Я улыбнулась, глядя на то, как ветер нежно треплет розовые волосы, покоящейся головы на моём плече. Челси накинула мне на колени свой плед, и мы стали будто единым целым. Девушка курила совершенно расслабленно, не заботясь о том, что я могу подумать о ней. А мне хотелось взбунтоваться против такой наглости и фамильярности. Но почему-то мне впервые было по-настоящему так хорошо.

И когда Челси начала подпевать попсовому мотиву, я рассмеялась. А спустя мгновение вдруг услышала собственный голос, подпевающей ей в такт. А Бэквит незаметно ото всех положил свою руку на мою.

11

Я чувствовала живой интерес этого парня по имени Бэквит, но мне впервые было безразлично мужское внимание. Я чувствовала, что мне куда интереснее быть рядом с этой розоволосой девчонкой. Она предложила мне пройтись по пляжу, и я тут же согласилась, поддаваясь эмоциональному порыву. Мы шли вдоль кромки воды, всё дальше уходя от костра и шумной компании.

– Это твои друзья? – спросила с искренним интересом я.

– Друзьями их сложно назвать. Все они живут на этом побережье. Так что скорее соседи.

– Дени – твой парень?

– Можно и так сказать, – Челси равнодушно пожала плечами.

– Гитарист – это круто.

– Да. Мне тоже так казалось поначалу.

– А что теперь?

Она поджала губы:

– Поднаскучило.

– Он посвящал тебе песни?

Она звонко рассмеялась.

– Чтооо? – спросила я, не понимая реакции девушки.

– Один раз он посвятил мне песню на испанском языке.

– О, здорово!

– Да, только однажды я её нашла в интернете.

– То есть?

– Он просто взял уже существующую песню и сказал, что сам написал её.

– Мда, так себе история, – сочувственно сказала я.

– Я ничего ему не говорила. Ну знаешь. В этой ситуации стыдно будет мне.

– Почему?

– Потому что я не стою того, чтобы потратить на меня время и написать песню. Настоящую песню.

– Брось. Он просто хотел тебя впечатлить, – я шутливо толкнула её.

Она добродушно улыбнулась:

– Спасибо. Я об этом не думала.

– А мне кажется, что так оно и есть.

– А что для тебя романтичного делали?

– Ответ «ничего» тебя устроит?

– Нет! Что-то ведь было. Вспомни!

– Хм. – Я действительно задумалась. – Сто лет назад парень написал мне письмо.

– О, круто! Письма уже никто не пишет.

– Так и есть.

– И что ты? – она с таким диким интересом смотрела на меня, что я рассмеялась.

– Да ничего. Считала ошибки в словах.

– Серьёзно? – она скептически подняла бровь.

– Да. И поняла, что не хочу быть с таким грамотеем.

– Миллисент, ты меня просто убиваешь!

– Что?

– Ты такая мелочная, оказывается! – теперь она шутливо толкнула меня.

– Это было СТО лет назад. Глупая была.

– А сейчас бы ты как отреагировала на такое письмо?

– Знаешь, Челси, сейчас я плевать хотела на эти чёртовы ошибки.

Она взяла меня под руку и ответила:

– Это правильно. Ошибки ничего не значат, если человек тебя любит. Он любил тебя?

– Думаю, да.

– Печально.

– Да. Так что, Челси, не посылай парня, если он вдруг неграмотно пишет.

– Сейчас есть автокоррекция, – заметила она так, словно я была из прошлого века.

– Точно.

Песни под гитару остались далеко позади, но ветер ещё доносил до нас приглушённые звуки. Море плескалось об наши босые ноги, и я попыталась вспомнить, где я бросила свои лодочки, но не смогла. Да и плевать. Вода обжигала прохладой. Запах морской соли щекотал ноздри.

– Как тебе Бэквит? – поинтересовалась она.

– Он всего лишь мальчишка.

– И что?

– И ничего.

– Тебе нравятся постарше? – Челси ухмыльнулась.

– Нет, мне нравятся те, кто родился со мной в одну эпоху.

– Значит, тебе не нравлюсь я? – она сделала вид, что оскорблена моим заявлением.

– Я не это имела в виду, – рассмеялась тут же я.

– Думаю, тебе было бы с ним хорошо.

– Почему?

– Потому что он не такой равнодушный, как все эти парни, с которыми ты целуешься по ночам.

– Откуда ты знаешь, что они равнодушные?

Она пожала беззаботно плечами:

– Они так выглядят. А Бэквиту ты, правда, понравилась.

– Перестань!

– Слушай, ты ничего не потеряешь.

Она говорила это так, словно мы были подружками-одногодками.

Это даже немного забавно.

– Говоришь так, как будто познала смысл этой жизни.

– Можно сказать и так.

– И в чём же смысл? – с сомнением уставилась я на неё.

– Смысл жизни в том, Миллисент, чтобы жить и кайфовать.

– Кайфовать?

– Это значит получать удовольствие.

– Я знаю, что это значит. Я не настолько старая.

– Может, ты и знаешь, что это означает, только вряд ли живёшь так.

– Откуда ты знаешь? Ещё недавно ты говорила другое, – возмутилась я.

– Если бы ты была счастлива, то вряд ли среди ночи пришла бы сидеть с пьяными подростками вокруг костра, – сказала она, и голос её при этом был серьёзным.

– Что ты знаешь обо мне? – возмутилась ещё больше я.

Я попыталась вырваться, но Челси крепко держала меня под руку.

– Не обижайся. Я просто думаю, что мы похожи. Правда, твоя жизнь куда увлекательнее моей.

– Почему ты так думаешь? – смягчилась я.

– Ты можешь курить, не прячась от своей ма.

Я рассмеялась, и напряжение между нами исчезло.

– Кстати, а твои глаза одинаково видят? – спросила она.

– Челси!

– А что? Мне интересно.

– Ты всегда такая прямолинейная? – спросила я, размахнувшись ногой и окатывая её водой.

– Эй! – она тоже бросилась меня брызгать.

Мы окатывали друг друга водой, звонко смеясь. В конце концов, я повалила её в воду, но она прытко схватила меня за ногу, увлекая за собой.

– Ну вот. Теперь мне холодно, – сказала она, вставая и оглядывая свою насквозь сырую одежду.

– Да неужели? – скептически заметила я.

– Пошли к костру.

Я согласно кивнула.

– У тебя тоже трусы сырые? – спросила она и рассмеялась.

12

У костра немного поредело. Оставались самые стойкие. Песни под гитару всё ещё были актуальны, хоть и пиво давно закончилось. В метре от костра уже было холодно, поэтому с каждым дуновением ветерка мы приближались к огню всё ближе. Плед сейчас был очень кстати. Бэквит после замечания Челси о моей свободности чувствовал на себе ответственность. Он по-хозяйски обнял меня, и я удивилась тому, как защищённо можно себя чувствовать в объятиях двадцатилетнего парня. Челси лежала у меня головой на коленях, и я неспешно перебирала её волосы. Странная ночь. Мне ни за что не хотелось уходить.

Я протянула ступни, торчащие из-под пледа, ближе к костру и почувствовала лёгкое тепло. Остывший песок ощутимо холодил. Звёзды потихоньку начали исчезать. Может, это их работа – светить по ночам? А днём они отправляются домой на заслуженный отдых. Я улыбнулась этой глупой мысли.

Меньше всего мне хотелось, чтобы Бэквит проявлял какую-то настойчивость по отношению ко мне. Мне нравилось чувствовать, что я не являюсь предметом животного вожделения. Это было впервые за долгое время. И если он проявит сейчас хоть какую-то активность, это меня очень заденет. Я, и правда, устала от этих беспорядочных связей. Как будто я не заслуживаю в жизни чего-то постоянного!

Наверное, во мне сейчас говорила токсичная зависимость от Конора. Я возмутилась этому чувству. Почувствовала, что действительно могу быть счастливой без каких-то там идеальных мужчин.

Кажется, Челси уснула. Она тихонько посапывала. Это умиротворение, которого я раньше не знала.

Сутки.

Сутки с момента, как я одной ногой стояла в могиле.

13

Бэквит участливо вызвался меня проводить, но я отказалась. До моего участка было не больше пятидесяти метров. Уже рассвело, так что я была в полной безопасности. Хотя, признаться, такой подход мне понравился. Может, он рассчитывал на какое-то продолжение, я не знаю. Но мне хотелось верить, что он просто галантный. Я попросила, чтобы он лучше проводил Челси. Дени давно уже ушёл домой, не дождавшись, когда она проснётся. И если бы костёр окончательно не потух, возможно, мы бы ещё продолжили сидеть, вслушиваясь в естественные звуки природы. Ветер, море, песни чаек, треск догорающих полений.

Пока я брела босиком по пляжу, неся в руках обнаружившиеся при свете лодочки, я всё ещё ощущала тепло объятий. Я позволила даже себе расслабиться и прилечь к Бэквиту на плечо. Он прислонился щекой к моей голове. И на этом всё. Но почему-то это будоражило гораздо больше, чем нахождение с мужчиной в постели. С глупой улыбкой я поднялась, миновала калитку и уже проходила через свой участок, как услышала окрик:

– Эй, Милли!

Я устремилась к дырке в заборе и расплылась в ещё большей улыбке:

– Привет, Тоби! Так рано не спишь.

– Я проснулась от крика чаек.

– Да, кажется, скоро будет дождь, – сказала я, глядя на пасмурное небо.

– Почему? – удивилась Тоби.

– Когда чайки летают так низко к земле и кричат – это к дождю.

– Здорово! Они специально так делают, чтобы предупредить людей брать с собой зонтики? – с задумчивым видом спросила она.

– Возможно, – меня искренне восхитила такая трактовка.

– Почему ты не спишь?

– Вот как раз иду домой, чтобы лечь.

– Ты не спала всю ночь? – с восхищением посмотрела она на меня.

– Да.

– Мне бы так не разрешили. Но один раз, когда бабуля уснула перед телевизором, я смотрела фильм до самой ночи. Пока сама не уснула, – гордо сказала черноволосая девочка.

– Иногда хочется не спать всю ночь для разнообразия, – сказала я, развалившись в траве.

Тобита последовала моему примеру и тоже завалилась, только в отличие от меня, лежащей на животе, она легла на спину.

– Смотри, эти чайки такие смешные, – она показала пальцем в небо.

Я послушно легла на спину. Чайки кружили над нами, совершая пике в виде восьмёрок.

– Хочешь, расскажу тебе историю про чаек? – спросила я, не отрывая глаз от птиц.

– Да.

– Когда мы с моей кузиной были в возрасте, как ты, и видели чаек, для нас это было хорошим знаком.

– Почему?

– Каждый раз, когда мы отпрашивались у родителей, чтобы пойти ночевать к кому-то из нас, получали разрешение.

– Именно когда вы видели низко летающих чаек? – уточнила девочка.

– Да. Представляешь?

– Прикольно! А я всегда думала, что чайки противные.

– Я тоже раньше так думала.

– Милли, во всём можно найти что-то хорошее, да? – спросила серьёзным тоном Тобита.

Я поразилась тому, какой мудрой оказалась шестилетняя девочка.

– Наверное.

– Я видела, что ты сделала качели.

– Да, сделала.

– Сама?

– Один знакомый мне в этом помог.

– Как ты думаешь, чайки мне помогут?

– В чём? – не поняла я.

– Отпроситься, чтобы прийти к тебе покачаться?

– Я думаю, стоит попытать удачу.

– Классно!

Девочка тут же вскочила и побежала в дом. Не прошло и трёх минут, как она показалась вновь с восторженным лицом:

– Меня отпустили на 10 минут!

– Отлично! Я встречу тебя.

14

Когда девочка оказалась на моём участке, я смогла её полностью разглядеть. Смуглая, с выразительными карими глазами и чёрными волосами – типичная мексиканка в цветастой одежде. Она меня тоже разглядывала:

– Ты такая большая! – восхитилась она.

– Чуть больше тебя, может, на столечко, – сказала я, показывая большим и указательным пальцем расстояние.

Девочка подбежала к качелям и с придыханием заметила:

– Как классно!

– Давай помогу тебе залезть.

Я схватила её за подмышки и усадила на дощечку. Девочка оказалась лёгкой, как пушинка. Я принялась слегка раскачивать её, беззазорно разглядывая.

У Тоби были густые чёрные волосы, заплетённые в растрепавшиеся две толстые косы. Наверное, она прямо так и спала. Когда у меня в детстве были такие же длинные волосы, меня тоже заплетали на ночь. На ней был цветастый сарафан.

– Какой твой любимый цвет? – спросила я.

– Красный. А твой?

– Мой тоже, представляешь? – искренне удивилась я.