– На следующие переговоры мы отправимся вместе. Пусть в Боринию отправят весть: принц Ренальд объявляет отбор.

Эйвери, арем Тоудли

Я проснулась от громкого стука и резко села в кровати. Что говорить, после того, что я совершила вчера ночью, спалось тревожно. Мне все время казалось, что вот-вот нагрянет королевская стража и схватит меня. В каждом шорохе чудился подвох, а стук копыт, особенно без дребезжания кареты следом, вовсе вгонял в панику. Наш дом располагался возле одной из главных городских дорог, но воображение – страшная вещь. Особенно, когда совесть не чиста. Моя, конечно, чиста, но с точки зрения закона я преступница. Надеюсь, это скоро пройдет, иначе из-за недосыпа я могу совершить ошибку, а это непростительно, когда работаешь с детками.

Наверняка, булочник пришел пораньше. Я перевела сонный взгляд за окно и нахмурилась. На горизонте только-только брезжил рассвет, еще даже петухи не пели, какой булочник?

Сердце тревожно дрогнуло. Я бесшумно вылезла из кровати, запахнула на себе халат и приоткрыла двери. Стучали настойчиво и громко, явно намереваясь разбудить хозяев. Послышались материнские шаги – я узнаю их из тысячи других. Матушка хромает на правую ногу, но ходит быстро. Ее поступь особенная…

– Тидвейн, – громко позвала она. – Тидвейн, идем же!

Следом раздались отцовские шаги, значит, гости нежданные. Я прокралась в коридор и выглянула из-за угла. Со второго этажа открывается прекрасный вид на холл и входную дверь. Сердце словно с ума сошло. Каждый удар громыхал так, что казалось, родители услышат и попросят не шуметь.

Отец завязал халат и, поправив ночной колпак, прокашлялся.

– Кто? – громко спросил он.

– Королевская гвардия, немедленно открывайте!

Гвардия!

От лица отхлынула кровь. Отец с матерью переглянулись и тут же впустили в дом шестерых мужчин. О, святые боги! И правда форма королевской гвардии! Такие только за самыми опасными преступниками приходят!

– Ифа Эйвери Ромер дома? – поставленным голосом громыхнул один из гвардейцев, осматривая холл. Я спряталась за угол и прижалась к стене, забыв как дышать.

Как они узнали? Хотя, это уже неважно.

Что мне делать? Что делать?

Кровь вообще течь перестала. Ноги стали ватными, дыхание сперло…

Виселица. Смертная казнь! Попалась!

Но кто? Кто мог меня выдать? И что теперь будет с Рисой и Маком?

Надеюсь, они о себе позаботятся, а я должна бежать…

Метнулась в свою комнату, закрыла двери на защелку и подперла стулом. В свое время, по юности, я частенько сбегала из дома на городские дискотеки. Да и на свидания с Лаэртом родители меня тоже не отпускали, до тех пор, пока он не сделал мне предложение. Но как тут предложение сделаешь, если толком невесту не узнаешь? Конечно сбегала! И гуляли под луной, и ходили в рестораны, и на танцах вместе бывали… Кто бы мог подумать, что это умение мне снова пригодится!

Схватила из шкафа первое попавшееся платье, бросила в сумку, туда же отправила туфельки. Большего все равно взять не успею.

– Эйвери? – в коридоре раздался отцовский голос. – Дорогая, ты спишь?

Времени совсем нет. Распахнула ставни, залезла на подоконник и, уцепившись за плющ, ловко вылезла наружу. Раздался стук.

– Эйвери? Дорогая, все в порядке? Открой двери…

Как же! Стоит мне открыть двери, как гвардейцы выволокут под руки и сразу же на виселицу. Даже разбираться не станут толком. А мне нельзя на виселицу. Я жить хочу! Главное – сбежать, а там буду думать, как поступить.

Кровь шумела в голове, перед глазами плыли темные круги, но я ловко цеплялась за знакомые выступы и уверенно ползла вниз. Спасибо матушке, которая в свое время настояла на том, чтобы украсить фасад решеткой и плющом. Это и стало моим спасением.

Когда я спрыгнула на землю, из окна донеслось:

– Вот она, хватай ее!

Заметили!

Подхватив подол, я пустилась наутек. Бежала прямо по грядкам – выбирать не приходилось. Под ногами чавкала влажная от росы земля, хрустели ветки и молодые посадки, репейник цеплялся за подол, как последний предатель, словно пытался меня задержать.

Самое сложное – заросли малины. Продираться сквозь них то еще удовольствие, но жизнь дороже. Без раздумий, я сиганула в кусты. За спиной уже громыхали оружием гвардейцы.

– Ифа Ромер, приказом короля велю остановиться!

Велит он… Мне жить хочется!

Вот когда жалеешь, что насадил слишком много малины. Хорошей, сортовой, крупной! У нее не только ягоды крупные, но и шипы. Где-то в середине зарослей халат намертво запутался, не говоря уже о том, что ветки нещадно исцарапали руки и даже лицо. Я с силой дернула цветной шелк на себя, раздался треск, но это не сильно помогло. А потом и вовсе ощутила магию.

Я всегда ее ощущала, но в этот раз было по-другому. Это не наша, человеческая магия, мы только с кинетической энергией работать можем, это магия эйсфери. Против них мне нечего противопоставить.

– Выходите добровольно, ифа, – донеслось ироничное замечание, – не заставляйте применять силу.

Среди кустов разглядела говорившего. Не гвардеец, одет как знатный господин. Пригляделась лучше – глаза ярко-зеленые, с двумя зрачками. Эйсфери! Кажется, мой час пришел.

Малиновые ветви, кровожадно полоснув меня напоследок и оттяпав приличные куски наряда, разошлись в стороны, являя меня тюремщикам в весьма неприглядном виде.

Вскоре, прямо в халатах, подоспели и родители. Вот только их лица вовсе не выглядели скорбными.

– Что происходит? – рискнула спросить первой, продолжая стоять среди кустов.

– Дорогая, что ты делаешь? – растерянно произнесла мама, поправляя сползший на бок чепчик для сна.

– Разве так встречают посланников короля? – с досадой произнес отец.

Посланников? Подождите, он сказал – посланников? И что-то не выглядят родители обеспокоенными. Неужели, гвардейцы здесь по другому поводу? Да быть другого не может!

– От гвардейцев убегают только преступники, – опасно заговорил мужчина в кольчуге и с угрозой положил ладонь на гарду меча.

– А еще – пугливые девицы, – усмехнулся эйсфери, шагнув вперед.

Я шарахнулась, споткнулась о корень и упала бы на зад, но мужчина в мгновение ока оказался рядом и подхватил меня почти у самой земли. Эйсфери держал так крепко и прижимал так сильно, что в какой-то момент это стало объятием. Он повел носом, как ищейка, взявшая след, склонился к моей шее и глубоко вдохнул слышный ему одному запах. Я судорожно сглотнула, чувствуя себя, как минимум, неловко.

– Что вы делаете? Отпустите меня!

– Осторожнее, ифа, вы можете пораниться, – ласково произнес мужчина и коснулся ладонью моего лица.

Я дернулась, но он держал крепко, продолжая улыбаться. Я трепыхалась до последнего и, только когда мужчина отпустил, поняла, что он исцелял меня. Эйсфери воздействуют на организм человека собственной магией, поэтому я не распознала заклинание, не поняла.

– Спасибо, – произнесла рассеянно, осматривая свои руки. На них не осталось ни царапины.

Придержав для меня кусты с малиной, эйсфери показал жестом, чтобы выбиралась. Немного замешкалась. Ну не верилось мне, что королевская гвардия здесь по какой-то другой причине.

Среди незваных гостей заметила ифа Орина. Он виновато прятал взгляд и вообще старался держаться поодаль от всей компании. Что я ему сделала? Коллега матери, у нас с ним всегда были хорошие отношения. Более того, он следит за моим здоровьем.

Осторожно выбралась из кустов и обратилась к эйсфери. Очевидно, что он здесь главный.

– Зачем я вам понадобилась?

Мужчина заправил за ухо смоляную прядь и подарил мне лукавый взгляд.

– А вы как сами думаете?

– Понятия не имею. Иначе бы и спрашивать не стала, – заявила смело, чтобы ни у кого и сомнения не возникло в моей незапятнанной репутации.

– Эйвери! – возмутилась матушка. – Как ты разговариваешь с гостями? И что мы посреди огорода стоим? Идемте в дом, прохладно еще, роса стоит, а ты в туфельках! Чего удумала, из окна сбежать!

– Испугалась я, – пыталась оправдаться, отправляясь вслед за всеми в дом. – Так в двери колотились, что я подумала, будто мятежники ворвались!

Кажется, придумала правдоподобное объяснение. Последние пять лет движение человеческого сопротивления набирает силу. Не всех устраивает мирный договор, заключенный между эйсфери и людьми. Некоторые считают, что Таврия должна, как и прежде, безраздельно принадлежать людям. В целом, я с ними согласна, потому что эйсфери никогда не воспринимали да и не будут воспринимать проблемы людей как свои собственные. Да, страна не бедствует, но… Думаю, правь люди, мы бы жили куда лучше. Во всяком случае, закон о детях давно бы приняли.

– К Западу от ваших земель как раз крепость, ифа. Вам нечего опасаться. Поверьте, мятежников интересуют правительственные здания, они не промышляют мародерством, – пояснил эйсфери.

Все это знают. Но пусть лучше меня сочтут глупой, нежели преступницей.

Одеться мне никто не дал. Эйсфери, который представился Эмиреком, огорошил меня новостью, от которой напрочь пропал дар речи.

– Быть того не может, – отец от удивления сел на стул, а матушка, судорожно глотнув воздуха, схватилась за сердце и перевела взгляд на ифа Орина.

– Прости, Сабрин, – оправдался тот, виновато сминая в руках шапку. – Я не мог утаить от короля, что ваша дочь совместима с эйсфери.

– Что, значит, совместима? – прошептала она. – Как так получилось? Почему ты молчал все это время?

– Закон, – мужчина пожал плечами. – Не велено разглашать этот факт, пока король не объявит очередной отбор.

Быть того не может! Моя жизнь рушилась на глазах! Мои малыши, моя учеба, а мой жених?

– Я… Я не могу участвовать в отборе, – произнесла севшим голосом, ударяясь в панику. – Я обручена с Лаэртом!

– От участия в отборе освобождены только несовершеннолетние, престарелые, замужние и преступницы. Вы хотите в чем-то сознаться, Эйвери? – Эмирек хищно сверкнул изумрудными глазами, будто знал о том, что я совершила. Сглотнула и мотнула головой. – В таком случае, пять минут на сборы. Возьмите только личные вещи. Никакой одежды, никаких украшений, никаких денег. Все это вам не понадобится. На время отбора вас обеспечат всем необходимым, наравне с другими участницами.

Отбор. Другие участницы. Замок. Новая жизнь. Пять минут!

Пять минут, чтобы распрощаться с моим прошлым? Прошлым, что еще буквально полчаса назад являлось настоящим! Прекрасным, наполненным радостью настоящим! А планы на будущее? Я хотела окончить учебу, стать лекарем, дослужиться до руководителя приюта, выйти замуж за Лаэрта и родить детей. А теперь мне говорят, что всего этого не будет?!

– Нет, – перебила эйсфери, который по-прежнему что-то говорил про отбор.

– Эйвери! – вспыхнул отец.

– Я сказала – нет. Я не стану участвовать в отборе. Это какая-то ошибка! Я не стану королевой, поэтому прошу сразу меня исключить.

– Оставьте нас, – приказал Эмирек. Мужчина, который все время иронично улыбался, сделался вдруг опасно холодным и собранным. Когда мы остались одни, он повернул стул спинкой к себе и сел возле меня. – Я тебе расскажу, как все будет. Ты идешь к себе, собираешь вещи, садишься в карету и отправляешься в замок. По пути у тебя будет достаточно времени для жалости к себе и слез по прошлой жизни. Можешь заламывать руки, наматывать сопли на кулак – все, что угодно, кроме членовредительства, потому что с этого момента ты – собственность королевской семьи.

– Я не собственно… сть, – стушевалась под властным взглядом мужчины и замолчала. Почему-то уверенности в собственных словах не стало. В Таврии нет рабства, но, выходит, что для некоторых законы не писаны.

– Не советую саботировать отбор. Совершить пакость и вернуться домой не получится. Все девушки станут женами эйсфери. Либо принца, либо неженатых сенаторов, либо их сыновей.