Я задумалась над словом «пришельцы». Не такой уж Яша ненормальный, чтобы причислить нас к марсианам или жителям любой другой планеты, отличной от нашей. Но какой-то резон в Женькиных словах все же был.

– Но он же псих! – спорила я скорее из вредности. – Кто знает, что ему в голову стукнет? Может, он не любит инопланетян?

– Кого? – удивился Жека, как будто вовсе не он минуту назад нас причислил к их расе.

– То есть… Я хотела сказать – иноземцев. Ну тех, кто без спроса врывается в чужие апартаменты.

– Хочешь сказать, мы вдвоем не справимся с каким-то чудиком? Перестань! – беспечно отозвался Евгений, подбираясь к третьему ящику.

С четвертным нам, наконец, повезло. Точнее, не знаю, что надеялся обнаружить Логинов, а вот я именно это и искала: весь ящик почти доверху был набит полароидными снимками, на сорока процентах коих были запечатлены разные люди, а на шестидесяти – «ангел» Ирина. Тщательнейшим образом изучив даты всех фотокарточек, мы сделали вывод, что снимает Яша аж четвертый год, а к своей красавице пристрастился лишь полгода назад, да Григорьева небось раньше-то и не работала. Учитывая, что Яков частенько свои снимки раздает, тяжело представить, сколько же их было всего, наверно, несметное количество.

– Ну что, думаешь, это он, написав записку, заманил ее в замок Варламовых? – поинтересовалась я Женькиным мнением.

– Не знаю, это ты его в глаза видела, тебе судить о его вменяемости. С другой стороны, без него мы б, наверно, и не узнали, что она вернулась в имение Серовых из магазина. Зачем ему раскрывать себя? – Тут Логинов не по-доброму уставился на компьютер. – Впрочем, есть шанс это проверить.

– Каким способом?

Женька принялся вытворять совершенно опасные вещи: включил компьютер (опять же через тряпочку), уселся на стул, точно это был его стул в его собственной квартире, и начал бесстыже лазить по папкам с документами в поисках, как я полагала, того самого письма, в надежде на то, что оно не было удалено. Я зябко ежилась, хоть в доме было тепло, и постоянно оглядывалась по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху. Затем, не выдержав, я и вовсе заняла позицию возле давно не мытого окна, чтобы в случае чего крикнуть что есть силы: «Шухер!», но от этого занятия меня отвлек Женька, окликнув, чтобы подошла поближе.

– Взгляни сюда.

Я взглянула. Это были файлы отсканированных газетных статей. Все они относились к журналам «Зазеркалье», «Мир мистики», «Духи – наши братья» и тому подобным. Тема развивалась одна и та же – переселение душ.

– Он, наверно, мнит себя Василием Блаженным, – хмыкнула я. – Пытается доказать, что является его вторым воплощением, и поэтому попрошайничает.

– А если хуже? Вдруг Гитлером? Или Наполеоном?

– Если верить в переселение душ, это, скорее всего, один и тот же человек.

– Что же, психопат Яша – третье пришествие Антихриста? Слабенькое вышло пришествие, ничего не скажешь, неудачное.

– Нехорошо смеяться над больными, – укорила его я, хотя сама вовсю усмехалась. – Выключи компьютер от греха подальше. Все равно письма в нем нет.

– Хорошо.

Грех не замедлил явиться. Мы уже пошли к выходу, когда в окне я заметила надвижение Яши – Антихриста во плоти.

– Шухер! – с чувством произнесла я. Не зря готовилась!

Мы бегом вернулись в комнату, Логинов прикрыл дверь и повел меня к дальнему узкому окну, выходящему на буйно цветущие кустарники в противоположной от входной двери стороне. Открыл одну из створок.

– Лезь!

– Яша, ты забыл запереть дверь! – ругал себя хозяин дома, стоя перед входом. – Ах ты негодный мальчишка! – Раздался заливистый смех.

Тем временем я пыталась протиснуться в маленькое оконце. Врут, когда говорят, что если пролезет голова – все пролезет. Голова-то у меня вылезла нормально, да и плечи тоже. А вот что касается задней части… Срочно на диету!

– Давай же! – громким шепотом подгонял меня Женька.

– Не могу, застряла!

– Вот, твердишь, что головой думаешь. Если б ты головой много думала, у тебя бы застряла именно голова! А у тебя что застряло? То-то же.

– Заткнись! Помог бы лучше!

Яша захлопнул входную дверь и полез в холодильник, приговаривая:

– Так, что бы Яше сегодня отведать…

С секундным колебанием Жека выпихнул-таки мою задницу наружу, и я со вздохом облегчения плюхнулась в кустарник. Напарник же, так как бы широк в плечах, открыл вторую створку окна и без особых усилий через пару мгновений очутился рядом. Вот гад! А сразу он не мог открыть все окно целиком? Тогда бы ему не пришлось меня выпихивать!

Я хотела сказать ему, что он свинья, но в итоге решила промолчать (презумпцию невиновности никто не отменял, вдруг это всего лишь глупое недоразумение, а не коварный план), вместо этого интенсивно потирала исцарапанные колючими ветками руки.

– Что такое? Поранилась?

– Немного, – надула я губы. Вообще по натуре я не неженка, но в тот миг мне почему-то захотелось побыть слабой. Может, оттого что Женька был сильным?

Логинов взял мои ладони в свои, приблизил к лицу и подул.

– Так лучше?

Мне хотелось ляпнуть: «Намного», – но, вовремя вспомнив то, что мы считаемся врагами, я хмуро ответила:

– Сойдет, – и поднялась на ноги.

– Ты что делаешь? Вдруг в окно увидит? На корточках! Только осторожно, чтоб, не дай бог, соседи не застукали.

На полусогнутых мы направились по узкой тропинке через участок к выходу на дорогу.

– Нет, я еще удивлялась обитателям замка, в который попала! – шипела я недовольно по пути с участка. – Жители деревни куда безнадежнее: одна про духов злых лопочет, бомжа иной из себя корчит…

– Тебе б стихи писать!

– Так и поступаю, когда злюсь! Что будет дальше? Нагой мужик, усеянный пауками с ног до головы?

– Что не так с пауками? – полюбопытствовал Евгений.

– Ненавижу их – вот что!

Мы вышли на главную дорогу. Стоило сделать несколько шагов, как далеко впереди, вынырнув между домами на противоположной половине деревни, замаячила крепкая, плечистая мужская фигура с огромной стопкой макулатуры, торчавшей из сумки, что висела через плечо. И ежу было понятно, что это почтальон.

– На ловца и зверь бежит, – обрадовался Женька.

Не сговариваясь, мы ринулись к нему со всех ног и чуть не сшибли беднягу на землю.

– Что за шило в одном месте у вас, молодые люди? – более-менее вежливо поприветствовал нас почтальон, учитывая то, что удержать его на ногах смогло разве что чудо, за что мы и извинились.

Женя сунул ему под нос конверт:

– Вы должны помнить, как передавали его!

– Я?

– Да, вы.

– Я? – вторично переспросил почтальон, отчего я решила, что ноги моей больше не будет в этой деревеньке, иначе недолго заразиться сумасшествием.

– Вы, вы. Или вам запрещено передавать записки? Это наказуемо? Пять лет с конфискацией? Так мы никому не скажем, уверяю вас, мы на вашей стороне! – попытался пошутить Логинов, как вдруг почтальон, совершенно неожиданно для нас, заявил со всей уверенностью:

– Я этого не передавал.

Конечно же, мы ему не поверили.

– Послушайте, это очень важно, и извините, пожалуйста, за дерзость. – Меня удивило то, что Женька, оказывается, может быть предельно тактичным, да еще и умеет извиняться. – Мы не хотели вас обидеть, просто это на самом деле важно. Вспомните, будьте так добры.

– Молодые люди, я понимаю, что это важно, иначе бы вы не стали на меня нападать посреди бела дня. Но я этого сегодня не передавал. Я еще в своем уме, склерозом не болею.

– Не сегодня. Вчера. Это было передано вчера.

– Но я первый день работаю! Потому и спросил: я вам нужен или тот, что до меня был.

Я почему-то вздрогнула от слова «был». Сглотнув, спросила:

– А где тот, что до вас работал?

– Какой-то шумахер сбил. Развелось их! Гоняют, ничего не боятся! Права купил – и вперед!

– Насмерть?! – ахнула я. Всё, концы в воду. Что же это делается? Неужели какая-то записка дороже жизни человеческой? Пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что я все выдумала и никакого заговора нет.

– Зачем насмерть? – вроде как удивился почтальон. – Живой, оклемается. Сейчас на больничном, в гипсе лежит.

– Вы, случайно, не знаете, как с ним связаться?

– Нет! – отрезал почтальон и перешел на бег – видно, так мы его достали.

– Зачем он убежал? – недоумевал Жека. – Он что-то скрывает?

– Думаю, у него просто полно работы, – не согласилась я.

Что ж, происходящее было просто, как савок: кто-то усиленно заметал следы. А может, это всего-навсего случайность? Так или иначе, проверить это можно было единственным способом.

– О чем задумалась? – узрел Женька на моем фейсе выражение крайней озабоченности.

– Нам остается одно: сегодня, как только стемнеет, мы отправимся в замок Варламовых.

Глава 5

После плотного ужина я поднялась в свою комнату с намерением немножко почитать. Женьке была поручена организационная часть экспедиции: он должен был добыть фонарики, веревку (вообще-то мы были уверены, что она не понадобится, но… кто знает, что ждет нас ТАМ?), выяснить точный маршрут, осторожно полюбопытствовать, в какое время включают имение на сигнализацию, сколько человек останутся на ночь в доме, и по возможности связаться с матерью Ирины Григорьевой. Конечно, список заданий попался ему немаленький, не один рулон туалетной бумаги пришлось извести (больше писать было не на чем), но он же сам вызвался помогать мне в расследовании. Вот и пусть помогает.

Только я окунулась в мир Агаты Кристи, как…

– Вы с ума сошли! – подобно урагану, влетел в мою комнату Пашка с глазами навыкате, выражавшими полное безумие. За ним тихонько последовал понурый Логинов и прикрыл за собой дверь. – Идти ночью в этот… в это… пристанище ада! – подобрал-таки Самойлов красивое словосочетание и понесся дальше: – Все говорят: кто в тот замок попадает – не возвращается! Вот ваша глупая Ирина вместе с парнем со своим и – того!.. И искать их не фига, а то сами прямиком на тот свет отправимся. Или, что еще хуже, застрянем между мирами… – Да, Павел очень любит читать фантастику на ночь глядя.

Не обращая на Пашу ни малейшего внимания (не до него сейчас, но и он свое получит), я грозно уставилась на его любимого друга и выдавила из себя слова, наполненные яростью:

– Ты зачем ему сказал?!

Пожатие плеч, мол, извини, но так получилось.

– Меж нами нет секретов! – ответил за него Паша с гордостью и продолжил вещание: – Там же злые духи, неизвестно, что может произойти с вами! Что, охота последовать за горничной? И потом я всю жизнь буду винить себя, что знал, но не отговорил! И останется о вас лишь светлая память… – Клянусь, он прослезился. Как тогда, в такси.

– Послушай, Паша, – зло ответила я ему, решив, что теперь его время «получить свое», – Ира была в замке – если вообще там была, что нам и предстоит узнать, – днем, а по легенде, которой верят-то одни идиоты, духи, смешно сказать, зверствуют ночью, так что не сходится! Это во-первых. А во-вторых, тебя туда никто не зовет! Вот и тешься своей «светлой памятью».

– Что-о? За кого ты меня принимаешь? Я думал тебя отговорить, но с курицей связываться – себе дороже, так что брошу пустые попытки. И не думаешь ли ты, что я друга своего, заметь, самого близкого друга, одного пущу? Щассс!

Мне почему-то в тот момент не показалось неправильным, что меня Паша мало того что обозвал курицей, еще и за ноль считает, раз сказал «одного». Вместо того чтобы заметить это и накостылять, я обратилась к самому близкому Пашиному другу:

– Он что, идет с нами? – Прозвучало это не гневно, что более соответствует моему характеру, а как-то обреченно. Самый близкий смиренно кивнул. – Ладно, Самойлов, но будь готов к тому, что ты там увидишь.

– Что увижу?

– Кро-овь, – злорадно протянула я, – мно-ого кро-ви.