На кухне у хозяйки тоже не было идеального порядка, но там вещи не перепутывались и никуда не расползались. И так ей на этой кухне забот хватало. По-хорошему, конечно, она должна была Тюпе и пряничек положить и молочка налить, да где ей, неразумной, знать, как следует обращаться с домовым.

– Мааама, а можно я пойду в ванну? – спросил Миша.

– Я тоже хочу! – воскликнул Саша.

– Ребята, уже поздно. Пора чистить зубы и спать, а в ванную давайте завтра сразу после садика. И по одному. Миша первый, он первый придумал. А ты послезавтра.

– Нееет!

– Хочу сегодня!

– Всё, стоп! – повысила голос мама. – Начинается тихий семейный вечерок! Поели? Посмотрите на часы. Сейчас же чистить зубы, а то почитать не успеем. И со стола за собой уберите!

– Слышали, что мама сказала? – пришла поддержка от папы.

Дети поняли, что дальнейшие споры ни к чему хорошему не приведут. Пока мама убирала после ужина, а папа привинчивал отвалившийся карниз, они бесились в ванной, делая вид, что чистят зубы. Потом пришла мама, отобрала щётку у Миши, намазала её пастой и стала чистить ему зубы. Саше велела чистить над ванной и не пихаться. Саше было трудно не пихаться, потому что ровно перед маминым приходом его пихнул Миша, и ему необходимо было пихнуть брата в ответ. Но при маме пихать Мишу было опасно. А долго таить зло Саша не умел, и к концу чистки зубов он уже забыл о сдаче.

Умывшись и помывшись, дети переоделись в пижамы. Мама села читать. Сначала «Муху Цокотуху» для Миши, потом «Денискины рассказы» для Саши. В этот вечер они всё успели вовремя. У мамы на телефоне стоял вечерний сигнал, он обозначал, что пора гасить свет. Он прозвенел, мама дочитала рассказ и погасила свет. Миша попытался скандалить, чтобы мама полежала с ним. Мама сказала, что сейчас сама почистит зубы и умоется, и тогда уже придёт. И пошла разбирать бельё, которое после стирки лежало огромной лохматой стопкой. Потом пошла зарядить новую стирку на ночь. Потом наскоро протёрла пол на кухне, потому что он уже довольно сильно заляпался и явственно были видны пятна от чего-то пролившегося, причём даже не сегодня. И только после этого пошла чистить зубы.

А когда заглянула в детскую, то на обоих этажах двухэтажной кровати сонно сопели Саша и Миша, убаюканные колыбельной песенкой суседки Тюпы, совершенно неслышной взрослым, в отличие от детей.

Окончательные жильцы куркиёкиного дома

Когда на следующий день все ушли по своим делам, Тюпа первый залез на подоконник слушать продолжение Яшиного рассказа про куркиёку и его дом. Яша после завтрака неторопливо умывался, веселясь про себя над Тюпиным нетерпением. Ему льстило, что его рассказ так заинтересовал суседку. Яша растягивал удовольствие, заставляя Тюпу ждать.

Наконец, он домылся и стал готов рассказывать. Впрочем, там уже немного осталось.

– Так вот, куркиёка от всех этих перемен впал в долгую спячку. А однажды проснулся оттого, что кто-то влез к нему на чердак. Там надо с улицы приставлять деревянную лестницу и залезать в специальную дверцу с круглым окошком. Вот кто-то и влез. А потом ещё кто-то. Это были две девочки. Одна побольше, другая поменьше. Они громко переговаривались, смеялись, солнце играло в длинных светлых косах. Спросонья куркиёка обрадовался было, что это свои вернулись, но потом услышал, что они говорили на языке чужаков и понял, что девочки с виду хоть и похожи на его любимых хозяев, но всё же не они. Куркиёка расстроился и забился подальше в угол. Он хотел спать дальше, но уже не получалось. Девочки так громко вскрикивали, хохотали, бегали по всему дому, топали. Их мама тоже всё время весело смеялась – то тут, то там. А хозяин был большой, важный, но тоже весёлый.

Иногда вечерами он пел песни. То на веранде под абажуром, а то на скамейке рядом с домом. А жена его и дочки подпевали. Уж на что куркиёка был верен своим ушедшим хозяевам, но за те песни немного к чужакам смягчился. Не простил, нет. Как своих не принял. В чулан и не подумал возвращаться. Сидел себе дальше на чердаке, а на лето перебирался под крышу веранды.

А днём хозяин сидел за столом и много писал. То в тетрадях, то на отдельных листах. В доме появился новый шкаф и заполнился книгами. Новый хозяин дома их постоянно читал, ставил на страницах пометки. И покрывал лист за листом мелкими буквами.

Уцелевшее имущество хозяев эти новые жители сложили в свой сундук и затащили его на чердак. Вернее, сначала затащили сундук, потом перенесли туда хозяйскую посуду, скатерти, одежду, какую-то мелочь, фотографии. Они там и сейчас лежат. Куркиёка сказал, что с тех пор в сундук никто не заглядывал. А шкафы и кровати остались. И правильно, их на чердак не утащишь. Всё цело, до сих пор на тех кроватях спят. Плетёное кресло-качалка тоже осталось в доме. Новая хозяйка, весёлая мама девочек, связала на него новый чехол.

Яша помолчал. Дальше куркиёкины картинки смазывались и были отрывочны. Атмосфера в доме и вокруг него царила уютная, семья жила дружно. Странно только, что наезжали они в дом всё больше летом, а на зиму уезжали. Куркиёка снова оставался один со своими воспоминаниями. Вместо огорода новая хозяйка посадила цветы. Да и от огорода того вокруг дома остался крошечный кусочек, несколько сосен, а вокруг забор. А за забором ещё дом, и через дорогу забор и там тоже теперь дом. Угораздило куркиёку проснуться и увидеть это всё…

– Так, а первые хозяева когда-нибудь вернулись? – прервал Тюпа Яшины размышления.

– Нет. Приходили какие-то люди, постояли у ворот и ушли. Куркиёка на таком расстоянии не рассмотрел, кто это был. Вот если бы в дом вошли, тогда сразу разобрался бы, а так – и огорчаться не стал. Новых хозяев дома в тот день не было, как раз уехали.

Они в этом доме всё время не жили. То приедут, то уедут. Хозяин иногда один приезжал. Натопит печку и сядет за свой стол на листочках закорючки выводить. Особенно осенью хорошо было или зимой. Дом спит, вокруг тишина, а он печку натопит, тепло по дому пойдёт, куркиёка одним глазом глянет, кто там пожаловал и дальше спит. Или не спит, зачем спать, когда люди дома.

В те зимние дни, когда новый хозяин топил печку и сидел за столом над книгами, куркиёка не спал. Сидел на чердаке около тёплой печной трубы и пока не стемнеет, смотрел на заснеженные сосны. Это так красиво! Я сам такого никогда не видел. Для кота это совершенно неправильное время на даче. Но красиво, очень. Вот летом да. Летом и красиво и правильно.

– В Опалёво зимой тоже красиво. Сосен, правда, нет. Берёзки, осины. Снег на них не задерживается. Зато детишки прямо в нашем дворе однажды устроили горку. Наши сделали, а вся деревня приходила кататься. С сарая снег сполз шапкой и застыл. Горка и получилась. Матрёна сначала ругалась, а потом рукой махнула. Так до весны и катались.

– У нас такого не было. Правда, иногда встречали Новый год. Пока девочки были маленькие – спокойно проходило. А однажды, как ворвались шумные в дом толпой, перепугали куркиёку, тот спросонья сначала не понял, что за суета среди зимы. Столы сдвинули, все стулья и табуретки собрали в одной комнате, где потеплее. Хохотали, кричали, песни пели. На хозяйском радио крутили колёсико, уж оно визжало и скрипело.

Котик у них был. Хороший кот, серый, с белыми лапами. Мышей ловил, белок, птичек, ужас, что за кот. Я бы так не смог.

– Кушать захотел бы – прекрасно смог, – проворчал Тюпа.

– Ну да… А в последнее время куркиёка перестал хандрить. Конечно, вниз он никогда не спускается, но надолго больше не засыпает. Разве что на зиму, когда никого нет. Зимой больше не ездят.

– Почему перестали ездить зимой? – удивился Тюпа.

– Печка у них развалилась. Дымит. Они и боятся её топить.

– Что за люди беспомощные пошли. А печник на что?

– Ну, тут я не могу сказать. Что ты меня спрашиваешь? Я даже не знаю, что такое «печник».

– Да уж, действительно. А почему куркиёка перестал хандрить?

– Во-первых, надоело. Он, конечно, до сих пор тоскует по своим, помнит и хранит им верность. Но они были так давно. Как в старой доброй сказке. Как в хорошем забытом сне. А эти новые ему понравились. Не то, чтобы полюбил. Прежних хозяев они ему не заменят, это точно, но они добрые, дружные, дом содержат в порядке более-менее, а что ещё домовому нужно. Хозяйка наша необразованная, молока домовому не нальёт, но печенье всегда в шкафу лежит, согласись.

– Согласен. Если уж меняются хозяева, то хорошо, если новые добрые и дружные, – со знанием дела подтвердил Тюпа.

– В общем, эта семья с девочками в доме закрепилась. Потом первая девочка выросла и привезла на дачу сначала мужа, а потом двух совершенно одинаковых мальчиков. Тогда ещё бабушка была, та, которая полные грядки цветов насажала и весело смеялась.

– А у нас в Опалёво тоже были две одинаковые девочки. Они родились в один день. Близнецы. Так и росли одинаковые, их все путали, кроме родителей, – вспомнил Тюпа.

– Потом вторая девочка выросла и стала привозить на дачу двух девочек. Эти были совсем разные. Одна побольше, другая поменьше. Та, что побольше, ещё дедушку застала, того самого, что много читал и писал, и на скамейке вечерами песни пел. Он с внучкой разговаривал, читать учил, куркиёка даже несколько слов на этом чужом языке запомнил. То есть на нашем. Потом они втроём остались – мама этих двух разных девочек и сами эти девочки. Я ведь только недавно сообразил, что девочка побольше – наша хозяйка, а мама девочек – наша старшая хозяйка.

– Какая наша старшая хозяйка? – не понял Тюпа.

– А та, что иногда в гости приходит.

– Так их двое, старших, приходит.

– Так это и есть те две девочки с косами, которые тогда смеялись на чердаке. Одна из них – главная старшая хозяйка, это она привозила на дачу двух одинаковых мальчиков. А вторая – наша старшая хозяйка, она мама нашей хозяйки и второй девочки, – объяснил Яша. У него уже у самого начали путаться эти хозяйки и их дети.

– А… Где эта вторая девочка?

– Уехала, куда-то очень далеко. Поэтому они редко видятся. Она только летом приезжает. Как увидятся – ревут. От радости. А как уезжать – опять ревут. Оттого что год не увидятся. У неё тоже есть девочка…

– Ещё одна девочка? – опешил Тюпа. В его голове уже не помещались эти девочки.

– Да, маленькая. Дочка. А ещё есть два мальчика – это наши Саша и Миша. Очень было смешно, когда он мне самому меня показывал в виде котёнка.

– А есть у них ещё девочки или мальчики?

– Пока больше нет.

– Уф. Устал даже. Пойдём, пряников пожуём.

Дачные неприятности

Сейчас Яша уже поспокойнее стал, порассудительнее. Прежде чем прыгнуть куда-нибудь, хорошенько подумает. По привычным тропинкам бегал по-прежнему без оглядки, особенно по открытым местам. Мог и на сосну вскарабкаться, а то и на яблоню. У сосны кора удобнее для зацепления, но ствол ровный как столб. А у яблони ствол гладкий, зато можно угнездиться в развилке между ветками и наблюдать.

Интереснее всего наблюдать, когда хозяева собрались в город, машину загрузили, детей посадили и бегают, Яшу ищут.

Соседских котов Яша сторонился. По молодости однажды сцепился с одним… Ну как сцепился. Вышел на крыльцо, потянулся, огляделся, посидел немного, умылся. Потом спустился, вышел на тропинку. Постоял. Увидел вдали стрекозу, сразу напрягся и рванул с места через двор, взлетел на сосну (их на даче много, больше пяти), оттуда спрыгнул на крышу гаража, с неё перемахнул на сарай, с сарая на забор, потом на соседский участок, где хозяева появлялись редко.

Стрекоза давно улетела, а Яша прилёг под куст осмотреться. День клонился к вечеру, хозяева заводили костёр.

И тут произошло непредвиденное. Сбоку на Яшу надвинулся чужой кот. Огромный и страшный, ухо рваное, глаз заплыл. Бежать Яше было некуда. Такого с ним ещё не случалось, Яше стало страшно и интересно – что сейчас будет. Он встопорщился и зарычал, глядя врагу в глаза. А тот прыгнул и укусил за лапу, а потом зажал зубами шкирку и принялся валять по земле. Яша заорал.