На обед заглянул доктор Логан. Первое, что заметила София при появлении Бена, это то, как посветлело лицо матери и оживился взгляд. Крестный всегда выглядел солидно, аккуратно, отличался особой чистоплотностью, вероятно, сказывалась профессия, вел себя галантно и приветливо. И то чувство, возникшее в момент его появления, нравилось Софии и приятно грело душу. Она будто на крыльях взлетела с одеяла и, рассекая воздух раскинутыми в стороны руками, устремилась в объятия мужчины.

Хелен и Милинда заулыбались и тоже обнялись. Брайан с любопытством вытянул шею и наблюдал за Фисо.

– Бен, Бен, я думала, что ты уже не придешь!

Веселые ямочки заиграли на розовых щечках Софии.

Логан радостно поцеловал девочку в обе щеки и взял на руки.

– Эй, кто это сегодня такой красивый? Ты уже такая взрослая? Как быстро идет время, Хелен!– проговорил Бен.– Только недавно я держал на руках младенца, а сейчас тебе уже десять лет и ты такая тяжелая! Поздравляю тебя, моя дорогая девочка!

Логан еще раз расцеловал крестницу.

– А вот и мой подарок!

Он опустил девочку на землю, запустил руку в карман своего пиджака и достал маленькую бархатную коробочку. У Софии загорелись глазки, и она обеими руками приняла подарок от крестного.

– Ух ты! Это что-то интересное!– нетерпеливо сказала она и попыталась открыть коробочку.

– Не торопись, а то выронишь,– с улыбкой сказала Хелен.– Давай я помогу?

София открыла футлярчик, и оттуда блеснула золотая цепочка с крошечным рифленым сердечком. Логан помог расстегнуть застежку и примерить украшение. Поправив воротничок на платье, он развернул девочку к себе лицом и гордо произнес:

– Ты это заслужила! Всегда помни обо мне!

София расчувствовалась и потерла нос от слёзной щекотки.

– Ну-ну, – мягко улыбнулся крестный,– только не плачь. Я тебя так люблю, моя умница!

Их крепкие сердечные объятия отозвались тоскливой волной в груди Хелен. Она благодарила господа за то, что он не послал на обед Ланца, а задержал его где-то далеко отсюда, чтобы ее принцесса могла без потрясений насладиться теплом и нежностью любящих ее людей.

Обед прошел в такой умиротворенной обстановке, будто это была настоящая семья, та, о которой мечтают все. Это отметили все: и Милинда, и Брайан. Хелен и София отдельно друг от друга чувствовали, что этот гость всегда был ближе и дороже мужа и отца.

Стало немного грустно, когда после обеда Бен попрощался и отправился на работу. Но Брайан не дал скучать и быстро поднял всем настроение. Всей семьей они сели играть в «Монополию» у камина на мягком ковре, и первый ход без жребия достался Фисо. Хелен и Лин подключились к игре с большим интересом. За азартом, громким смехом, веселыми криками и спорами никто и не заметил, как в гостиную вошел отец семейства.

Ланц долго молча наблюдал за семьей, хмурясь, что его никто не замечает. Затем устало усмехнулся и подошел ближе к камину. Милинда оглянулась первой, а за ней оглянулись и все остальные. Хелен кивнула в знак приветствия и напряженно вернулась к игре.

– Всем добрый вечер!– хриплым, но бодрым голосом поприветствовал Ланц и развалился в своем любимом кресле, неподалеку от играющих.

Хелен, Брайан и Милинда ожидающе посмотрели на мужчину, но молчали.

Через минуту Ланц осмотрелся и спокойно заметил:

– А что это вы молчите?

София, уставившись в одну точку на карте «Монополии» и, затаив дыхание, до боли сцепила зубы.

Ланц поежился и привстал. Вопросительно глянув на жену, он устало поморщил лоб и потер затылок ладонью.

Внутри у Софии все кипело от желания высказать отцу, какой тот бессовестный, мерзкий и грубый, но, заметив, как Брайан медленно сводит брови, намекая ей на благоразумие, огромным усилием воли взяла себя в руки.

Хелен слабо улыбнулась и жестом указала на Софию. Но первой не вытерпела Милинда. Она подскочила и взволнованно затараторила:

– Папа, ну когда же ты поймешь? У Фисо день рождения!

– У кого?– не расслышал Ланц.

– У меня!– резко бросила София.

– Ах ты, маленькая девочка! Я совсем забыл, заработался, замотался… Но я обязательно куплю тебе подарок, как только выеду в город, так и куплю. Ты не сердись на отца…

В выражении его лица появилось что-то искреннее, теплое, но София знала, что прячется за этой маской, и не поддавалась на уловки.

– Спасибо! Ты уже сделал мне подарок!– холодно заявила дочь и дерзко, не скрывая своих недобрых чувств, посмотрела прямо ему в глаза.

Дьюго замер в попытке обнять дочь и недовольно хмыкнул:

– Какая муха тебя укусила? Как ты себя ведешь?

София ловко поднялась с ковра. Хелен и Лин беспокойно подняли головы.

– Ты не будешь больше играть?– спросила Милинда.

София резко сорвалась с места и выбежала из гостиной. Брайан собрал с пола карту игры и пересел в дальний угол комнаты, стараясь не попасть под горячую руку отца.

Ланц сердито выпрямился, оглядел всех свысока и, расставив руки на бедрах, щелкнул языком.

– Ну и воспитание у твоих детей, Хелен! Дикие, дерзкие, упрямые, почти как мои жеребцы…

– Верно, Ланц, только любишь ты больше своих жеребцов,– сорвалась Хелен.– Ты знаешь, как ждет Софи этот день, как надеется на твой подарок, хотя бы мелочь… А ты ведешь себя, как неродной!

– Как неродной,– эхом повторил себе под нос Дьюго и с усмешкой выдохнул:– Это все твое образование! Умные они слишком стали. В своих правах и обязанностях разбираются. Ишь ты, грамотеи!

Милинда подползла к матери и спряталась за ее спину. Хелен обняла дочь одной рукой и вместе с ней поднялась с ковра.

– Идемте ужинать. Стол давно накрыт… Ланц, прошу тебя, будь сдержаннее к Софи? Хотя бы сегодня…

Уже подходя к столовой, Хелен обернулась и сухо добавила:

– И переоденься, пожалуйста. Глаженые рубашка и брюки на спинке кресла в спальной.

– Хорошо, дорогая!– язвительным тоном ответил Ланц и шаркающей походкой направился к лестнице.

Брайан расстроенно посмотрел в спину отца и направился в столовую. Когда сели за стол, Хелен строго оглянулась и сказала:

– Дети, я очень вас прошу – не перечьте отцу. Промолчите, и все обойдется…

– Сколько можно молчать?– грустно перебил Брайан.

На его вопрос мать только тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой. Заставлять детей во всем повиноваться и покоряться отцу не решало всех проблем и было против ее желания. Но Хелен была уверена, что когда-нибудь они станут выше всего этого, найдут свой путь и многие трудности разрешатся сами собой. Эта мысль утешала и придавала ей сил.

***

София не раскисла, не замкнулась в себе. Она переоделась, взяла свою детскую сумочку и поспешила к доктору Логану. В коридоре она столкнулась с отцом, который неожиданно вышел из своей спальни. Он строго окинул дочь взглядом, заметил, что та одета для выхода, и спросил:

– И куда же ты собралась?

– Гулять.

– Так поздно?

– Мама мне разрешила!– настойчиво заявила девочка.

– Значит, ты идешь к Логану,– заключил Ланц и нервно сжал пальцы в кулак.

– Ну и что?!– вспылила София и, не дожидаясь реакции отца, проскользнула в проем между ним и стеной.

– Я тебе запрещаю!– крикнул вдогонку Ланц.

Но София была уже на полпути к выходу из дома.

– Дерьмо!– выругался Дьюго и зашагал вниз по лестнице.– Я что, здесь совсем ничего не значу!? София, а ну вернись сейчас же!

На громкий сердитый крик из столовой вышла Хелен. Парадная дверь захлопнулась за Софией, а с лестницы взбешенно спускался Ланц.

– Опять ты разрешила ей посещать Логана? Сколько мы с тобой об этом говорили?– Дьюго обрушил раздражение на жену.

– Ланц – это ее крестный отец. Она имеет на это право,– мягко защитила дочь Хелен.

Из дверей столовой выглянул Брайан.

– Вернись за стол!– грубо выпалил отец.

Брайан сдержанно исполнил приказ, но присев за стол, настороженно прислушался к голосам родителей.

– Ты всегда ее защищаешь, а она плюет на меня и на мои правила!– разошелся Ланц.

Он ходил по гостиной, меряя ее огромными нервными шагами и недовольно трещал костяшками пальцев рук. Установленный им порядок жизни ломали собственные дети своей принципиальностью, непокорностью, упрямством и глупыми идеями о другой жизни. И никто не желал понять, что он хотел сохранить мирок, который создал своими руками для Хелен, для сына, который должен стать его приемником, для дочерей, которые дали бы ему внуков – будущих фермеров. Что в этом было плохого, почему все упрямо отказывались от того образа жизни, который предлагал им Дьюго? Это был идеальный путь: дела на ферме шли неплохо. А при умелом руководстве они стали бы еще лучше: земля давала все, что было нужно для жизни, окружающая природа радовала глаз и душу, здесь, в Эль-Пачито, был замечательный климат, доброжелательные люди, и все вокруг – родное и знакомое. Ланц откровенно не понимал, почему Брайан и София мечтали вырваться из этого стабильного мира в мир чужой, холодный, лицемерный, в мир суеты и бесконечной погони за признанием. Сквозь его тяжелые раздумья прорезался голос Хелен:

– Ты эгоист! Чаще всего думаешь только о своих интересах. Ты когда-нибудь пытался представить, что наши дети мыслят иначе, что им хочется увидеть большой мир, а не этот захолустный городок, где им не светят никакие возможности, кроме как с раннего утра и до позднего вечера пахать на ферме? Разве все люди на земле одинаковы? У Джорджа Кьюсака сын и дочь живут в Лондоне, и он радуется их успешной карьере, гордится ими. Разве это плохо?

Хелен не кричала, не повышала голос, но говорила настойчивым тоном, желая, чтобы ее услышали и поняли.

– А Бенджамин помогает и Брайану, и Софи стать людьми с широкими интересами. Он пытается пробудить в них все самое лучшее, особенное. Время идет, меняются взгляды на жизнь, мир не стоит на месте, и все это требует новых знаний и развитых способностей. Ланц, дорогой, разве тебе мало меня и Милинды? Перестань насаждать свою точку зрения детям. Будет только хуже. Они уже взрослые, их не переделать.

Хелен остановила мужа, коснувшись его руки. Но Дьюго резко отбросил руку жены и пристально вгляделся в ее глаза.

– Чему же Логан учит Софию?

– Разному… Компьютерной грамотности, танцевать, французскому языку…

Хелен не успела договорить, как ее перебила бурная реакция мужа:

– Я не понимаю, для чего ей все это нужно! Зачем ей в Эль-Пасо танцы, языки? Перед кем воображать? Что, она с быками да с жеребцами танцевать будет?

– Ланц, ты меня не слушаешь!– возмутилась Хелен.– Она же девочка. Она вырастет, захочет замуж… Должна же она хоть что-то уметь, кроме как решать математические задачки…

– Чтобы выйти замуж за фермера, она должна уметь хорошо готовить – что она делает отвратительно, и уметь заботиться о доме – чего она тоже не умеет. Вот и все таланты!– не уступал Дьюго, совершенно уверенный в своей правоте.

– Ланц, ты убиваешь меня своей бескомпромиссностью! Откуда в тебе столько злобы? Разве таким ты был раньше?– не выдержала Хелен и с силой сбросила со столика стопку газет мужа.

Газеты шумно разлетелись по полу гостиной. Возникла напряженная пауза. Хелен недовольно прищурилась на мужа, немного помолчала и раздраженно выдохнула:

– Я больше не намерена обсуждать это! Я иду ужинать. Если ты сядешь за наш стол в подобном настроении, то будешь спать в своей родной конюшне…

Хелен твердыми шагами вышла из гостиной и скрылась за дверью столовой.

Ланц опешил от неожиданного проявления характера супруги. Так она еще не осмеливалась с ним говорить. Похоже, ситуация в семье менялась не по дням, а по часам, и он был последним, кто не мог осмыслить причины этого. Хелен все меньше угождала ему, становилась все холоднее и нетерпеливее. Брайан игнорировал его мнение, когда речь заходила о будущем фермы, не воспринимал всерьез перспективу получить дело отца в наследство. А София была просто невыносимо дерзка и своенравна. Только Милинда оставалась отдушиной Ланца, единственным ребенком, который всегда слушал его и соглашался со всеми его мыслями и желаниями.

***