– Назначение – скрыть богатых людей в безопасном мире. От жестокости и насилия.

– Это лишь малая часть. «Зазеркалье Нашей Реальности» было создано именно ради жестокости и насилия. Этот компьютер – настоящий бизнес, а товар – безопасная жизнь. Как правило, чтобы товар был в ходу, на него должен возникнуть спрос. В данном случае спрос создает война. Именно поэтому ЗНР хотели создать еще до Третьей мировой, да вот в восемьдесят восьмом и даже позже, когда они только запланировали войну, им не хватило мозгов. Сама Третья мировая, где главными противниками выступили США и Российская империя, – это бизнес-план, который хотели выполнить за три года, но вирус, до сих пор остающийся неизвестным и неуловимым, заставил свернуть сражения.

– То есть Третья мировая была подстроена?

– Разумеется. Согласитесь, вторжение американских летчиков в воздушное пространство Российской империи – довольно странная и натянутая причина. Помните мистера Кандлесса? Борец за жизнь и справедливость. Жесткий, но милосердный. Нашли картину с ним, написанную мастером того времени. На ней мистер Кандлесс в мундире с десятком орденов, среди которых орден победы. Война началась в 1990-м и тогда же закончилась. Экспертиза показала, что картина была написана именно тогда. Но дата на самом полотне стоит другая – 1993. Они хотели вести войну три года. И сразу определились с тем, кто выйдет из нее победителем, в то время как не будет проигравших. Все это должна была быть масштабная постановка. Быть может, ее репетиция перед чем-то похуже.

– Похуже?

– «Зазеркалье Нашей Реальности» создали гораздо позже. В ходе эксперимента погиб один влиятельный человек, и все пришлось закрыть. Однако было много противников закрытия. Затем ЗНР пропало, и, поверьте, его ищут все. И лучше бы не нашли. Найдется «Зазеркалье Нашей Реальности» – начнется новая война.

От последнего слова Ирен замерла, чувствуя неожиданную слабость во всем теле.

– Но ради чего? В чем смысл быть богачом в разрушенном мире?

– Вы сами догадываетесь, но ваша удивительная честность и простодушие не дают вам этого признать. Допустим, ЗНР найдено, начинается новая война. Представьте, сколько людей захотят отправиться в мир, где не будет ни голода, ни насилия, ни смерти. Начнется хаос. Естественный отбор. Люди будут готовы перегрызть друг другу глотки ради того, чтобы добыть деньги и оплатить билет в «Зазеркалье Нашей Реальности». Затем война закончится. Мир будет медленно приходить в себя. А потом, спустя тридцать лет, начнется новая война. После нее еще спустя тридцать лет – другая. И каждый раз она будет приносить триллионы, если не больше. И нет способа лучше зачистить людей, ведь богачи выживут, в то время как бедняки погибнут, а те, что останутся, будут заново восстанавливать города, весь мир, чтобы спустя десятилетия он был вновь разрушен.

Ирен не верила своим ушам, и еще больше не верила в то, что человечество после множества ошибок и последствий войн, оставивших отпечаток в мировой истории и экономике, способно устраивать их вновь и вновь.

– Зачем им столько денег? Что они собираются покупать на эти триллионы?

– Ничего. Жажда денег – одна из ужаснейших и древнейших болезней. От нее нет лекарства. Страх и неуверенность рождают зависимость от денег. Так что мой вам совет, миссис Шерро: бросайте это дело. Откажитесь от расследования. Не ищите «Зазеркалье Нашей Реальности». Не ищите правду. Она ужасно вас ранит.

9
Побег

– Принцесса Делиуара? Станет моей женой?

Ему послышалось? Он не верил, что настолько лишен выбора.

– У тебя что-то со слухом? – Королева прищурилась. – Надеюсь, это не повредит помолвке.

– Делинда! – Александр вскочил из-за стола. Его высокий стул качнулся назад, едва не упав. – Когда ты успела договориться? И я не давал согласия!

– Пока ты о чем-то беседовал с миссис Шерро. – Она придвинула к себе тарелку с хлопьями в молоке и положила на колени тканевую салфетку. – И твое согласие – это условность.

Пальцы Александра сжали скатерть.

– Этот брак очень выгоден для обеих сторон.

– А как же твои слова? Что тебе стыдно из-за меня перед другими?

Королева застыла с занесенной над тарелкой ложкой. От ее пронзительного взгляда принц покачнулся.

– Ты забываешься, брат. Я в первую очередь королева и только после – твоя сестра.

Александр сгорбился, вновь принимая поражение. На сотню его громких слов она находила пару, чтобы сдержать его пыл. Это унижало принца каждый раз. Невыносимей было осознание собственной беспомощности и неспособности дать отпор. Он опустился на стул и уставился в тарелку с закругленным кусочком пастушьего пирога. Только что разыгравшийся от вида растопленного чеддера аппетит исчез, и возвращения его можно было не ждать, пока принц не смирится со своей участью. Он лишь спросил тихонько:

– Значит, та женщина, с которой ты говорила?..

– Королева Делиуара – Лавиния. Прямо как та серийная убийца. И выглядит она так же. Мужа ее убили на Съезде Мировых Лидеров, она осталась одна с дочкой, но, заметь, не горюет.

– А дочка…

– Анджеллина. Ты ее знаешь.

– Это не та, которая разрисовала все колонны в парадном вестибюле во время визита ее родителей?

– Не все, но большинство.

– А еще разрисовала каминную полку. До сих пор не понимаю, почему ее никто не остановил.

– Потому что проще оттереть рисунки с мрамора, чем, сделав замечание их автору, восстановить отношения с его родителями. Знаешь ли, родители не любят, когда ругают их детей, но сами сделать замечание могут.

В парадную столовую зашел Каспар. Делинду смутило отсутствие у него пиджака. И все же смолчать ее заставила слабость к красивым людям, которые носят не менее красивую одежду. А сегодня Каспар выбрал классические темно-коричневые брюки и кремовую рубашку с закатанными рукавами, поверх которой тонкими кожаными ремнями прочертила ровные линии портупея, имеющая дополнительное крепление на поясе. Нехотя Делинда заставила себя опустить внимательный взгляд.

– Доброе утро, Ваше Величество, Ваше Высочество. Я не прервал вас? – Каспар остановился у середины стола и оглянулся на монархов. Мрачное настроение принца не укрылось от него.

– Мы уже заканчивали. – Делинда коснулась салфеткой губ, сложила ее и положила рядом с тарелкой. – Александр, кажется, не хочет есть.

Принц поднял на нее обиженный взгляд.

– Позволь мне…

– Что? – невинно спросила Делинда, поднимаясь со стула. – Договаривай.

– Ничего.

«Позволь мне хотя бы самому решать, хочу я есть или нет».

«То-то же», – мог он прочесть ее мысли. Не нужно было слов: достаточно натянутой улыбки, широко распахнутых глаз и вскинутых бровей.

На секунду королева остановилась рядом с Каспаром, чтобы смерить его оценивающим взглядом, а после, покачивая бедрами, вышла в коридор, где ее заждалась телохранительница.

Каспар сел на стул рядом с Александром.

– Что случилось?

– Я женюсь на принцессе Делиуара. Подробностей не знаю, но они и не имеют значения. Все уже решено.

Александр был разочарован так сильно и погрузился в мысли о своей безвольной жизни настолько глубоко, что не заметил, как в глазах Шульца вспыхнули растерянность и испуг. Он слегка приоткрыл рот и повернулся к столу, будто в созерцании его гладкой поверхности мог найти успокоение. Каспара поглотило необъяснимое, но болезненное чувство: смешение радости и горькой потери. Женитьба принца означала вынужденный конец его романтической привязанности к Александру. Но плохо или хорошо это, Каспар не мог понять. Умом он был рад, сердцем – несчастен.

– Вы хотите этого? – Он видел ответ, который был словно высечен на лице принца, но жаждал услышать наверняка.

– Не хочу. Я даже ничего не знаю о ней. Только то, что в детстве она была избалованной.

Каспар не знал, что сказать. Как телохранитель он должен был поддержать помолвку и убедить принца прислушаться к королеве. Но обычный человек в нем, человек влюбленный, боялся раскрыть рот.

– Если свадьба неизбежна, то пусть хотя бы ваша невеста будет нравиться вам.

– Ты не понял, Каспар. – Печаль Александра сменило отчаяние. Он говорил громко, не боясь, что могут услышать слуги за дверями. – Я не хочу жениться совсем. Не хочу! Меня тошнит от мысли, что придется жить с той, кого мне выбрали. Противно даже думать об этом! Я жажду свободы. Хочу жить спокойно, по-простому, вдали от этой королевской мишуры. Но я ничего не могу сделать. Все решено. Я обречен, и это… просто невыносимо.

Он ударил кулаком по столу и обхватил голову руками. Каспар сидел неподвижно, чуть дыша.

– Простите, если мои слова оскорбят вас, но… – Он покачал головой. – Вы не верите в себя и не догадываетесь, какой у вас потенциал. Вы считаете себя тряпкой только потому, что так сказала королева. В вас словно еще при рождении задушили способность стоять за себя и бороться за свои желания. Скоро вам исполнится восемнадцать. Ваш капитал в данный момент составляет пять миллионов фунтов. Этого хватит, чтобы купить домик и жить на остаток суммы какое-то время. Но вы не делаете этого. Страх мешает вам: он не дает защитить себя перед королевой и он же не дает вам начать новую свободную жизнь. Вы боитесь, Ваше Высочество. Боитесь своей сестры и неизвестности. Вы безвольны. Нет сомнений, многое было решено без вас. Но ваша вина в этом есть тоже. Вы же чувствуете это?

Александр поднял голову. Глаза покраснели от подступивших слез. На унылом лице не дрогнул ни один мускул, но именно от этого Каспару стало не по себе.

– Простите, я, вероятно, оскорбил вас.

– Вовсе нет. Слышать от тебя такое совершенно не обидно. Даже наоборот. Я лишь разочарован в себе. Я жалок.

– Я не это имел в виду…

– Я сам это понял. Еще давно. Ты прав. Мне очень страшно. Мне проще ничего не делать. Это удел трусов, а им нет места на свободе. Я знаю, что мир не так прост. Мне достаточно того, что я вижу через экраны, и мне страшно увидеть это вживую.

Бедность, искалеченные жизни, отсутствие выбора, существование в бедной стране без возможности сбежать из нее. Часто Александр испытывал вину за то, что ему, в отличие от миллионов других людей, посчастливилось родиться богачом. Со своими проблемами и переживаниями, но обеспеченным, не нуждающимся ни в еде, ни в воде, ни в новой одежде. Надежда облегчить жизни тех, кому повезло меньше, теплилась в нем с самого детства, но возможность сделать это появилась, когда он получил право распоряжаться собственными деньгами. Ежемесячно часть из них отправлялась в фонды или напрямую конкретным людям.

Александр покачал головой. Причина его грустной улыбки оставалась для Каспара неизвестной.

– Порой мне кажется, что ты единственный, кто желает мне добра.

Каспар мял руки под столом. Боязливый кивок стал знаком благодарности. Он не догадывается, успокаивал он себя. Даже не задумывается о причинах его преданности.

– Извини за такой вопрос, – Александр положил локти на стол, – ты веришь в любовь? Веришь, что человек способен искренне любить и уважать другого? Быть готовым отдать ради него свою жизнь, оставаться рядом с ним, что бы ни произошло.

– Верю. Правда, это случается редко.

– А почему ты женился? Ты… так сильно любил свою жену?

Каспар смотрел на принца с грустью. Эти слова заставили его почувствовать стыд.

– Глупые вопросы, знаю.

– Вовсе нет. Просто я не уверен, что любил ее. Она была прекрасным человеком, но… не моим. Я почувствовал это сразу.

– Почему тогда женился?