– С манерами у тебя все так же туго, – пробормотала тетка и, подхватив трость с костяной крючковатой ручкой, величественно поднялась. – Пойду, подгоню этого нового повара, иначе, пока он будет варганить свои бершамели, Уилборт не сможет ни лыка связать, ни сбершамелить.

Дядюшка немедленно поперхнулся очередной рюмкой аперитива и, я могла поспорить, едва слышно пробормотал под нос:

– Злобная ключница!

Неожиданно она остановилась в дверях и бросила через плечо:

– Негодная девчонка! Где это видано, чтобы Вишневские убегали из дома? Хвала Святым Угодникам, тебе хватило ума вернуться!

Величественной походкой, постукивая тростью и позвякивая ключами, она скрылась из виду. Глэдис говорила, что жесткой прямолинейности я набралась именно от тетки Клотильды, рано овдовевшей, а потом в течение трех лет похоронившей двух сыновей и смирившейся с участью приживалки в богатом доме.

– Злобная ключница! – уже погромче ей вдогонку повторил Уилборт и смело налил в рюмашку очередную порцию вечернего аперитива. Дядька выглядел неопрятным и неухоженным. Темно-зеленый бархатный камзол расходился на животе, коленки брюк висели опавшими пузырями, волосы лоснились. Похоже, дядюшка являлся большим любителем плеснуть за шиворот.

– Я налью чаю. – В удрученном молчании Ева принялась отчаянно звенеть чайным сервизом.

Как же мне не хватало подсказок Глэдис, невовремя слегшей с жаром! Стоило сослаться на дурное самочувствие и сбежать из «синей комнаты пыток», но меня точно пристрочили к дивану крепкими нитками. Я приняла из рук мачехи кружку с холодным травяным настоем, какой называть чаем не повернулся бы язык даже у пьяного Уилборта, и сделала глоток. Во рту появилась горечь, а на зубах – ошметок размоченного листика мяты.

– Так кто ты, нима? – вдруг вымолвил кузен сквозь зубы, поджигая тонкую папироску.

У меня дрогнула рука. Питье выплеснулось на блюдце и немножко на шелковую светлую юбку.

– Что ты хочешь сказать?

– Как мы можем быть уверены, что ты действительно Анна? – продолжил он, выпустив в мою сторону облако табачного дыма. – За последние три месяца мы столкнулись с пятью мошенницами. Они выглядели точно так же, как ты. Глаза, волосы, манеры. В наши дни магия стала столь искусной и сложной, что закамуфлированное лицо выглядит как реальное. Ты тоже носишь подвеску с кристаллом.

Невольно я потрогала украшение, надетое просто по привычке, и обвела притихшую комнату вопросительным взглядом:

– Вам нужны доказательства? Ева, ты тоже считаешь, что я – самозванка? Дядюшка Уилборт?

Судя по тому, как мачеха с дядькой поспешно отвели глаза, они разделяли мнение кузена.

– Мы научены горьким опытом, а потому я требую, чтобы мы провели ритуал на определение кровного родства, – заявил он.

– И когда выяснится, что Анна – настоящая наследница, как ты поступишь? – раздался из дверей насмешливый голос Владислава. – Уедешь отсюда? Ведь оставаться в доме, поставив под сомнение личность единственной владелицы, будет не комильфо. Скажи?

Он вошел, с нарочитой небрежностью держа руки в карманах брюк, и узел страха, завязавшийся в моем животе, начал тихонечко таять.

– Добрый день, – с нахальной самоуверенностью поздоровался Влад, похоже, чувствуя себя абсолютно свободно с чванливыми аристократами.

– Вы кто? – изумленно вопросил мой кузен.

– Познакомьтесь – Владислав Горский, – выпалила я, вскакивая с дивана. – Мой жених.

Из рук Евы выпала чайная ложка и звонко ударилась о наборный паркет.

– Жених? – эхом повторила она, отчего-то сильно побледнев.

– Нима Вишневская? – Он кивнул и с изяществом поцеловал Еве руку. – Нас представляли этой зимой.

– Я… я помню, – запнулась она, поспешно отдергивая пальчики, словно едва заметное прикосновение мужских губ ее обожгло.

– Владислав сопровождал меня в путешествии, – выпалила я заготовленную ложь, но тут же оговорилась: – Но с нами была Глэдис, бывшая помощница папы.

– Кстати, живем мы тоже вместе, – объявил Влад, выставив меня, мягко говоря, девицей довольно легких нравов, и добавил со светской улыбкой: – Правда, без Глэдис.

Одарив насмешника выразительным взглядом, я тяжело вздохнула и отхлебнула отвратительного пойла. Похоже, три месяца до объявления меня законной наследницей обещались стать самыми долгими в моей жизни.

Мой взгляд остановился на семейном портрете, висевшем над каминной полкой. Папа с важным видом сидел на стуле с высокой спинкой, а мы с Евой стояли от него по обе стороны. Король, наследная принцесса и ведьма.

Еще имелись пьяница, ключница и управляющий-мошенник, а венчала макушку семейного торта сортовая вишенка – Владислав Горский. Все, как я описала в своем блокноте несколько дней назад.

* * *

Спальня, куда меня определили, была обставлена с мрачным минимализмом. Стоя в дверях, я следила, как горничная с деловитым видом подошла к окну и смачно жахнула тяжелыми портьерами. В стылую комнату ворвался прозрачный вечерний свет, а в воздухе заклубились облака легкой пыли.

– Генеральную уборку делали весной, – для чего-то объявила служанка и любовно расправила на атласном покрывале, застилавшем кровать, несуществующие складочки.

Тут с первого этажа притащили дорожные сундуки. Служанки принялись развешивать наряды, простые, купленные в лавках готовой одежды.

– Нима Анна, – вдруг обратилась одна из горничных, – может быть, вам захочется забрать какие-то наряды из старого гардероба? Некоторые еще в чехлах висят.

Глядя на незамысловатые вышивки, недорогие ткани, я вдруг вспомнила небесно-голубое бархатное платье мачехи. Могла ли я взять одежду, принадлежавшую той Анне, девушке, которая никогда не исписывала блокноты странными словами, пила на мосту ледяное игристое вино в компании друга-мужчины и говорила людям в лицо правду?

– Просто развесьте, что есть.

Стараясь скрыть замешательство, я сделала вид, будто осматриваю свои новые владения. На самом деле, мне было абсолютно наплевать, где жить, но имелась здесь одна смущающая вещь – дверь в смежную комнату, куда заносили вещи Влада. Дверь выглядела внушительной, крепкой и добротной, как каждый предмет в гостевой спальне. Под изогнутой медной ручкой щерилась щель замочной скважины, но только на поверку замок оказался незапертым.

– А где ключ? – поинтересовалась я у горничных.

– Потерян, – коротко ответила одна из девушек и вдруг, вспыхнув, выпалила: – Зачем вам ключ, нима Анна, все равно ведь вместе…

– Помолчи ты! – испуганно зацыкали девушки на товарку, очевидно, заметив мою кислую гримасу.

Распаковка вещей много времени не заняла, и когда горничные оставили меня наедине с комнатой, я попыталась прикинуть, чем бы припереть общую дверь. Не то чтобы мне думалось, будто Влад мог перепутать в темноте кровати…

Однако мебель в спальне выглядела громоздкой и основательной, расставленной на годы, без расчета на неспокойного жильца, желавшего устроить перестановку. Так что передвинуть комод с узкими ящиками или секретер с полированными дверцами не представлялось возможным даже в теории. Пришлось проникнуть на вражескую территорию, в смысле, в соседнюю спальню к Владу.

В самом углу под серым покрывалом нашлась дряхлеющая козетка с вытертой до белесых проплешин обивкой. Прикинув, что вполне могу перекрыть дверь ею, я попыталась двинуть козетку с места, но изящная с виду, она оказалась совершенно неподъемной. Пришлось поднять ее с одного конца, сжав от натуги зубы, и попытаться протащить волоком, отчаянно скребя ножками по паркету.

Пыхтя и обливаясь потом, я допилила до середины комнаты, когда на моем пути пролег подло собравшийся гармошкой ковер. Пальцы разжались, козетка бухнулась на пол с таким грохотом, что, наверное, даже в подвале разбежались мыши. По паркету растянулись две неровные белые царапины.

– Тяжелая? – раздался ленивый голос.

– Не то слово… – отозвалась я и, замерев на мгновение, осторожно оглянулась через плечо. В дверях, привалившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, стоял Влад.

– Боюсь спросить, но что ты делаешь? – заломил он бровь.

– Эм-м? – Я почувствовала, что едва-едва остывшее лицо снова наливается нездоровой краснотой. – В моей спальне мало мебели?

Прозвучало вопросительно и, главное, не очень-то убедительно.

– Вот как? – Он понятливо кивнул, улыбнулся, отчего, подлец, стал выглядеть еще более привлекательным. – А я решил, что ты пытаешься заставить дверь.

– С чего бы мне это делать? – Я кашлянула, проклиная себя за то, что вообще взялась двигать мебель.

– Не хочу настаивать, но, даже на мой взгляд полного профана, дверной проем лучше заставлять шкафом. У них форма одинакова, – принялся издеваться он. – Не думаю, что козетка меня остановит, если как-нибудь ночью я решу ворваться в твои покои и воспользоваться твоей… беззащитностью.

– Но есть шанс, что ты об нее споткнешься и сломаешь себе шею.

Я это сказала вслух?!

– С другой стороны, в твоем выборе есть рациональное зерно, – беспечно продолжил Влад, проигнорировав мое в высшей степени обидное замечание, – туалетная комната у нас одна на двоих и находится именно на моей половине, так что через козетку будет проще перебраться, чем через шкаф, если вдруг у тебя прихватит живот…

– Хорошо! Ты прав! Козетка будет лишней! – выпалила я, прерывая поток насмешек.

– Нет, если ты предпочитаешь унитазу ночную вазу, то я с радостью помогу тебе… – Он было двинулся в мою сторону.

– Оставь! – категорично заявила я, выставив вперед руку. – Общая незапертая дверь – это даже хорошо. В случае пожара у нас появится больше шансов спастись.

Не зная, как скрыться от позора, я бросилась в коридор, на ходу заявив:

– Хочу до ужина осмотреть дом.

– Тебе составить компанию? – В голосе Влада звучал смех. – Вдруг заблудишься?

– У меня есть следящий кристалл, – брякнула я, точно моя подвеска могла служить компасом и не работала исключительно на поиск хозяина.

Я бросилась вперед по коридору, не замечая, куда иду, с единственной целью убраться подальше от совместных покоев. И только оказавшись на лестнице с притушенными магическими огнями, осознала, что действительно заплутала в огромном негостеприимном особняке.

Снизу доносились приближавшиеся голоса горничных. Видимо, сама того не понимая, из хозяйской половины я очутилась в крыле, куда селили прислугу.

– А она мне показалась милой, – говорила одна из девушек.

– Кто? – фыркнула другая. – Наследная Принцесса? Да она хуже Ведьмы!

– Зато она хорошенькая, – заспорила первая.

Выходило, что прозвища домашних, записанные мною в блокнот, нам дали служанки, и в прошлом, видимо, я вполне была с ними согласна.

– Вы видели ее жениха? Глаз не оторвать! Ведьма даже в лице поменялась, когда он вошел, – хихикнула первая сплетница.

– Сразу видно, что Святыми Угодниками в глаза поцелованный^[5], – пропыхтела другая.

Тут наши пути сошлись. Сплетницы были из тех, что еще полчаса назад разбирали мои немногочисленные пожитки. Увидев меня на лестнице, две девушки испуганно замерли, а третья, отставшая от проворных товарок, пыхтя и придерживая юбки, поднималась следом.

– А правда, что они в одних покоях живут? – не заметила она меня.

Вопрос повис в воздухе. На лицах служанок нарисовался ужас.

– Правда, – сухо ответила я.

Сплетница испуганно вскинулась, открыла рот, но так ничего и не сказала.

– Где зеленая гостиная? – коротко спросила я, откровенно говоря, даже не задетая обсуждениями.

– Зеленая? – Девушки непонимающе переглянулись.

– В смысле, синяя.

– Внизу. – Мне указали пальцем в лестничный пролет. Логично, что не на чердаке.

– Благодарю.