– Я не знаю, – прошептала Карина, – но ты о Павлике-то подумала? Он и так под контролем и подозрением, а ты его ещё впутываешь в свои махинации.

– Наши махинации, Кариночка, наши. Мы же тут с тобой вместе. – Было слышно, как по коридору кто-то шёл, поэтому Марина приникла к двери, одновременно подтягивая колготки. Шаги удалились, Марина продолжила: – А вообще, одно к одному клеится – клин клином выбивает. Павлика Альбина подсидеть хочет, а он теперь сам на себя работать будет. И мы ему поможем это делать так, что никто не подкопается.

– Людей обманывать?

– Каким образом? Мы им что, некачественную водку подсовывать будем? Травить их? Денег больше брать? – Шептать Марина уже не могла. – Наша водка ничем не будет отличаться от ресторанной, кроме…

– Это нечестно. – Карина знала, что Марина просто до потолка готова подпрыгивать, когда она говорила ей такие слова. Знала, но всё равно говорила.

– Ах, нечестно? А честно, что в ресторане рюмка водки стоит почти столько же, сколько в магазине целая бутылка точно такой же водки? Опять тебе все сначала объяснять, да? – злилась Марина, гневно глядя на часы. – Опять лекцию о международном положении читать? Карина, не тупи. И не подставляй меня смотри. За что может быть такая наценка? Золото, что ли, расплавленное, бармен в водку или в кофе подливает, что они такие дорогие у нас в ресторане становятся? Бармен перетрудится, если сто таких рюмок в день нальёт? Нет, он за это зарплату получает. Рабочий же на заводе не берёт чаевых за то, что он агрегат какой-нибудь правильно собрал? Нет, потому что это его работа, за которую есть зарплата. И у нас с тобой такая работа, что мы должны культурно людям еду подносить. Но у нас-то в ресторанах все по-другому.

– Марина, я все понимаю, не кричи… – Попыталась утихомирить разошедшуюся сестру Карина.

Но Марину несло:

– Ты понимаешь, да? А я вот не понимаю. Почему наценки? Ладно, мясо, морепродукты дорогие, их незнамо откуда везли, ловили долго, с риском для жизни. Пусть. Тогда почему и остальное так дорого, а не как в магазине? Ага, налоги там, аренда, обслуживание и все такое. Кто придумал такую систему налогов? Кто-то из тех людей, которые в наш же ресторан и приходят. Значит, нравится им это, да? Выходит, нравится. А нравится, я тебе уже говорила, – пусть платят. Раз согласны с такими ценами. Кто-то же придумал эту машину, завёл, и вот мы с тобой в неё попали. Значит, и мы оторвем себе кусок добычи. Людям приятно платить за наши услуги много – вот пусть они честно нами привезенную водочку у Павлика-то и покупают…

Марина, тяжело дыша, плюхнулась на стул, на котором лежала чья-то одежда. Она могла сосредоточиться так, что масштабно мыслила на много уровней вперёд, за нескольких людей, умела смотреть с разных точек сразу, то есть видеть и просчитывать всё вдаль… Или это ей казалось, что вдаль. На самом деле её выводы часто заканчивались не далью, а тупиком. Но Марининых сил и энергии всегда хватало на то, чтобы быстренько пересмотреть свои взгляды и изменить стратегическую линию.

Карина вытащила из-под сестры рубашку и джинсы одного из официантов Шевеляевых и поняла, что никуда она от своей Марины не денется – чтобы та могла видеть в полёте своей кипучей деятельности всё, что происходит под ногами. А Карине не было равных в умении замечать мелочи и правильно их анализировать.

И Марина сразу «просекла» ход мыслей сестры.

– Ну, мурзик, мы команда? – Открывая дверь в коридор, спросила она, хитро улыбаясь Карине.

– А, ну тебя… Команда. Куда ж ты без меня, – ответила Карина, направляясь вместе с Мариной через кухню в зал. – Слушай, так это ты тогда на рынок, что ли, ездила?

– Тише, тише, – прошептала Марина, помахивая рукой повару Диме, – не на рынок, а в магазин, где хорошей водкой и винами оптом торгуют. Затарилась конкретно. У нас и дома тоже склад. Все денежки последние пущены на благородное дело нашего процветания.

– Последние?! – Карина поняла, что напрасно она переживала за деньги. Поздно уже было.

– Сегодня новых насшибаем, эх, Каринка! – Словно ухарь-купец, раскрыла руки Марина и таким вот лебедем вплыла в зал, где, кроме Ореховой и нескольких охранников у дверей ещё никого не было.

Карина покосилась на Павлика, который протирал бокалы за своей стойкой. Павлик кивнул ей, она ему подмигнула.

– Ну что, ты поняла, что теперь из напитков нашего бара тебе лучше всего рекомендовать клиентам? – сделав строгое лицо, спросила у неё Марина.

– Поняла, конечно, – ответила Карина. – Слушай, а что, Павлик раньше так никогда не делал?

– То есть? – не поняла Марина.

– Ну, то есть «левым», в смысле своим товаром не торговал?

– Не знаю. И не хочу знать, – сказала Марина, поправляя скатерть на столе. – Я знаю только одно: теперь он будет это делать с нами.

– А как мы будем все это проносить в ресторан? – не унималась Карина, которой хотелось всё знать и понимать, в каком месте надо быть особенно осторожной.

– Как-как, каком кверху! – громко уже крикнула Марина. – Ненавижу, когда ты тупишь…

И хотела ещё что-то добавить, но тут к ним подошла Наташа Орехова.

– Что, девчонки, не забыли – через две смены у нас опять банкет? – уже машинально поправляя и так совершенно ровно стоящие приборы на столе, спросила она у сестёр.

– Банкет… – вздохнула Карина.

– Банкет, да ещё какой, – скривилась Наташа Орехова, – с полным обслуживанием, на тридцать пять человек, столы буквой «П». Ой, тоска… Вы бы видели заявку, какую я сейчас на производство отнесла. Там они даже стерляжью уху заказали, так что мы с вами умрём на этом банкете к ночи, когда будем столовые ложки натирать, супницы таскать…

– Да, девочки, – подхватила подошедшая сразу официантка Наташа, которая очень любила поговорить, – это удавиться. Как же я банкеты ненавижу. Во сколько он начинается?

– В пять на этот раз. К нашему начальству, как я поняла, какие-то важные люди приедут.

– Знаю, – ответила метрдотелю Наташа, ковыряя нос краем крахмальной салфетки, – из налоговой, небось, ребятки, которые уже на аперитиве нажраться успевают.

– Нет, – Орехова выхватила у неё салфетку, – в этот раз другие. Поставщики – винные, рыбные, мясные. Так что инструктаж будет проводить и управляющий, и я, и директор. Чтоб никто не облажался. Нас, конечно, той сменой усилят, но особенно ни на что не рассчитывайте и не вздумайте расслабляться.

– Во как.

– Да. – Орехова двинулась к входным дверям: показался первый посетитель.

– Банкет – это очень хорошо, – сказала Марина Карине. И на этот раз уж Карина никак не могла понять, с какой радости Марине, остро не любящей банкеты, вдруг он показался нужным.

Глава 4. Первая жертва

Ресторанное начальство очень любило праздновать, очень. Повод, по которому на этот раз был назначен банкет, был сложным и разветвлённым – поставщик вин, водки и других напитков, некто Эдик, появляющийся в «Зеркале» редко, да метко, отмечал очередную веху своего сотрудничества с хозяевами ресторана.

К тому же поводом для банкета было ещё какое-то официальное и принципиально важное для хозяев событие. Из этого следовало только то, что суеты, ответственности и беготни намечалось на сегодняшний вечер чрезвычайно много.

С утра работала только правая сторона ресторанного зала. В левой части столы выстраивались буквой «П», стелились длинные скатерти, Наташа Орехова долго возилась, накалывая на специальные наколки живые цветы для украшения – девушка-флорист, которую обычно приглашали этим заниматься, кажется, «динамила» «Зеркало» без объективной причины. Несколько раз посчитанная и записанная посуда расставлялась в строгой банкетной симметрии, управляющий даже выдал метрдотелю схему расстановки. Люди всё, конечно, знают, но чтоб лишний раз не перепутали – Андрей Константинович был человек добрый, но педантичный, при явной своей склонности к воровству и многоступенчатым интригам.

Едоки бизнес-ланчей были в этот день особенно недовольны и капризны. Именно они начали мотать нервы официантам, которых ждал впереди долгий пышный праздник хозяев жизни. Возможно, многие из клерков, что кормились на этих бизнес-ланчах, понимали, что готовится зал для банкета, принимать участие в котором они не будут. А хотелось им, наверное, попировать – вот они и злились…

Когда все уже было готово, даже придраться не к чему, а официантки причёсывались и подкрашивались в своей раздевалке, произошло чудесное превращение. На глазах изумленной публики от зеркала вдруг отошла невероятная красавица. И в первую минуту абсолютно никто не мог узнать Марину.

– Ой, Марина, неужели это ты… – только и могла прошептать официантка Дашенька, прижимая к груди незакрытую помаду.

Марина не приложила даже особенных усилий – она лишь собрала волосы в королевскую причёску и нанесла макияж. Она обладала талантом к перевоплощениям, умелыми руками и тонким вкусом. Оказывается…

Вот и сейчас, даже в своей форменной одежде – обычной голубой блузке и юбке, в которой её видели в «Зеркале» постоянно, – Марина выглядела воплощенной девушкой мечты любого, даже самого взыскательного мужчины. Карина рядом с ней казалась просто милым ребёнком. Сестра же излучала красоту – сияние, перед которым отступали и зависть, и недовольные разговоры.

– Вот вы, оказывается, какие… – пробормотал Костя Шевеляев и кивнул Володе на Марину.

Переодеваясь, девушки уже даже не замечали, что в подсобке присутствуют существа мужского пола, которые работали с ними в смене, то есть Шевеляевы. Сёстрам они казались настолько «своими», что их можно было не стесняться.

Но Костя оказался не прав. «Такой» была только Марина, Карина же, любитель скромной одежды и такой же жизни, не могла отважиться на подобный имидж, как бы сестра ни приставала к ней. Поэтому и Марина, чтобы, по правилам ресторана «Зеркало», не отличаться от сестры, ходила на работу накрашенная и причёсанная точно так же, как Карина. Однако в дни, когда проводились банкеты, похожесть или непохожесть официантов значения не имела, а потому Марина вполне могла сегодня позволить себе выглядеть так, как хотела, не подстраиваясь под свою скромницу сестрицу.

Однако восхищаться всем было особенно некогда. Проводив Марину одобрительными возгласами, официанты во главе с Ореховой, которая для успокоения нервов выпила пузырь валерианки на стакан воды, ещё раз оговорили свои обязанности и встали по местам.

Карина с Мариной по-прежнему работали сегодня в паре, Карина подавала блюда, Марина – вина и напитки.

Торжество началось. Однако зря так тщательно готовилась смена Ореховой к банкету, зря официанты боялись что-нибудь перепутать. Некоторые гости изрядно набрались уже за аперитивом, как, наученные предыдущим опытом, официантки и предсказывали. Хозяин праздника был как-то особенно суетлив, ждать перемены блюд он не хотел и прямо вместе с закусками потребовал «знаменитую», как заявил Эдик, совершая нечто вроде поклона в сторону директора ресторана, стерляжью уху. К первым блюдам практически у всех гостей было отношение особое, не все «супа» хотели. Началась возня, суета, каждый старался громко крикнуть, чего он желает съесть. Всевозможные вилки, ложки, а иногда и тарелки посыпались на пол, гости закричали, захлопали, захохотали. Официанты сбивались с ног, едва успевая выхватывать из-под носа приглашённых пустые тарелки, перевёрнутые фужеры и бокалы, ставить новые, подливать вина, водки, менять салфетки, расчищать место для того, чтобы поставить на стол очередное блюдо.

Гости не церемонились. Это был их мир, их жизнь, их законы.

Карина обносила стол мясным ассорти и ещё от вполне трезвых и на вид приличных людей то и дело слышала весьма хлёсткий мат, тупые и грубые, на её взгляд, шутки и словечки. Женщины, которые тоже были на банкете, и в том числе жена директора Раиса Васильевна, казалось, даже не слышали этого и не замечали. Во всяком случае, никак не реагировали. А многие и сами не отставали.