– О, ты хоть помнишь, как твоя честь выглядит, милая? У тебя хватка такая… крепкая. Опытная, я бы сказал.

– Да как ты смеешь?! Рик, убей его!

Детина послушно шагнул ко мне, размахнулся… Я скрестил запястья, соединяя выжженные на моей коже руны. Язык слушался плохо и аркан вышел кривой, но его хватило, чтобы чучело волка за спиной Рика отряхнулось, хрустнуло суставами, зарычало и бросилось на моих обидчиков. Подавальщица завизжала так, что у меня заложило уши, Рик повалился, на вытянутых руках удерживая нападающего зверя. Из кухни выскочил хозяин таверны с мясницким тесаком и принялся остервенело кромсать несчастное чучело. Волк рычал, опилки и поеденная молью шкура летела в разные стороны, девица визжала.

Я, пошатываясь, пробирался к выходу.

– Держи его, сбежит! – очнулась подавальщица.

Рик скинул с себя волка, теперь изрядно потрепанное чучело с остервенением бросалось на трактирщика, видимо, мстило за свою смерть. Я ускорился, но подсыпали мне чего-то на редкость гадкого, и меня неудержимо тянуло в сон. Ругая себя за глупость, я снова соединил запястья. Закрутившийся в трактире смерч снес столы и деревянные лавки, раскидал бочки, что стояли вдоль стены, и повалил на пол здоровяка Рика.

– Он что, маг? – сообразила подавальщица.

– Дура! – Хором ответили ей трактирщик и «муженек».

– Сами такие, – пробухтела девица и вновь завизжала, потому что смерч добрался и до нее.

Я слегка ошалело оглядывал результат своего аркана. Похоже, вихрь усиливался и разрастался, вбирая в себя все окружающие предметы. С воплем закрутилась посреди зала подавальщица, Рик ухватился за стойку и болтался в воздухе. Трактирщик пытался скрыться в каморке, но смерч, словно живой, выкинул черное щупальце и затащил мужика в круговерть.

– Ни хрена себе, – изумился я. – Эй, вы чем меня напоили? Никогда такого раньше не делал!

– Прекрати… у-у-у-у… это… у-у-у-у!

С потолочных балок полетела труха, крыша задрожала. Стойка тоже оторвалась и ударилась о стену, разлетевшись щепками. Какая-то деревяшка, кажется, заехала трактирщику по голове, и в вихре теперь моталось его безвольное тело. Подавальщица уже не голосила, только Рик орал, поражая меня разнообразием ругательств. Стены тряслись, как припадочные, грозя вот-вот рухнуть. Полюбовавшись еще на стихию, я свел руки, сплетая обратный аркан. Но ничего не произошло. Широко зевнув, я снова выкрикнул заклинание, но смерч по-прежнему разносил трактир, послушно огибая меня. Крыша подпрыгивала, как водяная бочка на ухабах. И если она рухнет, мне не поздоровится.

– Прощаться не буду, – пробормотал я и, пошатываясь, пошел к двери.

– Помоги! – заголосила очнувшаяся подавальщица.

– Не могу, – отозвался я, – он не слушается.

– Я… тебе… отдам… себя и деньги!

– Хоть навсегда забирай, – заорал Рик.

– Упаси Богиня от такого счастья, – пробормотал я, выдохнул и сплел ликвидирующий аркан.

В результате смерч стал больше и приобрел угрожающий фиолетовый цвет. Внутри даже засверкали молнии и прогремел гром. Крыша оторвалась и улетела, словно пробка из бутылки с перебродившим вином. Я проводил ее взглядом. Трактирщик кружил на высоте третьего этажа и громко выл. Рядом болталось чучело волка и пыталось его цапнуть.

Дверь отлетела, выбитая с другой стороны, и в проеме застыл ловец. За его спиной темнели еще десяток фигур, похоже, за мной явился весь местный Круг. Главный окинул взглядом помещение и зыркнул на меня.

– Вы обвиняетесь в злоупотреблении магией! Порче городского… имущества! Причинении телесных… повреждений! – заорал он, пытаясь перекричать шум разгулявшейся стихии. – И задерживаетесь до выяснения!..

Я широко зевнул, поднял ладонь, чтобы выкинуть парализующий аркан, и… свалился под ноги ловцу. Заснул самым позорным образом.

Глава 5

Очнулся я от холода и противного ощущения, что на меня что-то капает. Подивившись выдумке Армона, который решил разбудить меня таким странным образом, я попытался выкинуть фаер. Кто-то насмешливо хмыкнул, но голос был не напарника. Я открыл глаза и сел. Присвистнул:

– Где это я?

– На берегу реки Аль-Маер цветущими лотосами любуешься, – язвительно отозвалась тень в углу.

Я прищурился, пытаясь рассмотреть собеседника.

– Да ты прямо шутник, как я погляжу.

– Отчего не пошутить, когда времени навалом, – меланхолично отозвался голос. – С тобой все равно не сравниться. Ты, говорят, разнес трактир старого волка, да заодно и половину улицы. Ловцы весь день твой смерч пытались нейтрализовать.

– И как? – заинтересовался я.

– Выгнали в поля, надеются, что сам со временем развеется. – Голос противно захихикал.

Я задумчиво обозрел каменные стены, покрытые плесенью и мхом. На самом верху светлело пятно окошка, но маленькое настолько, что в него была способна пролезть только мышь. Сам я сидел на гнилой соломе, и, похоже, мне еще повезло. Потому что в стороне было отхожее место, откуда несло фекалиями и мочой. Размяв затекшие ладони, я сплел пальцы, призывая аркан левитации.

– Не получится, – обрадовал голос. – Тут отведи-камень в стенах. Гасит любую магию.

Я, конечно, не послушался и попытался, но всплеск ушел в пустоту. Даже легкого ветерка не вызвал. Я попытался снова, пытаясь задействовать перстень, но снова безрезультатно.

– Побереги силы, – посоветовал голос. – В клетке дознавателя они тебе пригодятся.

– Ты кто такой? – вскинулся я.

Мой сокамерник захихикал:

– Никто уже. А кличут Мором.

Я с трудом встал: похмелье было жуткое, внутри головы поселилась тупая боль и выгрызала мне мозги, причмокивая и обсасывая особо вкусные кусочки. Тело ломило, а кости выкручивало как после тяжелой болезни. Покачнулся и ухватился за склизкую стену, на ладони осталась плесень. Там, где я лежал, все еще что-то капало, и я подставил руку, понюхал каплю. Вроде вода, хотя и тухлая какая-то. Но этим меня точно не испугать. Я открыл рот, ловя губами влагу. Не напился, конечно, так, горло смочил.

– Давно я здесь?

– Да сутки валяешься. Старый урод Криш – хозяин таверны, что ты разнес, – давно этим дельцем промышляет. Обдирают незадачливых путников, подмешав в хелль дурман. Порой и не просыпаются бедолаги после такого угощения. А ты ничего, крепкий оказался! Эх, жаль, я не видел, как эта компания проходимцев над улицей кружила вместе с вороньем! Такое зрелище пропустил! Эх!

– А откуда знаешь, если не видел? – Я все еще пытался напиться.

– Так весь колодец о том судачит. – Смех его больше походил на кудахтанье курицы. – Сами стражники и рассказали. Ты у нас теперь что-то вроде местной легенды будешь. Жаль, что посмертно.

Я сглотнул и обернулся:

– А я умирать вроде не планирую.

– Так кто ж тебя спрашивать-то будет? – с искренней жалостью протянул Мор. – У нас старший ловец – из светлых, он вашу темную братию ох как не любит. Просто на дух темных не переносит. Поговаривают, личные счеты, кхе-кхе. Кажись, бабу его кто-то из чернокнижников обрюхатил. А может, врут. Но суть в том, что никого из темных он еще не пощадил. Тем Лаор и славится, что нет у нас темных. Одни светленькие да чистенькие остались.

Мор снова захихикал, а я скривился:

– Поганый городишко.

– И не говори! Так что ты силенки береги, чернокнижник…

Я наконец прекратил попытки напиться тухлой водой и отошел. В узком луче света плясали пылинки, за ним густой тенью лежала тьма. Мой сокамерник сидел в углу, поджав худые ноги с острыми коленками. Это был тщедушный старик, одетый в изодранные лохмотья, голову его украшали космы грязных, свалявшихся волос.

– Хреново выглядишь, – сообщил я. Мор снова захихикал. – Давно ты здесь?

– Вон зарубочки, – кивнул он на испещренную черточками стену.

Судя по их количеству, давно.

– Чем чертишь? – мигом заинтересовался я, надеясь «одолжить» у сокамерника сей острый предмет.

– Этим. – Он поднял руку с узлами вен. На указательном пальце ноготь был длиннее других, желтый, треснувший посередине и, очевидно, острый. Старик засмеялся: – А ты ножичек ожидал, чернокнижник? Такого добра не водится. Да тебе все равно не пригодилось бы, наверх поведут под конвоем да в кандалах. Ты там особо не выделывайся, может, тогда быстро казнят… – Старик осекся и нахмурился, а я с интересом рассмотрел пустые бельма его глаз. Сокамерник был слепым. Он свел кустистые брови, пожевал губами: – Или не казнят? Хм… странно. Не понимаю…

– Слушай, – внезапно заподозрил я, – а почему тебя так странно зовут?

– Догадался-таки! – снова закудахтал он. – Мор я предсказал. Давненько, молодым еще был. А такие вести наш градоначальник ох как не жалует! Да и не поверил он мне…

– И как? – хмыкнул я. – Случился? Мор этот?

– А то! – довольно растянул беззубый рот сокамерник. – Все как я и сказал! Много людишек тогда померло. Жаль, градоначальник уцелел. Он меня и упек сюда, сказал: накликал.

– Идиот, – констатировал я. – Ты прорицатель?

– Слабенький. Вижу редко, ошибаюсь часто. Тебя вот видел, кхе…

– И что там с моей казнью? – равнодушно уточнил я, поднявшись и обводя взглядом стены.

Предсказания прорицателей – вещь хрупкая, а судьба изменчива. Так что верил я в такие пророчества слабо.

– Так будет… кажись… – засомневался старик.

Я отмахнулся, пытаясь найти выход из каменного мешка. На самом верху удалось рассмотреть крышку люка, сумей я сделать воздушный аркан, проблема была решена. А еще лучше – нарисовать пару рун на каменной стене, чтобы взорвать ее к демонам. Но я уже понял, что это бесполезно, отведи-камень – крайне мерзкий минерал, который поглощает любое проявление магии. Поэтому все тюрьмы обязательно обкладывают по периметру этим камушком.

– Идут уже… – прошептал старик и отполз в самый угол, во мрак.

Я закинул голову. Крышка люка откинулась, вниз упала веревочная лестница.

– Эй, чернокнижник, вылезай!

Я подумал, стоит ли. Но наверху у меня будет хоть какой-то шанс, а здесь – нет. Так что медлить не стал и выбрался наверх. Только я высунуть голову, как в лицо ударил яркий свет лампы, на миг ослепив и вызвав новый приступ головной боли. Меня повалили на пол и ловко нацепили колодки. Дергаться не стал, толку-то? Стражников было шестеро, все как на подбор – хоть гвозди кулаками забивай, к тому же при оружии. Я тоже вроде не маленький, но раскидать их вряд ли сумею. Эх, мне бы хоть пятачок пространства без проклятого минерала, чтобы хватило для одного удара силой! А теперь даже запястья не свести – колодка широкая, специально рассчитана на чернокнижников. Поднялся с трудом, ноги тоже закрепили дубовой распоркой. Окинул стражников взглядом и хмыкнул:

– В штаны не наделали, девочки?

Стражники ощетинились клинками, явно ожидали нападения.

– Иди давай, шутник!

Меня толкнули в спину, так что я чуть не упал обратно в открытую дыру колодца. Еле удержал равновесие, балансируя на самом краю. Стражники заржали, а я выпрямился и внимательно осмотрел их лица. Запомнил.

– Двигай копытами!

Кто не ходил в колодках, тот не представляет, что это за удовольствие. Незабываемое. У меня такой опыт уже был, к несчастью, так что приноровился быстро. Шажки приходилось делать маленькие, двигая задницей, словно продажная девка. Стражи ржали, отпуская мерзкие шуточки, но я молчал. Пытался запомнить дорогу и постоянно прощупывал силу. Безрезультатно. На лестницах идти стало особенно трудно, каменные ступени довольно высокие, забирался я на них, шипя сквозь зубы.

Меня провели в просторное помещение. Стена, украшенная всевозможными орудиями пыток, радости не внушала. За широким столом восседал сутулый писчий, обсасывающий кончик пера, у маленького окошка стоял толстяк в мантии ловца. Ну, стало быть, это и есть тот самый жизнью обиженный, темным придавленный. Ну-ну.