Остальные самолеты уже приземлились, когда Майкл вернулся на базу.

– Мак, я, похоже, подхватил немного шрапнели.

– Я заметил, сэр. Не беспокойтесь, исправим в одно мгновение.

– Я не стрелял сегодня, но еще раз наладь прицелы, ладно?

– На пятьдесят ярдов?

Мак спрашивал о расстоянии, на котором должен был сходиться огонь из обоих пулеметов, «льюиса» и «виккерса».

– Сделай тридцать, Мак.

– Очень уж близко, сэр. – Мак присвистнул сквозь зубы.

– Надеюсь, что так. Кстати, Мак, у него хвост немного зависает. Отрегулируй, ладно?

– Все будет сделано, сэр, – пообещал Мак.

– Спасибо, Мак.

– Врежьте этим ублюдкам за мистера Эндрю, сэр.

Майкла уже ждал адъютант.

– У нас снова полный состав, Майкл. Двенадцать в боевом расписании.

– Хорошо. Хэнк возьмет полуденный патруль, а я вылечу в пятнадцать тридцать девять один.

– Один?

От удивления адъютант даже вынул изо рта трубку.

– Один, – подтвердил Майкл. – Потом вся эскадрилья отправится в сумерки, как обычно.

Адъютант сделал запись в своем планшете.

– Кстати, вам сообщение от генерала Кортни. Он постарается присутствовать на церемонии сегодня вечером. И думает, что ему это почти наверняка удастся.

Майкл улыбнулся в первый раз за весь день. Ему отчаянно хотелось, чтобы Шон Кортни присутствовал на его свадьбе.

– Надеюсь, вы тоже сможете, Боб.

– Не сомневайтесь. Вся эскадрилья будет. Дождаться не можем.

Майклу отчаянно хотелось выпить. Он пошел к столовой.

«Черт, ведь уже восемь утра», – подумал он и остановился.

Он чувствовал себя хрупким и пересохшим; виски мог бы вернуть его телу жизненные соки и тепло, и Майкл ощутил, как у него даже руки задрожали от жажды. Ему потребовалось все его мужество, чтобы повернуть от столовой к своей палатке. Потом он вспомнил, что не спал прошлой ночью.

Биггс сидел на упаковочном ящике перед палаткой, начищая ботинки Майкла, но сразу вскочил; лицо его ничего не выражало.

– Хватит уже! – улыбнулся ему Майкл. – Прости за вчерашнее, Биггс. Чертовски грубо с моей стороны. Я не хотел…

– Я знаю, сэр. – Биггс расслабился. – Я то же самое чувствую из-за нашего майора.

– Биггс, разбуди меня в три. Мне нужно немножко вздремнуть.

Но разбудил его не Биггс, а крики наземных команд, топот шагов, низкий рев зениток вдоль края фруктового сада и гул мотора «мерседес» над головой.

Майкл выбрался из палатки, встрепанный, с налитыми кровью глазами, все еще полусонный.

– Какого черта происходит, Биггс?

– Немец, сэр… прямо над самой базой пронесся.

Другие пилоты и механики кричали среди деревьев, спеша к краю поля.

– Он даже не выстрелил.

– Ты его видел?

– «Альбатрос», сэр. Голубой, с черно-белыми крыльями. Этот дьявол чуть не снес крышу столовой. И что-то сбросил… Боб подобрал.

Майкл снова нырнул в палатку и быстро надел куртку и теннисные туфли. Выбегая наружу, он услышал, как два или три самолета заводят моторы. Кто-то из его собственных пилотов намеревался пуститься в погоню за наглецом.

– Остановите их, никому не взлетать! – закричал Майкл.

Он еще не дошел до офиса адъютанта, как моторы умолкли, подчиняясь его приказу.

У дверей собрались несколько любопытствующих пилотов, и Майкл протолкался вперед как раз в тот момент, когда адъютант развязал шнурок, стягивавший холщовый мешок, который был сброшен с немецкой машины. Хор вопросов, комментариев и предположений мгновенно затих, когда все поняли, что находится в мешке. Адъютант осторожно пропустил между пальцами полоску зеленого шелка. В ней виднелись прожженные дыры, она была испачкана засохшей кровью.

– Шарф Эндрю… – без какой-либо надобности произнес адъютант. – И его серебряная фляжка…

Серебро было сильно помято, но крышка отсвечивала золотом, когда адъютант поворачивал фляжку в руках, а содержимое тихонько булькало. Он отложил фляжку в сторону и по одному достал другие предметы из мешка: наградные ленточки Эндрю, янтарный мундштук, пружинную монетницу, в которой остались три монеты, его бумажник из свиной кожи… Из бумажника выпала фотография родителей Эндрю, стоявших перед замком.

– Что это? – Адъютант поднял коричневый конверт из толстой блестящей бумаги, запечатанный восковой печатью. – Адресовано… – Он прочитал надпись на конверте. – Адресовано пилоту на желтом SE5a.

Адъютант изумленно посмотрел на Майкла.

– Это же ты, Майкл… что за черт?

Майкл забрал у него конверт и ногтями сорвал печать.

Внутри лежал единственный листок первоклассной бумаги. Письмо было написано от руки; и хотя почерк явно был континентальным, потому что заглавные буквы выглядели готическими, сам текст свидетельствовал, что автор безупречно владеет английским.

Сэр,

Ваш друг, лорд Эндрю Киллигерран, был сегодня утром похоронен на кладбище протестантской церкви у Дуэ. Эскадрилья «Ягдстаффель» отдала ему воинские почести.

Имею честь сообщить Вам и в то же время напомнить, что никакая смерть во время войны не является намеренным убийством. Цель войны – уничтожать врага всеми возможными средствами.

С нетерпением жду встречи с Вами.

Отто фон Грим, подразделение «Яста-2», у Дуэ.

Все выжидающе смотрели на Майкла, когда он складывал письмо и прятал его в карман.

– Они нашли тело Эндрю, – тихо сказал Майкл. – И он сегодня утром похоронен у Дуэ с полными воинскими почестями.

– Чертовски достойно с их стороны, – пробормотал кто-то из пилотов.

– Да, для гансов достойно, – сказал Майкл и повернулся, чтобы уйти.

– Майкл, – остановил его адъютант, – думаю, Эндрю хотелось бы, чтобы вот это осталось тебе.

Он протянул Майклу серебряную фляжку.

Майкл медленно повернул ее в руках. Металл, скорее всего, помялся при ударе о землю, подумал он и содрогнулся.

– Да, – кивнул он. – Я позабочусь об этом ради него.

Повернувшись к двери, он прошел сквозь группу молчащих офицеров.

Биггс помог ему одеться даже с большим вниманием к деталям, чем обычно.

– Я в них втер побольше жира, сэр, – сообщил он, помогая Майклу надеть ботинки из мягкой кожи антилопы куду.

Майкл словно не услышал его замечания. После суматохи, поднятой появлением немецкого самолета, он еще немного полежал, но заснуть так и не сумел. И все же он ощущал спокойствие, даже безмятежность.

– О чем ты, Биггс? – рассеянно спросил он.

– Я сказал, что подготовил вашу парадную форму, все будет сделано, когда вы вернетесь… И я договорился с поваром, он обеспечит вам добрых пять галлонов горячей воды для ванны.

– Спасибо, Биггс.

– Такое не каждый день случается, мистер Майкл.

– Это верно, Биггс, одного раза на всю жизнь достаточно.

– Уверен, сэр, вы и та юная леди будете очень счастливы. Мы с моей миссус поженились давно, в июне двадцать два года исполнится, сэр.

– Это очень давно, Биггс.

– Надеюсь, вы побьете мой рекорд, мистер Майкл.

– Постараюсь.

– И вот еще что, сэр… – Биггс смутился, не отрывая взгляда от шнуровки ботинок. – Не следует летать в одиночку, сэр. Опасно, сэр; надо бы взять с собой хотя бы мистера Джонсона, уж вы меня простите, сэр… я понимаю, не мое дело рассуждать об этом…

Майкл на мгновение опустил руку на плечо Биггса. Он никогда прежде такого не делал.

– Подготовь ванну к тому времени, когда я вернусь, – сказал он, вставая.

Биггс посмотрел ему вслед, когда Майкл, нагнувшись, выходил из палатки, и не попрощался с ним, и не пожелал удачи, хотя ему стоило немалых усилий удержаться от этого, а потом поднял сброшенную Майклом куртку и сложил ее с особым усердием.

Когда мотор «вулзли» чихнул, Майкл увеличил зажигание, и тот наконец ровно загудел. Потом Майкл внимательно прислушивался к нему секунд тридцать, прежде чем посмотреть на Мака, стоявшего на крыле рядом с кабиной; волосы Мака взлетали над головой в потоке воздуха от пропеллера.

– Отлично, Мак! – крикнул Майкл.

Мак усмехнулся:

– Задайте им перца, сэр!

Он спрыгнул вниз, чтобы убрать из-под передних колес упоры.

Майкл инстинктивно глубоко вздохнул, словно намеревался нырнуть в одну из прохладных глубоких заводей Тугелы, а потом открыл дроссель, и большая машина покатила вперед.

Холм за особняком снова оказался пуст, но Майкл и не ожидал ничего другого. Он поднял нос машины, чтобы набрать высоту, но тут же передумал, снова его опустил и провел самолет небольшим кругом, почти касаясь крыльями вершин дубов.

Он вышел из поворота, когда особняк находился точно впереди, и пронесся мимо него на высоте черепичной крыши. Он не заметил никаких признаков жизни; снова развернулся, описывая «восьмерку», и полетел вокруг особняка, все так же низко.

На этот раз он увидел движение. Одно из окон нижнего этажа, рядом с кухней, резко распахнулось. Кто-то замахал из него желтым лоскутом, но Майкл не смог рассмотреть, кто это был.

Он опять вернулся, и на этот раз его шасси почти коснулись каменной стены, что окружала огород Анны. И увидел в окне Сантэн. Он не мог ошибиться, это были ее пышные темные волосы и огромные глаза. Высунувшись из окна как можно дальше, она что-то кричала и размахивала желтым шарфом, который был на ней в тот день, когда они летали на встречу с Шоном Кортни.

Когда Майкл опять поднял нос самолета и открыл дроссель, чтобы подняться в небо, он чувствовал себя обновленным. Равнодушие, охватившее его, испарилось, и он наполнился энергией и жизненной силой. Он видел ее, и теперь все будет в порядке.

– Это был Майкл! – радостно закричала Сантэн, поворачиваясь от окна к Анне, сидевшей на кровати. – Я его видела, Анна, это точно был он! О, как же он красив… и он прилетел, чтобы найти меня, несмотря на папу!

Лицо Анны сморщилось и покраснело от неодобрения.

– Это дурная примета, жених не должен видеть невесту в день свадьбы!

– Ах, ерунда, Анна, ты иногда говоришь такие глупости! О, Анна, как же он красив!

– А ты не будешь красивой, если мы не закончим все к вечеру.

Сантэн подхватила юбку и устроилась на кровати рядом с Анной. Она положила на колени полосу старинных кружев цвета слоновой кости, потом поднесла иголку ближе к свету и прищурилась, вдевая в нее нитку.

– Я вот что решила, – сообщила она Анне, возобновляя работу над подолом свадебного платья. – Я буду рожать только сыновей, не меньше шести, и никаких девочек. Быть девочкой так скучно, я не желаю такого ни одному из моих детей. – Она сделала дюжину стежков и остановилась. – Я так счастлива, Анна, и так взволнована… Как ты думаешь, генерал приедет? И когда, как тебе кажется, кончится эта глупая война, чтобы мы с Майклом могли уехать в Африку?

Слушая ее болтовню, Анна слегка повернула голову, чтобы спрятать нежную улыбку.

Желтый SE5а мощно врезался в мягкое серое брюхо неба. Майкл выбрал один из разрывов в нижнем слое облаков и быстро пронесся сквозь него, очутившись в открытом воздушном коридоре. Выше над ним висела все та же крыша сплошной облачности, но внизу воздух оставался прозрачным как кристалл. Когда альтиметр показал восемь тысяч футов, Майкл выровнялся. Он находился в чистом пространстве, на равном удалении от облаков над ним и под ним, но в разрывы нижнего слоя мог различать ориентиры на земле.

Деревни Кантен и Обиньи-о-Бак были пусты, представляя собой картину полной разрухи. Лишь несколько каминных труб пережили волны войны, прокатившиеся над ними в одну и в другую стороны. Они торчали из влажной истерзанной земли, как могильные монументы.

Две эти деревни находились в четырех милях друг от друга; дорога, некогда соединявшая их, была полностью уничтожена, и передовые извивались по коричневым полям между ними, как парочка издыхающих гадюк. Воронки снарядов, наполненные стоялой водой, таращились на Майкла, как глаза слепца.