Раздумываю о насущном, перетираю все это по нескольку раз и начинаю потихоньку понимать, что мы с Романом не такие уж разные люди, если присмотреться повнимательнее. Роман тоже никому не нужен, кроме матери, брата и Арины.

Мы похожи с ним не только в этом: мы оба неправильное, оба дикари по отношению к нормальной человеческой любви и заботе. Нас предали и продолжают предавать, нас как не понимали, так и не понимают; а мы, как можем, так и влачим свое существование, невзирая на камни, попадающиеся на пути, и об которые мы то и дело спотыкаемся, но все равно движемся вперед.

В данный момент мне кажется, что мы с Романом подходим друг другу, причем идеально. Мы будто две половины одного целого, как бы дико и неправильно это не прозвучало. Вполне возможно, что завтра я проснусь с этой глупой мыслью и первым делом покручу у виска и посмеюсь с самой себя.

А возможно, что и нет. Потому что мне так думать комфортно и просто, мне хочется знать наверняка, что я, наконец-то, села в свой поезд, на котором доберусь до конечной станции, и не будет больше никаких пересадок. Мне нравится видеть в Романе образ того человека, который создан только для меня и любит только меня, проще представлять, что Роман и есть тот самый принц, которого ждала. Причина этому вполне логична: ведь я замуж за него иду, жизнь с ним связываю, да и дочь свою единственную родила от него же. Как тут думать иначе, когда судьба сама все решила за нас?

Только бы Роман не передумал… Я бы на его месте бежала куда подальше от такой жены, которая может и задушить ни с того ни с сего, и яду подсыпать, припомнив старые обиды, и топором зарубить, пока спит.

Мне же так не хочется, чтобы Роман исчез после всего, что мы пережили вместе. Не уверена в том, что Роман не уйдет, но и удерживать не стану, гордость не позволит так опускаться.

Такая вот загвоздка…

– Даш, ну ты с Аринкой тогда примостишься. – мамин голос отвлек меня от риторических рассуждений, которые все успешней заводили мой разум в тупик. – А Люба на твоей скрипучей койке, где пружины в попу упираются, поспит, лады?

– Лады. – кивнув маме, я криво, но искренне улыбнулась при упоминании о своем любимом «царском ложе».

Пружина та гадкая уже несколько лет как впивается туда, куда ее не просят, а на новую кровать жалко тратиться. Буду спать на старой до тех пор, пока каркас не просядет так, что моя спина достанет до пола. Эта кровать пришла ко мне из детства. Сколько себя помню, всегда на ней только и спала. Еще одеяло любила из верблюжьей шерсти, зеленое в шашечку. Одеяло то давно как моль пожрала, а кровать прошла со мной сквозь годы и осталась. Память, все-таки… трудно расстаться с тем, что напоминает о детстве.

Взяв кружку с полки, я подставила ее поближе к бутылке и подмигнула маме, намекая на продолжение пьяного банкета. Рюмка с кукольной дозой сейчас слишком мала, чтобы реанимировать меня и вернуть к полноценной жизни.

– Наливай, только с горкой. Ты умеешь, я знаю. Составлю вам компанию. Пока спать не хочу.

Не последую я совету Романа, не пойду купаться и спать, чтобы проснутся завтра иной. Другая жизнь мне не нужна и даром, поняла это с запозданием, правда. Я хочу жить там, где есть и будет он. Только там и только с ним.

Роман Быков, прежде мой заклятый враг, к которому испытывала глубокую ненависть и очень ранимую тягу, а ныне мой будущий муж, которого я, как ни крути и не буйствуй, не хочу терять.

Не знаю, получится ли у нас создать семью в обычном понимании этого слова. Но я хочу попытаться ему понравится, хочу угодить ему как жена, хочу, чтобы он был рядом со мной и дал Арине замечательное будущее. Роман мне нужен куда больше, чем я могла представить себе когда-то с другими. Ни один мужчина так меня не цеплял, ни к кому я так не тяготела и не привязывалась. Хочу видеть Романа только таким, каким привыкла его видеть, со всеми его недостатками, пошлыми намеками и смешками. Даже буду рада слышать его издевательское «моя хорошая» хоть каждый час, пусть Роман только обнимет меня еще, спокойствие подарит и погладит по макушке, как сделал сегодня. Как же с ним уютно рядом находиться, когда мы оба молчим и ни о чем друг другу не напоминаем…

Роман обязан понять, почему я сорвалась, и не должен отказаться от брака. Не может же он просто взять и испариться после всего, ведь пообещал, что поможет мне справиться с душевной болью и прогнать тоску.

Зря я себя накручиваю плохими мыслями, ведь завтра Роман позвонит обязательно. Он не относится к той категории людей, которые бросают слова на ветер.

***

Полночи я слушала, как поют за стенкой наши приличные бабушки. Они так и не легли спать, сидели и горланили то хиты их бурной молодости, то о своем, бабушкинском, перетирали. Слишком много тем для разговоров эти неугомонные женщины подняли за раз, и до следующего утра их обсудить времени не хватит, даже если очень хорошо постараться.

Когда кто-то из них начинал впадать в грусть и монотонно вздыхать, другая запевала песню. Особенно популярностью пользовались «Зачем вы девочки, красивых любите?» и «Черный ворон». Именно эти две песни бабули по-солдатски чеканили с периодичностью через две других, менее плаксивых и более современных. Ну и Лолита с ее «Пошлю его на небо за звездочкой» разок проскакивала в меню, правда, дальше припева дело у них не двинулось.

Арина спит крепко, ей все равно, что конкретно ее бабушки распевают и распивают сейчас. Соседям, кажется, их народное творчество тоже спать не мешает. До сих никто не постучал в стену или в дверь с угрозами вызвать полицию, если они не смолкнут.

А я лежу на полу, чтобы перегаром на дочь не дышать, и тихо смеюсь в подушку. Удивительные они женщины! И как моя мама раньше не разглядела в Любови Михайловне родственную душу? Да такую родственную, что не оторвешь их теперь друг от дружки. А говорила, что выдерга она старая, не общайся с ней и с остальными Быковыми. Угу, а теперь что?

Откинув логику и заткнув уши, я позволила себе шалость и представила, что Роман тоже здесь, со мной в этой комнате. Почему-то мне очень сильно захотелось, чтобы он сидел с нами и увидел все это собственными глазами. Представила, как бы он отреагировал, лицезрев Любовь Михайловну в таком виде. Но я бы отвлекла его кое чем другим, более важным. Ну и рядом бы мы спали сейчас, втроем с дочкой.

Лежу и мечтаю, поглаживаю свою руку и представляю, что это делает Роман. Теплом приятным веет от той невероятной и противоречащей прежним суждениям мысли, почему-то. Страх мой многолетний улетучился, гнев сгинул вместе со страхом. Мне спокойно на душе, легко и уютно. Роман же пообещал, что так случится. Выговорилась от души, если так можно назвать мой слет с катушек, и полегчало.

В конце концов, это когда-нибудь должно было произойти. Психологический эффект бумеранга сработал безотказно. Много кто меня третировал, гнобил и пытался раздавить. Я же годами терпела все это и не позволяла себе такой роскоши взять и выплеснуть наружу истинные эмоции. Никогда не давала никому сдачи, просто принимала любые удары от судьбы и от людей. А тут раз, и неконтролируемый взрыв, а за ним наступило облегчение. Роман ведь еще в прошлом году говорил о том, что мне необходимо выговориться. Как в воду глядел… Лучше бы я доверилась ему еще тогда, и не было бы всего этого.

Худо-бедно, с ошибками и тумаками, но половина пути осталась за спиной. Впереди самое основное: как и когда познакомить Арину с отцом. И тут снова возникает проблема… Не хочу в этом деле торопиться, а на меня давят со всех сторон, не давая тянуть резину дальше. Наверное, все дело в том, что я хочу решить сама, когда и как это сделать, а у меня снова и снова отбирают право выбора.

А может, это я слишком медлительна, или же все вокруг меня спешат? Но все равно я мать, а значит, последнее слово должно быть за мной, и только за мной. Встреча Арины и Романа должна пройти в моем присутствии. Я так хочу. Нет, не боюсь, что что-то между ними может пойти не так. Всего лишь хочу поглядеть на этих двух счастливцев. Позавидую своей дочке белой завистью и всплакну втихую, ведь мне за свои тридцать лет так и не посчастливилось увидеть родного отца и поговорить с ним хотя бы минуту. Даже фотографий его ни разу не видела. Мама сожгла все снимки, в том числе и свадебные, а памятные вещи его выбросила.

А вот у Ариши моя печальная история не повторилась и уже не повторится, хоть я и проводила вполне четкую и устойчивую параллель с собственной жизненной ситуацией и ситуацией дочери. Арише повезло в сотни раз больше, чем мне, ведь у нее есть отец, который ее любит и которому не плевать, как она и что с ней. А это о многом говорит. По крайней мере, для меня, никогда не знавшей, что такое папина любовь. А дочь моя этого заслуживает и вполне может узнать.

Я готова поделиться с Романом собственным смыслом жизни. Пусть приходит к нам. Завтра же обрадую его, как только доберусь до офиса.

Глава 1

Пора менять друзей и что-то в себе.

Менять паденье на полеты…

ВИАгра, «Сумасшедший».

Дарья.

Вопреки моим грандиозным планам, Роман в понедельник и даже во вторник не появился ни в офисе, ни у нас дома. Не звонил, не писал, не приходил. Пропал бесследно тот лечебный кот, как будто и не было его.

А всё я ждала и ждала, впустую считая дни и не выпуская из рук мобильник, и даже ночью держала его под подушкой, чтобы не пропустить звонка. Волновалась страшно, куда исчез Роман, и все ли с ним хорошо, но позвонить самой было совсем уж неловко и стыдно.

Видимо, зря я так беспечно понадеялась на то, что Роман не передумал на мне жениться. Он, как мне видится, посидел в одиночестве, поразмыслил хорошенько, на какой кошмар подписался, и понял, что ему это не надо.

Что и требовалось ожидать, Роман отвернулся от меня так же легко, как и поворачивался. Либо же он ждет, что я сама сделаю первый шаг и позвоню. Возможно, это так. Но я, как женщина, жду первого шага от мужчины, и сама не стану напрашиваться на общение, если ему этого не нужно. По-моему, это вполне логично.

Но почему же Роман молчит? Неужели тяжело кратко обозначить ту причину хотя в сообщении, а после молчать себе дальше сколько приспичит? Может быть и такое, что дело вовсе не в отказе Романа от брака, и в его поведении имеется несколько иное основание, о котором я не предполагаю. Но как узнать наверняка, если я стесняюсь ему позвонить и напомнить о себе?

Возможность выяснить мучившую меня причину я получила уже во вторник и немедля воспользовалась этим шансом.

Вечером мы с Аришей прибыли в гости к ее бабушке, Любови Михайловне Быковой. Та еще днем по телефону упросила меня остаться у нее на ночь. Аргумент для того привела нерушимый: она же в нашей квартире ночевала, стесняла нас своей худосочной тушкой, а теперь настала наша очередь. Потеснить Любовь Михайловну, конечно же, не получится, ведь в доме ее два этажа и куча комнат, но компанию мы составим с большим удовольствием.

Дочка моя, только переступила порог шикарного особняка, сразу взялась третировать свою бабушку расспросами о том, где папа и почему его нет здесь.

Любовь Михайловна поначалу отмалчивалась, как партизан на допросе. Благо, эта неудачная пародия на «скользкого ужа, извивающегося на сковородке» продлилась недолго; Ариша ее, молчунью, разговорила после того, как в обиде надула губки. Та и растаяла.

В итоге, Любовь Михайловна сдалась, но не совсем; принялась лгать не краснея, что дела рабочие ее сына поработили, и ему пришлось срочно уехать в главный офис, потому как он настолько незаменим, что без него там ничего не сдвинется с мертвой точки. Насколько затянутся те невероятно важные дела сына, Любовь Михайловна не располагает ни подробной информацией, ни хотя бы ориентировочной. В общем, отделалась она обтекаемыми фразами, которые обычно прокатывают.