* * *

Ведьмы и ведуны разошлись только на рассвете. Кто пошёл отсыпаться, кто приводить в порядок внешний вид. Я не осталась в стороне и по-дружески помогла Райне избавиться от репейников, заодно выяснила, кто же наслал эту напасть. А знания не только сила, ими ещё и делиться принято. Так что Райна отомстила рыжему Орину сполна. И за испорченную причёску, и за испоганенный вечер, и за то, что строил глазки кому не следовало.

– Так я же любя-я-я… – сокрушался несчастный ведун, пока Райна вытаскивала из его спины колючки. – И потом, если не я, так кто-нибудь другой подсуетился бы. А я не желаю, чтобы мою девушку обижали всякие там.

– Правильно! Лучше обидеть самому, – ехидно протянула я.

Орин недобро зыркнул исподлобья. Он считал, что я дурно влияю на Райну. Два года парень безуспешно пытался убедить её сменить соседку по комнате. Предлагал даже снимать комнату в городе, но Райна наотрез отказалась съезжать.

Подцепив пинцетом очередную колючку, она взмолилась:

– Элли, ну задействуй отмену.

– С какой это радости? К тому же ты уже почти закончила.

– Правда? – Орин радостно встрепенулся, чтобы тут же вздрогнуть от боли.

– Только половина-а-а… – горестно простонала жалостливая ведьмочка.

– Сердца у тебя нет, – проворчал ведун.

– Нету. И поэтому именно меня Райна попросила тебя проклясть. И если что, она тоже любя. Была б моя воля, одной спиной ты бы не отделался.

Орин насупился и замолчал. Да и Райна недовольно притихла. Я почувствовала себя лишней.

– Удачного вам исцеления, а я, пожалуй, пойду. Мне ещё надо собраться в дорогу.

– Доброго пути, – Райна улыбнулась.

– И не попадайся, – на прощание пожелал ведун.

У меня даже от сердца отлегло, а то уже было решила, что Орин всерьёз обиделся.

Сборы не заняли много времени. Вещей у меня было немного. В походном сундучке хранился запас необходимых снадобий, эликсиров и ингредиентов. Так что я сунула в сумку сменную одежду да конспекты и поспешила на конюшню.

Ступа изволила спать. Или же притворялась спящей. Трижды приказывала ей вылететь наружу – без толку. Только когда я зажгла лучину и принялась утрамбовывать поклажу внутри, ведьмолётка дёрнулась, подскочила на пол-ладони да так и зависла в воздухе.

– Только попробуй заявить, что я для тебя недостаточно хороша, – проворчала я и отдала приказ трогаться с места.

Глава 2

Тёмный лес

До лесной опушки я добралась быстрее, чем рассчитывала. Приземлившись, выбралась из ступы и плюхнулась на траву. Прошлым летом ведуны-однокурсники дальше этой полянки не продвинулись. Сюда я их ещё дотащила, а потом парней вырубило, да так крепко, что и нюхательные соли не привели в чувство. Так что в лес я вступила в одиночку, а вышла с подарком и полезными связями.

Волкодлак Захарий устроил мне экскурсию по владениям фей, призрак Иов познакомил с русалками, а домовой Листик накормил пирогами в своей избушке, ещё и клубочек подарил, благодаря которому мне стали не страшны хитрые лесные тропки, так и норовившие обмануть случайного путника. Да и сам лес оказался не таким уж и жутким. Шутки у него специфические, но какая ведьма не любит чёрного юмора? Так что спор я тогда у ведунов выиграла. И с тех пор стала частой гостьей в Тёмном лесу.

– Ты чего расселась? У Листика уже самовар вскипел.

Полупрозрачное лицо Иова выступило из куста орешника, следом раздалось леденящее душу завывание. Я к припадкам призрака была привычная, поэтому даже не вздрогнула.

– Я дощечку уронил, – последовало слезливое объяснение. – Вытащить не могу. Застряла-а-а-а…

Новая порция ультразвука разогнала всё живое в округе: сорвались с веток испуганные горлицы, выскочил из кустов трясущийся заяц, даже паучок, прядущий паутину, прервал своё занятие и эвакуировался на тоненькой ниточке от греха подальше.

– Элли, беда у меня, – уже спокойно возвестил Иов и умоляюще посмотрел на меня.

Орешник был густой, колючий, а на мне платье новое, чулки нештопаные, любимые, в полосочку. И всё же я опустилась на колени и поползла в заросли. Наверняка на дощечке Иов уже успел что-то изобразить, если не верну, продолжит ныть и чаю спокойно выпить с Листиком не даст.

Отыскать пропажу оказалось не так уж и сложно, но руки я в кровь ободрала, пока доставала. На дощечке углём была нарисована томная русалка.

– Никак не успокоишься, да? – хмыкнула я, возвращая призраку эскиз.

При жизни Иов был большим ценителем женского тела и обожал рисовать любовниц в пикантных позах. Когда о коллекции картин узнали родственники его пассий, художника настиг кинжал профессионального убийцы. Обиженный на белый свет призрак отказывался признавать настоящую причину собственной гибели и продолжал верить, что пал жертвой проклятущих конкурентов, сгубивших его из зависти к искромётному таланту.

– И жизни не хватит, чтобы постичь все прелести и тайны женской натуры, – глубокомысленно изрёк Иов.

– Поэтому ты как самый хитрый умудряешься рисовать и после смерти. Будь поосторожнее с натурой. В Ивовске тебя уже приметили, как бы история не повторилась.

Предупреждение я вынесла мимоходом, зная, что Иов пропустит его мимо ушей и продолжит наведываться в городок близ Тёмного леса. На редкость безответственное привидение. Это ж надо было умудриться засветиться чуть ли не в каждой спальне!

– Что значит смерть, когда в душе пылает искра вдохновенья? Стремлюсь успеть запечатлеть я лик любовного томленья. – Призрак простёр полупрозрачную руку к небу и вскрикнул, поймав прямой солнечный луч. – Жарковато что-то становится. Лучше я тебя в избушке подожду. И ты давай не задерживайся, самовар стынет.

Я подбросила на ладони клубочек-проводник. Ведь не предупреждала же, что загляну, а всё равно рады. За последний год я часто наведывалась в гости к домовому из Тёмного леса. У Листика всегда можно было выпить душистого чаю, поболтать и – что самое главное – выговориться.

К заветной избушке я вышла спустя полчаса. Лес счёл, что мне не помешает разминка, и немного покружил по тропкам. Ступу пришлось оставить на опушке, предварительно окутав чарами. В сохранности ведьмолётки я не сомневалась: даже если кто-то совсем рядом пройдёт – не заметит.

– Наконец-то явилась наша лапушка! Заждались мы тебя! – Листик возник на крыльце и важно приосанился.

На домовом была красная рубашка навыпуск, штаны и неизменные лапти. Лукавые глаза поблёскивали из-под густых, цвета спелой пшеницы бровей. Я сгребла Листика в охапку и расцеловала в пахнущие выпечкой щёки.

– Ну будет тебе… будет! – Домовой быстро осмотрелся – не видел ли кто? – после чего прошептал: – Поставь обратно. Несолидно же.

Я вернула раскрасневшегося домового на крыльцо. Тот помолчал немного, поправил пояс и снова напустил на себя суровый вид, отчего между бровей появилась складочка.

– Так о чём это я? Задержись ты ещё хоть чуточку, и осталась бы без вареничков. Вкуснющие получились. Картошечка так и тает, лучок сладкий. Захарий, пока я тесто на пирожки ставил, почти всю кастрюлю умял.

– Ты меня ещё куском хлеба попр-р-рекать будешь, – обиженно прорычали из избушки.

– Хлебом не буду. Ты его всё равно не ешь.

Избушка у Листика просто загляденье, тёплая, добротная. Печь не дымит, крыша не течёт, погребок имеется, а в двух шагах от дома – колодец. Я сперва удивлялась, что в таком доме кроме домового никто не живёт, а потом Иов украдкой поведал, что с Листиком невозможно поладить. Уж больно тот авторитарен в бытовых вопросах. Здесь не сядь, там не встань, всюду нос суёт и раздаёт непрошеные советы.

– Элли, чтобы через минуточку была за столом. Кто ж чай холодный-то пьёт? А ежели самовар греть, то его опять со стола снимать придётся. И прекрати ты мою избушку магией портить!

Я в ответ хмыкнула, закончила защитный круг и только потом поднялась по ступеням. Тёмный лес меня не обижал, проказами не изводил, но лучше поберечься.

В горнице пили чай. За столом на лавке восседал здоровенный мохнатый волкодлак и чинно лакал из чашки, рядом, прямо на столе, расположились феи. Крылатые крошки макали кусочки баранок в вазочку с вареньем, после чего прикладывались к соломинкам, торчащим из общей кружки. Призрак Иов устроился на подоконнике и уже что-то рисовал в альбоме.

– Вот, пришла. А говорили, что заблудилась, – флегматично обронил он.

– Как же она заблудится? У неё же клубочек.

– Снова одна? – недовольно проворчала фея, от которой исходило сиреневое сияние. Звали её Фиалкой. Более капризного и манерного создания мне встречать не доводилось. – Уж привела бы какого-нибудь мужика.

– Абы какого не надо! – спохватилась зеленоватая малышка, пахнущая мятой.

– Мьятта, не всем принца подавай. Я бы и на кузнеца согласилась. Сильного, крепкого, загорелого, – подала голос фея яблоневого цвета.

– Цыц, бесстыдницы! – прикрикнул на них Листик. – За столом об опылении ни слова. Нечего Элли аппетит портить.

– А мой аппетит тр-р-радиционно никого не интер-р-ресует, – хмуро проворчал в чашку Захарий.

– А что у нас с аппетитом? – Яблонька перелетела к волкодлаку на загривок и почесала его за ухом. – Почему не кушаем?

Страшный и косматый, раза в два крупнее обычного волка Захарий тут же разомлел и довольно зажмурился. В чём он провинился, я не знала, однако проклятие, лежащее на волкодлаке, блокирующее возможность превращения в человека, намекало, что он насолил сильному магу. Я сразу предупредила бедолагу, что не сумею его расколдовать, однако волкодлак продолжал надеяться.

– Элли, рассказывай! Не томи! – Фиалка отложила баранку и привстала на цыпочки. – Как прошёл бал?

– Мимо, – буркнула я и плюхнулась на лавку.

– Неужели никто не пригласил? – встрепенулась Мьятта. – Надо тебе было нас послушать и позволить сшить бальное платье.

– Которое она бы потом натянула на руку вместо перчатки, – ехидно осадила пыл подруги Фиалка. – Настоящая женщина должна о себе заботиться, даже если она ведьма!

– А я и позаботилась! Теперь ни один однокурсник не посмеет даже недобро посмотреть в мою сторону.

– Довела! – радостно захлопала в ладоши Фиалка.

– Провела! – вторила ей Мьятта.

– Проучила, – скромно потупилась я.

– Выкладывай детали! – Яблонька подпёрла щёку рукой и предвкушающе улыбнулась.

Из всех существ Тёмного леса феи-крошки были самыми вредными и жадными до пакостей и проделок. Горе тому путнику, которого тропинка выведет к Дереву фей.

– Элли, а оставайся с нами, – робко предложил Листик. – Жить есть где, а хорошая ведьма и в лесной глуши пригодится. Надо же кому-то заплутавших бедолаг в чувство приводить.

– Совсем бор-р-рзый нар-р-род пошёл, – поддакнул Захарий. – То у кикимор-р-ры чего отведает, то с р-русалками купаться полезет. А если к феям попадёт…

– Но-но! – Фиалка протестующе постучала баранкой по краю чашки. – Говорить о даме гадости в её же присутствии – это верх невоспитанности.

– А за спиной, получается, можно? – ехидно оскалил пасть волкодлак.

– Если о девушке не судачат, значит, она никому не нужна. – Фея томно похлопала ресницами.

– Водяного ты пошто обидела? – угрюмо спросил Листик.

– О! И ты уже в курсе, – засмеялась Фиалка, словно колокольчик зазвенел.

– Элли, помоги несчастному, а то над ним уже все лягушки потешаются. – Домовой сочувственно нахмурил брови.

– А что случилось с уважаемым Водолеем Бультыховичем?

Феечки переглянулись и дружно захохотали. Видимо, бедняга водяной влип основательно.

* * *

Водолею Бультыховичу беречься было уже поздно. Он сидел на краю листа кувшинки и полоскал в озере кончик хвоста. Некогда солидный мужчина в самом расцвете сил теперь был размером с мою ладонь.

– Чего пришла? Тоже поглумиться хочешь? – совсем неласково встретил меня он.

– Листик попросил. Считает, я смогу помочь.

– И как, сможешь? – встрепенулся водяной.

– Для начала мне нужно выяснить, что с вами произошло.