это дело рук одного и того же парня. Я просто это знал, – рассказывал он позже.

Когда все детективы закончили, Каррильо встал и сказал им, что у него есть теория и изложил ее: «Это все один подозреваемый».

Никто из присутствовавших восьми детективов не согласился, и над Каррильо посмеялись. Он был самым молодым и прослужил в Третьем подразделении меньше года. Он улыбался и смеялся вместе с насмехавшимися над ним коллегами, но в глубине души знал, что прав.

– Говорю вам, это один и тот же урод! – смеясь, произнес он.

– Это просто в голове не укладывается, – ответили ему. – Один подозреваемый не мог совершить всех этих преступлений…

– Ерунда. Все совершил этот парень, – сказал Каррильо. И они еще немного посмеялись.

Вернувшись в офис отдела по расследованию убийств департамента шерифа, Каррильо пошел прямо к Салерно и рассказал ему, что узнал на встрече и что, по его мнению, за всеми преступлениями: похищениями и сексуальными посягательствами на несовершеннолетних, убийствами супругов Заззара, Ю и Окадзаки и стрельбой в Марию Эрнандес стоит один человек.

Салерно смерил Каррильо долгим пристальным взглядом и сказал: «Возможно», – но глаза его говорили: «Вряд ли». Они пошли к капитану Бобу Гримму. Гримм был крупным мужчиной с густыми черными волосами и темными кругами под глазами. Он отлично разбирался в людях и знал, как добиться максимальной отдачи от находившихся в его подчинении пяти подразделений детективов по расследованию убийств. Все они работали в одном длинном узком офисе, набитом захламленными столами и звонящими телефонами.

Выслушав гипотезу Каррильо, с которой согласился Салерно, капитан предложил сформировать небольшую неофициальную рабочую группу для отслеживания и раскрытия этих убийств, похищений и сексуальных посягательств. Руководителем он назначил Салерно. Салерно идеально подходил для этой работы, Гримм знал, что он многому научился, ведя дело Хиллсайдских душителей.

Салерно выбрал Дж. Д. Смита, Расса Улота, Гила Каррильо, Джима Мерсера, Бобби Гана и Джона Ярбро, и все они принялись читать телетайпы с сообщениями о преступлениях со всего огромного округа Лос-Анджелес, ища сходства в способе совершения преступления.

В конце марта Гил Каррильо встретился с Марией Эрнандес в кондоминиуме в Розмиде. На правой руке у нее все еще была большая повязка. Врачи оптимистично обещали, что со временем, после терапии, рука будет как новенькая.

Гил и Мария вошли в гараж, она рассказывала ему, как все произошло. Он слушал очень внимательно. Мария показала, как вышла из машины, подошла к двери, открыла два замка и нажала кнопку, чтобы закрыть ворота гаража. Каррильо подсчитал, сколько времени надо для закрытия гаража после нажатия кнопки – восемь секунд.

По его предположению, это означало, что убийца должен был подстерегать ее или вошел в кондоминиум прямо за ней. Мария отвела его к переднему фасаду дома и показала, где она стояла, когда убийца вышел через парадную дверь.

– Что именно ты сказала? – спросил он.

– Когда он меня увидел, направил на меня револьвер, держа его двумя руками. Я сказала что-то вроде: «Нет, пожалуйста, не стреляйте в меня снова!» Он опустил револьвер и побежал к машине. Я больше его не видела, но слышала, как завелся мотор и машина уехала.

Они вошли в дом, и Мария точно описала все свои действия. Гил надеялся, что он что-то упустил или не заметил, но, поразмыслив о том, что рассказала и показала ему Мария, он был озадачен еще сильнее.

Он спросил ее, не следил ли кто-нибудь за ней или за Дейл. Она сказала, что была уверена, что за ней никто не следил – она родилась не вчера и не была наивной: она знала, что в современном обществе женщина должна быть начеку, и не сомневалась, что в тот вечер за ней никто не следил. Она не сомневалась, что Дейл рассказал бы ей о любых незнакомцах. Дейл посещала курсы самообороны и четко все осознавала.

Каррильо отвез ее домой, поблагодарил за помощь, пообещав сделать все возможное, и поехал обратно в полицейское управление к своему столу в тесной выгородке. За рулем он прокручивал встречу в голове.

Почему, спрашивал он себя, он оставил ее в живых, если сначала так хотел ее убить?

Это лишено всякого смысла.

Глава 6

14 апреля, спустя две недели и четыре дня после убийства Винсента и Максин Заззара, убийца проснулся поздно днем, не спеша вышел из отеля «Сесил», повернул налево, позавтракал в кафе «Маргарита» на 7-й стрит, а потом подошел к бильярдной «Йе Хай». У него все еще оставались деньги от ограбления Заззара, и он любил играть в азартные игры. Но в тот день он не смог найти партнера и вышел из бильярдной, закурил косяк и пошел к кинотеатру «Камео» на Бродвее, где двадцать четыре часа в сутки крутили порнофильмы.

Убийца сидел в затхлой, пропитанной спермой темноте и наблюдал, как на экране толкают, щупают, возбуждают, лижут и сосут огромные гениталии.

Иногда в порнофильмах он видел женщину с пентаграммой на теле, и это его волновало. Именно такая женщина – приверженка Сатаны, того, что был самим Злом, – интересовала и возбуждала его. Она будет той, кому он сможет доверять, она будет той, кто поймет его желания и не подумает, что он ненормальный, странный или чудной.

Когда он был мальчиком, он прочитал историю Джека-Потрошителя, и она одновременно его очаровала и сильно на него повлияла. Туман, Джек-Потрошитель весь в черном, порезы и выпотрошенные внутренности – все это заводило его, наталкивало на мысли об убийствах ради сексуального удовлетворения и удовольствия, позднее ставших его судьбой.

«Это не похоже ни на что; силу этого ощущения словами описать было невозможно. Нет ничего более сексуально возбуждающего, чем власть над человеческой жизнью, это высшее наслаждение, которое переживают очень немногие». Ему нравились фильмы, где присутствовало экстремальное насилие – прежде всего сексуального, оккультного характера. Особенно его вдохновляли и увлекали «Кошмар на улице Вязов», «Пятница, 13-е», «Изгоняющий дьявола» и «Дракула», а самый любимый его фильм – «Техасская резня бензопилой». «Он опередил свое время, в нем показано то, что действительно есть в человеческой натуре, хоть никто этого честно и не признает», – говорил познее он.

Его любимой книгой был роман Трумэна Капоте «Хладнокровное убийство», где рассказано, как два бывших бродяги Перри Смит и Ричард Хикок убили из дробовика семью Клаттеров в Холкомбе в штате Канзас.

Выйдя из «Камео», он вернулся в бильярдный зал и погонял шары. Играя, он слушал в наушниках альбом AC/DC «Дорога в ад», и тогда решил довести все до крайности. Он тайно и тщательно спланирует серию убийств, которая заставит весь мир замереть и обратить на него внимание. Он прославится больше Джека-Потрошителя, прославится больше любого убийцы в истории. Было время, когда он испытывал угрызения совести – не решался на убийство, но все это было давно: «У психопатов нет этики, нет угрызений совести и нет совести. Внутри что-то исчезло. Они просто не способны на эти эмоции. Вот почему для настоящего психопата убить так легко. Обществу трудно это понять».

Он вышел из бильярдного зала и угнал машину, стоявшую перед отелем «Александрия». У него был сканер, который он купил в магазине радиотоваров, он позволит ему слушать переговоры полицейских. Он выехал на автостраду и начал охоту, слушая громкий хэви-метал.

Его любимой песней была «Ночной бродяга» AC/DC: в ней говорилось о злоумышленнике, пробирающемся в чью-то комнату и утробу. Ему казалось, что они написали песню для него одного, сам Сатана вдохновил группу создать ему гимн.

Курсируя по разным районам, кварталам, проспектам, улицам – неизменно рядом с шоссе для быстрого побега, – он через сканер слушал движения полиции. Он опять съехал с автострады в Монтерей-Парке. Машин было немного. Почти все спали глубоким сном, он изучил характер человеческого сна и знал, что лучше всего врываться в дом рано утром, между двумя и четырьмя часами.

Вероника Ю была убита в Монтерей-Парке, и он знал, что полиция будет особенно бдительна, но он все же вернулся и проехал по тихим улицам города. Автомобилей у обочин не было, все либо стояли в гаражах, либо на подъездных аллеях.