Выходит, я и впрямь хищник? И зачем только решился на ту пытку? А после того, что узнал о Персике немного больше, и вовсе не видать мне покоя! Отец купил ее для меня. Похоже, наши вкусы немного совпадают. Правильнее сказать, обонятельные функции. Сколько же он заплатил девственнице, чтобы та пришла сюда в качестве рабыни? Ума не приложу!

Получается, так просто купить любую девушку? Ткни пальцем, дай денег, и она твоя? Развратно дюже смотрится со стороны та реально жестокая правда. Навевает тоску. Где же настоящие чувства? Где ж та восхваляемая любовь и искренность? Выходит, и нет их вовсе. Деньги правят миром!

Елена и ее бескорыстная забота всплыла в памяти. Интересно, как же пахнет ее миниатюрная грудь? Оказывается, волнует мужское воображение вовсе не размер груди. И даже не попа! А запах кожи. Никогда бы не догадался. Что ж, сегодня узнал гораздо больше!

Я еще долго смотрел в потолок. Заснул под утро. Заведенное состояние неумолимо терзало безграничную фантазию вплоть до наступления рассвета.

Глава 2

Власть – лучшее алиби.

Кинокартина «Порочная страсть».

Скрип двери спальни и привычный стук каблучков по паркету. Вот и Персик! Я лежал на боку спиной к ней. Выжидал. Что провернем сегодня, моя сладенькая? Дивный аромат девушки, который посчастливилось учуять вчера, напрочь убила кофейная «вонь», молниеносно распространившаяся по всей комнате. Я до полоумия влюблен в кофе, но сейчас он был противен.

– Господин… – тонкий полушепот Персика. Затем вздох.

Я лежал смирно, не шевелился. Даже дышать перестал. Злорадная ухмылка еле заметно скривила губы. Зверь внутри меня желал поиграть с добычей. Так и норовил прощупать пальцами тот девичий страх. Помучить и отпустить. Пока что… Просто ни к чему не обязывающее задирание служанки. Ежедневное. Без того мой день не начинался!

Только Персик, поставив поднос на привычное место, коснулась моего плеча, я с возгласом «ага-а-а!» прытко развернулся, и, ухватив служанку за локоть, швырнул поперек кровати.

Она вскрикнула. Я же склонился к Персику, вожделенно наблюдая за ее реакцией. Губки приоткрыты. Зрачки расширены. Снова прерывисто дышит. Так и подскакивают те дыньки! Ох, как забавляло глядеть на беспомощность служанки. Я довольно оскалился, окидывая ее тельце похотливым прищуром. Мои глаза уже раздели игрушку мысленно.

«Моя!!! Что хочу, то и буду вытворять! Ох, не жди пощады от Норвата, Персик! Ты в моей власти…»

Мои пальцы пробежались по пуговицам униформы. Смяли тугую налитую грудь. Затем нащупали соски. Те быстро набухли сквозь ткань! Удивился, расстегнул три пуговицы, забрался под бюстгальтер. Да, служанка сегодня получит немного больше, чем обычно!

Персик вздрогнула. Запах ее тела становился невыносимо ярким. То ли боится, то ли хочет, чтобы я продолжал ее трогать. Как понять, что ей нужно сейчас?

Отставив размышления о том на менее загруженную часть нового дня, я провел подбородком по животу девушки. Затем быстрым движением запустил ладонь под юбку. Пальцы добрались до трусиков, нагло их отодвинув. Упорно подползали к заветной девственности. Хочу пощупать, какая она! Раскрытых кисок предстоит лицезреть куда чаще, чем нетронутых. Грех не воспользоваться сладким моментом!

– Прошу, господин… – с дрожью прошептала Персик. – остановитесь…

Я поднял бровь и презренно фыркнул. На миг застыл. Значит, боится. Зачем, в таком случае, было продавать свое тело?!

– Моя ты продажная потаскушка… Поздно строить из себя монашку. – я с силой потрепал служанку за попку и тихо проскрипел в лицо. – Услуживать мне – твоя прямая обязанность, ее никто не отменял.

Тут же нырнул пальцем в нижние губки Персика. Я рядом! Нащупал искомое. Но не мог войти в нее. И впрямь что-то мешало!

– Все-таки, девственница. – не знаю, почему, но меня разозлил тот факт. – Ну что ж… Следовало бы наказать тебя, такую порочную целку! Готова, Персик?

Я и вовсе озверел. О том вовсю кричал мой плотоядный взгляд.

Служанка и сообразить не успела, о чем я говорю. Охваченный ее переживаниями, я, широко улыбнувшись, с беспредельной мощью затолкал палец в былую девственность. Слышу истошный вопль служанки. Услада для зверя! Сама виновата. Ты ж и пробудила во мне его!

Персик отдернула мою руку и пулей вылетела из спальни. Ее поведение вызвало у меня бурный смех. Успокоившись, я поглядел на свой палец. Немножко в крови… Утерев тот об одеяло, подставил к себе на ноги поднос и принялся за завтрак.

***

Рабочий день выдался слишком тяжелым. Я изрядно вымотался. Но отдыхать было некогда! Вечером, приняв душ и приведя себя в порядок, я натянул рваные джинсы, набросил куртку, завел мотоцикл и поехал к скверу.

Надеялся увидеть Елену. Хотел того. Очень! Сомневался, конечно, ведь о времени встречи мы так и не успели договориться.

Подошел к тому месту, где сидели с ней вчера. Елены нет. Зато в лавку воткнута записка.

«В восемь на крыше. Завтра.»

А дальше адрес дома с той крышей. Я поднес записку к носу, она не имела запаха. Елена вновь лишила возможности учуять ее и тем забрала покой. Что ж, приду.

***

Персик держалась от меня на расстоянии. Был уверен, что та удерет из особняка сразу после того, как я, играючи, надорвал целость с утреца. Но нет! Персик все еще здесь околачивается. Желает продолжения.

Да-да! Противно?!

А мне как противно видеть эту грязную девку! Деньги куда важнее собственной гордости. Очередная продажная сука! Интересно все же, что подвигло Персика пойти торговать телом? Что заставило решиться на такое унижение, добровольно позволить другим плевать тебе в лицо? Не женщина, а общественный туалет! Как хочешь – так и пользуйся!

С другой стороны, к чему мне проблемы какой-то там потаскухи? У меня есть Елена, ее и буду добиваться! Хотя бы потому, что она не называет меня господином. Единственная, кто общается со мной на равных! Я слишком долго ждал этого. Впервые вижу к себе нечто искреннее. Без корысти, без расчета. Просто общение. А может, могу все же рассчитывать с Еленой на большее, чем дружба?

Следующим вечером я довольно быстро нашел адрес дома, указанного в записке. Елена ждала на крыше.

– Вот! – она показала красивую улыбку, подняв перед собой гитару. – Прихватила!

– Любишь побрынчать? – смеясь, поинтересовался я, про себя подумав: «О, детка! Ты мое послание свыше! Даже увлечения у нас с тобой одинаковы!»

– Нисколько! Просто… – Елена опустила томный взгляд на мои джинсы. – твои пальцы кажутся музыкальными. Они знают толк в ритме. Не спрашивай, откуда знаю, просто чувствую это. – ее глаза с оттенком кокетства пронзили мое сердце.

«Мои пальцы и не то умеют! Вот бы показать!» Я, вдохновленный похвалой, взял гитару. На ум пришла баллада о любви. Почему нет? Сейчас самый подходящий момент!

Я пытался уйти от любви.

Я брал острую бритву и правил себя.

Я укрылся в подвале,

Я резал кожаные ремни,

Стянувшие слабую грудь…

Nautilus Pompilius «Я хочу быть с тобой.»

– Сразу и не скажешь, что ты романтик, Майк! Кажешься неприступным. Может, немного придирчивым, строгим. В тебе слишком много серьезности.

«Знай меня лучше, никогда бы не назвала романтиком. А уж тем более серьезным! Но совсем не хочу, чтобы ты видела во мне зверя, Елена. Ты нежная, добрая. Заботливая. И я должен отплатить тебе именно светлым. Если то вообще когда-либо покоилось в моей душе. А душа у меня есть? Хм, очень спорный вопрос…»

– Но с тобой я другой, Елена. Хочу стать романтиком. Научишь?

Елена придвинулась ближе, изнеженно кутаясь в мою джинсовую куртку, которую дал ей.

Я хочу быть с тобой…

Я так хочу быть с тобой!

Я хочу быть с тобой

И я буду с тобой!..

Nautilus Pompilius «Я хочу быть с тобой.»

Она погладила меня по волосам. Мои пальцы мигом отпустили струны. Озадаченно посмотрел на Елену. Не понимал, зачем она гладит меня, пока та не провела ладонью по моей щеке… Призывала действовать!

Я затаил дыхание, заглотнул большущий ком, перекрывший горло. Елена приблизилась к моему лицу. Я инстинктивно сжал губы. Плотно! Елена, притянув к себе, еле ощутимо поцеловала меня.

– Ты стесняешься? – невинная, на первый взгляд, женская реплика шибко ударила по мужскому самолюбию!

Я же, испуганно глядя на ее губы, не знал, как поступить лучше: то ли бежать, то ли дать волю своим желаниям. Тем, что выпрыгивали из джинсов сейчас! «С Еленой все будет иначе. Никогда не позволю с ней черного разврата! Не стану осквернять! Хочу познать, что такое любовь. Если она сама решится на это со мной.»

Елена, близко глядя в глаза, спросила.

– Никогда не целовался с девушкой? – а затем улыбнулась. – Ты покраснел!

Я и впрямь покраснел. Твою ж мать, перед Еленой умудриться покраснеть!!!

– Застенчивый Майк… – продолжала она, будто пыталась успокоить тот огонь стыда, что разожгла во мне. – Тебе идет флер невинности, парень! Ты куда? – удивилась Елена.

– Ухожу. Пока! – я быстро спустился с крыши, напоследок не взглянув на ту, которая меня поцеловала.

Мне стыдно стало. Теперь Елена знает о моем большом секрете. О том, что я девственник. И да, черт возьми, никогда прежде не целовался! Не с кем было, да и не горел желанием! Не понимаю эти ласки «губы в губы». Есть куда более интересные занятия, чем перегонять слюни из одного рта в другой. С другой стороны, хотят целоваться и делают это те, кто влюблен. Значит, я влюблен? Ведь я хочу целоваться. Брось, Норват! Это всего лишь застой! Не дано тебе любить! Вот чпокнешь кого-нибудь, та любовь быстро выветрится.

Да, вечер испорчен. Но я все равно счастлив! Первый поцелуй получил все-таки! И запомнил аромат Елены. Совсем другой. Не такой, как у Персика. Елена пахнет молоком. Теплым, парным. Медовым. Похоже, я скоро стану сладкоежкой!

***

Будильник нарушил сон. Будильник?!

Я продрал глаза и в смятении уселся на кровать. Посмотрел на часы, потом на тумбочку. Нахмурился. И завтрака нет! Где ж Персик? Проспала, что ли?

– Персик! Ты куда пропала? – я резво спустился в холл.

– Она приболела, господин… – служанка отца, показавшись из столовой, подошла ко мне и отвесила поклон. А затем отвела взгляд.

Я заподозрил неладное. Неужели Персик сбежала? Или что сделала с собой с горя?

– Чем, спрашиваю? – не пойму той причины, но мне вдруг стало интересно, куда запропастился мой карамельный Персик!

– Сын! Доброе утро! – отец спускался по лестнице. Кажется, он в хорошем настроении. Не похоже на него… – Сегодня у тебя законный выходной! Оставайся дома и отдыхай от шахты! Заслужил, горжусь! Пользуйся моментом!

– Спасибо. – краем глаза заметил Персика. Та подошла к лестнице. Покорно глазела на меня. Лицо, красное от слез, быстро приобретало привычный цвет, но печальные глаза выдавали то плачевное настроение. Недолго разглядывая меня, Персик прошмыгнула по коридору второго этажа.

– Не сомневайся, отец! Буду спать целый день напролет!

Отец похлопал меня по плечу и с загадочной улыбкой направился к парадной двери.

– Сегодня вернусь поздно!

Отец редко жалел меня. Заставлял трудиться до изнеможения, чтобы на другое не оставалось ни времени, ни сил. Обжегся сам когда-то, несколько лет назад, теперь желал отгородить меня от той же опасности. Своими способами, но старался не допустить, чтобы я пошел по его «несчастливым любовным стопам». Я не признавал отца, как главного. Он слаб, а потому и деспотировал. Я чувствовал эту слабость и знал, что я сильнее. Теперь уже ни к чему собирать его привычки и вкладывать в себя. Я превзошел отца. Но лишь потому, что никогда не любил. Не страдал. Никто не предавал меня. В том и заключалось преимущество.

Отец похоронил в себе любовь к матери. Потому и потерял собственный интерес к жизни. Пресный. Надоевший. Никакой! Однако, почему-то не выбросил ту любовь.