Алисия едва не фыркнула. Ага, как же… она и сама-то… хотя их свадьба с Джайсом и была чисто «для ширмы», но волновалась же! Да еще как!

А Лиля…

– Вот и я чуть с ума не сошла. Мы же до свадьбы и не виделись, ни поговорить, ни подумать, я вся в расстроенных чувствах, меня всю трясет… после свадьбы супруг напился в хлам… а потом меня просто сослали в глушь. И наезжали раз в три месяца.

Алисия сочувственно кивала. Хотя на самом деле…

Был у старой гадюки такой грех. Никому она не сочувствовала. А с чего бы?

Вот взять ту же Лилиан Иртон, в девичестве Брокленд. С чего ей сострадать?

Красавица, далеко не дура, из семьи… ну пусть не безродной, но все-таки не на помойке росла, а вышла замуж за графа, отец на руках носит… Муж не любит?

Так Джес и не изверг. Что ты сделала, чтобы он тебя полюбил? Шелками вышивала?

Ну-ну…

А вот представьте себе другое.

Не красавица. И никогда не будет. Тощая, страшная, со слишком узкими бедрами, то есть детей тоже быть не может. И бесприданница. Вообще.

Отец-игрок и мот, мать – забитая клушка, прячущаяся в углу от жизни, братья… так, про братьев лучше и не вспоминать. Это Джайс их сумел отвадить быстро и решительно. А девичество Алисии они подпортили качественно.

Отец ее даже ко двору не вывозил. К чему?

Хорошо хоть в город привез. Но и в городе. Сиди дома и не дергайся. Разве что в лавку сходить. Да, не подобает. Но прислуги у Алисии не было вообще. Отец считал, что бабы и сами одеться-умыться могут. И не собирался оплачивать служанок. Так что в лавку бегала Алисия. А готовила ее мать. Все равно отец дома только пил да похмелялся.

Знакомство с Джайсом было невероятной удачей.

Она как раз бежала из лавки. Споткнулась, подвернула ногу и пребольно ударилась о камень. Сидела прямо в грязи и слезы лились потоком. Тут-то на нее и наткнулся Джайс.

В отличие от своего сына, Джайс всегда старался неплохо относиться к людям. Не из благородства. Нет. Но люди лучше работают, когда им даешь внимание и уважение. Алисия часто это потом слышала. А на вопрос – почему ты тогда остановился, Джайс пожал плечами. Мало ли кем окажется девчушка. Любая информация – это хлеб. Любой человек – это уже польза. Может, не сейчас, в будущем. Так что с того?

Джайс запасал людей впрок.

Но тогда Алисия этого не знала. Она разревелась и все выложила мужчине.

Про бедность. Про родных. Про себя…

Джайс слушал внимательно. Потом вытер слезы девушке, накормил вкусными пирожками и проводил до дома. А через два дня явился сам. С визитом. И изложил все честно.

Алисия бесплодна – он тоже.

Ей нужно спокойствие и безопасность. Ну и деньги. Он это даст. А ему нужна тайна и признание для детей сестры. Родные в курсе. И если Алисия будет так добра…

Алисия была добра.

А еще… Джайс был красив. Ведь и кошка может мечтать о принце. И вот – мечта сбылась. Но каким извращенным образом. Влюбленной по уши Алисии предлагали то, чего она хотела. И даже мужчину. В которого она по-девичьи влюбилась. Но…

Она станет не женой. Не любовницей. Всего лишь официальной ширмой.

Больно?

Очень.

Чего стоило Алисии смирить свою гордость, собрать себя в кулак и ответить, что если милый Джайс так пожелает, то при определенных условиях…

И не год, не два, а много-много лет смотреть на чужих детей (это могли бы быть мои дети…), на любовь Джайса к сестре (меня никогда так не полюбят…), на счастье, которое рядом, а ведь не достанешь, даже был с ней Джайс только один раз, чтобы скрепить брак – и все…

Нравится?

Да от такой жизни червяк озвереет. А Алисия была далеко не червяком. Вот и стала гадюкой.

А что такого у Лилиан Иртон?

Алисия и не догадывалась, что Лиля это примерно понимала. Да, всю историю она не знала. Только вот…

Алисия неплохой человек. И не от хорошей жизни она так озверела. И капельки зависти к Лилиан Иртон в ее взгляде проскальзывали. Никуда не денешься.

– Наверное, бывает и похуже, – Лиля смотрела спокойно. Она и была спокойна. Ей важен был отец. Но поскольку он ее признал – Алисия становилась элементом важным, но не жизненно необходимым. А потому – надо произвести положительное впечатление, но даже если не получится – не страшно. Алисия все равно будет опекать и защищать ее. Просто потому, что Лилиан – Иртон. Любые пятна на Лилиан – это пятна и на самой Алисии.

– Наверное, – Алисия кивнула, отпивая глоток вина из бокала. – Я ведь не теряла ребенка, но мне говорили, что страшнее этого горя…

– Потеря ребенка, да… – Лиля покатала вино в бокале, отметила, что форма тюльпана неплоха. Но завиток сверху определенно лишний… – Знаете, есть вещи и похуже. Хотя бы для меня.

Алисии даже не пришлось изображать внимание. Ее поразили эти слова.

– Самое худшее, это когда ты есть – а тебя и нет. Вообще.

Лиля полюбовалась недоумением на лице свекрови и соизволила разъяснить.

– Я ничего не значила для своего мужа. Он уже получил верфи и собирался получить наследника. А я… я всего лишь придаток. Я даже распоряжаться не умела. А и умела бы – много надумаешь под дурманом? Слуги этим пользовались вовсю.

Мне повезло. Да-да, после выкидыша мне опасались давать дурман. Рядом со мной была верная Марта. И только она одна защищала меня, оберегала, поила, выносила горшок… много ли может старушка? А она вся выкладывалась.

Подслушивающая за дверью Марта запихала себе в рот передник, чтобы не всхлипнуть. По морщинистому лицу катились слезы.

– Я люблю Марту, как родную мать. Да она, по сути, и есть моя мать. Мариэла Брокленд подарила мне жизнь. Марта выходила меня, фактически сделав то же самое. У меня две матери.

Дальше Марта не слушала. Она стремглав бросилась в свою комнату – и там расплакалась. Лилюшка, родненькая моя, золотко мое. Солнышко мое родное…

Как часто мы молчим о своей любви и надеемся, что любимые догадаются?

А они ведь не заглядывают в наш разум – и когда уходят, мы понимаем – недолюбили.

Недоговорили о своей любви.

– А тогда… я очнулась. Мне было безумно плохо. Несколько дней я вообще не знала, выживу ли. А теперь представьте – я, вся больная насквозь, спустилась вниз, мне даже воды подать было некому, мне безумно хотелось пить… Марты не было, слуг не дозовешься… еще бы!

Они все были на кухне.

Пили вино, тискали служанок, смеялись – им было наплевать на меня. Жива я, умираю, есть я, нет меня… меня могло бы и не стать – это ничего не изменит. И в этом была виновата только я сама. Они развлекались. А я умирала. И никто, никто… никого рядом, кроме женщины, которая любит меня безоговорочно.

Алисия вздохнула.

Вот так. А у нее и такой Марты нету. А жизнь прошла, почти прошла…

– Я тогда впервые вышла из себя. Я и не знала, как это бывает. В глазах красный туман, руки дрожат… наорала на всех, разогнала пирушку… А потом лежала в кровати и думала. Слуги суетились, я смотрела на них – и клялась, что никому, никогда не позволю обращаться со мной, как с пустым местом. Просто не позволю.

Пройду по огню, съем живую жабу, научусь тому, чего раньше не умела – я все сделаю, но так больше никогда не будет! Никогда!

– Получилось? – Алисия спросила, а потом поняла глупость своего вопроса. – Ну да. Но вот ты стала именно такой. А что дальше?

– Дальше? Дальше – выше, – рассмеялась Лиля, вспоминая читанные когда-то «Хроники Нарнии». – Только вперед. Дальше и выше. Я хочу получить свой собственный титул за заслуги перед государством. Это первое. Я хочу открыть свои производства под защитой короны. Это второе. И конечно, наладить отношения с мужем. У нас многое не складывалось, но это кружево плели мы оба.

– Хорошо, что ты это осознаешь, – Алисия перевела дух.

Эта новая Лилиан ей нравилась. Но женщина понимала, что если они сцепятся с Джесом – Алисия тоже ведь пострадает. Нейтральных в этой войне не будет. И победителей – тоже.

– Отлично осознаю. Джес не сделал мне шага навстречу. Но ведь и я тоже не идеальная жена…

– Хотя и можешь ей стать.

– Если рожу наследника, а лучше близняшек – и тихо умру.

– Зря ты так.

– Не зря. Это был бы идеальный вариант. Но я на него не согласна. Странно, правда?

– Очень странно. И… называй меня Алисия?

– Хорошо. Полагаю, мама – это явно не то. Особенно для такой молодой и симпатичной женщины.

Алисия сверкнула глазами. Но Лиля выглядела абсолютно спокойно и искренней. Она не лгала. И действительно, по меркам двадцать первого века, Алисия была вполне симпатичной. Не слишком высокая, очень стройная, тонкокостная, изящная… да и лицо… не красавица. Но если выщипать брови, правильно подкрасить глаза и наложить помаду – будет очень своеобразно.

Этакая настороженная хищная птица.

Кажется, вдовствующая графиня это поняла – и кивнула.

– А я буду называть тебя Лилиан.

– Лиля. Для близких – именно так. Для самых близких.

Женщины понимающе переглянулись. Границы были обозначены и приоритеты расставлены.

Одной нужно сохранение статус-кво и укрепление положения при дворе.

Второй же – титул и деньги.

И семья.

Эти цели совместимы при должном упорстве и усердии. Так что можно подумать и о насущном. Например…

– Знаешь, Лиля, тобой надо заняться всерьез. Загар недопустим для благородной дамы, брови надо выщипать, щеки чуть тронуть белилами…

Лиля покачала головой.

Ни слова – но вполне отчетливое отрицание.

Я достаточно уважаю вас, чтобы не спорить, но и делать все вышеизложенное не стану.

– Лилиан?

– Я не буду подчиняться интересам моды, – пожала плечами женщина. – Я хочу ее создавать.

– Вот как? – прищурилась Алисия. – Метим в королевские фаворитки?

Лиля усмехнулась.

– Нет.

– Тогда ничего не получится. Моду задает сейчас баронесса Ормт.

– Близкая подруга Его величества?

Алисия кивнула с улыбкой. Умница Лилиан. Ничего объяснять не надо.

– Полагаю, мне надо познакомиться с баронессой. А подружиться?

– Принцессы ее очень не любят.

– А Его величество любит своих дочерей?

– И сильно. Баронесса для него всего лишь игрушка – как и для всех мужчин. А дочери…

– Память о любимой женщине?

– Да. Джессимин. Хотя не могу понять, что все в ней нашли?

– Она была красива?

– Да. Но при этом глупа, беспомощна…

Лиля фыркнула.

– Алисия, исходя из своего опыта, я могу сказать так. Мужчины любят тех, о ком надо заботиться. Сильные и умные женщины обязывают. Если рядом с тобой львица – придется стать львом, а не козлом. А с козочкой проще. Травки и молочка – и все. Ну и кого выберут?

– Ты умна.

– Я стараюсь. А кто у нас еще задает моду, кроме баронессы? Не может же у нее не быть соперниц?

– И абсолютно права. Герцогиня Тарнес…

И разговор ушел в перечисление титулов, связей, обсуждения друзей и врагов…

Женщины заключили пакт о ненападении. Друг на друга.

А вот насчет всего остального мира разговоров не было.

* * *

Следующее утро для Лили началось с приятного визита.

– Доложите госпоже, что прибыл Ганц Тримейн.

При этом известии отступила даже головная боль. Лиля взвизгнула от радости и вылетела из столовой, где пыталась впихнуть в себя простоквашу после вчерашнего.

Нет, она не напилась. Но голова трещала, как сырые дрова. Она уж и забыла, когда приходилось так напрягаться. Последний раз, наверное, еще когда она была Алей Скороленок. А теперь вот…

– Лэйр Ганц! Как я рада вас видеть!

Ганц Тримейн по всем правилам раскланялся, поцеловал графине ручку, сделал комплимент…

Алисия Иртон еще отдыхала. Поэтому Лиля без всяких пригласила Ганца за стол и принялась расспрашивать.

Мужчина принял предложение без всякого стеснения – и с удовольствием стал расправляться с завтраком.

– Уж простите, графиня. Я к вам выехал, даже не позавтракав.