В прокуратуре он застал заместителя прокурора Ефремова. Олег Иванович был человеком позитивным и, можно сказать, даже веселым, никогда не пропускал мероприятия в честь какой-нибудь даты или юбилея, устраиваемые уголовным розыском, где мог позволить себе лишнее, но на службе никому, особенно сыщикам, не давал спуску. Он являлся служакой старой закваски, неукоснительно придерживающимся буквы закона. «На кривой козе к нему не подъедешь», – язвили оперативники, идя к прокурору за санкцией, но, тем не менее, все его любили и уважали.

– Здравия желаю, Олег Иванович! – поприветствовал прокурора Обручев. – Хотел с вами посоветоваться.

– Здравия, здравия, – ответил Ефремов, посматривая на сыщика с хитрым прищуром. – Кого хотим арестовать, или обыск какой провести?

– Да не арестовать, а выкопать… Труп один нас интересует, эксгумацию бы провести.

– Так, так, значит, эксгумацию… – удивленно вскинул голову прокурор. – У кого в производстве уголовное дело?

– Да нет пока уголовного дела. Предполагаем, что убили девушку…

Когда Обручев рассказал прокурору о событиях последних дней, тот нахмуренно замолчал, обдумывая свое решение, и, наконец, изрек:

– Эксгумацию кого? Ты знаешь, кто лежит в той могиле?

– Нет, не знаю, – почесал затылок оперативник.

– А вдруг там собака или просто земля. Кого эксгумировать-то?

– Но мы хотели просто проверить…

– Оснований для проведения эксгумации нет. Ваши внутренние приказы позволяют вам проводить оперативный осмотр. Вот и проводите оперативный осмотр могилы… А может быть, там и вовсе не могила, а простая куча песка. Если найдете что-то криминальное, наш следователь подключится.

Такое решение прокурора было равносильно разрешению на эксгумацию, и довольный Обручев помчался в управление.

Яковлева еще не прибыла с кладбища, Обручев решил сходить в изолятор временного содержания, чтобы взять к себе в помощники мелких хулиганов. Он не сомневался, что Марфа на кладбище поможет с рабочими для копки, но все же решил подстраховаться. Мелкие хулиганы содержались в камерах так же, как и уголовники, единственным отличием было то, что их утром выводили на различные хозяйственные работы. Многие хулиганы предпочитали трудиться на улице, чем находиться в душной камере со спертым воздухом, поэтому с радостью соглашались на любую работу, если приходил вербовщик.

В изоляторе, кроме Обручева, находились представители хозяйственной части и лечебного учреждения МВД, которые также прибыли за дармовой рабочей силой.

Дежурный изолятора выстроил двенадцать арестованных в шеренгу и объявил:

– Пять человек на уборку автомастерской. Есть желающие?

Небольшого роста арестованный, юркий и нахальный с виду тип, поинтересовался:

– Какие еще работы имеются? Огласите весь список, пожалуйста!

«Похож на карманного воришку, – мелькнуло в голове у Обручева, – явный отрицала, такой помощник нам не нужен».

По шеренге пробежал смешок, дежурный нахмурился и громко скомандовал:

– Отставить шутки! Кстати, Ковалев, почему ты в строю? Тут имеется рапорт Князева о том, чтобы тебя содержали без вывода на работу. Ну-ка, марш в камеру!

Под легкий гогот шеренги Ковалев, сопровождаемый милиционером, понуро побрел в сторону камеры.

«Точно карманник!» – удовлетворенно подумал Обручев, узнав, за кем числится шустрый арестованный: Князев руководил подразделением по борьбе с карманными кражами и, скорее всего, планировал «примерить» Ковалева к имеющимся нераскрытым преступлениям, пока тот находится в стенах изолятора.

– Имеется одна деликатная работа, ребята из уголовного розыска просят, – между тем продолжил дежурный. – Требуется два человека. Кто согласен?

– С уголовкой не связывайтесь! – издалека крикнул Ковалев, за которым захлопнулась решетчатая дверь камеры. – Против нашего брата понятыми хотят представить!

– А ну, прекрати мне агитировать! – пригрозил ему пальцем дежурный. – Без тебя разберемся!

Обручев объяснил арестованным, что предстоит сделать:

– Необходимо выкопать одну могилу, для этого нужны два человека. Не бойтесь, земля не мерзлая, засыпана недавно…

– Эксгумацию будете проводить? – не дав досказать, прервал его интеллигентного, но пьющего вида мужчина лет сорока. – В таком случае, я согласен.

– А кто вы будете? – спросил его сыщик, удивляясь осведомленности мужчины в тонкостях юриспруденции.

– Пантелеев… Сергей Юрьевич, хирург, бывший. Дебош дома, жена и теща сдали сюда. В принципе, поступили правильно.

– Хорошо, Сергей Юрьевич, – с улыбкой кивнул ему Обручев (хирург пришелся ему по душе) и, уже обращаясь конкретно к нему, спросил: – А второго кого возьмем?

– А можно мне? – шагнул вперед молодой мужчина. – Сотников Игорь, хулиганство в автобусе, пятнадцать суток, шесть отсидел. Копать – моя профессия.

Обручев взглянул в глаза хирургу, тот мигнул и коротко качнул головой, что означало, что он против кандидатуры Сотникова ничего не имеет.

Взяв этих двоих мелких хулиганов, Обручев отправился в управление. На полпути он остановился, выгреб из кармана деньги и протянул их Пантелееву:

– Сергей, сходите вдвоем в магазин и купите себе что-нибудь покушать – в изолятор не успеете к обеду, будем на кладбище до вечера. Возле управления будет стоять вишневый «Москвич», возле него меня и ждите, когда вернетесь.

– Сию минуту! – обрадовался арестованный. – Мы быстро!

У розыскников Обручева уже ждали. Яковлева рассказала о поездке на кладбище:

– Марфа провела меня до той могилы. Она оказалась в том районе кладбища, где хоронят бездомных. Видно, что земля свежая, от силы, месячной давности. Мы с ней еще раз посмотрели документы, но такой могилы там не значится. И номера нет на захоронении… Не знаю… Может еще попробовать поискать этого Скворцова, а могила никуда не денется, всегда сможем ее вскрыть попозже… – Она вдруг осеклась и тихо добавила: Нет, не хочу я вскрывать эту могилу.

– Что с тобой? – удивленно взглянул Обручев на оперативницу, пытаясь понять, куда делось ее боевое настроение. – Никак, испугалась?

– Нет, но на душе как-то неспокойно. Грешно это – вскрывать чужие могилы. Давай, Анатолий, максимально протянем на дальний срок эту неизбежную процедуру, а пока все силы бросим на поиск Скворцова. Эксгумацию хочется провести в последнюю очередь, когда все наши потуги по поиску могильщика Скворцова будут исчерпаны. Для меня служебный долг прежде всего.

– Да не бойся, это же всего-навсего оперативный осмотр возможного обнаружения следов преступления. Я знаю многих оперативников, которые вскрывали могилы, и ничего с ними не случалось.

– А Вася Оконешников? Ты слышал, что с ним стало после эксгумации одного трупа?

– Слышал, что Василий сильно болел, ушел на инвалидность. Но про эксгумацию, которую он проводил, мне ничего не известно.

– Да, так и было, болел он сильно. Но всему этому предшествовало вскрытие могилы женщины следственной группой прокуратуры, куда входил и Василий. Пострадал только он. Рассказать?

Обручев взглянул на часы и, присев на стул, тихо проговорил:

– У нас в запасе час-полтора. Василий был хорошим опером, надежным товарищем, и я хочу узнать, что с ним случилось.

Людмила взволнованно отхлебнула воды из стакана и начала свой рассказ.

6

– Помнишь, Толя, три года назад ты перевелся в управление к «тяжам», и в это же время к нам отправили несколько оперативников из районов для стажировки? Они сначала проходили подготовку в учебном центре, а потом их направили к нам на практику.

– Да, припоминаю. С того времени знаю Василия, он ведь и у нас проходил эту самую стажировку.

– Да, да, после нас он ушел к вам, к «тяжам». Василий был по-деревенски простым, пышущим здоровьем парнем. Шустроватый и инициативный, темперамент перехлестывал через край. Он быстро вошел в коллектив, своей энергией заводил моих оперов, но был у него один недостаток: когда приезжали на место преступления, всегда лез вперед, иногда нарушая порядок вещей и уничтожая следы преступления, за что несколько раз получал от меня замечания. Однажды вообще поставил меня в неловкое положение. Брали вооруженного преступника, который, по нашей информации, должен был прятаться в одной блат-хате. Я со своими ребятами, в том числе и с Василием, ночью подкралась к этому дому. Поскольку у него не было табельного пистолета, ему выдали автомат. Перед дверью он, как всегда, впереди всех, а меня, как женщину, галантно оттеснил назад. Когда ворвались в дом, застали там несколько человек, сидящих за столом при свечах. От образовавшегося сквозняка открытой двери свечи задуло, и в кромешной темноте прозвучал громогласный голос Василия: «Всем оставаться на своих местах, мы из уголовного кодекса!» Я крикнула, поправив его: «Уголовного розыска!» Хорошо, что догадалась взять с собой фонарик, – преступника поймали. Наутро об этом конфузе узнали все, на планерке у начальника над нами повеселились от души… И вот эта привычка лезть вперед батьки в пекло сыграла с ним злую шутку… – Яковлева встала и в волнении прошлась по кабинету, с силой разминая пальцы рук. Немного успокоившись, она продолжила: – После стажировки Василий уехал к себе в район, и я забыла про него. Прошло более двух лет. Однажды вечером я уже собралась идти домой, как в это время в кабинет зашел сгорбленный, кашляющий старик и поздоровался со мной, назвав меня по имени и отчеству. Я разглядывала его, пытаясь узнать, кого же ко мне привело в столь поздний час. Увидев, что я его не узнаю, человек назвал свое имя, и я просто потеряла дар речи! Передо мной стоял Вася Оконешников – этот оптимистичный здоровяк, каким я его знала всего-то года два назад, а теперь сломленный, больной человек! Я усадила его на стул и стала расспрашивать, что с ним случилось, почему он сейчас в таком состоянии, но ответа не последовало. Он очень тяжело дышал, в руках держал баночку, куда поминутно сплевывал белую пену изо рта. От такой картины я даже всплакнула немного, мы сели друг против друга и надолго замолкли – тишину прерывал только тягучий кашель Василия. Наконец я не выдержала и повторила вопрос. Только тогда он рассказал свою жуткую историю, от которой я не смогла отойти несколько дней. А дело было так: Василий после стажировки вернулся в свой район и успешно работал, стал одним из лучших сотрудников отдела. Однажды в прокуратуру района поступила жалоба, что некая гражданка Семенова год назад была похоронена без вскрытия тела, а так как умерла она от побоев пьяницы-мужа, родственники требовали эксгумации. Дело происходило в конце лета, следственная группа выехала на кладбище, расположенное в трех километрах от поселка. Когда рабочие сместили в сторону надгробный памятник и приготовились к рытью, откуда ни возьмись, появился старик и предостерег присутствующих:

– Худое дело затеяли. А ведь женщина-то была непростая, она правнучка известного в этих краях шамана. Прежде чем пуститься в такую греховность, надо умолять высшие силы, чтобы они не гневались, накормить их досыта, дабы они уняли свое негодование…

Василий подскочил к этому старику и стал толкать его в сторону, приговаривая:

– Иди отсюда, пьянь, тут тебе никто не нальет и стопочки!

Когда рабочие начали рыть могилу, старик словно улетучился – никто не видел, как он ушел.