Прости меня и не читай мой бред. Оставайся в детстве и будь счастлива. Придумай смысл жизни, стремись и достигай своих целей, ищи удовольствие в существовании. Я желаю, чтобы вся мельчайшая доля прекрасного, которое только есть в нашем разлагающемся мире, сосредоточилась в тебе. Запомни: мысль – зло. Чтоб жить – убей в себе мысль. Всё ничтожно, все незначительно. Просто я мертв душой, и потому моё зрение обострилось.

06.10. Я:

Это не бред. Это правда.

Чем больше мы общаемся, тем больше я понимаю. Я хочу понять всё.

Помоги мне в этом!

06.10. Рой:

Я ненавижу себя за те мысли, которые наполняют моё сознание. Научиться бы их забывать.

Так вот, давай поговорим о приятном. О чем угодно, даже о самой последней глупости. Расскажи что-нибудь, я хочу наполниться позитивом. Давай станем просто людьми, такими как все? На время…

06.10. Я:

Я училась на отделении журналистики. Поработала в производственной газете и поняла, что повсюду враньё. Какой наивной нужно было быть, чтобы не понимать, как устроен мир?

Но у меня открылись глаза.

И я не понимаю, чем можно заниматься по жизни, если всё такое иллюзорное.

06.10. Рой:

Не хочу, чтобы ты разлагалась душой вместе со мной. И я бы давно обратился к психиатру и добровольно лег в психушку, только нейролептиками меня не вылечить. Это образ мысли, философия саморазложения. Это вера, которую я придумал сам и сам же в ней увяз.

Тебе просто необходимо заняться тем, что будет приносить тебе удовольствие! Насколько я понял, творчество тебе приносит радость, так продолжай творить!

06.10. Я:

Ты прав, писать – вот что мне нравится! Писать правдиво и открыто. Может, мне стоит всерьёз заняться написанием книг? Масштабных и захватывающих. В отличие от лживых лицемерных заметок в газетах.

06.10. Рой:

Ненавижу себя! Наверное, мне это нравится. Я безнадежно ничтожен, и мне нравится это произносить! С тобой я могу признаться во всех своих прегрешениях! Завтра мне будет за это стыдно. Теперь ты знаешь обо мне всё, но мне хотелось бы когда-нибудь об этом рассказать тебе лично. Может быть, ты даже меня поймешь.

06.10. Я:

Я сама себя ненавижу. Так хочется быть кем-то другим. Лучше. Или хуже. Но только не собой.

Мы можем ненавидеть самих себя, но при этом быть вместе. И тогда ненависть уже не имеет смысла, так?

06.10. Рой:

Прости, что я указал тебе путь к несчастью. Надеюсь, ты пойдешь по другому пути.

06.10. Я:

Когда я, наконец, перестану себя жалеть и думать о своих недостатках, всё изменится. Тогда я буду счастлива.

06.10. Рой:

Зато есть в мире человек, который тебя любит и понимает.

Скажи мне всю правду обо мне, прошу! Скажи, насколько я ничтожен и отвратителен. Насколько смешон мой сегодняшний порыв. Мне важно услышать это, и именно от тебя. Насколько я отличаюсь от других людей. Умоляю, скажи, но только правду! Это никак не повлияет на наши отношения, точнее на моё отношение к тебе. Это позволит мне выйти из замкнутого круга.

06.10. Я:

Я вижу, как мысли разъедают тебя изнутри. Мысли – это истинное зло, и их нужно искоренять. Ты же сам так считаешь!

Ты слишком дорог для меня. Не позволяй самоуничижению, алкоголю и наркотикам взять над тобой верх.

Я люблю то, каким ты стал для меня. Отдушиной. Спасением. Пожалуйста, продолжай.

Мне нравится пытаться разобраться в тебе. Это помогает и мне понять себя.

06.10. Рой:

Это замечательный способ забыться, изобретенный людьми давным-давно! Я люблю людей за их гениальность в изобретении счастья. Я хочу быть одним из вас! Но я – тупиковая ветвь эволюции. Я вымру и не оставлю за собой потомства. И мои будущие дети скажут мне спасибо за то, что я не позволил им родиться! Все мы трупные пятна на теле господа нашего. Я люблю обращать свою ущербность в цинизм. Одно из немногих приятных чувств! Я необыкновенно счастлив, любовь моя.

8

07.10. Рой:

Как ты вообще? Расскажи о себе, я хочу, чтоб ты была хоть чуточку счастливее!

07.10. Я:

Мне грустно.

07.10. Рой:

Нет, забудь об этом! Твои произведения прекрасны, потому что их написала ты и получила при этом удовольствие. Твоё удовольствие стоит потраченной бумаги! Твою книгу я хочу прочесть к твоему приезду, чтобы обсудить лично.

07.10.Я:

Сейчас ты кажешься безнадёжным романтиком. Ведь все мои слова на бумаге – не больше, чем сгусток негативной энергии. Это не принесёт человечеству счастья.

07.10. Рой:

Я мёртвый романтик. Я начинаю разлагаться. Тебе, наверное, уже противно слушать про бесконечное разложение.

Если бы я только мог попросить тебя перерезать мне глотку! С какой радостью я бы покидал мир у тебя на коленях, от твоей руки! Но мечты не сбываются… И я довольствуюсь простой человеческой радостью – общением с тобой.

07.10. Я:

Ещё немного и я рвану к тебе навстречу. И знаешь, зачем?

Чтобы взять нож и приставить к твоему горлу. Посмотреть, действительно ли ты доверяешь мне.

Доверишь ли ты мне свою смерть?

Это ещё одно проявление любви.

07.10. Рой:

Извини, что я все время о себе, я, наверное, эгоист. Но мне кажется, что есть особые сущности, которые вселяются в человека и становятся частью его души. Соединяются с ней и становятся паразитами души. А сама душа чиста, и со смертью она освобождается от негатива и становится вновь чистой, лишенной страданий. Хотелось бы хоть на секунду поверить, что со смертью всё закончится.

Наверное, эта сущность во мне и разрушает всё позитивное. Если удастся её изгнать, я начну жизнь с чистого листа. Даже в наркотиках я начинаю видеть страдание, хотя для других это чистое удовольствие.

07.10. Я:

Может, наркотики и есть те самые паразиты души, что не дают тебе возможность стать счастливым?

Я ненавижу наркотики за то, что они делают с тобой.

И одновременно я люблю их за это.

Но моё сознание должно быть чистым, чтобы иметь возможность писать.

Ты знал, что наркотические вещества блокируют вдохновение и возможность выйти в те слои Вселенной, откуда твоей рукой будут написаны гениальные произведения?

07.10. Рой:

Ты слишком мало знаешь о наркотиках, чтобы утверждать это наверняка. Многие художники специально принимали препараты, чтобы написать свои шедевральные работы.

9

08.10. Я:

Рой, расскажи, почему вы уехали с фермы?

08.10. Рой:

Тот взрыв, помнишь? А, может, ты была слишком маленькой, чтобы помнить это.

Мои родители. Они погибли. А меня определили в детский дом.

Много лет меня кидали из одной семьи в другую, но я нигде не приживался. Новоиспечённые родители чувствовали мою отстранённость, холод. Это их пугало. Я был ребёнком, неспособным дать им ответную любовь. Ведь я любил только своих настоящих родителей и не мог себе позволить полюбить кого-то другого. Это было бы предательством. Поэтому было проще вернуть меня, словно какую-то вещь, обратно в магазин.

08.10. Я:

Мне очень жаль!

Поэтому ты стал полицейским?

08.10. Рой:

Я был беспомощным ребёнком, которого шпыняли. Решали дальнейшую судьбу, несмотря на моё мнение. Я хотел стать тем, у кого будет достаточно власти, чтобы поступать так, как этого захочется мне. И чтобы никакие службы опеки или законы не могли у меня этого отнять.

Что насчёт твоих родителей, Анабель?

08.10. Я:

Когда я была маленькой, они подсунули мне старую печатную машинку. Как сейчас помню, она была тяжеленной. С белым корпусом, на котором уже был желтоватый налёт времени, а печатная лента была совсем протёртой. Тогда я и начала печатать свои первые рассказы. Короткие, с ошибками. Они были такими наивными и глупыми. Но мне нравился сам процесс. Было неприятно, когда мои маленькие пальчики застревали между клавиш.

А в выпускных классах я уже печатала на ноутбуке: это был большой и довольно мрачный роман о девушке, которая застряла в городе, расположенном высоко в горах. Там был только снег и полная безнадёжность. Именно так я себя и ощущала. Одинокой и загнанной в угол.

Но родители просто не верили в меня.

Они сами дали мне эту злосчастную печатную машинку! Но утверждали, что писательство – это несерьёзно. Это только мой переходный возраст и не больше. Все подростки склонны писать, но за этим ничего не последует, говорили они.

Это повлияло на меня. Я верила в то, что это правда. И что я не наделена никаким даром. Что это просто гормоны играют во мне, и рано или поздно этот запал пройдёт.

Но боль, причинённая отсутствием веры в меня, никуда не делась.

Я разочаровалась в реальном мире. И решила, что отныне буду жить только в вымышленном. Придуманном мной самой.

08.10. Рой:

Тогда этот придуманный мир должен быть счастливым. Сделай его счастливым для себя. Это твой наркотик, который даёт тебе эйфорию. И ты сама можешь контролировать свой приход. Не дай депрессии поглотить себя полностью.

10

30.10. Я:

Я контролирую свой приход.

Мой придуманный мир будет счастливым.

Рой. На моих руках билет в один конец.

11

Я никогда не писала на ходу, как было свойственно многим авторам, стремящимся найти вдохновение где-то в парковой зоне на скамейке или за ноутбуком в маленьком кафетерии. У меня был свой ритуал. Я обнажалась, сбрызгивала выдающиеся ключицы приторными духами с ароматом шоколада, ставила сваренный кофе рядом с нетбуком Packard Bell с нежно-фиолетовой крышкой и белой клавиатурой, и в тишине дома начинала писать. Я погружалась в густые воспоминания и лишь слегка приправляла их художественным вымыслом, совсем чуть-чуть.

За окном сплошным пятном растянулись деревья на много миль. Солнце жгло через стекло, но лбом я ощущала прохладу поверхности окна поезда.

Да. Я всё ещё в поезде. Хоть мыслями я в прошлом.

Колёса стучали ровно и монотонно, баюкая. Смена обстановки – не миф, я чувствовала, что становлюсь другим человеком, менее зацикленным на негативе и с неподдельным воодушевлением. Я ожидала чего-то прекрасного. Рой запал мне в душу своим притягательным чёрным мировоззрением. Как писатель я была влюблена. Мне хотелось написать новую потрясающую книгу. Не что-то среднестатистическое, а что-то по-настоящему стоящее! И Рой мог мне в этом помочь. Я знала, что судьба неслучайно нас свела. И я, наконец, осознав это, без колебаний собрала вещи первой необходимости и села на поезд, который на полном ходу нёс меня к неизбежному.

Девин

1

Мои лучшие друзья, Кетон и Бэккер, с шумом влетели в раздевалку. Потные, чрезмерно весёлые, они громко смеялись и шутливо били друг друга.

– Эй, Девин, – обратился ко мне Кетон, – отлично сыграли!

– Да, неплохо, – согласился я, торопливо натягивая футболку.

Парни были ресиверами, а я квотербеком, благодаря этому мы так плотно и сдружились⁴.

В этот момент из душа вышли и другие игроки. Все веселились и поздравляли друг друга с победой. Я быстрее всех принял душ и уже зашнуровывал кеды, когда к нам присоединился и тренер. Он хлопал парней по спинам и смеялся вместе со всеми.