Я только много позже поняла, что в редких случаях глубокого резонанса фактически одинаковых чувств, они усиливаются не только для меня. Прикрывая меня от всех и вся, он и сам чувствовал ровно то же и в той же мере. В этом смысле одной из причин столь глубокой его привязанности ко мне была моя же эмпатия, работавшая для нас в обе стороны. Однако винить себя было бы глупо: чтобы было чему резонировать, эти чувства сначала должны были возникнуть сами по себе.

Мы валялись в обнимку, вцепившись друг в друга, и напряжение постепенно уходило. Мы в последнее время слишком редко виделись, все больше тоскуя по этой молчаливой близости, и теперь провалились в это единение, забыв обо всем. Жизнь привычно обрела смысл, мир заиграл яркими красками. Пусть даже это всего на пару часов, мы не собирались от этого отказываться.

Через некоторое время он едва заметно пошевелился.

Я приподнялась на локте и встретила его взгляд.

– У нас, как всегда, мало времени, – с сожалением сказал Призрак.

Я вздохнула и отстранилась. Устроилась полулежа на подушках чуть в стороне.

– Рассказывай, – кивнула я.

– А вот даже не знаю, что рассказать, – обескуражил он. – Меня вызвали в столицу. Случай нечастый, но такое уже бывало. Так вызывает высшее руководство, когда задание сверхсекретное и получать его нужно лично у кого-то из них. Приехал как смог, остановился в очередном трактире, где ни разу не был до этого. Пока ужинал, заметил подозрительного типа. Собственно, обратил внимание на него только тогда, когда хозяин трактира рассмеялся и довольно громко сказал: «Какие еще призраки, вы пьяны, любезный!» Я закончил ужин и ушел, как был, благо оружие всегда при мне. Может, и совпадение, но я решил на всякий случай найти тебя. Если этот человек действительно искал меня, то может знать и что-то еще.

И нашел, и подстраховал. Вот только яснее не стало после нападения.

Однако сам факт, что Призрака вызвали в столицу из нашей конторы, и тут же в столице его кто-то начал искать…

– Когда тебя вызвали? – уточнила я.

– Три дня назад я наведался в форт и получил этот вызов. А когда его сделали, не знаю. До моего появления он и пару декад мог пролежать, все же я не каждый день бываю в фортах.

Для таких вызовов использовали стационарные артефакты связи, которые были установлены во всех государственных учреждениях, замках и фортах. Маг-связист передавал через артефакт связи текст своему коллеге, дежурившему на другом артефакте. По сути, артефакт усиливал природные способности к телепатии между магами, которые находились рядом с артефактами.

Без артефактов маги-телепаты могли общаться друг с другом только на расстоянии прямой видимости, и двухминутный разговор обычно съедал полностью средний магический резерв. Да и не так уж много магов со склонностью к телепатии в принципе рождалось в стране.

Маг-телепат, принявший сообщение, записывал его на бумаге, запечатывал личной печатью и передавал этот конверт охране зала связи. В данном случае этот конверт дожидался появления Призрака у коменданта форта.

– То есть они не могли знать, когда именно ты появишься и где конкретно, – произнесла я. – Но если это как-то связано с вызовом, то тебя ждали в столице. И могли искать все эти две декады, просто безуспешно.

Мужчина кивнул.

– Еще что-нибудь странное замечал? – уточнила я.

– Да ничего особо.

– Ты уже был в конторе?

– Нет еще. Завтра с утра наведаюсь.

По нервам резануло очень неприятное ощущение. Тревога. Легкая и почти неощутимая, но сам факт, что она пробилась даже сквозь наш резонанс, говорил мне о многом. Интуицию оперативники уважали.

– А можешь назначить встречу вне конторы?

– Думаешь, у меня неприятности? – улыбнулся он.

– А это еще не очевидно? – усмехаюсь в ответ.

– Могу, конечно.

– С кем встреча?

– Как обычно, с Крайсом.

Лорд Крайс Дан’Алари, младший сын герцога Дан’Алари, королевского советника по безопасности, занимал должность заместителя руководителя МУР по внешней разведке. Лично я с ним не общалась, не считая пары официальных приемов, где мы были представлены и перекинулись лишь общими фразами. Внешне и внутренне очень сдержанный, жесткий, вдумчивый. Какого-то особенного впечатления он на меня не произвел.

Впрочем, я и не пыталась глубоко почувствовать его как эмпат, это слишком сложно и рискованно на таких многолюдных мероприятиях. О моих способностях мало кто знал даже среди «котов», и риск случайного раскрытия я посчитала тогда не стоящим моего любопытства.

– Реар, будь осторожен. Пожалуйста!

Мужчина серьезно кивнул. Думаю, и его интуиция что-то такое подсказывала.

Другое дело, в чем именно можно подозревать лорда Дан’Алари, мы и сами пока не понимали. Да и его ли вообще подозревать? Вызов отправлял явно не лично он, ничего особенно секретного в самом послании наверняка не было, этот вызов мог пройти несколько рук, пока не попал в пограничный форт. Как минимум секретарь лорда Дан’Алари и маг-связист были в курсе, вызов передавался открытым текстом.

Но опять же наша связь с Призраком. Этого не мог знать ни секретарь лорда Дан’Алари, ни связисты, ни курьеры. Только он сам.

Если этот вызов не попался на глаза кому-то еще, столь же осведомленному…

– Не ломай голову, рано еще, – произнес Реар и вновь удобно улегся на спину. – Иди сюда.

Я вновь устроилась у него на плече.

Да, пожалуй, он прав. С таким набором исходного материала версий могло быть бесконечное количество. Завтра допрошу наемника, может, он хоть что-то прояснит.

– Ты останешься? – тихо спросила я.

– Останусь, – решил он.

Быстро избавившись от штанов и рубашки, Реар в одних трусах нырнул под одеяло. Я решила, что моя рубашка как раз пойдет в качестве пижамы, и тоже избавилась от брюк.

В родных объятиях было настолько легко и уютно, что я почти мгновенно провалилась в сон.

Настоящее время, столица Мелара,

штаб МУР

Утром я встала на пару часов позже рассвета. Призрака уже не было в доме. Привычно приняла душ, отработанными движениями набросала образ и отправилась на работу.

Штаб МУР располагался с западной стороны от центра города, на небольшой площади в секторе магов. Вокруг расположились еще несколько государственных служб, в частности и та, которая была моим прикрытием.

Официально я, леди Шайлир Де’Рион, работала в Исследовательской службе, в отделе магических аномалий. В здание службы входила скромно одетая леди, предпочитающая науку и вольную жизнь принятому среди аристократии выгодному брачному союзу. Случай не то чтобы исключительный: многие младшие дети небогатых аристократов приграничья предпочитали подобный путь, в том числе и дочери, – но и не рядовой.

Эта работа помимо идеального прикрытия, включающего регулярные поездки в составе разного рода экспедиций и соответствующего образа мыслей, не в полной мере соответствующего аристократке, была также моим входом в здание МУР.

Из подземного туннеля между Исследовательской службой и зданием МУР выходила уже координатор Шайна в типичной экипировке наемника.

Не знаю, сколько зданий вокруг МУР использовалось агентами в аналогичных целях, но подозреваю, что все, в той или иной степени.

Были и агенты, не использующие эти уловки и пользующиеся главным входом в здание МУР: те, кому по каким-либо причинам не требовалось вести двойную жизнь. Академия МУР охотно принимала сирот и беглецов, если за ними не тянулось кровавых «хвостов», давала им новый статус и при необходимости новое имя и биографию. Таких было достаточно много, так что штаб МУР не поразил бы стороннего наблюдателя немногочисленностью своих агентов.

Первым делом я направилась в кабинет к Тайрину.

Вопреки моим ожиданиям, он не был занят. Мрачный начальник сидел в своем кресле, потягивал кофе и курил, уставившись за окно.

– Доброе утро, – кивнула я, войдя в его кабинет.

Тайрин поднял на меня взгляд и указал на кресло для посетителей.

– Что случилось?

– Садись, – настоял он.

Села. Закурила за компанию.

– Твой наемник найден мертвым в своей камере час назад.

Даже так… В принципе, можно было, вероятно, с самого начала подозревать что-то подобное. Слишком узок круг людей, которые знали или могли знать о Призраке и моей с ним связи. И почти все они – «коты». Высокопоставленные «коты».

– У нас завелась «крыса»? – уточнила я.

– Похоже на то, – кивнул Тайрин.

– Очень странная «крыса»… – задумчиво протянула я. – Те, для кого Призрак и его контакты не тайна, не могли также не понимать, что он прежде всего оперативник, и никто, кроме его куратора, не в курсе, где он сейчас.

Или вопрос этого наемника был лишь прелюдией? Я должна была стать приманкой, к которой Призрак рано или поздно явился бы?

Тогда зачем об этом оповещать меня? Следили бы себе потихоньку за мной и вышли бы на него самостоятельно.

Заложницей, которую Призрак, по их замыслу, должен был броситься освобождать? Еще глупее. Где Призрак – неизвестно, а вот контора не могла бы не отреагировать на исчезновение своего агента.

– Я пока нашел только один более-менее логичный вариант, – кивнул Тайрин. – Они каким-то образом были в курсе, что Призрак в столице, и решили, что первым делом он наведался к тебе.

– Были в курсе, что он в столице, но при этом упустили его уже здесь, – дополнила я. – И найти его решили через меня. Что, кстати, тоже странно. Я подозреваю, что он существенно чаще бывает в столице, чем навещает меня.

– Этого они могли и не знать. Равно как и о вашем родстве, кстати, тоже. Ты же работала с ним пару раз? И тогда вы изображали пару. Возможно, чрезвычайно убедительно изображали. К тому же достаточно было засечь один его визит к тебе здесь, в столице, – и эта легенда обретает новые краски.

– Возможно. Тогда круг поисков «крысы» существенно расширяется. Но и всех котов, имеющих доступ к настоящим именам, можно исключить.

– Не обязательно, – ответил Тайрин. – Имя в личном деле Призрака не имеет ничего общего с именем твоего брата. Ваше родство теперь может подтвердить только алтарь.

Я некультурно присвистнула.

Нет, я знала, конечно, что Призрак – один из самых засекреченных агентов в нашей конторе, но чтобы его оберегали настолько, что реальной информации о нем нет даже для обладателей максимальных допусков… Ох как много информации к размышлению одной этой фразой дал мне Тайрин!

Впрочем, у меня будет время об этом подумать позже.

Если так, то Призрака и нашу связь действительно не вычислить никак.

Внешне мы не похожи, у нас один отец, но разные матери. Он удался в свою мать, а я в свою. Кое-какие черты отца в нас обоих, конечно, прослеживаются, но поставь нас рядом – мы не потянем даже на дальних родичей.

Что же касается алтаря, эти артефакты, плод древней совместной работы магов и жрецов, безотказно откликаются только в одном случае: если пара решит вступить в брачный союз.

Несколько столетий назад наследник трона тогдашней династии после смерти отца женился на дочери герцога Дан’Луар. Вот только дети у них получались с явными отклонениями, характерными для близкородственных браков. Династия правителей сменилась. Позже выяснилось, что девушка была дочерью не герцога Дан’Луар, а короля, отца наследника. Фактически это был брачный союз брата со своей сводной сестрой.

Дабы избежать таких случаев в будущем, маги и жрецы создали артефакт, который определял близкое родство. Изначально эти артефакты были установлены только в крупных городах и использовались в основном аристократией. Теперь, после изобретения того судьбоносного подпитывающего контура, такой алтарь в каждом самом маленьком храме страны озаряет зал красными пульсирующими вспышками, стоит двум близким родственникам попытаться вступить в союз.

– Кто участвует в поисках «крысы»? – спросила я.

– Ты и я, – ответил Тайрин.

Логично, надежно, но очень сложно.

– То есть мы не сможем нормально допросить всех, кто имел возможность убить наемника?

– Просто допросить сможем. А применить к ним спецсредства – нет.