Колокольня выглядела скверно. Штукатурка во многих местах отвалилась, обнажая кладку красного кирпича. У нее было пять ярусов, первый из которых порос травой и чахлыми кустарниками, которые торчали прямо из щелей и на стыке со вторым ярусом. Выше все смотрелось приличнее. Пока я пыталась взять в объектив всю колокольню со шпилем вместе, что удавалось с большим трудом, точнее, вообще не удавалось из-за отсутствия необходимого простора и большой высоты здания, я не заметила, как осталась одна. Убрав фотоаппарат, я хотела крикнуть им, но заметила сестер с другой стороны острова. Тогда я решила войти внутрь.

М-да… Кирпич, мусор, состояние захламленности и ненужности. Тут я услышала осторожные шаги за одной из голых стен. Видимо, потерявшийся турист. Все три сестры были на берегу, а вход здесь только один.

– Эй! – гостеприимно позвала я.

В ответ тишина. Однако шаги после недолгой паузы продолжились.

– Не хочешь – как хочешь, – пробурчала я, но тут какая-то тень пролегла в проеме и… застыла. От того, что я вижу тень, а самого человека не вижу, мне сделалось не по себе. Обычные люди так себя не ведут. Ни одной лодки и ни одного катера здесь не было, когда мы приехали. Пока мы любовались местом с того берега и пока сюда плыли, никакие люди по острову не ходили. Пока фотографировались, тоже тишина полнейшая, будто мы одни. И вот появляется человек, но ведет себя странно. Голос не подает, на звуки не выходит. Если не хочет общения – пускай, вон Юлька у меня такая же, от незнакомцев шарахается как от огня, но ты выйди просто на улицу или забейся в дальний угол, чтобы я тебя не отыскала. Зачем стоять и молчать? И так, чтобы тебя не было видно? Потому что я уверена: это делалось специально.

В этот момент меня осенило.

– Я убью тебя, лодочник! – крикнула громко, чтобы он слышал и понял: шутка не удалась. Ведь нас на острове пятеро, ему ничего не стоило выйти из катера и начать нас запугивать. Мистические истории расходятся на ура, так он привлечет больше посетителей и получит большую прибыль. Все логично.

Выдохнув, я успокоилась, но зря: с острова донесся голос перевозчика. Средняя сестра ему что-то отвечала.

– Кто здесь? – сорвалась я на писк, перепугавшись не на шутку. Затем приказала себе быть бесстрашной и твердой поступью вошла в помещение.

Там никого не было. Только что-то темное мелькнуло возле второго проема. Сколько же здесь смежных помещений? Колокольня маленькая, вряд ли та комната выведет куда-то еще. Ты в ловушке, призрак.

Призрак? Я сказала «призрак»?!.. Я сошла с ума… Это просто какой-то дурак, которому вздумалось пошутить.

– А ну выходи! – прикрикнула я грозно и сделала еще несколько шагов, но тут он вышел, в итоге мы столкнулись лбами. То есть фигурально выражаясь. На самом деле я тюкнулась ему в грудь.

– Как приятно, – шутливо изрек он.

– Тьфу ты, Владлен Сергеевич, вы ошалели?! Умеете же пугать!

– Мы на «вы»? – расстроился Громов. – Для тебя я просто Влад.

– Как вы попали на остров?

– Серьезно, Кать, не «выкай», – искренне попросил Владлен. – Мне сорок лет будет на днях, а вовсе не семьдесят.

– Окей.

Мы вышли из здания колокольни. Лодочник загрузил всех пятерых на судно, и мы отправились назад.

– Как печально видеть, когда исторические памятники нашей родины приходят в такое запустение, – поделилась наболевшим Богдана.

– Да, это плохо, – поддержала Варвара. – А все правительство виновато. Думают только о том, как бы денег содрать с народа. А сооружение восстановить – на это им жалко.

– Это вы еще запустений не видели, – поддержал беседу таинственный Громов. – В усадьбе Храповицкого были? В Муромцево? Это во Владимирской области. Один из немногих замков России, бесконечно красивый и величественный, гибнет с каждым годом.

– Что же вы денег не пожертвуете на реконструкцию? – с сарказмом вклинилась я.

– Я работаю над этим, – серьезно ответил он, и я заткнулась. То ли шутит человек, то ли правду говорит – поди пойми. Лучше промолчать.

Когда мы приплыли, мужчина предложил мне прогуляться по улочкам этого старинного города. Я почему-то согласилась, хотя сама ведь решила, что от него нужно держаться подальше. Мой парень Женька часто повторяет, что самая большая загадка в мире – это женщины, я склонна ему верить. Особенно сейчас.

Таким образом мы разделились: сестры пошли направо, надеясь отловить нашу группу с гидом возле какой-нибудь из озвученных достопримечательностей, а мы с Громовым свернули налево, прошлись немного вдоль берега, а затем направились по узкой тропе в сторону домов, находящихся на окраине города.

– Я рад, что ты надела на экскурсию платье.

– Для тебя старалась, – хихикнула я.

– Это очень хорошо, – ответили мне совершенно серьезным тоном.

Ввиду этого я поспешила сменить тему:

– Так что у тебя все-таки за бизнес? Приятной барышне за ужином поведать не захотел, может быть, меня удостоишь ответом?

– Господь с тобой, ничего в ней приятного не было, – хохотнул собеседник. – Если настаиваешь, расскажу. Я возглавляю фирму… скажем так, некоторых услуг.

– Умоляю, скажи, что ты не сутенер!

Мы засмеялись.

– Нет, просто когда люди обращаются за помощью, я помогаю. Вот и все.

– Криминал какой-нибудь?

– Да что ж ты меня во всех смертных грехах подозреваешь? – удивился Влад. – Обычные услуги, ничего особенного.

Мы как раз вышли на самую узкую и грязную улицу, которая вскорости привела двух путников в самый настоящий тупик.

– Ну и дела, – моргнула я, оглядывая местность. Слева дом с забором, прямо канава и заброшенный сарай, кои никак невозможно обойти, справа тоже дом, но ограда здесь шла только до середины. Право, не понимаю, для чего тогда вообще ее устанавливать. Сделал два шага вбок, частокол закончился, и ты беспрепятственно проник на чужую территорию.

– Как романтично, – хмыкнул Владлен Сергеевич. – Купить себе, что ль, здесь участок.

Мы дружно развернулись, чтобы пойти по неровной неасфальтированной дороге назад, но неожиданно встретили еще одно препятствие. Грозно скалясь, на нас шла вшивая бело-рыжая собака. Мы начали пятиться, пес же, сверкая свирепыми глазищами, начал заливаться лаем, уверенно сокращая расстояние.

– А сзади тупик, – безысходно молвила я тоненьким голоском.

– Я помню, – недовольно отозвался спутник.

Мне стало неописуемо страшно. В отличие от своей подруги, я никогда не боялась собак, но этот пес вселял какой-то нечеловеческий ужас. Он продолжал лаять и наступать, и мы почти уже уперлись в сарай, когда Громов сказал:

– Я думаю, он болен бешенством.

Только тут я заметила, что у животного изо рта выступила пена.

– Боже мой! – лишь оставалось воскликнуть мне, когда я почувствовала задом кирпичную стену. Начав читать про себя молитву, я зачем-то вцепилась в ладонь рядом стоящего мужчины. В следующую секунду глаза собаки засияли поистине зверским пламенем, я отчетливо поняла, что пришел наш конец и она сейчас бросится, и пес действительно сделал какой-то рывок, но тут же странно дернулся в районе шеи и свалился как подкошенный. Я успела закричать, но, видя, что враг повержен, затихла.

– Что с ним? – прошептала я, когда Владлен пошевелился, вроде бы собираясь уходить.

– Мне думается, он мертв. Пора нам возвращаться.

– Но почему?! Как он умер?!

– Какая разница? – нервно пробубнил он и двинулся вперед. Так как я все еще стояла возле сарая, мне пришлось отпустить его руку. Он переступил через псину и пошел по дороге, но через пять шагов обернулся. – Ну ты идешь?

Оцепенение прошло, возродив, однако, любопытство. Я подбежала к животному и села. Меня заинтересовал подозрительный изгиб шеи. Громов со словами «Ты что, совсем?» кинулся ко мне, когда я протянула руку, собираясь проверить догадку. Он перехватил мою ладонь и грубо поднял на ноги. Насильно повел вперед по дороге, приговаривая:

– Еще не хватало заразиться от этой псины! Знаешь, какой там набор? Жить надоело?

Я в ужасе молчала.

Юля

– О, вот вы где! – Обрадованный встречей Руслан подсел к нам на скамейку с моей стороны.

Мы с Максом отъединились от группы почти сразу. Я не успела даже толком поставить в известность Катьку. Впрочем, она знала, что у нас с Нечаевым свидание, должна понять, где я и с кем. То есть с кем. Где – мы и сами сначала не знали. Хотели пойти в кафе, но не нашли их поблизости. Зато нашли сами одну из церквей, к которым собирался водить гид. Мы там сфотографировались и отправились дальше по дороге, которая вывела нас в этот парк. Мороженщик порадовал ценами, так что от идеи найти кафе мы уже отказались. Сели на чистую лавочку в тени высоких ухоженных деревьев и стали поедать пломбир за пломбиром. Тут-то нас и нашел Руслан.

– От тебя не спрятаться, не скрыться! – шутливо пропел Максим.

– Нечаев, ты, как всегда, добр ко мне, – хмыкнул тот, устраиваясь повальяжнее. Положил руку на спинку скамейки и то ли нарочно, то ли случайно коснулся при этом моей шеи. Я чуть вздрогнула, Макс насторожился и, обернувшись, заметил причину.

– Руслик, вот че ты приперся? – миролюбиво фыркнул он. – Свидание нам портить?

– Что ты! Даже в мыслях не было.

– А где Костян с Никитичем?

– Они отправились Катерину искать.

– Зачем? – икнула я удивленно, стараясь, однако, на говорящего не смотреть. Почему? Не знаю. Я вдруг осознала, что очень сильно его стесняюсь. Это из-за шеи? Гороскоп утверждает, что у Тельцов там самая чувствительная зона. А я ведь раньше не верила…

– Видели, как за ней следил какой-то мужик, – пожал Руслан плечами. – Решили подстраховать.

Я еле удержала усмешку. Из Константина и Никиты телохранители так себе. Любимова быстрее сама за себя вступится, да еще и их спасет. Впрочем, я догадывалась, о каком мужике речь, так что спасенной она вообще не захочет быть.

– Страховые агенты, блин, – весело хмыкнул Максим, думая, очевидно, в том же направлении, что и я. Ну, не считая личности «какого-то мужика», полагаю.

– Юль, чем ты по жизни занимаешься? – искренне поинтересовался Руслан.

Все еще не глядя на него, я лаконично ответила:

– Менеджер по закупкам в муниципалитете. А ты?

– Я? – переспросил он удовлетворенно, словно только и ждал, когда же можно будет рассказать. Однако Максим невежливо хихикнул и закатил глазки, мол, сейчас что-то будет. – Дурак ты, – бросил ему спокойно Руслан, заметив реакцию, однако продолжать как-то сразу расхотел.

За него ответил товарищ:

– Зайцев у нас мануальщик.

– Кто? – не поняла я.

– Я лечу людей при помощи мануальной терапии, – включился-таки в обсуждение своей профессии Руслан.

– То есть врач?

– Ну да, вроде того.

«Везет мне на врачей!» – недовольно проворчала я про себя. То есть думала, что про себя. Потому что:

– А кто еще врач? – спросили оба.

Нет, ну сколько можно, а? Какая противная привычка…

– Да так… один…

– А говорила, что ни с кем не встречаешься! – не то разозлился, не то обиделся Максим.

– Мы и не встречаемся, он просто хороший знакомый, – кинулась я оправдываться, имея в виду Пашу Самойлова. Того самого, который не разрешал Катьке увозить меня из города.

– Конкуренция высока, – констатировал Руслан и наконец поднялся. Я смогла расслабиться и прижаться-таки к спинке, потому что до этого приходилось держать спину на зависть солдатам ровно: боялась опять прикоснуться шеей к его руке. – Может быть, прогуляемся? – предложил он. Мы не воспылали энтузиазмом. Я не успела насладиться позой с прижавшейся и ввиду этого отдыхающей спиной, а Макс… не знаю почему. Просто не воспылал. Тогда Руслан ушел один, и только Нечаев обрадовался и, повернувшись ко мне, стал шептать всякие нежности в мое ухо (я краснела и опускала лицо все ниже и ниже), как первый вернулся.

– Не прошло и года! – с пафосом пробасил Максим.

– Там очень красивые кусты сирени, а под ними тюльпанное поле. Думаю, можно сделать прекрасные снимки.