– Вот всё б тебе маленьких обижать, – вздохнул Паша. – Жрать будешь?

– И от пары стопариков беленькой тоже не откажусь! – не стал ломаться его приятель. – А это что у тебя, – мотнул он головой в нашу сторону. – Филиал Груши?

– А это, Котофеич, – веско заявил Паша, – Кира и Витя. Так что оставь свои понты за дверью, тут все свои. Не обижайтесь на него, ребят, – повернулся он к нам. – Это разведос, у них всё не как у людей.

– Молчи, железный ангел! – ухмыльнулся обозванный «Котофеичем». – И завидуй молча. Саня, – наконец представился нам вояка.

Руки он, впрочем, не протянул и во взгляде нового знакомого чувствовалась вежливо скрытая неприязнь.

– Виктор, – без особой надобности представился Зверь, и по его задумчиво прищурившимся глазам я поняла, что басист как раз находится в опасных раздумьях, а не хотят ли его обидеть. Обид Витя не спускал, и знакомство рисковало стремительно перерасти в драку, так что я поспешно перевела разговор в другое русло.

– А ты, стало быть, тоже в Барлиону играешь?

– Играл, – уточнил Саня, направляясь на кухню. – Чуть подурачился, и хватит – нефига жизнь впустую просаживать, – добавил он, едва ли не по пояс заныривая в холодильник. Судя по его с Пашей общению, дружили эти двое не первый год, и как бы не дольше, чем мы с Морозом и Витей живём на этом свете.

– О, охотничьи колбаски! – раздалось из недр холодильника, а затем последовало одобрительное чавканье. – И водка! Кто компанию составит? Облому не предлагаю – он выпивший дурной становится!

– Сейчас я кому-то язык по самую жопу обломаю! – шутливо рявкнул Паша.

В ответ из холодильника раздалось презрительное фырканье.

– Водку тащи, – тут же оживился Зверь, в глазах которого Сашка явно прибавил с десяток очков привлекательности.

– А почему Облом? – поинтересовалась я у Паши.

– Потому что большой я, – чуть смущённо пояснил тот и проводил завистливым взглядом своего товарища, торжественно шествующего к столу с бутылкой водки и связкой колбасок в руках.

– Не уловил связи, – признался Витёк, бережно принимая бутылку и разливая содержимое по стопарикам, выуженным Сашкой откуда-то из недр кухонных шкафов.

– А, так, в детстве называли, – Паша уселся рядом, гипнотизируя бутылку взглядом. – Этот вот шалопай… – лётчик кивнул на нарезающего колбаски «разведоса», – … первым и назвал. За обещания по самую ж… насмешников обломать.

Заметив страдальческий взгляд нашего выздоравливающего, я с Сашкиной помощью отыскала пару подходящих бокалов, налила туда апельсинового сока, вставила соломинку и дополнила композицию нацепленными на края дольками лимона.

– Держи, – я пододвинула бокал к Паше. – Представь, что мы с тобой, как культурные люди, пьём алкогольные коктейли, пока эти жлобы нажираются водкой. При должной фантазии даже все признаки опьянения появятся.

– Это да, – подтвердил Витюха. – Не представляю как, но Кирка умудряется без выпивки поддерживать беседу в бухой компании.

– Ну, кто-то же должен вам с утра рассказывать, что вчера было, – философски заметила я, потягивая сок через трубочку. Паша последовал моему примеру, но, похоже, ему это «плацебо» особо не помогло.

– О, у нас появился придворный летописец! – обрадованно провозгласил Сашка и чокнулся с нашим басистом. – Ну, за летопись!

К концу первой бутылки гроза миновала: Зверь и Сашка стали добрыми приятелями, а к вечеру, когда наконец решили расползаться, были уже друзьями не разлей вода. За это время успели приехать и даже уехать вызванные ещё с утра монтажники из местного офиса корпорации Барлиона, кои подключали и тестировали капсулу. Возвращаться в игру никому особенно не хотелось, так что, как это часто бывает, проговорили мы до середины ночи. Точнее, говорили мы с Пашей, а Витёк, сонно пробормотав «Хэви метал вашим душам», в бессознанке рухнул на диван, где теперь и спал прямо в одежде.

– М-да, совсем разучилась пить молодёжь, – глядя на него, выдал очередную цитату Пашка. – А ведь этот ещё из лучших… Ты это, на Саню не дуйся – недолюбливает он неформалов, хоть мы с ним и сами такими же были.

– Мне с ним детей не крестить, – отмахнулась я, – так что пусть недолюбливает кого угодно – мне-то что?

– Не зарекайся, – подмигнул Пашка. – Кто знает, как жизнь повернётся? Он парень неженатый, так что… – окончание фразы многозначительно повисло в воздухе.

Вот слышала бы его сейчас моя бабуля – расцеловала бы, невзирая на живого дедулю. Вот уж кто любитель заводить подобные речи и настойчиво сватать всех подряд «хороших мальчиков».

– Признайся, после тридцати к людям приходит специально обученный человек и внедряет в голову желание оженить всех непричастных? – потребовала я.

– А это не от возраста зависит, – отбрехался Пашка. – Я вон в двадцать женился, Котофеич свидетелем на свадьбе был.

– То есть ты сам пострадал от режима и теперь чувствуешь себя должным и другим гадость сделать? – не удержалась я.

– Да, меня завербовали, – прижав руку к груди, «сознался» Пашка.

– Слушай, а чего твой друг так музыкантов-то не любит? Ну, до первой бутылки, – уточнила я, припомнив стремительно налаживающийся за распитием спиртного контакт.

– А мы сами из этой среды, говорю же, – приоткрыл тайну Паша. – Просто… Неформал неформалу рознь, понимаешь? Вот вы с Витей – неформалы, а нам с Котофеем не повезло в «деформальную» компанию попасть. Ту, что даже сейчас – ну, кто не помер от пьянки и наркоты – так и осталась на уровне шестнадцатилетних подростков, для которых было шиком набренчать на гитаре мелочи на пару бутылок рома и солидно рассуждать о «пути неформала». Да ты и сама, наверное, таких встречала.

– Дегенератов везде хватает, куда ни плюнь, – озвучила я всем известную истину.

– Именно. Но Саня с тех пор, как мы выбрались из этого болота, всех представителей неформального течения встречает именно так – по одежке. А уж провожает по уму, – Паша допил свой слабенький чай.

– То-то они с Витюхой в одной лиге оказались, – не удержалась я и ткнула в сторону дивана, на котором заливисто храпел Зверь.

Паша проследил за моим пальцем и вздохнул:

– Почти. Мы с ним пить начали… позже. Когда впервые в Африку попали. Великое княжество Ордена Имбанга-Ле – слышала про такое?

– Сам догадаешься или мне удивлённо хлопнуть ресницами?

– В общем… Были такие деятели, пытались возродить, так сказать, свои культурные традиции. Сашка там и намастырился свои поделки мастерить. Ну и… водку пить тоже там… научились. А ты, кстати, чего не пьешь? Нет, я не против, только за, просто… необычно для рокера.

– Просто я никогда не понимала прелести алкоголя. Подростком ещё попробовала, но особого эффекта не ощутила. Всё то же самое, что до выпивки, но мутит и тошнит. А потом насмотрелась на бухих товарищей, – кивок в сторону Витька, – и как-то появилась стойкая неприязнь к целенаправленному доведению себя до скотского состояния. Как говорил Пифагор – пьянство есть упражнение в безумстве.

– Да уж, жизнь непредсказуема. Никогда не думал, что встречу рокера-трезвенника, – удивлённо протянул Паша, подперев кулаком подбородок и глядя куда-то в стену.

– Нет ничего невозможного, – я подмигнула задумавшемуся Чипу и широко зевнула.

– Так, давай уже чуть по чуть и спать укладываться, ага? Мне утром картриджи менять придут, так что товарищ эскулап со своей бригадой поспать тебе спокойно не дадут. Витька только растолкать надо – чего он одетый спит?

– Бесполезно, – отмахнулась я. – Когда проспится – помоется и переоденется, не маленький. Ладно, спокойной тебе ночи.

Утром Витёк привёл себя в порядок и умотал на гору в компании вчерашнего собутыльника. Я искренне надеялась, что они продолжат банкет на природе и обойдутся без драки – норов у обоих был тот ещё. Чуть позже явился врач, и, узнав о моём желании помочь, без всякого стеснения тут же запряг менять картриджи с питательным раствором в регенерационных аппаратах, не обращая никакого внимания на протесты Пашки, обездвиженного на время процедур. Зрелище, надо сказать, было ещё то. Даже изрядно помятая физиономия Витька, которому как-то раз пришлось оказывать первую помощь, не шла ни в какое сравнение с открывшимися видами покалеченного тела. Сказать по правде, в какой-то момент меня замутило от этого вида и запаха, и я с трудом сумела взять себя в руки.

Если не считать тошнотворного вида искалеченной плоти – обслуживание регенерационных аппаратов оказалось делом не хитрым. Убедившись, что я могу самостоятельно заменить картриджи и убирать опустевшие в специальный контейнер, врач сделал какую-то пометку в своем планшете и отбыл восвояси, оставив нас наедине.

– Извини, – пропыхтел Пашка, кое-как поднимаясь с кровати. – Не хотел, чтобы ты это всё видела…

– Да ладно, тоже мне, нашёл кисейную барышню, – мой голос прозвучал неестественно весело, так, что я сама себе не слишком поверила. – Айда в Барлиону? Я хотела местные легенды почитать, авось что для новой песни сгодится.

Пашка сумрачно кивнул, и мы расползлись по разным комнатам, в которых были установлены капсулы длительного погружения.

Глава 21

В Барлионе ничего не изменилось: всё тот же безлюдный полигон, ставший для нас импровизированной тюрьмой. Вот только на этот раз я оказалась умнее и от продолжения истязаний на полосе препятствий отказалась.

– Я лучше книжки почитаю, материал соберу, чем скакать по этим бесовским конструкциям.

– А я разомнусь, – и Чип припустил к полосе препятствий, аж подскакивая от радости. Не мудрено, учитывая то, с каким трудом ему давалось каждое движение в реале.

Книга попалась с довольно занудным слогом, так что надолго меня не хватило.

– Бросай свою качалку, адйа полигон обследуем!

Чип с готовностью откликнулся на моё предложение, и следующие несколько часов мы посвятили исследованиям. Вопреки надеждам, никакого секретного выхода, как и потайных мест, в локации мы так и не отыскали. То ли для этого требовалось быть разбойником и иметь соответствующие навыки, то ли их тут просто не было. Зато мы обнаружили родник с водой, несколько зарослей растительности, ещё четыре рудных жилы, Чип опробовал местную кузницу и столярный стол в деле, а я ещё раз попытала силы в роли шахтёра.

– Да… какой… садист… придумал… эту… профессию?.. – вопрошала я в перерывах между ударами киркой. – И… какие… мазохисты… её… качают?..

– Да ладно тебе! – бодро хохотнул Чип и, оттерев меня в сторону, лихо вмазал киркой по жиле. С его показателями Силы жила поддавалась в разы быстрее. – Почувствуй себя персонажем Джека Лондона – старателем в дни золотой лихорадки! Ну чем мы не Малыш и Смок, а?

– Я как-то всё больше зеком себя чувствую, – поделилась я впечатлениями и приложилась к фляжке с водой. Изрядно просевшая Бодрость вернулась к максимальным показателям. – Я лучше музыкальное сопровождение тебе организую.

С сопровождением дело пошло веселее, причём секрет заключался не только в настроении, но и в новом заклинании:

Вы открыли в себе способность: «Поддержка».

Ваше Исполнение поддерживает окружающих, увеличивая скорость добычи ресурсов на (Известность+0,5)%, но не более (30+Сочинительство)%, а шанс добычи редкого ингредиента на (Сочинительство)%. Одновременно может быть выбрано (Харизма) целей для «Поддержки». Время действия эффекта равно времени Исполнения. Стоимость исполнения: отсутствует. Дальность: вариативно. Цель должна слышать Исполнение.

Любопытства ради, я пролистала книгу навыков и обнаружила, что Сочинительство изменило немало уже имеющихся заклинаний.

В связи с открытием характеристики Сочинительство заклинание «Волшебная стрела» претерпело изменения, трансформировавшись в заклинание «Волшебные стрелы».