– Что там?

– Лавров-Коваленко-Коваль снова переправлен в отряд УПА «Перша Варта». И там его должны принять с почестями. Он ведь выполнил задачу и спас Елену Музыку.

– Вот еще одно внедрение, что сделано не слишком чисто.

– Вы о внедрении Елены Музыки? Но это инициатива полковника Стерненко и майора Лурье. И вы сами эту инициативу одобрили.

– Одобрил, Иван Артурович. Но тогда это была необходимость.

– Она хорошо справляется, Владимир Иванович…

* * *

Ровно.

Ноябрь, 1943 год.

Управление службы СД.

Микола Деркач.

Оберштурмфюрер Зергель давно завербовал Миколу Деркача в качестве агента. Деркач при советах был бухгалтером и памятью обладал феноменальной. Отчеты писал грамотно и помнил все выкладки и цифры, которые видел.

Зергель в первый раз столкнулся с ним еще в 1941 году, когда немцы заняли Ровно. На него показал один из добровольных осведомителей, который составил списки коммунистов, партийных и советских работников.

Тогда Деркача арестовали и доставили во временную тюрьму.

Зергель прочитал его личное дело, оставшееся в захваченном советском архиве. Затем вызвал на допрос.

– Ваша фамилия Деркач?

– Да, герр офицер, – на сносном немецком ответил бухгалтер.

– Штурмфюрер^[62] Зергель.

– Да, герр штурмфюрер. Я Деркач Микола Гнатович. Служил при советах бухгалтером в облсельхозпродукте.

– Коммунист?

– Точно так, герр штурмфюрер. Но все кто состоял на должности при советах – коммунисты.

– Значит вы коммунист не по призванию?

– Никак нет, герр офицер. Я, как и многие другие, делал карьеру. А ваш доносчик не постарался даже отделить идейных коммунистов от простых служащих.

– Вы бухгалтер?

– Да. Имею способности к этому делу, герр штурмфюрер.

– А что вы можете сказать о большевиках города Ровно?

– О большевиках? А что о них говорить? Они были до вас. Теперь вы реальность этого города.

– Но большевики оставили здесь в подполье своих агентов.

– Возможно, герр офицер. Но мне про это совсем ничего не известно.

– Совсем?

– Кто станет делиться со мной такой информацией? Я просчитывал рентабельность предприятий, составлял зарплатные ведомости и многое другое. Но для вашего ведомства ничего интересного, герр штурмфюрер.

– А вот господин Утюгов пишет, что вы часто выступали на собраниях и говорили речи за «советскую власть и Сталина». Это правда? Или Утюгов врёт?

– Чистая правда, герр штурмфюрер. Но при советах речи говорили все. Мне доверяли делать доклады, и я их делал. И в каждой речи мы хвалили товарища Сталина. Да и сам Утюгов такие речи произносил.

– Но Утюгов не коммунист. Не большевик.

– Да, – согласился Деркач. – Его не приняли в кандидаты ВКП (б). Хотя заявление он подавал.

– Утюгов?

– Да.

– И его не приняли?

– Посчитали недостойным.

– А он этот факт утаил от меня. Никогда не упоминал, что он хотел стать большевиком. Но с ним я стану говорить потом, герр Деркач. Сейчас мне нужно знать, что делать с вами?

– Но разве я в чем-то виноват против новой власти, герр офицер? Я ничего не сделал.

– Но вы большевик.

– Я состоял в ВКП (б) и только.

– Этого достаточно, чтобы считать вас врагом рейха и отправить на виселицу.

– Но если вы отправите всех задержанных по доносу Утюгова, то с кем останетесь? Он записал всех умных людей Ровно. И среди них нет убежденных врагов Германии. Вот в вашем списке есть бывший председатель колхоза «Колос» Вакуленко. Я хорошо его знаю. Отличный хозяйственник и руководитель. Он умеет держать людей, что находятся под его командой, в повиновении. А Утюгов рекомендует его расстрелять. Но разве вам не нужен тот, кто сможет руководить «Колосом»?

– А что вы скажете про самого Утюгова?

– Если вам нужен доносчик, то он подойдет. Продаст даже родную маму. Но если агент, то нет. Утюгов слишком ограничен. Пользы от него не будет никакой.

– А что, по вашему, нужно агенту?

– Доверие. Доверие тех с кем он будет общаться. Утюгову же никто не поверит.

Так Деркач стал работать на Зергеля.

* * *

Ровно.

Ноябрь, 1943 год.

Обер-лейтенант Зергель.

Управление службы СД.

Утром 23-го ноября 1943 года Деркач был в кабинете у Зергеля.

– Ваш приказ выполнен, герр оберштурмфюрер.

– Вы отследили набор хирургического инструмента?

– Так точно! Как вы и приказали, герр оберштурмфюрер. Набор был куплен у пана Гнатюка коммерсантом Дмитревским. И Гнатюк нажил на этом наборе по меньшей мере сто рейсмарок.

– Кто такой этот Дмитревский?

– Владелец комиссионного магазина, как и Гнатюк. Но его магазин не в Ровно, а в Луцке. Сюда он часто ездит по делам торговли.

– И что за ним есть?

– Ничего, герр Зергель.

– Совсем ничего?

– Вы знаете, что я напрасно на людей не наговариваю, герр оберштурмфюрер.

– Значит, он чист?

– Этого я также не сказал, герр Зергель. Он купил инструменты с целью перепродажи. Это естественно, ибо набор действительно отличный. Но, возможно, что Дмитревский приобрел его для партизанского отряда, где оборудована больница. Но и это не делает Дмитревского большевиком. Он коммерсант и его интересует прибыль, как и пана Гнатюка.

– Мне нужны контакты этого коммерсанта. А запрос в Луцк я сделаю сам.

– Приставить к нему «ноги»?

– Если у вас найдется толковый агент для этого, Деркач.

– Найдется человек, который за десять рейхсмарок и полкило сала сделает все что нужно.

– Вот и займитесь этим, пан Деркач.

Агент покинул кабинет Зергеля и оберштурмфюрер принялся составлять запрос в Луцкое гестапо.

Ответ он получил через два дня. Оказалось, что у господина Дмитревского действительно есть комиссионный магазин в Луцке. И торговлю он ведет крупную…

* * *

Ровно.

Ноябрь, 1943 год.

Управление службы СД.

Микола Деркач.

25 ноября Деркач сделал доклад.

– Согласно вашему приказу, герр Зергель, мы отследили контакты пана Дмитревского.

– Есть что-то интересное?

– В большинстве это обычные контакты коммерсанта. Но есть один адрес, который вызвал интерес.

– И что это за адрес?

– Дмитревский посещает некую Марию Куценко. Она модистка. И в городе довольно известна.

– Посещает?

– Да. Он бывает на квартире у Куценко регулярно. По словам соседей Куценко.

– Она молода?

– Молода и довольно красива.

– Вот вам и ответ на частые посещения пана Дмитревского. Богатый коммерсант посещает красивую женщину. Неужели, пан Деркач, вам непонятно зачем? – с усмешкой спросил Зергель.

– Именно на такой вывод они и рассчитывают, герр оберштурмфюрер. И я так подумал и даже хотел прекратить слежку.

– Но вас что-то насторожило, герр Деркач?

– Я подумал, что это идеальное прикрытие для передачи сведений.

– Возможно. Но нужны факты, пан Деркач. Это всего лишь версия. Но нужно нечто большее, чем версия.

– Я провел небольшое расследование, герр Зергель. Я собрал список клиентов Марии Куценко.

Он подал несколько листков с Зергелю. Тот просмотрел списки.

– И что? Здесь сотня фамилий!

– Но обратите внимание на фамилии подчеркнутые красным.

Зергель посмотрел, но снова ничего не понял.

– И что?

Деркач пояснил:

– 20-го сентября пан Дмитревский посетил пани Куценко. А 21-го она отменяет прием для примерки платья жены начальника вспомогательной полиции. 29 сентября – снова Дмитревский посещает пани Куценко. 30 сентября пани не ведет приема, и на двери было объявление, что прием господ заказчиков переносится. 3 ноября уже в вечернее время Дмитревский приходит на квартиру Куценко. А 4 ноября она снова исчезает из своей квартиры.

Зергель задумался над словами Деркача. А ведь похоже на то, что пани Мария посещает партизан и передает им сведения, полученные от коммерсанта Дмитревского.

– Но и это еще не все, герр Зергель, – самое ценное Деркач приберег под конец доклада. – Пани Симона Чиж убирается в квартире Марии Куценко. Та дает ей заработать и тем она кормит четверых детей. И вот эта самая пани Чиж утверждает, что видала в квартире пани Марии футляр, изображенный на этом снимке.

Зергель узнал набор медицинских инструментов, который был продан Гнатюком.

– А вот это уже кое-что, Деркач!

– Если Дмитревский передал набор Куценко, то она могла переправить его к партизанам. Ведь Мария Куценко не спекулянт. Она модистка и не торгует медицинскими инструментами…

* * *

Ровно.

Ноябрь, 1943 год.

Управление службы СД.

Зергель.

Оберштурмфюрер Зергель прибыл к своему шефу утром 26 ноября 1943 года для доклада об успехах в поисках ниточки к партизанам.

Он не был слишком успешным в своем деле, и его продвижение по службе шло весьма медленно. Зергель не имел хорошего образования как Вильке и родился в рабочей окраине Берлина. Детство и юность его прошли в бедности и нужде. Некоторые из его приятелей еще в 20-е годы примкнули к национал-социалистам^[63]. Поначалу он совершенно не принял идей Адольфа Гитлера и ему нравились лозунги коммуниста Тельмана^[64]. Он проникся идеями пролетарского единства, ненавидел богачей и капиталистов, шагал по улицам к красным флагом. Зергель даже принимал участие в уличных драках и бился с людьми в коричневых рубашках^[65].

Но в начале 30-х в Германии партия Гитлера стала чрезвычайно популярной. Коммунисты проиграли Гитлеру уличную войну. Зергель порвал с ними и даже сменил фамилию, дабы никто не связал его с теми, кого он поддерживал последние пять лет.

В 1931 году он стал национал-социалистом. Принимал участие в факельных шествиях по улицам Берлина. В 1932-ом году НСДАП^[66] одержала убедительную победу на выборах. Гитлер стал рейхсканцлером и нацисты пришли к власти. На карьере Зергеля это тогда никак не сказалось. Хотя его приятели заняли определенные посты в низовой структуре нового административного аппарата. Зергель продолжал работать рабочим-клепальщиком на одном из заводов.

И вот наступил 1939 год. Пришла война. Зергель был мобилизован в вермахт, но старый приятель рекомендовал его в СС. И рабочий превратился в шуцмана в охране одного из концлагерей. И там ему удалось поймать удачу за хвост. Он смог предотвратить побег заключенных, и начальство его возвысило до шарфюрера СС^[67]. 1941-й год он встретил уже офицером в звании штурмфюрера^[68].

Но после 1941-го его продвижение замедлилось, и к 1943 году он продвинулся только на один чин – оберштурмфюрера^[69] СС…

* * *

Зергель был доволен. Штурмбаннфюрер Вильке это сразу понял по его лицу.

– Герр штурмбаннфюрер!

– У вас хорошие новости, герр оберштурмфюрер?

– Да.

– Говорите!

– Комиссионный магазин Гнатюка. Мой агент Деркач сообщил, что у Гнатюка совсем недавно был куплен набор хирургического инструмента. Тот самый набор, герр Вильке!

– Кто покупатель? – спросил штурмбаннфюрер.

– Некий господин Дмитревский.

– Врач?

– Нет. Коммерсант.

– Коммерсант? Это легко проверить.

– Я приказал Деркачу его прощупать, – сказал Зергель.

– И что? Не тяните, Зергель!

– Как прикажете, герр штурмбаннфюрер. Как вы сказали, так я и сделал. Дмитревского никто не тронул. Только наблюдение.

– Куда он вас привел? – спросил Вильке.