Но меня молча отвели в мои покои. Мрия встретила меня осуждающим взглядом, но тоже промолчала. Я сразу же слиняла в ванную, краем глаза заметив, как принц уселся в одно из кресел. Я набрала ванну и сидела там так долго, что начала осматривать руки на предмет отрастающих перепонок, надеясь, что принцу надоест, и он уйдет. Но чуда не случилось, и когда я осторожно выглянула из купальни, то сразу натолкнулась на прямой взгляд Фрая. Перед ним стоял накрытый стол. Поняв, что так просто от этого долговязого принца с укоряющим взглядом мне не избавиться, я с видом смиренной овцы уселась напротив.

– Если будешь так смотреть, пока я ем, мне кусок в горло не полезет.

Фрай кивнул и уставился в окно. Но все равно аппетита у меня чего-то не было. Помучившись немного, я отодвинула тарелку. Фрай сразу же повернулся ко мне.

– Ты теперь сыта? – спокойно спросил он.

– Ну да. Спасибо.

– Мы можем теперь поговорить?

– Ну, давай попробуем.

– Скажи мне, Алесия, ты никогда не простишь меня за то, что я забрал тебя из твоего мира? – Голос принца казался спокойным, но в глазах, прямо смотревших на меня, глухая тоска.

– Ну, формально не ты один это сделал, – пожала я плечами под этим выворачивающим наизнанку взглядом.

– Я не об этом спросил.

Я подумала. На самом деле я вспыльчивая, но отходчивая. Первая злость и шок уже прошли. Но я все больше начинала чувствовать растерянность и тоску по близким.

– Понимаешь, прошло очень мало времени. И мне действительно все еще не хочется верить, что обратной дороги нет. Но почему-то я не злюсь. Ну, не на это, точно. Просто мне очень грустно. У меня там мама и папа. И брат. И им плохо без меня. Я видела, что они страдают.

– Видела? Где? – удивился Фрай.

– Ну, мы летали с Киреем к какому-то там Окну, и я видела там близких.

– К Окну?! – голос Фрая сорвался, а глаза буквально выкатились. – К Окну Бесов Желаний?!!

Ну, наконец-то! Когда он орет, это как-то привычнее, чем когда рвет мне сердце тоскливым взглядом, причины которого я не знаю.

– Ну, не знаю, как оно точно называется, но один бесенок там точно был.

– Этот чокнутый дракон возил тебя к Окну Бесов?! – Во-о-от, уже и на рев перешли.

– Ну, как бы да.

– АЛЕСИЯ!!!! Ну за что?! – Фрай вскочил так, что бедное кресло отлетело к противоположной стене и там погибло, развалившись на части.

– Прости, не поняла вопроса, или он был типа риторический?

– За что, во имя всех предков, ты так мучаешь меня? – заметался принц.

– Да что я сделала-то… ну, в смысле, особенного?

– Что сделала? Ты мучаешь меня с самой первой встречи! – потрясал своим мускулистыми ручищами принц.

– Да как это я тебя мучаю?!!

Нет, ну нормально, опять я в чем-то виновата!

– Да ты хоть представляешь, как я себя почувствовал, когда понял, что ты не нечисть? Если бы в меня молния ударила, я бы и то не так был ошарашен, как тогда, когда рассмотрел тебя! А на следующий день, когда Агуст привел тебя в зал? Да я не мог вспомнить, как дышать, когда тебя увидел! А когда отец объявил о нашей свадьбе, то чуть не рехнулся от радости! И тут ты во всеуслышание заявляешь, что готова быть моей женой лишь формально! Мне на месте хотелось умереть от стыда и разочарования. А стерпеть все эти голодные взгляды других мужчин, уже видевших себя в мечтах в качестве твоих любовников? Ты ведь прилюдно отвергла меня как мужчину, и значит, дала им надежду! – Я открыла рот, чтобы возразить, но принц поднял руки. – Пожалуйста, дай я все скажу. Твой первый побег…

– Прогулка…

– Побег, чуть не заставивший меня поседеть! Ты находилась одна, неизвестно где, ничего не зная о нашем мире… Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал, воображая себе твое растерзанное зверями или нечистью тело? Конечно, нет! Наверное, именно тогда я и понял до конца, что ты для меня значишь. Я могу посчитать часы с того момента, как первый раз тебя увидел. Но за эти считанные часы ты стала необходима мне. Рядом с тобой я совсем разума лишаюсь. Но я не могу понять, как ты относишься ко мне! То ты гонишь меня и велишь даже на глаза не показываться и повергаешь в смертную тоску. То приходишь сама, извиняешься. Расплетаешь мои волосы и прикасаешься так, что я замираю от счастья. Но стоило мне потерять контроль и поцеловать тебя, и ты снова сбегаешь и заставляешь меня с ума сходить от страха за тебя. Я понимаю, что страшно виноват перед тобой. У меня не было права вести себя так, словно ты моя настоящая невеста. Я позволил себе недопустимое. Если ты хочешь, я действительно не стану больше показываться тебе на глаза. Только молю тебя всем, что для тебя в этой жизни важно – не беги больше! Клянусь, что не позволю себе ни единой вольности и после свадьбы. Я уже понял, что не желанен, и ни за что не стану навязываться, хоть мое сердце и рвется от тоски, и моя плоть изнывает от желания по тебе. Я буду держаться от тебя так далеко, как только ты прикажешь, сделаю все, что захочешь, но только не беги больше.

Фрай остановился передо мной и медленно опустился на колени. Его глаза были напротив моих.

– Я пропал, Алесия, – с мукой, глухо произнес он. – Совсем пропал. Я фейри, и для меня уже нет дороги назад. Но клянусь, что не стану докучать тебе. Позволь только заботиться о тебе и любить тебя хоть издали. Позволь лишь моим глазам касаться тебя изредка. О большем никогда и просить не стану, жизнь моя.

По мере того, как слова Фрая проникали в мою пустую головушку, мои губы стали расползаться в самой глупой улыбке, которую только можно вообразить.

– Какой же ты дурак, принц Фрай.

– Но почему?

– Ты что же, думаешь, что я убежала потому, что ты меня поцеловал? – спросила я, не в силах сдержать распирающее грудь счастье.

– Не… не должен был. Прости! – опять начал оправдываться этот бестолковый.

– Не заткнешься, я тебя сейчас стукну! – пригрозила я и положила на плечи этой долговязой бестолочи руки. – Я ушла не из-за поцелуя. А потому, что ты назвал его ошибкой.

– Что..? – начал ошарашенный принц.

Но я решительно подалась вперед и поцеловала его сама. Сильно и нежно, стараясь передать всю мою решимость. Фрай завис, и у него стали глаза, как блюдца, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я накрыла его губы ладонью.

– Если сейчас ляпнешь что-нибудь про ошибку или начнешь извиняться, точно сбегу и больше не вернусь! – пригрозила я.

Вместо извинений Фрай сдернул меня из кресла, как пушинку, и потянул к себе, одновременно садясь на ковер. Уже через секунду я сидела верхом на его коленях, и он целовал меня так яростно и страстно, что мой мозг со всеми разумными мыслями решил уехать в длительную командировку в такие места, где нет никакой связи.

Мы целовались и целовались. И я не помню, чтобы мне было так хорошо в моей жизни. Хоть я и начала этот танец, но Фрай давно перехватил у меня инициативу. Его губы и язык то завоевывали, заставляя признать полную капитуляцию, то заманивали, обещая настолько больше, что дух захватывало, то умоляли, позволяя почувствовать себя повелительницей его желания. Фрай стонал в мой рот, и эта низкая вибрация запускала внутри меня такую мощную реакцию горения, что поразительно, как наша одежда еще не осыпалась пеплом. Он шептал что-то, я не могла разобрать его лихорадочных слов сквозь грохот крови в ушах. Его ненасытные губы соскользнули с моих и отправились в экстремальную экспедицию по лицу, шее, то спускаясь к самой груди, то снова возвращаясь к распухшим от жадных поцелуев губам. Мое тело лихорадило, оно то казалось мне лишенным костей, то напряженным, как струна, то таким легким, как наполненный гелием шарик, готовый улететь в стратосферу. Ответная дрожь жесткого и мощного тела Фрая и абсолютно однозначная твердость подо мной наполняли меня еще большей уверенностью в своих силах, распирая мою грудь почти болезненным ощущением счастья.

Это я, простая девушка Алеся Сотникова заставляю великолепного принца фейри дрожать и изнывать от любви и желания!! Это меня он целует так жадно, словно испытывая жуткий, неутолимый голод. Это по моему телу блуждают его большие руки, то нежно и бережно, едва касаясь, то сжимая так, что прерывается дыхание. Это я запускаю свои пальцы-завоеватели в его роскошные волосы, растрепывая их, и от этого у него закатываются в наслаждении глаза.

Я, обнаглев окончательно, засунула свои загребущие ручонки под рубаху принца и задрала ее. И сделала то, что так давно хотела, стала целовать и лизать его гладкую кожу на груди. У принца вырвался короткий выдох, как от мощного удара, и без того твердые мускулы под моими руками обрели просто-таки каменную жесткость. Принц дернулся, выгибаясь под моими губами, и в его груди завибрировал полный страдания стон.

– Алесия… Что же ты делаешь, жизнь моя… Что же ты творишь со мной… – Его голос был похож больше на глухой рокот, и тело подо мной била крупная дрожь.

Фрай поймал мои наглые руки и слегка отстранил от себя.

– Пожалуйста, сжалься! – с тоской простонал он.

Фрая трясло как в лихорадке, да я сама чувствовала себя ничуть не лучше. Он прижал мою голову к своей груди и будто спеленал меня своими руками, покачиваясь, словно желая унять тот безумный огонь, что сейчас пожирал нас обоих.

– Что, до свадьбы ни-ни? – с усмешкой спросила я и поразилась тому, как сел мой голос. – У вас это этикетом, что ли, запрещено?

– Нет, жизнь моя, не запрещено. – О, у кого-то голосок еще похлеще моего сел. – Просто если мы сорвемся сейчас… то… боюсь, на свадьбу можем и не прийти…

– Ну, ты прям загнул… – засмеялась я. – До нее еще пять дней!

– Всего-то! – пожал широченными плечами Фрай и тоже рассмеялся счастливым хриплым смехом.

– Ох, я хоть имею шансы наш медовый месяц пережить?! – Я отстранилась и поцеловала его в уголок рта.

– А почему медовый месяц? Что это значит? – спросил Фрай, ловя своими губами мои ускользающие.

– Ну, так у нас называют месяц сразу после свадьбы. Считается, что это самое счастливое, романтичное и сказочное время.

– А что потом? – Фрай удивленно посмотрел на меня.

– Ну, а потом настают суровые будни, и сказка превращается ежедневную бытовую рутину, – усмехнулась я. – Любимые и желанные принцессы превращаются в уборщиц, прачек и кухарок, и вместо «я люблю тебя» все чаще «отойди, ты телек загораживаешь». А любящие и заботливые принцы превращаются в безразличные предметы мебели, попивающие на диване пиво и кругом разбрасывающие свои вещи. Ну, и дальше по списку.

Фрай нахмурился, и его тело стало напряженным.

– Я все еще не могу разобраться, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно. Но я буду стараться тебя понять. У нас целая вечность, чтобы научиться понимать друг друга даже без слов. И я никогда не перестану видеть в тебе любимую и желанную, – Фрай нежно целовал мои волосы на макушке.

– А если я на самом деле злобная ведьма, и у меня куча скрытых порочных наклонностей? Тебя это не пугает?

Грудь Фрая затряслась от смеха.

– Ну, об одной наклонности я уже точно знаю. Только прошу тебя, когда в следующий раз захочешь этой драконьей бурды – попроси меня, а не сбегай. Ну, или хотя бы меня позови с собой.

– Что, будем напиваться вместе?

– Ну нет. Я такое не пью. Я просто посижу рядышком, чтобы быть уверенным в том, что с тобой все в порядке.

– Не боишься, что я так живенько сопьюсь под твоим чутким присмотром? – Я отпрянула от Фрая и смотрела ему в лицо.

Он улыбался и выглядел просто потрясающе. Улыбка преобразила строгое лицо, превращая почти в озорного мальчишку. А мелкие морщинки, что лучинками разбегались от глаз, придавали ему совершенно счастливый вид.

– Нет, не боюсь. Ты не такая. И, кстати, если еще захочешь на драконе полетать, тоже попроси меня.

– И что, ты не станешь топать ногами и орать, что не положено женщинам таким непотребством заниматься… ну, в смысле, опасно и все такое.

– Я уже, кажется, смирился, что моя женщина не собирается следовать многим правилам моего мира. Так что будет лучше, если каждую твою сумасшедшую затею буду помогать тебе воплощать я, чем этот безответственный дракон или еще кто-нибудь.

– Он не безответственный, просто веселый, – вступилась я за Кирея.