Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков все вернул на свои места. Они снова призвали на службу старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

– Чего он сказал?

– Приговор привести в исполнение.

– А кто станет приводить? У нас нет людей.

– Обещал прислать взвод и пулемет.

– Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! – сказал заместитель. – Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

– То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

– А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.

– А коли не возьмут? Тогда они нас с тобой и расстреляют. Думать надобно.

– Чего думать-то?

– Дело замедлим. Может и пронесет.

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Военно-революционный комитет принял решение об эвакуации. Комиссар по военным делам Подтелков не смог организовать отпор наступлению белых. И ныне он не прибыл на срочное заседание. Сведения поступали самые противоречивые. Говорили, что Подтелков убит.

На его место был избран Трифонов.

– Я предлагаю срочно выводить наши части на левый берег Дона. Пока это еще возможно, – сказал новый военный комиссар.

– Бросить Ростов?

– Не бросить, – поправил Трифонов, – но временно оставить. А у товарища Сырцова есть иное мнение? Или комиссар по делам народного хозяйства имеет план действий? Белые заняли вокзал и станцию Ростов-Товарная. Сейчас они ведут огонь по частям красной гвардии. Наша батарея в восточной части замолчала.

– Почему?

– Я не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

– Нужно послать людей…

– Уже посланы, – сказал Трифонов. – Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит – вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

– Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

– Но нам не успеть вывезти архивы! – вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

– Сжечь! Все сжечь!

– Смотря сколько времени вы нам дадите.

– Может быть два или три часа.

Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

– Что это? – спросил Сырцов.

– Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

***

Конный отряд, который вел штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

– Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

– Какое там, – возразил Сырцов. – Мимо идут.

– Может, не знают что мы в этом здании? – рассуждал Трифонов.

– Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

– Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях – красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

– Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! – приказал штаб-ротмистр Аникеев. – Лабунский!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Идите и освободите всех в этой тюрьме.

– Расстрелов не было в эту ночь? – спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

– Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

– Ваше счастье! Ведите.

Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем, хотя на нем была та же драная шинель.

– Господа офицеры! Вы свободны!

– Корнет!

Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

– Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

– Говорили, что вы записались к красным.

Лабунский ответил:

– Это так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

– Дроздовского? – спросил полковник Петров. – Михаила Гордеевича? Да я его знаю еще по Академии Генерального штаба. И он командует дивизией? Но откуда он здесь?

– Это вам расскажет сам Дроздовский, господа. Я почти ничего не знаю. Времени на расспросы не было. В городе еще стреляют.

– Дайте нам оружие!

– Верно! Я готов присоединиться к частям Дроздовского!

– Мы все готовы, господа!

Вскоре освобождённые офицеры собрались во дворе тюрьмы. Штаб-ротмистр Аникеев поздравил их со счастливым спасением.

– Для тех, кто еще этого не знает, я скажу – мы отряд полковника Дроздовского и идем на соединение с Добровольческой армией генерала Корнилова. 28 марта мы переправились через Южный Буг. 10 апреля перешли Днепр у Бериславля. 16 апреля нами был взят Мелитоплоль. И вот сегодня 5 мая взят Ростов! Скажу вам правду, что у нас есть острая нужда в людях. Всех, кто неравнодушен к судьбе России, господа офицеры, мы примем в ряды нашей части.

Раздались возгласы:

– Я готов!

– И я!

– Мы готовы присоединиться!

Аникеев подозвал Лабунского:

– Корнет!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Эти люди знают в лицо деятелей этой республики. Вы знаете тех, кто вызывал вас на допросы.

– Это так. Мы готовы сражаться хоть сейчас.

– Сейчас по городу станет скрываться множество красных, которые не успеют сбежать. Ваша задача способствовать их поимке и препровождению к временному штабу. Это в задании вокзала.

– Я вас понял, господин штаб-ротмистр. Но лучше доверить командование тому, кто хорошо знает город. Среди офицеров есть ростовчане.

– Кто они?

Лабунский позвал Штерна и задал ему этот же вопрос. Поручик сразу ответил:

– Штабс-капитан Осипов. Или ротмистр Вольский. Последний, вроде как, служил в жандармском управлении до революции.

– Где он? Найдите его срочно!

Вольский быстро нашелся.

– Ротмистр жандармского корпуса Вольский! – представился он.

– Знаете Ростов, ротмистр?

– Как свой карман, господин штаб-ротмистр.

– Вы возглавите отряд и станете искать большевиков, которые наверняка станут укрываться в городе после отступления основных сил этой республики.

–Сделаю, господин штаб-ротмистр. Сколько у меня будет людей?

–Все офицеры, что захотят пойти с вами. Но никакого самосуда не устраивать, господа. С пленными мы будем разбираться. Этот приказ понятен?

–Так точно, господин штаб-ротмистр! Но у нас нет оружия.

–Пока забирайте то, что мы отобрали у охраны тюрьмы.

Вольский отправился выполнять приказ.

–У вас что-то еще? – Аникеев посмотрел на Лабунского.

–Еще одно, господин штаб-ротмистр. С нами полковник Генерального штаба Петров. Он лично знает полковника Дроздовского.

– Вот как? Где он?

Лабунский позвал Перова.

– Господин полковник!

Аникеев представился:

– Командир эскадрона штаб-ротмистр Аникеев!

– Генерального штаба полковник Петров. Приговорен большевиками к расстрелу. Желал бы видеть вашего командира полковника Дроздовского.

– Я прошу господина полковника присоединиться к моему отряду. Корнет Лабунский имеет ныне иное задание и отдаст вам свою лошадь, господин полковник…

***

Ростов.

Утро, 5 мая 1918 года.

Гаубицы подполковника Медведева сделали свое дело. Они точным огнем подавили основные очаги сопротивления красных и те были вынуждены отступить на левый берег Дона и отойти в Батайск, а затем еще дальше – в Нахичевань-на-Дону.

***

Штаб Дроздовского переместился в город.

«Дроздам» за время похода достались многочисленные трофеи, и интендантская часть пополнила свою материальную базу. Шинели, ботинки, сапоги, готовые комплекты обмундирования, материал для военной формы, оружие, боеприпасы, лошади для кавалерии, которых захватили еще в Мариуполе. В Таганроге и Ростове дивизия получила пять автомобилей, десяток мотоциклов, запасы бензина, два аэроплана и бронепоезд.

Подполковник Туркул получил задание Дроздовского осмотреть новые авто и бронепоезд.

–Это нам необходимо как воздух, Антон Васильевич. С техникой у нас сам понимаешь – беда. Только бронеавтомобиль да несколько мотоциклов. А теперь целый бронепоезд. Война идёт по пути железнодорожных узлов, а в таких условиях бронепоезда основа для удачного наступления.

– Как мне доложили, бронепоезд не поврежден, Михаил Гордеевич, – сказал Туркул.

– Все осмотри лично.

– Сделаю, Михаил Гордеевич. Но кто будет командовать? Оставим подпоручика, который перешёл к нам сам?

– Я думаю, стоит назначить капитана Нилова. Хотя с этим торопиться не будем. Сначала все осмотри и проверь исправность вооружения. Позаботься о боезапасе.

Туркул отправился выполнять приказ. Дроздовский спросил Жебрака-Русановича про аэропланы.

– Идея создания авиаотряда неплоха, господин полковник, – сказал тот. – Но слишком это хлопотно. Нужно искать пилотов, и технический персонал для аппаратов. Не думаю, что это возможно в настоящее время, Михаил Гордеевич. Нам сейчас нужно срочно пополнить численный состав пехотных частей. Особенно офицерский полк.

– Большие потери?

– В бою за Ростов небольшие. Но впереди нас ждут сражения и нынешней численности мало, Михаил Гордеевич. У командующего Добровольческой армией Корнилова не больше пяти тысяч человек. Неплохо бы мы привели хоть три тысячи.

– В Ростове много офицеров, полковник. Нужно бросить клич среди них.

– Михаил Гордеевич, мы бросали клич в Мелитополе и Мариуполе. Результат 40 и 56 человек. Пусть здесь мы наберем сотню офицеров. Этого мало.

Дроздовский и сам понимал, что пополнение его соединения добровольцами идет слишком медленно. А потери будут только расти при дальнейшем наступлении…

***

Полковник Дроздовский принял освобожденного из тюрьмы полковника Петрова. Он знал его еще по академии генштаба и по германской войне. Петров служил с ноября 1915 года в 26-м корпусе у генерала Дробышева в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии.

– Кирилл Павлович! Рад! Искренне рад вас видеть!

– Михаил Гордеевич! Моя радость вдвое против вашей. Вы спасли меня от расстрела!

– Сколько же мы не виделись?

– С лета 1916-го? Вас тогда ранило у горы Капуль. Вы постоянно были на передовой.

– Много времени прошло, Кирилл Павлович. Могли ли мы тогда подумать, чем все это закончится. А у меня с тех пор рука так и не пришла в норму. С горы Капуль. Хотели даже списать к чертовой матери!

– Но вы как всегда в строю, Михаил Гордеевич. Узнаю вас.

– Меня взял к себе генерал Ломновский и назначил начальником штаба 15-й дивизии.

– Румынского фронта?

– Да. Но я ныне считаю нашу встречу за чудо, полковник. Мне нужен начальник штаба. Я понес большую утрату – убит мой друг и помощник, начальник штаба полковник Войналович. Это был человек, который мог заменить меня на моем посту в случае моей смерти.

– Войналович? Я много слышал про него. В 1916 он был начальником штаба в 118-й пехотной дивизии? Я не ошибаюсь?

– Да. Это был полковник Войналович. Он лично возглавил атаку на вокзал.