–Фёдор, конь готов?

   –Готов, Егор Никитич. У ворот стоит.

   –Вороного седлал?

   –Вороного.

   –Это хорошо. Вороной быстрее всего домчит. Теперь вот что – запрягай гнедого в телегу, да срочно. К дружине поедешь. – сказал воевода, и вбежал в избу.

   Буслаев сейчас мысленно ругал себя за то, что не оделся раньше. Была бы его воля – он так бы и поскакал в одной рубахе к западным воротам. Но ранг не позволял. В доспехи рядится – сейчас времени не было. «Потом надену – решил он».

   Нет, одеть надо было что-то очень быстро. Поэтому когда Буслаев вышел из терема, на нём был красный кафтан, опоясанный кушаком, а на ногах – сафьяновые сапоги. В этом уже можно было ехать.

   Когда он выбежал из терема – Фёдор ещё только выводил коня из конюшни.

   –Да быстрее же, Фёдор, быстрее запрягай! – крикнул он.

   –Куда же быстрее? Я и так тороплюсь, Егор Никитич.

   –А ты быстрее торопись. И вот что – как запряжёшь – садись и гони быстро к дружине. Скажи, чтобы через четверть часа все срочно собрались у западных ворот. Ты понял? Срочно! Скажи, что я приказал. Скажи – беда на Ершовку идёт.

   –Беда? – Фёдор после слов воеводы очень встревожился. – Какая беда, Егор Никитич?

   –Нет времени, Фёдор. Да я и сам толком не знаю ещё. Беда будет точно, если скорее к дружине не поедешь.

   –Егор Никитич! Батюшка! Не губи! – старик чуть было не бухнулся в ноги воеводе

   –Время не терпит, Фёдор. Езжай быстрее, я на тебя очень надеюсь. Он повернулся к Алексашке. – Ну, парень, отворяй ворота!

   Алексашка кинулся отворять. Воевода вывел вороного коня за ворота на улицу, и сел верхом.

   –Садись на коня, парень. – И подал Алексашке руку.

   Алексашка влез на вороного и сел сзади. Хоть сидеть было и неудобно, но всё быстрее, чем пешком.

   –Держись парень крепче! – крикнул воевода, – Ннно, пошёл!

   И они поскакали к западным воротам.

XXX. Мегалополис

   А тем временем в Китеж стекались возвращавшиеся из дальних странствий первопроходцы, и приносили удивительные сведения. Оказывается, Великий Край был краем поистине диковинных животных и растений. Рассказывали первопроходцы о виденных ими полосатых лошадях, о высоченных животных с длинными шеями, и поистине гигантских исполинах с длинными носами.

   Местные жители диву давались, а вот монахи, записывавшие все эти сведения – ничуть. Дело в том, что в Китеж-граде была довольно большая библиотека книг и манускриптов – в том числе византийских, римских и арабских. Библиотеку перевезли на берег, и теперь она хранилась в Китеже, а позже была перевезена в Мегалополис. Из этих-то книг монахи и узнавали, что те самые «диковинные животные» – называются зебры, жирафы и слоны, и тщательно записывали все эти сведенья.

   Со временем монахи так в этом поднаторели, что им даже не надо было осведомляться в древних книгах о животных и растениях – они их уже знали наизусть. Если путешественник рассказывал о том, как видел на берегу реки медлительных существ, с твёрдой скорлупой, в которую они могут прятаться – монах сразу записывал – «черепаха». Если путешественник рассказывал об удивительном дереве с большими орехами, белыми внутри и довольно вкусными, монах записывал – «кокосовая пальма».

   Так и жил в те славные времена Великий Край – путешественники ходили и ездили по всем его землям, рассказывали об увиденном, и вообще о том, что в мире происходит. Монахи записывали эти сведения. На окраинах строились три города – в центре сроились деревни вокруг Великого Озера, строился и расширялся и сам Китеж.

   Люди строили дома, возделывали землю, ловили рыбу, охотились, разводили хозяйство, женились, воспитывали детей, внуков, иногда даже правнуков – и рано или поздно умирали. Однако их место занимали новые и новые люди.

   Здесь не было войны, не было голода, и было мало людских страданий. Люди жили в мире, ничего не боялись, были сыты – на столах всегда и у всех были хлеб, мясо и рыба. Строились дома, церкви, дворцы. Шла торговля, развивались ремёсла. Одним словом – Великий Край процветал.

XXXI. Ершовка

   Когда они подскакали к воротам – Митька всё так же стоял на стене и смотрел в сторону леса. Ефим запер ворота и стоял тут же – рядом. Митьке явно было нехорошо – весь рукав был в крови. Воевода и Алексашка слезли с коня и побежали на стену. Ничего существенного за это время не произошло – разве что облако пыли стало чуть ближе. Буслаев внимательно оглядел Митьку.

   –Э, парень, да тебе к лекарю надо. Вон кровь, аж на землю льётся.

   –Нет! – в привычной себе манере заорал Митька, – Не надо мне никакого лекаря! Я уехать отсюда хочу, да поскорее!

   –Это куда же это ты поедешь? Сам говоришь – враг тут сейчас будет.

   –На юг поеду, в Мегалополис поеду, в Город Мастеров поеду, куда угодно, но тут я не останусь! – вопил Митька.

   –Да не ори ты, никто тебя тут держать не собирается. Нужен ты больно кому. В общем так, парень. Как, бишь тебя?

   –Митька. – подсказал Алексашка.

   –Так вот, Митька. Ты горячку, значится, не пори. Я вижу, что тебе лекарь нужен, а не то скоро у тебя и взаправду горячка начнётся. Ты пока ещё в здравом уме – меня выслушай. Мы вот как сделаем. Сейчас сюда дружина моя придёт, и ты всем расскажешь, что у вас в Бенгаловке произошло. Как расскажешь – Ефим отвезёт тебя к Федосею, лекарю нашему. Федосей лекарь хороший, травами лечит. Он твою рану живо обработает, чтобы не загноилась, да Антонов огонь, чтобы не начался. Как к лекарю сходишь – садись на своего коня, и скачи куда хочешь – тебе восточные ворота откроют.

   Тут Буслаев посмотрел на Ефима:

   –Кстати, Ефим. А все ли ворота закрыты в городе?

   Ефим замялся:

   –Не знаю я. Егор Никитич. Я ведь только за западными своими слежу.

   Воевода сурово посмотрел на Ефима, но понял, что ругать его не за что, а потому сказал:

– Ты, Ефим, садись сейчас на моего вороного, и объезди все городские ворота. Скажи, чтобы срочно запирали. Однако – крестьян пусть впускают в город, ежели побегут в Ершовку. Ступай.

   Ефим сел на коня и ускакал.

   Воевода снова посмотрел на Митьку:

   –Ну что, согласен?

   Воевода говорил сурово и властно, но при этом как-то успокаивающе, даже немного по-товарищески. Это, казалось, приободрило Митьку. А потому он просто сказал:

   –Согласен.

   –Вот и хорошо. Теперь будем ждать дружину.

   И потянулись томительные минуты ожидания, показавшиеся Алексашке часами. Они всё стояли на стене и смотрели на столб пыли. Он всё приближался. Приближался хоть и медленно, но грозно и неумолимо. Времени оставалось, может быть чуть больше часа.

   Наконец на улице показались первые дружинники – кто бежал, кто ехал на лошади. Воевода с облегчением вздохнул – всё-таки передал им Фёдор его приказ! В глубине души воевода боялся – вдруг, скажем, телега сломается, и Фёдор не доедет? А может, и вовсе забудет передать приказ воеводы – по старческой своей забывчивости. Но послать кроме Фёдора было некого, и воевода понадеялся на него. И как оказалось – не зря. Не забыл Фёдор, всё точно передал.

   Дружинники всё продолжали прибывать. Но за дружинниками, к великому неудовольствию воеводы, к воротам потянулись целые толпы простого народа. Вслед за дружиной шли, гончары, кузнецы, портные, крестьяне, бабы с детьми и даже древние старцы.

   –А вас кто сюда звал?! – Не выдержав, закричал на людей воевода. – Я только за дружиной своей посылал!

   –А ты, Егор Никитич, на нас не кричи. Коли враг на нас идёт, так ведь и мы тоже знать то обязаны. Али мы стадо безмолвствующее?

   –Какой ещё враг?! Кто вам про врага сказал?! – снова закричал воевода.

   –А ты что же скажешь, что нет врага что ли? – язвительно заметил кто-то из толпы.

   Тут воевода заметил у ворот и телегу с гнедым, а телеге Фёдора. А потому напустился на него:

   –Это ты им сказал, старый хрыч?! Ты народ баламутишь?!

   Но Фёдор был удивительно спокоен:

   –Ничаво я не говорил им, Егор Никитич. Только дружине и сказал, как ты велел. А больше – никому.

   –Никому?! Никому?!!! А эти-то все тогда откуда тут?! Откуда они узнали-то?!!!

   –Слухами земля полнится. – философски заметил Фёдор.

   Буслаев громко выругался, но от Фёдора отстал, «Может и правда лучше всем сразу сказать? – рассуждал он про себя. – Времени – то в обрез. Да к тому же они действительно тут живут, им же и на этих стенах с врагом сражаться и смерть принимать, а потому и знать они обязаны».

   Одного только боялся он – паники. Уж слишком быстро враг подходил. Если из посадов и успеет весь народ в город прибежать – то из деревень – точно нет. «Ладно, Будь что будет. Говорить – так уж всем сразу» – решил Буслаев. К тому же было понятно, что народ уже так просто не разгонишь.

   Народ между тем всё прибывал и прибывал. Места у ворот почти не осталось. С великим трудом сквозь толпу верхом на вороном протиснулся Ефим.

   –Ну что, всех объехал? – спросил у него воевода

   –Всех, Егор Никитич.

   –Все ворота закрыли?

   –Все.

   –Вот и ладно.

   Буслаев решил, что тянуть дальше нет смысла. Народу и так уже было слишком много, да и ждать дальше было нельзя.

   –Иди за мной. – сказал воевода Митьке.

   Они вдвоём подошли к лестнице, ведущей на стену, и поднялись на несколько ступенек, чтобы из толпы было их хорошо видно. Поднявшись на ступеньки, они стали ждать, пока в толпе всё затихнет. Люди сразу всё поняли, и зашикали на особо говорливых. А потому уже через пару минут в толпе воцарилось молчание. Сотни глаз смотрели на воеводу и Митьку.

   Буслаев, не откладывая в долгий ящик, громко заговорил:

   –Люди свободной Ершовки! Беда идёт на нашу землю! Враг идёт сюда, и скоро будет под нашими стенами!

   В толпе послышались крики, но воевода подняла руку, приказывая замолчать.

   –Вот этот человек (Буслаев указал на Митьку) сегодня прискакал к нам из Бенгаловки. И сейчас расскажет всем нам обо всём.

   О чём «обо всём» – воевода решил не уточнять. Да он и сам толком не знал.

   Митька физически ощущал, что все взгляды сейчас устремлены только на него. Ощущение это, надо сказать, было довольно неприятным.

   Воевода тоже повернулся и посмотрел на него:

   –Ну что парень, рассказывай.

   И Митька рассказал.

XXXII. Мегалополис

«История Великого Края» (116 год от Великого спасения)

   А теперь перенесёмся вперёд, и посмотрим на Великий Край через сто с лишним лет. И вот мы уже видим, как вздымаются ввысь каменные крепостные стены городов, видим прекрасные сады и виноградники возле Мегалополиса – на том месте, где раньше был лишь дикий лес. Видим обширные посады вокруг Китежа. Видим терема Города Мастеров (название «Горный», данное этому городу его основателем, Ростиславом Брячеславичем – так и не прижилось), которые по праву можно было бы назвать произведением искусства. Видим торговые караваны, в которых купцы везут на продажу свои товары. Видим настоящий расцвет ремёсел, резьбы по дереву, кузнечного и гончарного дела. Видим расцвет иконописи, видим множество летописей, созданных монахами за это столетие, и собранные в целые библиотеки. Видим появление монетного двора. Видим ярмарки. Видим странников-богомольцев, бредущих к святым местам. И видим, наконец, Ершовку, которая стала за это время поистине огромным городом, и фактической столицей всего этого благодатного и изобильного края.

   Разросся за это время Великий Край, забогател. Но сделалось это не по мановению волшебной палочки, не было это ни чудом, ни волшебством. Но что же тогда стало причиной? Что же сделало Великий Край таким, каким он стал, если не волшебство? Ответ прост – это сделал труд. Человеческий труд.