Кое-как натянув на Листок одеяло, женщина бросилась обратно – к ведерку и швабре. Оттащила ведро к дальней двери. И предупредила уже через плечо:

– Она идет!

Листок неохотно вытянулась в постели, только повернула голову, чтобы следить за дверью сквозь опущенные ресницы. Минуту спустя послышались тяжелые шаги… и створки распахнулись. Два высоченных красавца в графитового цвета костюмах и просторных полупальто буквально ворвались в палату. Листок мигом опознала обоих: высшие Жители! Пальто у них приподнимались на лопатках, словно два горба: под одеждой прятались крылья.

Следом за Жителями вошла красавица, которую Листок помнила по госпитальной палатке. Госпожа Пятница была очень высокой, и тонкие шпильки украшенных рубинами туфель еще добавляли ей роста. Золотая мантия искрилась и переливалась, разбрасывая пляшущие отблески. На голове красовалась шляпка, отделанная кусочками цветного стекла, а возможно, маленькими бриллиантиками. Их грани подхватывали золотой свет и делали его еще ярче, до рези в глазах. Так что долго рассматривать лицо Леди Пятницы было больно и трудно.

А в правой руке Доверенное Лицо держало нечто маленькое, но сверкавшее уже совсем нестерпимо. Листок пришлось зажмуриться наглухо, но безумный блеск проникал даже сквозь сомкнутые веки, отдавая в переносицу острой болью.

Лежа с закрытыми глазами, Листок не могла видеть, что произошло дальше. Однако услышала. Раздался мягкий шорох множества босых ног, особенно странный после резкого топота ботинок Жителей и цоканья шпилек Пятницы. Хотя и столь же отчетливый.

Листок выждала, пока Пятница минует ее. Убедившись в этом, вновь посмотрела.

Палата была полна лунатиков, следовавших за Пятницей. люди в голубых балахонах, не открывая глаз, тянулись длинной вереницей, многие – с руками, выставленными вперед. Другие казались слишком расслабленными, чтобы даже стоять, не то что ходить.

И все они были в преклонных годах! Большинство мужчин если не лысые, то на разных стадиях седины, то есть, по мнению Листок, каждому перевалило за семьдесят. У женщин возраст определить оказалось труднее, но и те были определенно немолоды. Совсем ветхих и древних тут не наблюдалось, все вполне держались на ногах, но о молодости и речи не шло.

Листок смотрела, как все они шаркают мимо, и лихорадочно соображала, как поступить. Сотни людей миновали ее, и девочка начала прикидывать – а может, пропустить эту толпу, спрятаться под кроватью, да и выскользнуть вон? Однако потом заметила еще двоих Жителей – они направляли спящих, точно пастушьи псы. Прошло еще несколько минут, отмеченных новыми сотнями лунатиков, и появилась очередная пара Жителей. Значит, под конец шествия их тут соберется немало.

А следом Листок увидела кое-что, подтолкнувшее ее к мгновенному решению.

Она заметила среди бредущих свою тетю Манго. Погруженную в крепкий сон, слегка улыбающуюся чему-то…

Листок рванулась из-под одеяла… Однако все-таки спохватилась и сумела затаиться, прежде чем в комнату вошли двое очередных Жителей, конвоировавших лунатиков.

Тетя Манго была не просто какая-то там тетя! Листок с Эдом считали ее почти второй мамой! Она жила в семье Листок долгие годы, с тех самых пор, как девочка вообще себя помнила. Манго доводилась маме Листок старшей сестрой, но вела себя по большей части как младшая, неприспособленная, беспомощная. В чем там было дело, Листок толком не знала. Тетя Манго то ли родилась с легкой умственной дисфункцией, то ли с ней позже что-то случилось. Она была полна добра и любви, но проявляла полную беспомощность во всем, что касалось каждодневных бытовых забот. В сочетании с ребяческим энтузиазмом, требовавшим постоянного присмотра, это иногда раздражало. Но что за мелочи? Главное, тетя Манго всегда была рядом. Она рассказывала Листок сказки, была в курсе всех ее детских обид и бед, утешала…

Листок следила взглядом за тетей, пока та не скрылась за дальней дверью.

«Нужно идти. С ними. Прямо сейчас, – сказала она себе. – Тетя Манго беспомощная, она без меня пропадет! Но я-то что могу сделать? Ни оружия, ни связи, ни помощи! И магия вся в Доме осталась…»

Рука дернулась сама собой. Листок прервала движение, потом осторожно скользнула пальцами к шее. Лишь бы нащупать… лишь бы оно по-прежнему оставалось при ней… Потому что с ним у нее имелся козырь. Весьма полезный. Волшебный.

Рука Листок нашарила шнурок, сплетенный из зубных нитей, провела по нему и сомкнулась на крохотном резном диске из китового уса, что дал ей Артур.

Медальон Моряка.

Он не сильно помог Артуру в Пограничном море – Моряку потребовалось слишком много времени, чтобы явиться на выручку. Но ведь в конце концов он все же явился? Значит, и теперь оставался некоторый шанс дождаться вмешательства извне…

Листок лежала в постели, а мимо шествовали лунатики. Прячась под одеялом, девочка то напрягала, то расслабляла мышцы на руках и ногах, пытаясь размять их на случай, если потребуется выжать из них хоть какую-то скорость. Пыталась избавиться от слабости, вызванной недельным лежанием.

Наконец, спустя бесконечно долгое время, за которое мимо Листок прошли, наверное, многие тысячи спящих, наметилось завершение вереницы. Последних людей сопровождали четверо Жителей. Уже не столь великолепных, как те, что предшествовали Леди Пятнице, но и эти были из Высших и дело свое исполняли старательно. Остановившись у двери, они помедлили, глядя на пациентов в постелях вокруг Листок.

Несколько мгновений ничего не происходило… а потом комнату вдруг заполнил мягкий золотой свет, словно в нее заглянуло теплое послеполуденное солнце. Чудесное сияние пропало почти так же быстро, как и разлилось, полностью втянувшись в дальнюю дверь.

И по мере удаления света в мозгу Листок прозвучал зов: «Следуй за мной!»

Голос был негромкий, но он гулко отдался в голове Листок – так бывает, когда сам что-нибудь говоришь, зажав пальцами уши.

Девочка почувствовала, как властно действует на нее произнесенная фраза, но оказалась в силах воспротивиться услышанному приказу. Сновидцы явно острее восприняли зов. По всей палате люди стали садиться, слезать с коек и присоединяться к череде последних лунатиков, уходивших за дверь.

Листок тоже встала и потащилась за ними, усиленно изображая походку сомнамбулы. Позади нее шли всего шестеро спящих, а по пятам за ними двигался арьергард Жителей. Листок держала лицевые мышцы расслабленными, челюсть – немного отвисшей… но за этой маской ее разум отчаянно трудился, давя страх перед неведомым и животную панику, грозившую захлестнуть все ее существо.

Она боялась не за себя, а за беспомощную тетушку Манго.

Дальние двери были распахнуты, но Листок не решалась поднять голову и посмотреть вперед, пока, шаркая, не оказалась на пороге. Здесь она смогла притвориться, будто слегка споткнулась: лунатику позволительно. Намеренная неловкость едва не кончилась вполне реальным падением, но все-таки ноги с каждым шагом становились крепче – Листок устояла и смогла оглядеться.

Увиденное чуть не вынудило ее остановиться и тем самым выдать себя. Огромный зал, открывшийся перед ней, вмещал плавательный бассейн олимпийских размеров. Вот только воды в нем не было. На дно вел пандус, и по нему неверным шагом спускались последние спящие. Там их ждала зеркальная поверхность. Сперва она отражала приближавшихся людей, а потом…

Потом поглощала их. Проглатывала целиком.

Наверху пандуса Листок снова заколебалась… По пятам топала четверка Жителей, но из помещения имелось еще несколько выходов. Если рвануть наутек прямо сейчас, может быть, удастся юркнуть в одну из дверей. Вдруг это единственная возможность спастись?

Но тетя уже ушла в зазеркалье сухого бассейна…

Листок сделала шаг по спуску, потом еще. Глядя сквозь щелочки век, она увидела на поверхности отражение своего страха – в то время как ноги уже скрылись из виду. Девочка их по-прежнему чувствовала, и осязание подсказывало, что она продолжает идти по плавному спуску. Листок натурально затошнило, прямо как тогда, когда ее тело извергало из себя плесень. Давя подступающую дурноту, Листок крепко зажмурилась и устремилась вперед, вытягивая перед собой руки.

Будь что будет!

Что там, за зеркалом Леди Пятницы, поглощавшем лунатиков?

Есть ли там вообще что-нибудь?..

Глава 1

Солдат-пустотник сделал выпад копьем. Копье трещало электричеством, метя Артуру в грудь. В последний момент мальчик умудрился отбить удар щитом, и наконечник его не достал, лишь прочертил по щиту. Металл жутко заскрежетал о металл. Артур контратаковал мечом-злорубом, но пустотник ловко ушел вбок, а потом прыгнул на него, сбив с ног. Когтистые пальцы потянулись к лицу…

Артур с воплем вскинулся на постели, судорожно ища руками оружие. Пальцы сомкнулись на рукояти, он схватил меч и рубанул нападавшего… тот бестелесно растаял в воздухе, а мальчик окончательно проснулся. Меч в его руке изменил форму – гибкая рапира стала маршальским жезлом из слоновой кости и золота. Именно такую форму приобретал Четвертый Ключ, когда Артур носил его.

Положив жезл, Артур постарался перевести дух. Сердце еще молотило так, словно в груди трудился сумасшедший кузнец. Приснившийся ужас не слишком торопился рассеиваться.

Не то чтобы в вещественном мире было намного веселей… Артур с надеждой посмотрел на свой палец, на колечко в виде крокодила. Колечко показывало, насколько сильно пропитались магией его кости и кровь. Разницы со вчерашними показателями не наблюдалось. Пять из десяти сегментов кольца обратились в золото. Это значило, что он как минимум наполовину стал Жителем. Каждое обращение к Ключам или иное колдовство добавляло еще немножко, и кольцо показывало процент заражения. Если золото захватит еще один сегмент, процесс станет необратимым и он уже никогда не сможет вернуться домой. Вернее, сможет, но с очень плачевными последствиями для всех и всего, что он любит. Жители вообще скверно влияли на Второстепенные Царства…

– Домой… – вслух выговорил Артур. Теперь, когда в голове прояснилось, в ней стали подавать голоса бессчетные проблемы, и каждая требовала первостепенного внимания. Однако главнейшим было желание узнать, что происходит дома. Удостовериться, все ли в порядке.

Он выпутался из тяжелых атласных простыней, слез с пуховых перин шикарной кровати красного дерева. Угловые столбики покрывала резьба с изображениями батальных сцен. Они слегка отвлекли Артура… потеряв бдительность, он несколько травматически обнаружил, что до пола было вовсе не так близко, как он рассчитывал.

Он как раз вставал после падения, когда в дверь деликатно постучали.

– Войдите! – оглядываясь, подал голос Артур.

Он так вымотался, защищая Цитадель от армии новопустотников, что едва заметил, куда его отнесли отдыхать. Его явно уложили в спальне весьма высокорангового офицера, возможно даже самого Сэра Четверга. Ибо помимо роскошной кровати здесь имелось несколько позолоченных кресел, нечеловечески мягких даже на вид, пышнейший ковер, изображавший очередное сражение – оранжево-красное пламя плескалось над ордой Нижних Жителей, уродливо-старомодных, – умывальник с цельнозолотой раковиной и толстыми пушистыми полотенцами… и дверь в гардеробную, битком набитую разными мундирами, сапогами и снаряжением.

– Доброе утро, государь Артур! Вы уже готовы побриться?

Вошедший Житель был капралом в алом камзоле и черных штанах Полка, но форму дополняли белый передник и головной убор вроде медного тазика. Он принес кожаный чемоданчик, который тут же и раскрыл на боковом столике, явив несколько щеток и набор опасных бритв самого кровожадного вида.

– Да, конечно, только, пожалуйста, обушком лезвия, – рассеянно отозвался Артур. За время рекрутского обучения он успел привыкнуть к ритуалу «бритья», хотя в его двенадцать лет никаких усов с бородой у него не было и в помине. И не будет еще несколько лет.