Отсмеявшись, Нэйв прокрутил запись повеселившимся от прослушивания коллегам, любопытства ради запросил адрес торгового центра и замер, таращась на экран. “Серебряный город” находился аккурат в том районе, где произошли два подозрительных пожара. Лейтенант затаил дыхание, запросил доступ к архивам системы безопасности торгового центра и начал просматривать записи с камер наблюдения у парадного входа. Его усердие вознаградилось: на записи одна из Лорэй покидала торговый центр в сопровождении репликанта. Причём девушка не выглядела испуганной или подавленной, наоборот – весело смеялась над недовольно насупившимся спутником.

– Они разделились? – удивился Карл, когда Грэм показал ему запись.

– А мы ищем четверых… – лейтенант ухватился за комлинк.

– Возможно, остальные ждали их на улице, – резонно возразил Карл.

– Всё равно, пусть ищут парочки, и не именно эти, а всех похожих, – настойчиво произнёс Грэм. – Дежурный? Связь с командирами групп…

Новый Плимут. Космопорт

Чимбик уже не первый раз передвигался под открытым небом без брони, но никак не мог свыкнуться с этим ощущением. Репликант чувствовал себя голым и беззащитным под чужими взглядами. Но постепенно дискомфорт ослабевал и окончательно исчез, когда сержант осознал, что любопытные взгляды прохожих притягивают не его шрамы, а новая личина. И шедшая рядом девушка.

Этот аспект особенно заинтересовал репликанта, и он решил при возможности подробно обсудить его с Лорэй. Например, почему взгляды многих мужчин иначе как завистливыми не назовёшь? А женщины – наоборот, смотрят зачастую враждебно, и не на сержанта, а именно на Эйнджелу? Странные они, дворняги…

Несмотря на статус столичного, космопорт Нового Плимута не отличался многолюдностью: война внесла коррективы, прервав сообщение с планетами и станциями, находящимися под контролем Консорциума. Также часть стартовых площадок мобилизовали под нужды свежесозданного Военно-Космического Флота Союза, из-за чего отправку на многие внутрисистемные рейсы перевели в другие порты планеты.

Внимание сержанта привлекла компания ярко одетых молодых людей в зале ожидания первого класса, куда привела его Лорэй. Прихлёбывая из бутылок, молодые дворняги пьяно и нескладно орали песню. Один из них стоял на столе, изображая дирижера и рискуя свалиться – так его качало от выпитого. Узрев Эйнджелу, парочка парней попыталась двинуться на перехват, но одного поворота головы сержанта хватило, чтобы они отказались от своих намерений. Чимбик смерил их жёстким взглядом и, убедившись, что угроза миновала, сел рядом со спутницей.

– И это – цивилизованные люди? – пробормотал себе под нос репликант.

С этими словами он подтянул к себе яркий журнал, отпечатанный на самой настоящей бумаге, и попытался вникнуть в его содержание. Но как репликант ни старался, большая часть смысла ускользала от его сознания. Отдельно знакомые слова, составленные в предложения, превращались в бессмыслицу. “Высокий мир моды”, “костюмы от кутюр” заставляли мозги репликанта искрить и плавиться. Чимбик мог задать вопрос Эйнджеле, но хотел сам, опираясь на накопленный опыт, разобраться в смысле странных статей.

От чтения сержанта отвлекла вошедшая в зал колоритная процессия. Возглавляли её два суровых мордоворота в красно-чёрной кожаной униформе, украшенной неимоверным количеством декоративных застёжек, молний и замков. А за ними шло нечто, что в первое мгновение Чимбик принял за андроида. Приглядевшись внимательней, репликант сообразил, что перед ним человек, тело которого снабжено декоративными платиновыми имплантами. Что-то похожее сержант видел в одном из журналов и принял за фантазии дизайнера. Но теперь, глядя на подобное воочию, Чимбик гадал о мотивах, побудивших проделать такое со своим телом.

Вживлённые в надбровные дуги платиновые пластины искусно повторяли природную форму бровей. Лишённые мочек уши украшала имплантированная в кожу платиновая вязь, зрительно удлиняющая и заостряющая уши. Платиновые импланты также поблёскивали на висках и обрамляли нижнюю челюсть мужчины. Создавалось впечатление, что человек носит элемент небывалой брони, которая в любой момент скроет лицо сверхсовременным силовым полем. Но если бы такие технологии существовали – репликанты узнали бы о них первыми.

Чимбик оценил обилие прочих украшений и пришёл к выводу, что лицевые импланты всё же носили чисто декоративную функцию. На вкус сержанта – внешний вид дворняги от этого не выигрывал. Но репликант мало понимал в человеческих канонах красоты. Будучи прагматиком до мозга костей, он не мог понять смысла подобных манипуляций с телом. Лишь платиновые импланты, заменявшие ногти, могли иметь практическую пользу, если бы не их размер и форма. Длинные, выполненные в форме звериных когтей, они не годились ни для какой работы. Вообще весь вид странного человека красноречиво говорил о том, что физическим трудом он пренебрегает.

Репликант попытался на глазок прикинуть вес всех браслетов, перстней, цепей и прочих побрякушек. Выходило никак не меньше десяти килограммов. Внушительная ноша для дворняги.

За переносчиком богатства в почтительном отдалении шествовала группа схожих с ним людей. Форма ушей и вживлённые в них имплантаты также повторяли уши предводителя. Одежда мужчин расцветкой и покроем повторяла одеяния очевидного лидера, за исключением количества украшений. У каждого из подчинённых декоративных деталей набиралось едва ли на килограмм.

Все женщины в группе носили богато украшенные оплечья с неизвестными репликанту гербом и вензелем под ним. В остальном – всё то же характерное обилие перстней, браслетов и декоративных имплантов на теле. Разнилось лишь их количество от особи к особи.

Державшаяся подчёркнуто-равнодушно Эйнджела неожиданно подсела поближе к репликанту. Сержант удивлённо покосился, но от вопроса о причине столь резкой перемены поведения воздержался.

– Это что за стратегические залежи драгоценных металлов? – вместо этого поинтересовался он, показывая взглядом на карнавальную процессию.

– Остроухие, – с ненавистью выдохнула Эйнджела.

Она смотрела в сторону, будто сам вид процессии вызывал у неё неприязнь.

– Это я вижу, что остроухие, – Чимбик, порядком озадаченный реакцией девушки, теперь изучал разряженных чудиков с куда большим вниманием. – А кто они? Откуда?

– Выродки с Эдэма. Странно, что без рабов.

– А, так вот они какие… – протянул Чимбик. – Мы изучали их строй в общих чертах, упор делался на вооружённые силы. А чего они такие… разукрашенные?

– Они поклоняются богатству, – даже не сказала, а прошипела девушка.

Её красивое лицо перекосилось от смеси ненависти и презрения, отчего на миг стало уродливым и отталкивающим.

– Точнее, они делают вид, что поклоняются богу, но любовь их бога выражается в богатстве. Если ты беден – бог тебя не любит. А раз бог тебя не любит – тебе прямая дорога в рабы.

Чимбик удивлённо отметил отчётливую злость Эйнджелы. Эта реакция вызывала у репликанта недоумение: на ту пару молодых людей, что попытались к ней пристать, девушка даже не посмотрела.

– Что с вами, мисс Эйнджела? – поинтересовался он.

– Просто не люблю остроухих, – не сказала, а будто сплюнула она. – Как и все нормальные люди.

Репликант оглядел зал ожидания. Подавляющее большинство граждан не обращали особого внимания на процессию эдемцев. Лишь несколько человек брезгливо поджали губы и пересели в противоположный от остроухих край зала.

– Никто больше так не реагирует, – заметил он.

– Потому что мы в первом классе, – холодно бросила Эйнджела.

Успокоилась она столь же стремительно, как и вспылила. Теперь её вид выражал лишь сдержанное недовольство, не более того. Но от репликанта она так и не отсела, что оказалось неожиданно приятно Чимбику.

– Богатые люди редко отличаются сочувствием к менее удачливым собратьям.

– А вы? – не удержался от вопроса репликант.

Насколько он успел понять, в деньгах близнецы Лорэй нужды не испытывали.

– А я эмпат, – напомнила ему Эйнджела. – Я сочувствую даже тем, кого ненавижу.

– То есть, вы постоянно ощущаете чужие эмоции? – заинтересовался сержант. – Или это поддаётся контролю? Есть что-то вроде функции отключения?

К своему стыду, в свете навалившихся забот он не придавал особого значения этому свойству Лорэй. Оно не мешало и не помогало, а значит, не стоило внимания. До сих пор сержант воспринимал это как индивидуальную реакцию организма, вроде слабости от вида крови. Но теперь Чимбик начал понимать, что в эмпатии может заключаться ключ к пониманию Эйнджелы. И решил получить максимум информации, с прицелом использовать дар девушки в интересах выполнения поставленной задачи.

– Это один из органов чувств. Ты же не можешь отключить, к примеру, слух? Перестать осязать?

Сержант попытался представить, каково это – постоянно ощущать чужие эмоции. А потом – что Эйнджела чувствует, находясь рядом с ним. Наверное, ничего хорошего. А если прибавить к этому окружающую их толпу… Эмоциональный хаос.

Чимбик пришёл к выводу, что эмпат постоянно должна находиться в состоянии сильнейшего стресса. Психика для того, чтобы выдержать подобное, должна быть просто стальной.

– Даже не представляю, насколько это тяжело, – тихо сказал он. – Скажите… Тогда, на поляне… Мы ощутили ваши чувства? Когда я приказал Блайзу вырезать Свитари глаз. Почему вы больше так не делали?

Эмпат одарила его долгим взглядом, значение которого репликант не сумел интерпретировать.

– А тебе очень хочется повторения? – наконец ответила девушка.

– Нет, – честно признался сержант.

И неожиданно – в первую очередь для самого себя – добавил:

– Простите, мэм.

Брови Эйнджелы удивлённо приподнялись:

– За что?

– За то, что мы не умеем поступать по-человечески. Я бы хотел, чтобы мы тогда решили проблему иначе.

Чувствам, которые сейчас испытывал Чимбик, в его ограниченном словарном запасе определения не нашлось. Как и понимания, что с ними делать. И это вызывало злость на самого себя. Репликант одновременно понимал всю разумность и правоту принятого решения захватить и запугать предполагаемых агентов противника и стыдился этого. Ненормальное, нездоровое противоречие. Как и не было нормальным желание извиняться за свои поступки. Правильные поступки.

Но стоило Чимбику увидеть потеплевший взгляд Эйнджелы, как все сомнения исчезли.

– Признать ошибку и попросить прощения… – произнесла она после паузы. – Да ты и впрямь не человек.

Чимбик растерянно моргнул, не понимая, как истолковать эту фразу. Он опять сделал что-то не то, или это одна из тех шуток, которыми обмениваются люди?

– Люди так не делают? – осторожно уточнил сержант.

– Не знаю, – Эйнджела весело прищурилась и пожала плечами. – Сама не видела, но ходят легенды…

Тут уже улыбнулся и репликант.

Глава 11

Планета Новый Плимут. Космопорт – лайнер “Комета Галлея”

– Может, ты выкинешь к чёрту эту броню? – в очередной раз негромко предложила Эйнджела. – Она очень приметная, а нас ищут. Запросто могли сменить правила и начать досматривать даже пассажиров первого класса.

В ответ сержант молча помотал головой. Броня была для него второй кожей, неотъемлемой частью жизни любого из репликантов. В броне они жили, в броне воевали, в броне и погибали. Идея выкинуть её казалось Чимбику даже не кощунственной, а попросту недопустимой. Как выбросить свою ногу или руку.

– Всё в порядке, мэм, – успокоил её репликант. – Багаж пассажиров первого класса досматривается автоматическим сканером. У меня есть оборудование, способное его обмануть. Проблем не возникнет.

– Досмотр проходим порознь, – мрачно пригрозила Лорэй репликанту.

Продолжить разговор об излишне привлекающей внимание броне эмпат не стала: помешал прошедший мимо патруль – офицер в сопровождении трёх киборгов. Обычная картина для колониальных миров.

Создание киборгов в своё время стало ответом на потребность колонистов компенсировать ветшание роботов, привезённых с Земли. Далеко не все колонии сохранили достаточно знаний и специалистов для развития сложной робототехники, а достаточно простые в производстве киборги стали настоящим спасением. Сражающиеся за выживание колонисты быстро пересмотрели принципы гуманизма и с преступниками не церемонились. Не хочешь добровольно работать на создание нового счастливого мира? Ничего, поработаешь принудительно.