– А вот и может! Мама всегда говорит, что если я не выучу таблицу умножения, то стану бездомным. Она не представляет, как мне тяжело с цифрами. Я пытался ей объяснить, что теряюсь в них, как Ганс и Гретель в лесу, когда птицы склевали их хлебные крошки. Мама сказала, что я для этого слишком умный. Согласен: я бы отмечал дорогу камешками, а не такой мимолетной субстанцией, как хлебные крошки. Я бы взял серый гравий, в цвет простого фланелевого костюма, хотя, учитывая распределение светотени в лесу, белая мраморная крошка стала бы более удачным выбором.

– Твоя мама на самом деле не думает, что ты станешь бездомным, Фрэнк, – сказала я.

– Даже не знаю. Иногда она говорит, что я окончу свои дни в тюрьме. Когда я что-нибудь разобью или сломаю.

– Что, например?

– Как-то я хлопнул дверцей такси и сломал маме палец. А в подготовительном классе однажды произошел досадный инцидент со скакалкой, в результате которого одна девочка пролетела над детской площадкой. Потом меня оправдали. Я так и не понял, почему она расстроилась. Разве не все люди мечтают научиться летать, Элис?

Он сказал это таким тоном, что я засомневалась, не зря ли его оправдали, и в то же время очень обрадовалась, что Фрэнк запомнил мое имя.

С тех пор как слово «Елис» стерлось с его руки, он избегал обращаться ко мне по имени.

– Держи, – сказал Фрэнк, протягивая мне свою книгу. – Возьми ее вместо той, что пообещала тебе мама. Теперь ты можешь уехать. Собирай вещи, я вызову такси.

А я-то думала, что мы подружились!

Что касается книги Мими, то я не могла сказать, как она продвигается. В полдень мы с Фрэнком обычно обедали, затем я сооружала поднос с ланчем, а Фрэнк выходил в сад и срывал для мамы цветок. Мы ставили выбранное им украшение, часто наполовину увядшее или с оторванными лепестками, в высокий стакан, и я относила поднос под дверь кабинета.

Несмотря на обещание ждать меня на кухне, Фрэнк крался за мной по коридору, как Кэри Грант в «Поймать вора», вжимаясь в стену, если я оглядывалась. Поставив поднос и постучав в дверь, я всегда слышала за спиной отчаянный топот: Фрэнк что есть духу мчался обратно в кухню. Я специально считала до десяти, чтобы он успел устроиться под столом с книжкой и немного отдышаться. После этого мы ели печенье.

Надо сказать, жульничал не один Фрэнк. Едва я подносила руку к двери, как из-за нее доносился громкий стук печатной машинки – Мими не пользовалась компьютером. Знаете, бывают такие старые дверные звонки с имитацией собачьего лая? Вероятно, она беспокоилась, что я слежу за ее успехами. Собственно, так и было. Мистер Варгас составил для нее график, и от меня требовалось раз в неделю вносить готовые страницы в компьютер, который лежал на столе без дела. Мими пользовалась им только для заказа продуктов или поисков одежды для Фрэнка на eBay. Затем я должна была отправлять готовые страницы мистеру Варгасу по электронной почте. Он не требовал окончательно отредактированной версии, или хоть как-то отредактированной. Просто хотел знать, что история складывается или не складывается – словом, что работа идет.

Беда в том, что Мими пока что не выдала мне ни одной странички. Когда я наконец решилась признаться в этом патрону, он ответил одним словом: «Терпение».

Часть вторая
Приключения начинаются

5

Проведя под домашним арестом бо́льшую часть июня, я решила, что нам с Фрэнком пора совершить побег, и однажды положила на поднос с ланчем записку:

«Можно взять ключи от машины?»

За это время мы с мальчиком несколько раз залезали в «Мерседес» и смотрели фильмы на моем ноутбуке, притворяясь, что путешествуем. С тех пор как я приехала, автомобилем ни разу не пользовались, не считая того, что он служил сценой для наших воображаемых приключений. По грязи, собравшейся на стеклах, и опавшим листьям под колесами видно было, что «Мерседес» давным-давно стоит на приколе.

– Эта штука вообще ездит? – спросила я у Фрэнка.

– Да, только не сама, в отличие от самоиграющего рояля. Я бы первым поддержал такую технологию, только боюсь, что, если у нас будет самоходный автомобиль, мама не купит мне лошадь.

Мими вышла из кабинета, когда мы с Фрэнком лакомились послеобеденным печеньем. Фрэнк вскочил с места, перевернув стул, и бросился матери на грудь, чуть не сбив ее с ног.

– Осторожнее, Фрэнк, – сказала она. – Где ты взял изоленту?

В то утро Фрэнк надел свой парадный смокинг и безупречные утренние брюки, а над бровями и верхней губой приклеил кусочки черной изоленты на манер знаменитого комика Граучо Маркса.

– Какую? – спросил он.

– Черную. Я ведь ее спрятала, чтобы ты не вздумал еще раз приклеить над бровями. Помнишь, как больно было отдирать?

– А, черную? Могу отдать, если нужно.

Он начал осторожно отрывать полоску над губой.

– Куда ты собралась ехать, Пенни? – спросила Мими.

– Элис, – машинально произнесла я, как говорят «будьте здоровы», если кто-то чихает. – Никуда конкретно. Просто подумала, что Фрэнку надо развеяться. Может, на детскую площадку, где он поиграет с детьми и…

– Нет! – в один голос закричали Фрэнк и Мими.

Наверное, мой ошеломленный вид заставил Мими поспешно объяснить:

– Фрэнк не любит ждать очереди, чтобы покататься на качелях.

– Конечно, ждать своей очереди – не самое веселое дело на свете, – сказала я Фрэнку, – просто иногда в жизни приходится чем-то жертвовать, если хочешь дружить с другими детьми.

– Когда меня заставляют ждать в очереди, мне приходится биться головой о железный столб, – сказал Фрэнк. – И я не хочу дружить с детьми. Нет уж, увольте.

Мими устало закатила глаза, и я поняла, что они это уже проходили, причем не раз.

– Тогда можно просто покататься по городу. Почувствовать прохладный ветерок на лице. Подышать соленым морским воздухом. Мне ведь все равно придется возить его в школу осенью, так что надо привыкать.

– Я хочу почувствовать прохладный ветерок на лице, – сказал Фрэнк и ускакал по коридору, отрывая на ходу брови.

– Даже не знаю, – сказала мне Мими. – Ты в чужом городе, вы заблудитесь.

– Не заблудимся. Вон там, внизу, пляж.

– Там, внизу, вся Долина.

Я уловила в ее голосе тревогу.

– Ничего, – не отступала я, – у меня в телефоне есть ГПС.

Она безучастно смотрела на меня.

– Глобальная позиционирующая система… – начала объяснять я.

– Я в курсе, что такое ГПС, – перебила меня Мими. – Просто я думаю. Ты и вообразить себе не можешь, как трудно с Фрэнком в городе.

– Я в одиночку возила двадцать пять третьеклассников в Бруклинский зоопарк и, как видите, жива. Я не боюсь.

Мими задумчиво провела рукой по губам. Я заметила, что у нее изгрызены все ногти.

– Раньше мы с Фрэнком постоянно придумывали себе приключения, – сказала наконец она. – Ты не представляешь, каким чудесным малышом он был. Я боялась, что его могут украсть, и серьезно подумывала нанять телохранителя. Не наняла, потому что Ксандер тогда проводил с нами больше времени.

– Ксандер? Кто это? – спросила я.

– Педиатр Фрэнка откуда-то пронюхала о моих опасениях, что его могут похитить, и дала мне визитную карточку психиатра, который занимается тревожными расстройствами, – продолжала она, точно не услышав вопроса. – Представляешь? Как будто я сумасшедшая! Я поняла, что эта женщина не увлекается литературой. Она даже не читала мою книгу. Слишком занята спасением жизней.

– Я тоже не читала вашу книгу, – соврала я, сама не понимая, что на меня нашло.

Она смотрела на меня, наверное, целую минуту и наконец сказала:

– А тебе не приходило в голову сделать это, перед тем как согласиться работать в моем доме?

– Мало того, что я путаюсь под ногами, так еще и в голову к вам залезть?

Господи, хоть бы она не додумалась заглянуть в мою прикроватную тумбочку, – мысленно взмолилась я. – Иначе неминуемо увидит потрепанную книгу с загнутыми уголками, которую я купила в аэропорту и прочла два раза подряд, пока летела в Лос-Анджелес, да и здесь открывала по вечерам, когда не спалось после заметок для мистера Варгаса.

Выражение лица Мими, которая никогда не баловала меня своим вниманием, напомнило мне сейчас мамино в детстве, когда я представала перед ней в пижаме, делая вид, что помылась, хотя на самом деле просто включала воду и делала модельное лицо перед зеркалом, пока не пройдет достаточно времени, чтобы она поверила. Мими точно меня раскусила. Мама всегда знала.

– В жизни не слышала большей глупости, – сказала наконец Мими.

– Я изучала бухгалтерию, – пожала плечами я, – и не слишком люблю читать.

– Не верю. Айзек не нанял бы помощницу, которая не читает книг.

– Я разбираюсь в компьютерах.

– Ну конечно, в наше время это самое главное, да? – фыркнула она, а я вдруг поняла, что в ее голосе звучит не злость, а удовлетворение.

– Ключи от машины на крючке у двери. Как только Фрэнк кого-то укусит, начнет биться головой или вырывать себе волосы, вези его домой.

Она подошла к столу и долго царапала что-то на листке из блокнота, сердито хмурясь. Закончив, она протянула мне листочек.

– Захвати с собой.

Она написала телефон загородного дома доктора Абрамс, номера и фамилии врачей из двух отделений «Скорой помощи» и педиатра – той самой, которая не любит читать.

– Фрэнк плохо плавает, – напутствовала она меня. – Если поедете на пляж, не выходите из машины.

В довершение ко всему Мими бросила на стол свой мобильный.

– Возьми на всякий случай, вдруг потеряешь листочек. Там все номера.

– Я никогда ничего не теряю, – заявила я. – Вдруг вам надо будет кому-то позвонить?

– Мне некому звонить. Бери.

Когда я дошла до середины коридора, она крикнула мне вслед:

– Спасибо, Элис!

Не Пенни, а Элис.

Отодрав от бровей изоленту, Фрэнк решил еще разок заглянуть в гардероб, чтобы найти более подходящий для послеобеденной автопрогулки костюм. Его выбор пал на белый полотняный пыльник, светлые брюки и белую же рубашку. Ансамбль дополняли кожаный авиаторский шлем с очками, яркий шелковый шарф и старомодный бинокль на шее. Пластмассовое мачете он засунул за пояс, а пробковый шлем – под мышку.

– А ты почему не одета? – спросил он у меня.

– Я одета, что тебя не устраивает?

Я думала, что футболка, свободные шорты-бермуды и легкие теннисные туфли – вполне подходящий наряд для солнечного дня в Южной Калифорнии.

– Все не устраивает! – заявил Фрэнк. – Я знаю, что тебе нужно. Клетка. Позволь, я принесу тебе свой клетчатый галстук.

– Не надо, – отказалась я. – Не люблю клетку.

– Как можно не любить клетку? – воскликнул Фрэнк и пустился в длительный экскурс о важности клетки, которая служила знаком отличия кланов в Великобритании с древних времен и до наших дней. Лекция плавно переросла в историю эволюции полосатого галстука, служившего первоначально средством различия университетских команд по гребле. Фрэнк остановился, чтобы перевести дыхание, и я застонала, поняв, что это надолго.

– Заводите моторы, господа! – взревел Фрэнк, услышав мой стон, и, выдернув из-за пояса мачете, бросился к пикапу. В левой руке он держал перед собой шлем, игравший роль щита, а правой размахивал мачете.

Я удивилась и обрадовалась, что Фрэнк с таким энтузиазмом поддержал мое начинание, только «Мерседес» почему-то не заводился.

– В чем дело? – спросила я, ни к кому не обращаясь.

– Аккумулятор сел, – ответил юный всезнайка. – Если на автомобиле долго не ездить, нужно отсоединить провода, чтобы не уходил заряд. Мама не разрешила мне произвести необходимую процедуру. Она сказала, что отсоединение проводов равносильно капитуляции. И что я испачкаю рубашку.

– В каком смысле капитуляции?

– В смысле отказа водить машину.

– А она вообще на ней ездит?