– Я уверен, что Лабунский и Слуцкий справятся.

– Вы сильно рискуете, капитан. Ставите под удар операцию. Но отвечать за все вам!

– Я готов отвечать в случае провала, господин полковник, я никогда не бегал от ответственности!

– Ну, ну. Не сердитесь, капитан. Я вам верю. Пусть будет унтер-офицер Слуцкий.

– Тем более что отношения у них хорошие. А это как раз то, что нужно в такой ситуации, господин полковник.

***

Котылыза.

Ставка «царя».

Июль 1919 год.

Атаман Хотиненко подкатил к «дворцу» царя с шиком на тачанке в сопровождении пятидесяти конных казаков.

– Вот он дворец нашего царя, благородие! – атаман так и не смог запомнить фамилию фон дер Лауниц и продолжал величать офицера просто «благородие».

Лабунский понимал, что сейчас ему предстоит главное. Он встретит Гордиенко и ему нужно войти в доверие к этому лидеру здешней государственности.

Царь встретил его в самой большой комнате, сидящим в кресле. Лабунскому показалось, что он попал на маскарад. Вокруг «трона» были атаманы в трофейных мундирах. Немецкий черный гусар, австрийские драгуны, русские гвардейские мундиры времен 1900 года неизвестно как сюда попавшие. На самом «царе» на этот раз был военный френч. На коленях он держал старинную саблю, очевидно украденную из какой-то коллекции холодного оружия.

– Вон он есть тот самый офицер, ваше величество, – представил его Хотиненко. – Ты говорил, что тебе надобен офицер. Вот он.

– Кто таков? – спросил «царь».

– Подполковник фон дер Лауниц. Лейб-гвардии уланского полка.

Лабунский щелкнул каблуками.

– Больно молод, – сказал «царь». – Хотя если мой полковник тебе верит, то и я верю. Мне надобны офицеры. Армия то моя растет. Ныне и пушки есть. И тачанки пулеметные как у батьки Махно. Мой Сидорка служил у Махно и посоветовал их завести. Хорошее оружие. Как скажешь, полковник?

– Тачанка ныне весьма хороша, ваше величество.

– Желаешь служить в моем штабе?

– Желаю, ваше величество! – ответил Лабунский, не веря своему счастью. Сразу в штаб!

– Но мне тебя надобно в деле проверить, полковник. Может чего дельного и присоветуешь. Идем со мной! И ты с нами Хотиненко. И ты Сидорка!

«Царь» увел их в небольшую комнату, подалее от зала, где было много лишних ушей.

– Сидайте, атаманы! Вокруг стола. Гутарить будем!

Все сели в кресла.

–Неделю тому мои тачанки остановили красных у брода у села Опошня. Цельный эскадрон их сунулся к нам. Харчами разжиться хотели. Сидорка был в том бою и знает, как все было.

Сидорка сказал:

– Дак еще у батьки Махно я тот прием подсмотрел. Правда, тачанок у батьки больше нашего. Выставил я значит, супротив их эскадрона нашу сотню, а позади пять тачанок поставил. Наши казачки сразу назад повернули. Красные стало за ними поскакали и нарвались на наши пулеметы. Ох и покосили мы их!

– Во как! Отучили мы красных к нам ходить! Но я сегодня получил весть с той стороны! – Гордиенко показал рукой на стену.

Никто не понял, о чем «монарх» говорит.

– Ты про что, твое величество? – спросил Сидорка.

– Говори яснее, атаман! – настаивал Хотиненко.

– Гонец к моей особе явился со стороны большевиков. Дали им один раз, так они миром дело решили сделать.

– Миром? – спросил Хотиненко. – Это как же?

– Они предлагают помощь оружием и боеприпасами. Дают десять пулеметов «Максим», и пять полевых пушек. И людей предлагают! Знающих в артиллерии людей.

– Большевики? – скривился Хотиненко. – Дак они нашего брата крестьянина обирали до нитки! Нет им веры никакой.

«Царь» усмехнулся и сказал:

– То когда было. Ныне мы сила и большевики предлагают союз. И подумал я, а чего не договориться с ними? Пусть наше царство с соседними державами в дружбе живет! Что скажешь, полковник?

Гордиенко внимательно посмотрел на Лабунского.

– То, что дают большевики оружие и снаряды – это хорошо. Но если они дают это искренне. Насколько мне известно, любят они использовать одних своих врагов против других.

– И я про то! – поддержал его атаман Хотиненко. – Разве можно им верить? Они, пока бегут от Деникина, тебе, атаман, луну с неба обещать готовы! А, поди, потом получи с них должок?

– Ты сам Хотиненко, с послом говорить станешь. От моего имени. Тебе верю! Но просто так не отказывай. Дружбу меж нами пока рушить не след. Обещай им, чего они хотят. Обещай все! И офицера с собой возьми! Я более с ней говорить не стану.

– С ней, батька? – удивился Хотиненко.

– Дак бабу большевики прислали.

– Бабу?

– Она гутарит, что она комиссар ихний. Ты во всем разберись, Хотиненко. Потом мне про все доложишь…

***

Лабунский сидел за столом в штабе рядом с Сидоркой.

– Ты служил у Махно? – спросил он.

– С полгода был у батьки в отряде. Вот на мне мундир немецкого гусара, которых батька почти полк намолотил.

– А чего ушел от Махно?

– Дак я здешний и из села Глинское. Как прознал, что у нас свой атаман, так и подался сюда. Батька меня сразу приблизил. Я у Махно на пулемете в тачанке сидел.

Двери распахнулись. Вошли атаман Хотиненко вместе с женщиной в кожаной куртке.

– Здравствуйте, товарищи!

Лабунский вздрогнул от этого голоса. Перед ним была Анна Губельман! В последний раз они виделись осенью 1918 года в Екатеринодаре.

– Петр? – удивилась она, увидев Лабунского.

Хотиненко и Сидорка переглянулись. Хотиненко увидел испуг на лице Лабунского и слышал возглас Губельман.

– А вы знакомцы? – спросил атаман. – Тебе, голубка, знаком этот полковник? Откуда у комиссарши такие знакомства?

– Полковник? – удивилась Анна.

Лабунский взглядом попросил её молчать. Пока она выдала лишь его имя. Он называл здесь только свою фамилию и звание. Его инкогнито раскрыто ещё не было.

Хотиненко с подозрением посмотрел на Лабунского:

– Знаешь кто она?

– Встречались в Петербурге до войны. В 1913 году. Много лет назад.

– А ты что скажешь? – спросил Хотиненко Анну.

– Я была тогда гимназисткой, а он служил в гвардии императора. Встречались.

– Хорошо, коли так. С 13-го года много воды утекло. Другая жизнь тогда была. А фамилию его скажи мне, голубка.

– Фамилию?

– Али запамятовала?

– Я не знаю его фамилии. Знаю только имя. Петр.

– А ты знаешь? – Хотиненко повернулся к Лабунскому.

– Тоже только имя! Анна.

Хотиненко усмехнулся про себя.

«Не похоже что виделись вы давно, голубки! Ох! Не похоже! По всему видать, что не так давно вы встречу имели. А ныне в штабе у батьки сидите. Посмотрим что будет. Но Хотиненко хоть и не шибко образованный, но и не дурак!»

***

Котылыза.

Петр и Анна.

Июль 1919 год.

Атаман Хотиненко решил сделать вид, что поверил, дабы враги, если они враги, успокоились и потеряли бдительность.

– Сидорка!

– Чего тебе, Хотиненко?

– Видал? – спросил он.

– Чего?

– Знакомцы они!

– И чего? Мало ли! – равнодушно сказал Сидорка.

– Не нравится мне это. Эти двое нам брешут. Хорошо они знают друг друга.

– Он же сказал, что видал её в Питенбурхе.

– Ты дурак, Сидорка. Мало ли что он сказал. Нет! Не понравился мне зрак его, когда она вошла.

– Так ты чего хочешь, Хотиненко? Говори толком!

– Я и говорю. Не верю им. Ты, Сидорка, им жилье для спанья выделять станешь?

– Выделил уже. Бабу на женскую половину дома. А офицера твоего сюда.

– Нет. Надобно этих двоих рядом поселить.

– Комиссаршу и твоего благородного? На кой?

– Да. Мне надо послухать про чего они вдвоём гутарить станут.

– Дак я в одну комнату их поселить должен? Она все ж баба, хоть и комссарша! Согласится ли?

– Рядом посели. А что до того, как к ней в комнату попасть, то сей молодец сам туда прискачет.

– Откудова знаешь?

– У меня глаз наметан. А мы с тобой ночью послушаем чего они говорить будут. Ты его в «красной» комнате посели.

– Чего? Больно жирно станет. Там сам батька иноди ночевал. Стены то шелком обиты. И не загажены.

– Туда и сели. Комнатка знатная.…

***

Хотиненко не ошибся.

Лабунский, хоть и догадался, что их поселили рядом с Анной не просто так, ночью пришёл в комнату Губельман. Она ждала его и сразу открыла двери.

– Знала что придешь.

– Hello, Anna. Thank you for not betraying me! (Здравствуй Аня. Спасибо что не выдала меня).

– I'm surprised you're here, Peter! (Очень удивилась, встретив тебя здесь, Петя!)

– You are here for a reason. Have you been sent with a mission? (Ты ведь не просто так оказалась в банде? У тебя миссия?)

– Миссия?

– Ты здесь по заданию своего командования.

– Я представилась их «царю» настоящей фамилией. Но ведь и ты прибыл сюда не просто так, Пётр?

– Just like you, Anna. (Как и ты, Аня).

– I did not betray you, Peter! But I'm waiting for the return service. (Я не выдала тебя. Но жду ответной услуги!)

– What kind of service? (Какой?)

– I need this gangster to make an alliance with us. (Мне нужен временный союз с этими бандитами).

– Аня! You forgot that I am a white officer! (Ты забыла, что я офицер!)

– I have not forgotten anything. Я даже ожидала, что белые пришлют сюда кого-то из контрразведки. Но я искренне удивилась, увидев тебя?)

– Ты же знаешь, что я уже однажды выполнял задание разведки в Екатеринодаре. И сейчас я самый надежный исполнитель в этой ситуации.

– В какой? – не поняла Анна.

– А ты не знаешь?

– Не знаю чего?

– У них баронесса фон Виллов!

– В Котылызе?

– Именно.

–А что она здесь делает?

– Её захватил разъезд местного царька.

– И зачем она им? Она прапорщик, а не генерал. Она не имеет опыта войны.

– Но она баронесса. Ты не понимаешь?

– Нет. Причем здесь её титул? – спросила Анна.

– Царь Глинский желает себе завести благородную жену. И когда узнал что у него баронесса и дочь генерала, то решил завести себе новую царицу.

– Чушь какая!

– Царь Глинский и всея Западныя Ворсклы считает иначе.

– И ты пришел вызволить баронессу

– Да. Это моя первая цель.

– И не главная. Ваша контрразведка не послала бы тебя только за баронессой. Вас беспокоит здешнее «царство». И это верно. Нас оно тоже беспокоит.

– Ты прибыла ликвидировать царя?

– А ты нет?

– Есть такое задание. Самые опасные на наш взгляд сам царь, и его атаманы Хо…

– Тише. Хоть мы и говорим по-английски, не стоит упоминать фамилии. Но ты прав. В этом деле мы с тобой союзники.

– Почти.

– Что это значит?

– Сюда придут белые части.

– Ах вот как? Плацдарм для наступления на город Зиньков? Но это не так страшно для нашей армии, Пётр. Какой у тебя план?

– План? Его еще нет.

– Но тебя взяли в штаб, царя?

– Да…

***

Хотиненко мог слышать каждое слово из-за тайного слухового окна. Атаман узнал про это от самого «царька», который подслушивал здесь что о нем говорят подруги царицы Степаниды.

– Чего говорят? – спросил Сидорка.

Хотиненко оторвал ухо от слухового окна.

– Не слышно? – снова задал вопрос Сидорка. – Тихо говорят?

– Не по-нашему говорят.

– А по какому?

– А я знаю? Черт разберет, чирикают чего то. Но на немецкий не похоже. Я на фронте немецкую речь слыхал.

–Дак мужик и баба вместе. Чего слухать-то? Я когда к бабе прихожу ночью. Рази для разговору?

–А они гутарят!

– Дак еще все впереди. Погутарят и приступят к делу.

***

Лабунский спросил:

– Анна ведь у тебя есть план устранения царька? Я вижу это по твоим глазам.

– Я возьму на себя царя, а начальник его конвоя твой.