Пауза затягивалась. Дракон на коленях председателя сонно зевнул. Сам председатель недвусмысленно покосился на настенный хронометр и зевнул следом за питомцем. Мой управляющий недоуменно улыбнулся, намекая, что никогда не слышал столь бесподобно исполненного молчания… и тоже зевнул. А я в панике пыталась выудить из памяти хотя бы парочку умных слов, но чего в голове не было, того не было. Сколько ни копайся. Зато имелась звенящая пустота, как в отскобленном от нагара медном котелке.

Взгляд упал на мешок корма, и я бросилась к «Вкусной жизни», как утопающий – к спасательному кругу. Схватила со стола и повернула названием к слушателям. Под пальцами перекатывались мелкие комочки. Будь я ручным драконом, тоже не стала бы реагировать на сухой паек, ела бы только парную телятину. Проклятье, драконов нельзя кормить сырым мясом…

– Всем нам известно, что ручных драконов ни в коем случае нельзя кормить сырым мясом, иначе в наших любимых питомцах проснется древний инстинкт охотника! – выпалила я.

Плотину безмолвия прорвало, а в голове вспылили десятки рекламных объявлений, переписанных по сто раз за год стажировки:

– Питание дракона должно быть сбалансированным, содержать каменный уголь, гасящий воспламеняющиеся газы, клетчатку, белок. Но никакой крови!

Не буду скромничать, о питании драконов я знала если не все, то очень многое. В теории, естественно. На прошлой неделе раз двадцать переписывала статью в газету, но Потс все время находил небрежности. Как не запомнить наизусть? Но в конечный вариант все равно закралась ошибка. Совсем маленькая, а оштрафовали так, будто я не заметила матерное слово. Жлобы!

Я старалась говорить убедительно. Речь текла плавно, улыбки получались милыми. Постепенно мной завладел азарт. Дернув на горловине мешочка завязки, я зачерпнула пригоршню коричневатых комочков и, источая острый запах алхимического порошка «Аромат говядины», начала прохаживаться по комнате.

– Другими словами, каждый раз, когда ручной дракон ест «Вкусную жизнь», он становится здоровее! Почему, спросите вы? Потому что в наш корм добавлены высококачественные алхимические эликсиры! Драконы – магические животные и испытывают слабость к продуктам чародейства. – В драматичном жесте я протянула кулак с сухими кормом под нос к председателю и срывающимся голосом вопросила: – Так почему вы не хотите заработать на этой слабости?

– Потому что с осени наш Торговый дом планирует продавать только натуральные товары, произведенные без алхимических ингредиентов. Никакой магии! У нас новый лозунг «Природе – да, чародейству – нет!», – терпеливо пояснил управляющий, хотя вопрос был сугубо риторическим и не подразумевал никаких ответов. – Я уже говорил об этом. В течение получаса!

Круто развернувшись на каблуках в сторону оппонента, я открыла рот, чтобы блеснуть каким-нибудь убийственным доводом, но в голову пришла нелепость:

– А вы проводили опрос драконов?

Святые угодники, что я несу?!

– Что она несет? – едва слышно пробормотал кто-то из клерков.

– Счастье! – пронзительно выпалила я. – Я несу счастье ручным драконам всего королевства! И прямо сейчас ваш Торговый дом отказывается стать поставщиком чистой, ничем не замутненной радости!

– Но последние исследования доказали, что алхимические эликсиры, которые используют в сухих кормах, вызывают у драконов несварение и аллергические реакции, – со своего места подал голос «бешеная белка». Честное слово, лучше бы он продолжал писать конспект.

– Что вы на это скажете? – вопросил он, сморщив нос.

То, что про слабость сказала, про счастье – сказала, даже про радость во всем королевстве не забыла, и теперь мне конец. Я точно вылечу со службы, если не смогу убедить хозяина Торгового дома не разрывать договор!

– Думаю, стоит доказать ошибочность вашего заявления, – нахально предложила я и приблизилась к председателю: – Позвольте?

Не дожидаясь разрешения, я подхватила с его коленей вялого, сонного дракона. Ящер оказался куда тяжелее, чем могло показаться. От неожиданного нападения он мигом проснулся, вытаращил желтые глазенки, и на секундочку вертикальные зрачки стали круглыми.

– Крохотулечка моя, – фальшиво засюсюкала я.

«Крохотулечка» весом в пятнадцать фунтов раскрыл зубастую пасть, выставил хохолок и воинственно зашипел мне в лицо, выдохнув облачко зловонного дыма. Подозреваю, что его хозяин тоже был не против меня обшипеть.

Ловким движением я стиснула пухлое драконье тельце под мышкой и всыпала в открытую от возмущения пасть корм. Наверняка председательский дракон питался исключительно свежими овощами и перепелиными яйцами с рынка по три шиллинга за десяток, поэтому не сразу ощутил чистую, ничем не замутненную радость от поглощения хрустких комочков. Однако, когда тебя зажимают под мышкой, как нагадившего паршивого кота, и категорично тыкают мордой в еду, приходится подчиняться и радоваться.

Ящер проглотил ком и икнул, не иначе как от счастья.

Вдруг он так проникся вкусом «Аромат говядины», что требовательно ткнулся носом в мою ладонь, поскреб лапкой с подпиленными коготками (клянусь, у председательского ящера был сделан маникюр!) и слизнул остатки корма. Расправившись с пайком, дракон повел по воздуху носом, раздул ноздри и начал рваться в сторону стола, где скособочился открытый мешок «Вкусной жизни». Обжора нырнул в корм с головой, хвост встал торчком. Из мешка донеслось довольное причмокивание.

– Что и требовалось доказать! – с торжеством в голосе объявила я.

– А у него заворота кишок не случится? – зачарованно вымолвил председатель.

– Да нет, – покачала я головой, – не думаю…

Неожиданно дракон отвалился от мешка, уселся на попу и… начал покрываться зелеными пятнами. Всей переговорной комнатой мы с ужасом следили, как глаза у земноводного становятся очень несчастными, щеки надуваются, а живот распирает. Он икнул, открыл пасть и выдохнул поток пламени. Народ отпрянул от стола, боясь оказаться подпаленным. Горячим воздухом по кабинету разметало бумаги, вспыхнул мой блокнот, и «бешеная белка» отточенным движением, словно после службы втихаря подрабатывал пожарным, выплеснул на язычки пламени стакан воды.

– Поппи, – изумленно вымолвил председатель, – ты умеешь плеваться огнем?!

В ответ бедняга дракон, похожий на божью коровку в зеленый горошек, шумно расстался с кормом, наглядно доказав, что у неподготовленного существа от неконтролируемого приема чистой, ничем не замутненной радости непременно случалось несварение.

И наступила мертвая тишина.

Моя карьера продавца кормами для ручных драконов была обречена, и на горизонте отчетливо замаячил матушкин трактир с вывеской над дверью «Душевное питье». Понимая, что положение надо как-то спасать, я с широкой улыбкой попыталась подлизаться:

– Господин председатель, вы не планируете развод? Я отличный судебный заступник по бракоразводным процессам. Могу дать пару дельных советов…

* * *

Драконы жили на земле еще в те времена, когда рельсовый омнибус, запряженный лошадью, приняли бы за демоническое существо, а маги и крылатые феи правили миром. Но если последние двое практически исчезли, то древние ящеры благополучно здравствовали и поныне. Некоторые уникумы даже считали драконов божественными существами с высшим разумом, спустившимися с небес.

Не знаю уж, были они порождением нашего мира или божественного, но в воздушном порту пахло как в обычном деревенском коровнике. Гигантские ящеры с длинными шеями, огромными крыльями и усатыми туповатыми мордами, ожидая от погонщика приказа на взлет, жевали сено, будто мирные лошадки. В смысле, исключительно уродливые лошадки, взращенные на алхимических настойках.

Купив билет на ближайшего дракона до Аскорда, я направилась к нужному вагончику, привязанному на стропах к крылато-хвостатому гиганту. От страха подгибались колени, а к горлу подступала горечь. Не зря говорили, что рожденный ползать летать не может. Я относилась к тому типу людей, которые были рождены ползать, ходить и ездить исключительно по земле! Никак иначе!

Едва я уселась в мягкое кресло, как немедленно вытащила из ридикюля флакон со снотворной настойкой и сделала глоточек. Если сильно повезет, то усну еще на взлете, как по дороге в Ватерхолл. Два раза проверив, надежно ли пристегнут ремень безопасности, я откинулась в кресле и закрыла глаза в ожидании дремы. Салон постепенно заполнялся людьми. Пассажиры нервничали, разговаривали. Сверху кто-то пытался вколотить в узкую полку для ручной клади портфель, и мне в нос утыкалась пола пиджака. С недовольством я приоткрыла один глаз, и мужчина пробормотал:

– Извините.

Но едва он утрамбовал багаж и хлопнул дверцами, как одна из створок раскрылась. Мне на голову грохнулся тяжеленный портфель, сбив с носа очки. От возмущения я вытаращилась, но уже ничего толком не увидела. Вместо лиц появились одни размытые пятна. Пришлось сильно сощуриться, чтобы прояснить обзор.

– Простите, госпожа! – спохватился опростоволосившийся пассажир, и в этот момент я даже не услышала, а скорее прочувствовала, как под его ботинком хрустнула хрупкая очечная оправа.

– Ой! – оторопел он.

– Это были мои очки? – крякнула я, немедленно осознав, что хуже день точно стать не мог. Разве что мы разобьемся над Саввинскими горами в трех часах лету от Аскорда.

– Они самые… – Мужчина вложил мне в руки остатки от жизненно необходимого аксессуара и, схватив портфель, самоустранился в конец салона.

Очки поломались надвое. Левая половинка напоминала монокль с поперечной трещиной на стекле, но при желании в него можно было смотреть одним глазом. Смиряясь с потерей, я сделала еще один глоточек сонного зелья.

– Разрешите? Мое место у окна, – произнес мужской голос над макушкой.

Я поджала ноги, чтобы пропустить соседа к окну. Он разместился, пристегнулся, случайно толкнул меня в локоть и коротко извинился. Тяжело вздохнув, я прихлебнула настойки, закрыла глаза и погрузилась в блаженную дрему.

Проснулась резко, оттого что вагончик страшно болтало. Жутко испугавшись, я сощурилась, потом приставила к глазу стеклышко. Салон трясся, и мне с трудом удалось рассмотреть, что сосед был брюнетом неопределенного возраста (мной не определенного из-за отсутствия нормальных очков), одетым в пиджак. Брюки, скорее всего, тоже имелись, но ускользнули из поля зрения.

– Мы падаем? – горячо зашептала я.

– Пока только взлетаем, – спокойно пояснил мужчина.

– Хорошо.

Я снова закрыла глаза и попыталась заснуть. Выдержала целых пятнадцать минут, а когда вагончик вздрогнул, вцепилась в руку соседа, покоящуюся на подлокотнике между нашими креслами.

– Знаете, я очень боюсь летать. Можно я подержусь за вас? – попросила я и тут же поблагодарила, пока он не послал меня в… конец салона. – Спасибо. Вы очень хороший человек.

– Тогда, пожалуйста, не могли бы вы не ломать кости этому хорошему человеку? – попросил он.

И тут до меня дошло, как крепко я стискивала его пальцы.

– Простите. У меня сильные руки. Видите? – Я сжала и разжала у него перед носом кулак.

Вчера перед командировкой покрасила ногти красным лаком, но еще по дороге в воздушный порт обнаружила, что один, на среднем пальце, облупился.

– Могу одной рукой унести четыре кружки эля. Раньше удерживала пять, но работа за конторским столом ослабляет. Кстати, я работаю в «Драконах Элроя» ведущим специалистом в отделе продаж. Слышали о таких? Очень известные мануфактуры по всему королевству. Как раз еду из командировки. Отличное вышло собрание. Меня потом накормили черной каракатицей.

– Смотрю, вам повезло выжить? – В голосе соседа просквозила ирония.

Тут нас еще разочек тряхануло. Народ испуганно вздохнул, а я зажмурилась – все равно без очков ничего толком не видела.

– Святые угодники, вы правы. Как можно врать на пороге смерти?

– Мы не умираем, – заметил он.

– Вы, может, не умираете, а я – очень даже! Не кормили меня никакой каракатицей!

– Замечу, вам повезло.