С января 1919 года Чекмесов, сотрудник Военного отдела ВЧК, переведен в Особый отдел под начало Михаила Кедрова. После приказа образовать особые отделы ЧК в губерниях, работал в январе 19-го с Матросовым, который тогда состоял председателем ГубЧК¹⁵, и они смогли раскрыть целую сеть вражеской агентуры.

И вот в весной 20-года судьба снова свела их вместе с городе Н. Чекмесов знал, что Матросов недоволен тем как оценили его деятельность в высшем руководстве в Москве.

«Они используют его на мелкой работе, – думал Чекмесов. – А способен Михаил Семёнович Матросов на многое. И мне с таким работать было бы легче».

Вот и завели они своего агента в тылу у беляков. Конечно, правила требовали поставить в известность Москву и лично заместителя Кедрова товарища Ардова. Но и Матросов и Чекмесов знали, что в итоге, если дело выгорит, Ардов снова все так повернет, что они только исполнители, а задумали операцию в тихом кабинете в Московском доме на Лубянке. А если все провалится, то они и так и так станут виновниками провала.

Перед отъездом Чекмесова они с Матросовым договорились, как будут действовать.

– Помни, товарищ Чекмесов, об этой операции никто не знает.

– Я выполнял такие задания не один раз, товарищ Матросов. Меньше людей знает – меньше неприятностей нас ждет.

– Но мы должны ставить в известность Москву. Ты сам это знаешь. Да и ты работаешь под началом Ардова, а не под моим.

– Ардов далеко. Нам отсюда виднее, чем из Москвы. Для нашей миссии как раз необходима тайна. Да и чем мы рискуем? Если ничего не выйдет, что нам могут сказать? Про заброшенного нами в Крым Деева никто не знает кроме него и нас с тобой.

– А если выйдет? Спросит тогда Ардов отчего не доложили?

– Победителей не судят, товарищ Матросов.

– Это если он сохранит тайну, – высказал сомнение Матросов. – А если он сразу поставит в известность контрразведку белых?

– Жизнь его семьи зависит от нас.

– Они ему не семья. Она просто женщина, которая попалась ему по пути. Станет ли он предавать свои идеалы ради неё?

– Ему дорога его дочь. А идеалы? Да и были ли у молодого Деева идеалы? Мы сделали верный выбор, Михал Семёныч.

– Может и так. Но меня гложет сомнение. А если Деев сообщит обо всем контрразведке? А если они начнут игру против нас? Тогда нам с тобой никто самодеятельности не простит.

– Но я буду на месте и сам смогу во всем разобраться. Понятно, что отсюда ничего не видно. Но я отправляюсь к ним.

– Это опасно. И если тебя поймают, то церемониться не станут.

– Я привык рисковать. Я даже представить себе не могу, что буду делать после войны? После того как мы победим?

–До этого еще надо дожить, Чекмесов. Кстати я сделал фото для Деева. Его жена и дочь. С ними все в полном порядке. Они имеют все необходимое и в полной безопасности. И под тайной охраной наших людей. Мало ли что.

– Я отправляюсь под видом торговца. Документы готовы?

–Два комплекта. Один сразу, а второй тебе вручат в Симферополе. Это на случай непредвиденных обстоятельств. Тебя снабдят всем, что нужно. Торговец средней руки. Спекулянт, каких в Крыму нынче много. Ты не из знаменитых, но дела делать умеешь и свою выгоду не упустишь.

– У меня есть там старые связи с уголовным миром.

– Но тебе нужны связи в штабах белых. А после наших недавних провалов даже Москва потеряла там несколько агентов.

– У нас есть поручик Деев.

– Деев не птица высокого полета. Я рассматриваю его только как посредника.

– Не скажи, товарищ Матросов. Он многое сможет. Я людей повидал на своем веку. Ты хоть нашего Ардова возьми. Человек то никчемный. Пустышка. А как примазаться может и как умеет вывернутся из любой опасной ситуации? Угорь, а не человек. Ему бы старое время родиться и при дворе императорском карьеру делать. Он бы там всех за пояс заткнул.

– Для нас с тобой и для дела, эти умения Ардова только к худу, а не к добру.

– А вот Деев тот как раз то, что нужно! Из него отличный агент выйдет. Дай ему только осмотреться…

Крым, Симферополь.

ул. Салгирная, 12.

Чекмесов действовал по подложным документам, но под своей настоящей фамилией. Он связался с агентурой и ему быстро подсказали, где имеет жительство господин Деев.

– Вы спрашиваете о поручике Дееве? – спросил связной. – О том, кто совсем недавно прибыл в Симферополь?

– Да меня интересует этот человек.

– Нас он не заинтересовал.

– Это еще почему? Вам же указали на него.

– Человек в работе мало перспективный. Только и того, что сын генерала.

Чекмесов не стал спорить. Пусть местные думают, что Деев случайно попал в поле зрения резидента ЧК. Пристальное внимание к нему было даже вредно на этом этапе работы.

– Его адрес у вас есть?

– Конечно. Как и адреса других десяти офицеров, имена которых были в запросе.

– Мне нужны все адреса.

– Деев поселился с комфортом. Снял квартиру на Гостиной улице. Видно, что деньги у него имеются. Все же его отец занимал важную должность при Деникине.

– На Гостиной? А это где? – не понял Чекмесов.

– Ныне улица Салгирная, но ранее назвалась она Гостиной. На ней до сих пор много гостиниц и постоялых дворов.…

***

Чекмесов пришел в дом № 12 на Салгирной и послал Дееву визитку, через швейцара.

– К вам человек пришел, господин офицер.

– Какой еще человек? Из штаба? Посыльный?

– Никак нет, ваше благородие. Не посыльный. Он штатский.

– Штатский? Я здесь никого из штатских не знаю.

– Вот его карточка, ваше благородие.

– Чего сразу не передал?

– Виноват, ваше благородие.

Деев был удивлен фамилией: «коммерсант Чекмесов».

– Коммерсант?

– Точно так-с! – гаркнул в ответ швейцар.

– Пусть войдет. Зови его. Это тебе за труды, – офицер дал человеку монету – серебряный еще николаевский рубль.

– Премного благодарны, ваше благородие.

– Иди!

Вскоре коммерсант был у дверей.

– Здравствуйте, мистер Деев. Или вы предпочитаете – мсье Деев?

– Здесь принято обращение «господин». Вы коммерсант?

– Точно так, – сказал Чекмесов, проходя в комнату. – Вы один?

– Да.

– Вот и хорошо. Нам нужно поговорить.

– И вы здесь Чекмесов? Это довольно странно.

– А что вам не нравится, мсье Деев? Вы Деев, а я Чекмесов.

–Жить во вражеском тылу под своей фамилией неосторожно, господин Чекмесов.

Мало ли на Руси Чекмесовых. А вы неплохо устроились, – сказал он, войдя в комнату.

– Я служу в контрразведке. Вы же про это меня просили когда, отправляли в Крым.

– Ваш отец все еще в должности начальника тыла?

– Нет. После переформирования Добровольческой армии и отставки Деникина отец подал в отставку. Ныне он в Севастополе готовится покинуть Россию.

– Вы все делаете правильно господин поручик.

– Штабс-капитан, – поправил агент. – Новое звание мне присвоено неделю назад.

– Просто отлично!

– Как моя семья? – спросил Деев.

– С ними все в порядке, господин штабс-капитан. Как мы вам и обещали. Они проживают в городе Н. И пользуются всеми благами сотрудников ВЧК. Голодать не будут.

– А письмо?

– Вы ведь понимаете, что мне нельзя возить никаких писем, штабс-капитан. Но я привез вам свежее фото жены и дочери.

– А фото возить можно?

– Что такое фото женщины с ребёнком в кармане у мужчины? Такое есть у каждого. Да вы не беспокойтесь, штабс-капитан. Нам невыгодно вас обманывать.

– Вы заставили меня стать предателем.

– Господин штабс-капитан. Зачем бросаться громкими словами? И на той и на другой стороне русские. Это гражданская война. Здесь нет предателей. На стороне советской власти даже генерал Брусилов. Больше 60 генералов царской армии с нами. Давайте будем говорить по делу.

– Я агент ВЧК?

– Пока нет.

– Нет? Но я работаю на вас.

– Это так, но о вас знаю я и председатель ГубЧК Матросов. А это всего лишь губернское управление. В Москве про вас не знают.

– Но вы обещали…

– Чем меньше знают людей, тем лучше для вас. А когда мы провернем большое дело, то ваша судьба станет завидной.

– Завидной? Вы шутите?

– Отчего же? Возможно, что вы станете сотрудником нашего иностранного отдела и оправитесь за границу с беженцами.

– Беженцами?

– Когда белые будут разгромлены. А это обязательно произойдет, господин штабс-капитан.

– Я готов вам предоставить информацию о наступлении Крымской армии…

– Сейчас нам нужны планы относительно наступления на Кубани. Есть сведения, что готовится десант.

– Про это мне ничего не известно.

– Тогда нужно заняться именно этим. Я прибыл сюда для координации действий, штабс-капитан. Вы ведь не знаете нашей сети агентов здесь. Её знаю я. Кстати, ваше имя в сводках «офицер». А вот я – «жестянщик».

Штабс-капитан осмотрел добротный костюм, туфли, котелок и тросточку.

– Вы совсем не похожи на «жестянщика».

– Это пока. В любой момент могу сменить костюм.

– Вы останетесь у меня?

– Нет. Ни в коем случае. Я не могу подвергать вашу жизнь опасности. Больше встречаться у вас мы не будем. Кроме меня в лицо вас знать никто не будет. Но я могу погибнуть. Превратности профессии, – сказал Чекмесов. – И потому я дам вам пароль на экстренный случай к моему человеку…

Симферополь.

Контрразведка.

10 -16 июня, 1920 год.

Подполковник Васильев назначил штабс-капитана Деева своим первым заместителем. Этот человек показался ему честным и исполнительным. Обижен большевиками. Жил под ними и знает что такое советская власть. Не захотел сбежать за границу, хотя имел такую возможность. Всё указывало на то, что станет служить не за деньги, а за идею. И не до такой степени идеалист как поручик Лабунский.

Васильев привык доверять своему чутью. Другие офицеры ведомства ему совсем не нравились. Но многие из них ранее служили в жандармском корпусе и знали дело, как считало высшее начальство из штаба Русской армии в Севастополе. Хотя методы дознания, применяемые жандармами, Васильеву не нравились.

– Прошу вас, штабс-капитан. Заходите и плотно прикройте двери.

Деев выполнил требование и сел на стул за длинным столом начальника контрразведки.

– Я назначил именно вас моим заместителем, господин Деев.

– Для меня это честь, господин подполковник. Только я не понимаю, чем заслужил её. Опыта такой работы у меня нет.

– Вы хорошо знаете красных, ибо служили у них. Скажите у них больше порядка?

– Этот вопрос вы могли задать поручику Лабунскому.

– Но я задаю его вам, штабс-капитан.

– Порядка у них больше. Дисциплина лучше, хотя бардака и там хватает. Они все же русские.

– А что насчет идеи?

– Чья идея более привлекательна? У большевиков все новое. Они соблазняют крестьян призраком будущей хорошей жизни. А белые обещают вернуть старые порядки. Это многим не нравится.

– Но почему старые? В манифесте еще генерала Деникина, и в обращении Врангеля нет слов о возвращении царских порядков.

– Этот манифест понятен только высокообразованным людям. Простому народу он совершенно непонятен. Я видел крестьян, которые одинаково ненавидят и белых и красных. Но ведь вы позвали меня не за этим?

– Нет. Я скажу вам, что мне нужно, штабс-капитан. Мне нужны агенты красных в Симферополе.

– В Симферополе? Здесь?

– Я знаю, что их резидент несколько дней назад прибыл в Симферополь. Он активирует красное подполье.

– Резидент?

– Тот, кто станет координировать действия всей сети.

– И откуда у вас такие сведения, господин подполковник?

– У меня есть источники, штабс-капитан. Назвать их я не могу даже вам, но они есть.

– И вы знаете, кто резидент? – спросил Деев.

– Если бы я знал, то он уже был бы тихо арестован. Я только знаю, что он есть. И возможно, что их агент есть и в моем аппарате.

– В контрразведке? Этого не может быть.