– Камилли, советую тебе немедленно прикусить язык и больше подобных шуток в адрес моей супруги не отпускать. Это же касается и тебя, Сафелия. Имейте хоть каплю уважения.

– К кому? – возмутилась Сафелия внезапному выпаду брата. – Да у них все женщины в этих странных черных плащах ходят! И руки вечно в перчатках держат. Ни лица, ни тела, – ничего не видно! Дикари какие-то!

– У них свои традиции, – ответил Урджин. – И не могу сказать, что они настолько уж дикарские. Например, в семье принято почитать старших, не говоря уже о муже, если девица замужем.

– Ну и что это, как не добровольное рабство? Если тебя прельщает перспектива совместной жизни с безропотной страшилкой, которая верит, что ты вправе распоряжаться ее жизнью, так тебе и надо! Клермонт такого бы никогда не потерпела. Она женщина, которая знает себе цену.

– Сафелия, – зашипел Урджин, – немедленно выйди из-за стола и прогуляйся где-нибудь с Камилли!

– Но Урджин…

– Я сказал – немедленно!!!

Сафелия и Камилли молча поднялись и, принеся извинения присутствующим, удалились из зала.

Урджин остался наедине со своими мыслями. Что-то странное творилось в его голове. С одной стороны, он прекрасно понимал абсурдность происходящего, однако какое-то чувство ответственности перед не знакомой ему пока девушкой брало верх над здравым смыслом. «Малышка». Урджин улыбнулся сам себе. Пусть будет малышкой.

Сафелия и Камилли в молчании бродили по коридорам этой чудной резиденции. Мрачный дворец, выложенный из больших серых отесанных камней, наводил на них тоску. Каменные стены были украшены большими коврами самих разных цветов, а на некоторых из них были вытканы чьи-то портреты. Все коридоры освещал приглушенный свет маленьких лампочек, вмонтированных в стены, пол и потолок. Каждая дверь здесь была деревянной, кроме того, открывались они не автоматически, как привыкли доннарийцы, а вручную.

Не только эта резиденция, но и вся планета Олмания казалась чужакам какой-то древней. И пусть в этих местах и было свое очарование, например, обилие зеленых лесов и полей, цветущих растений, небольших поселений с маленькими зданиями из камней и ракушечника, все равно: до блистательной Доннары этому месту было еще очень далеко.

Камилли и Сафелия бесцельно плутали по коридорам, пока совершенно случайно не вышли к посадочной платформе межгалактических кораблей. Оказавшись на мостике, заставленном коробками и ящиками, они сверху могли наблюдать за происходящим внизу. Знакомые голоса заставили их пригнуться и спрятаться за одним из картонных укрытий. Внизу разговаривали император Науб и его племянник Стефан, которых их брат в эту минуту ожидал в церемониальном зале.

– Стефан, я же просил вас двоих не выкидывать фокусов в этот день! – злился Науб.

– Я не могу повлиять на нее. Она слишком свободна в собственных суждениях и действиях.

– Влиять на эту девицу твоя непосредственная обязанность, пока она живет с нами!

– Я знаю, дядя. Но рассуждать об этом сейчас не имеет смысла. Она уже вернулась.

В этот момент на перрон бесшумно опустился небольшой межгалактический корабль. Дверь в грузовой отсек открылась, и оттуда высыпала толпа маленьких детей, перемазанных копотью, и в рваных одеждах. Это были явно навернийские дети: с темно-фиолетовыми волосами и бледной кожей. Все они, страшно напуганные, просто молчали. Вслед за ними показались две фигуры в черных плащах, по всей видимости, это были женщины. Одна из них тащила другую, придерживая ее за талию.

Науб и Стефан подбежали к ним.

– Что случилось? О чем ты только думала?!

– Стефан, помоги, она попала в силовое поле! – заголосила та, что несла другую.

– Какой уровень?

– Не знаю! Ее все время рвет и бросает в судороги. Она ничего не говорит, только кричит иногда.

– Сколько прошло времени?

– Часа полтора.

В этот момент вторая женщина выгнулась дугой и заорала так, что все дети попадали от страха на пол. Капюшон откинулся назад, и Сафелия с Камилли увидели лицо незнакомки. Это была молодая девушка с черно-фиолетовыми волосами, разметавшимися крупными локонами по бледному лицу, которое исказила гримаса боли. Она не плакала и не стонала, только широко распахнула ярко-синие светящиеся глаза и самостоятельно оборвала крик.

– Положи ее на пол, Назефри, – скомандовал Стефан. – Все разойдитесь. Дядя, пожалуйста, уведите детей.

Стефан стал на колени перед извивающейся на полу девушкой и начал водить руками по воздуху вокруг ее тела. Через несколько секунд судороги прекратились, и она перевернулась на живот. Сафелия не понимала, что происходит, но продолжала как зачарованная наблюдать за ней. Девушка попыталась встать на ноги, но сил у нее было явно недостаточно, и она плашмя рухнула на пол. Стефан хотел было помочь, но от одного только прикосновения к ее телу она закричала вновь:

– Не смей!!!

– Давай я помогу! Ты слишком слаба!

– Не смей, Стефан!

Внезапным, очень быстрым движением девушка вытащила из-под плаща длинный узкий меч в черных ножнах и, опершись на него, поднялась с пола.

– Назефри, помоги ей.

– Только двинься в мою сторону, Назефри, и я больше никогда не попрошу тебя сопровождать меня!

– Поступай как знаешь! – закричал Стефан. – Если тебе настолько наплевать на себя, я тоже не буду переживать!

– Я сама за себя отвечаю! И ты не можешь перечить мне!

С этими словами покачивающаяся фигура незнакомки, опирающаяся на меч, удалилась в один из коридоров.

Сафелия и Камилли, не сговариваясь, сразу же метнулись в ту сторону, откуда пришли. Через несколько минут они уже заняли свои места в церемониальном зале, дабы поделиться с братом всем увиденным.

– Говоришь, любовница Стефана позволила себе довольно грубо с ним разговаривать?

– Да, представляешь? – изумлялась Сафелия. – Хотела бы я быть такой же независимой, как она!

– Очевидно, девица настолько вскружила голову бедному наследнику, что теперь вертит им, как захочет, – высказался Камилли.

– Интересно, что это за дети с ней были? – задумался Урджин.

– Навернийцы, все до последнего, – ответил кузен. – И весьма перепуганные.

– Странно. На Навернии давно не ведется военных действий. Может, повстанцы?

– Ты знаешь, Урджин, я восхищен этой особой. Было видно, что скрутило ее очень сильно, но она и слезинки не проронила. А потом еще и ушла с гордо поднятой головой, будто от этого зависела ее жизнь.

– Похоже, она действительно сильная женщина. Огорчает только то, что мы здесь сидим в одиночестве, скорее всего, из-за нее.

– Думаешь, Стефан собирается к нам с ней заявиться? – возмутилась Сафелия.

– Если честно, дорогая, я в этом не сомневаюсь.

– Этого еще не хватало! Я тут кисну из-за какой-то полукровки без роду и племени, а затем еще и почести ей приносить буду?

– Будешь, если придется. Мы здесь и так не очень-то желанные гости, если и ты еще фокус какой-нибудь выкинешь, я лично тебя выпорю!

– Ха! Я наследница великого трона Доннарской империи и фавориткам кланяться не собираюсь!

Сафелия задрала свой маленький носик и скрестила руки на животе.

– Камилли, – обратился к брату Урджин, – а как она из себя, эта знаменитая особа?

– Если честно, я только и разглядел, что эти необычные глаза и остриженные до плеч волосы. Потом Стефан ее заслонил, а затем она и сама в плаще спряталась.

Вдруг шум вокруг резко стих. Без какого-либо объявления в церемониальный зал вошли двое. Один из них был Стефан, облаченный в облегающий черный костюм, скорее предназначенный для полетов, нежели для официальных встреч. Короткие волосы пшеничного оттенка торчали в разные стороны, создавая впечатление полного беспорядка. Темные густые брови будто нависали над светящимися ярко-синими глазами. Черты лица суровые, но все же именно они придавали ему столь неотразимый вид.

Сафелия задержала дыхание, вглядываясь в этого привлекательного молодого человека. Затем она обратила внимание на фигуру в черном плаще, которая шла подле него, опираясь на его руку. Женщина, казалось, парила над полом. Тяжелый капюшон ниспадал на лицо, скрывая все его черты.

В то время как представители Доннары поднялись с мест, дабы поприветствовать делегатов, все остальные припали к полу.

Двое подошли к столу и остановились напротив даннарийцев. Женщина одним изящным движением руки откинула капюшон и в упор взглянула на гостей. Светящиеся глаза взирали надменно и холодно.

Урджина сковал этот взгляд. Синие воды, манящие окунуться в их глубину и таящие в себе опасность поглощения неизвестным океаном, смотрели прямо на него и бросали вызов. Темно-фиолетовые, почти черные волосы оттеняли и без того бледную мраморную кожу. Все черты лица незнакомки были настолько утонченными, будто над ними долгие годы кропотливо трудился один из великих скульпторов Вселенной. Темные брови аккуратными линиями вздымались над бездонным омутом ее глаз, окруженных длинными пушистыми ресницами. По щекам расплылся едва заметный румянец.

Взгляд Урджина упал на бледно-розовые губы незнакомки, идеально обрамленные тонкой каймой. Эти губы почему-то показались ему самыми совершенными, что вообще могли существовать. И никакой косметики. Вся эта красота была дарована ей природой.

Сердце молодого наследника защемило где-то в районе груди, а по спине пробежал легкий озноб. Он понимал, что эта женщина никогда не будет принадлежать ему, что рядом с ним вскоре появится его нареченная. Она и займет законное место подле него. Но он все равно продолжал смотреть на полукровку, не в силах столкнуться с реальностью лицом к лицу: он никогда не получит то, на что смотрит.

Насколько же злую шутку сыграла с ним судьба, приведя на эту дальнюю маленькую планетку в поисках своей обещанной, но сведя его с совершенно нереальным существом, о котором он не мог и мечтать? В этот момент он ненавидел всех: Стефана, его любовницу, свою жену и себя самого вместе с ними.

Молодая пара склонилась в поклоне, и когда настал черед доннарийцев проявить уважение, Урджин понял, что поклонились только они с Камилли, а Сафелия осталась неподвижно стоять напротив незнакомки, вызывающе глядя ей в глаза.

Оскорбление… В тот момент Урджину захотелось задушить сестру собственными руками, и, сам того не замечая, он сжал кулаки.

Нахалку же данная ситуация вполне устраивала, тем более что не каждый день ей удавалось тешить свое самолюбие. Любовница Стефана ничего не могла предпринять в данной ситуации, и в любом случае олманцы должны были стерпеть такую пощечину.

Сафелия с надменным выражением лица выпрямилась еще больше и сложила руки на груди. Чего она точно не ожидала, так это того, что незнакомка посмеет с ней заговорить.

– И вы полагаете, что, прилетев на эту планету, сидя за этим столом и вкушая эти угощения, вы имеете полное право пренебрегать элементарными правилами приличия? – Голос отразился эхом от стен и заставил Сафелию поежиться.

Стефан вцепился свободной рукой в спутницу:

– Успокойся, пожалуйста, это того не стоит.

Незнакомка резко отдернула ладонь и повернулась лицом к Стефану:

– Если ты считаешь подобные выходки позволительными, я их терпеть не собираюсь!

Урджин понял, что дело грозит закончиться скандалом, и попытался смягчить ситуацию:

– Прошу прощения за поведение моей сестры…

И уже склонил голову перед дамой в плаще, как его речь оборвала сама виновница скандала:

– Не стоит, брат, извиняться за то, в чем я нисколько не раскаиваюсь! Я, наследница Доннарской империи, и не стану склоняться перед особой, не равной мне по положению!

Реакцию на данный выпад не мог предугадать никто. Девушка развернулась лицом к Сафелии и, облокотившись руками о стол, буквально зашипела: