– Конечно,– охотно согласилась Фурье и крепче ухватилась за предплечье мужчины.

Вприпрыжку на одной ноге с помощью доктора она добралась до его машины и с облегчением села на сиденье.

– Я так благодарна вам, вы мой ангел-хранитель. Я Жанна…

Удивленный неожиданным переходом к знакомству, мужчина представился:

– Бенджамин Логан.

– У вас такой приятный тембр голоса – это меня успокаивает. Говорят, у кого такой голос, – искренне добрый и отзывчивый человек. Это такая редкость. Какое счастье, что вы оказались рядом!

Логан завел машину и тронулся. Прямолинейность женщины его немного смутила, и, как ни странно, он почувствовал к ней определенную симпатию, несмотря на ее возраст. Жизнь захлестнула его работой, переживаниями о Хелен и ее девочках, повседневной суетой, но не давала главного – покоя и гармонии. Бенджамин был еще в расцвете сил, вполне привлекателен, всегда следил за формой – что там сорок семь лет – и как порядочный мужчина желал иметь нежные постоянные отношения с доброй женщиной. Хелен была слишком далеко и окончательно потеряна. Спустя много лет одиночества и тоскливых мыслей Логан ощутил прилив энергии молодости и желание нравиться другим женщинам.

По дороге в клинику Логан охотно поддерживал разговор с молодой женщиной, приятно удивленный ее искренним расположением к нему и увлеченностью. Несмотря на боль, она проявляла стойкость и шутила. Для своего возраста, вероятно, двадцати семи-двадцати – восьми лет, Жанна показалась ему образованной и опытной. Поэтому у Бенджамина не возникло чувства противоречия, и он не исключал романтических отношений с ней, если бы это стало возможным. Почему бы не жить полной жизнью, не дышать полной грудью и не наслаждаться вниманием прекрасных женщин?

В отделении травматологии Жанне сделали рентген, не обнаружив перелома, а только растяжение, наложили повязку и отпустили домой. Но самостоятельно передвигаться ей было крайне трудно. Фурье незамедлительно обратилась к доктору Логану, который все обследование не оставлял ее, надеясь на его великодушие:

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы отвезли меня домой. Я живу совсем недалеко отсюда.

Жанна поймала себя на мысли, что сказанное прозвучало слишком жестко, эгоистично и могло вызвать соответственную реакцию со стороны мужчины, и тут же добавила:

– Я бы взяла такси, но, боюсь, таксист не доведет меня до квартиры так заботливо, как это сделаете вы…

Она смущенно улыбнулась для большего эффекта и опустила глаза.

Бенджамин не видел препятствий, чтобы выполнить просьбу «обворожительной пациентки», и с искренним желанием сопроводил ее к машине.

Квартира мисс Фурье действительно была недалеко. Доктор Логан со всей осторожностью вывел молодую женщину из машины и завел в холл небоскреба. У лифта собралось несколько человек. Бенджамин и Жанна остановились неподалеку, и она, вздыхая будто от боли, которая была уже не так ощутима, оперлась на его плечо.

– Я так переживаю по поводу сегодняшнего вечера. Друзья пригласили на ужин, но, как теперь быть!? А ужинать в одиночестве я не люблю с детства. Со мной рядом всегда была моя семья,– с сожалением выдохнула Жанна и посмотрела на мужчину ожидающим взглядом.

Бенджамин понял тонкий намек, но ответил не то, что хотелось услышать Жанне:

– Сегодня вашей ноге нужен покой… и как минимум пару дней еще. Поэтому, мой вам совет: считайте диван лучшим другом на эти два дня.

Двери лифта распахнулись, и все вошли. Когда Жанна прибыла на свой этаж, у дверей своей квартиры она сердечно сказала:

– Вы были так любезны и терпеливы ко мне, не считайте меня неблагодарной. Я хочу пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?

– Это немного быстро…– озадаченно признался Логан.

– А-а…– виновато кивнула Жанна,– простите, я очень прямолинейна, не подумайте плохо обо мне. Я не хочу показаться навязчивой, но искренно хочется вас отблагодарить…

Понимая, что теряет возможность заполучить этого мужчину, Фурье решила прибегнуть к другому способу манипуляции. Она горько усмехнулась и сделала очень грустные глаза.

– Знаете, я вам солгала: меня никто не приглашал. Я в этом городе одна и стыжусь этого. Но, когда вечером прихожу домой, чувствую себя такой одинокой и заброшенной, что хочется реветь…

Бенджамин слушал внимательно и внутренне сочувствовал.

Жанна убедительно жалобно продолжала:

–…вы представились мне таким искренним, совсем не похожим на тех мужчин, которые при виде беспомощной женщины норовят залезть ей под юбку… Простите за вульгарность.

– Ничего,– улыбнулся Бенджамин и сдался на волю своим желаниям,– пожалуй, я составлю вам компанию. Только сегодня у меня дежурство.

– Я так рада, что вы согласны,– радостно заговорила Жанна.– Это ничего, что не сможете сегодня. Тем более мне надо отлежаться. Какая из меня хозяйка, если я не могу встать на ногу? Разрешите, я запишу ваш телефон, и мы договоримся на ближайшие дни?

Бенджамин долго внимательно смотрел на женщину, разглядывая ее красивые тонкие черты лица, шею, линию плеч и, скрыв вздох сожаления об упущенном времени в своей жизни, вынул записную книжку из кармана пиджака и написал свой телефон.

Жанна взяла листок, будто невзначай коснулась пальцами его теплых рук и благодарно улыбнулась. По его скользнувшему вниз взгляду и дрогнувшим губам она догадалась, что он почувствовал в этот момент. Ее самолюбие торжествовало: доктор был почти в сетях.

Они попрощались, и Фурье вошла в квартиру. Захлопнув дверь, она прислонилась к ней спиной и победоносно улыбнулась: «Все как по нотам! Я даже устала от предсказуемости таких моментов. Но в этом их успех! Что же теперь, Жанна? Александр? Нет, дорогой, сначала твоя обожаемая Мишель. Но позвонить ему я могу? Вдруг он навестит мою больную ножку?»

Жанна добралась до телефона и набрала наизусть заученный номер Ахматова. Он не брал трубку. Она ярко представила себе, как ее мужчина сейчас рядом с другой, говорит ей разные нежности и, возможно, ласкает ее тело. Жанна с отвращением ревностно помотала головой и откинулась в кресле.

Пока с ней происходила эта жуткая и забавная история с растяжением связок лодыжки, на улице стемнело. Фурье сидела у не зашторенного окна без света, задумчиво рассматривая вспыхивающие то там, то тут огни города. Медленно, но наверняка, у нее в голове созревал план устранения Жако. И все складывалось так гладко, будет ли так на практике? Но уверенность, что в результате ее стараний Ахматов рано или поздно будет принадлежать ей, откидывала все сомнения.

***

Выдержав три дня и окончательно встав на ноги, Фурье позвонила доктору Логану.

– Бенджамин, добрый день. Помните меня, я Жанна? Жанна Фурье, которую вы спасли от несчастного случая?

– Конечно, я вас помню. Как ваша лодыжка?– участливо спросил Логан.

– О-у, все в порядке. Я уже хожу и почти не хромаю. Бен, можно вас так называть?

– Да, пожалуйста…

– Бен, вы еще помните, что согласились на ужин? Мне не терпится вас увидеть. Вы такой чуткий и благородный, я хотела бы, чтобы мы стали друзьями.

Неожиданно для себя Логан обрадовался этому предложению и охотно согласился на ужин.

– Вы любите китайскую кухню?

– Я всеяден,– улыбнулся он.

– Тогда завтра у «Красного дракона» в восемь вечера, устроит?

– Возможно, я старомоден, но разрешите, я заеду за вами?

– Вы настоящий джентльмен!– похвалила Фурье.– Я буду очень рада, если вы заедете. Адрес помните?

– Разумеется.

– Благодарю вас, Бен, за отзывчивость. Я рада, что завтра мое вечернее одиночество будет скрашено вашим присутствием.

«Кто сказал, что только женщина любит ушами?»– довольно подумала Жанна, закончив разговор с доктором.

***

Следующим вечером Фурье тщательно подготовилась к появлению Бенджамина. Голубое шелковое платье от Dolhe & Gabana, высокие босоножки с задиристыми ромашками на высокой платформе, тонкая цепочка на шее с кулоном, падающим в неглубокий вырез на груди, манящий за собой взгляд и пачули – загадочный восточный аромат – закончили ее приготовления. Пышные волосы она собрала на затылке, закрепив их двумя лаковыми палочками, а несколько локонов, будто небрежно выбившихся из пучка, оставила спадать с затылка на шею и спину.

И, безусловно, романтический образ с восточным колоритом очаровал доктора Логана, как только тот появился на пороге ее квартиры.

– Вы потрясающе выглядите!– на одном дыхании произнес Бен.

Жанна смущенно улыбнулась.

– Вы так говорите, чтобы меня успокоить?

– В таком случае вы не знаете себе цену.

– Зато я знаю цену этому платью и босоножкам, так хотелось выглядеть счастливой…

Бенджамин засмеялся, а вместе с ним и Жанна.

«Дурачок, я прекрасно знаю, как я выгляжу, а у тебя, наверное, живот сводит от желания меня раздеть!»– мысленно усмехнулась Жанна, но продолжала смущенно улыбаться Логану.

– А вот вы тоже постарались! Вам очень идет строгий костюм. Хотя в белом халате, вы тоже очень мужественный! Ух, простите, я опять слишком откровенна…

– Мне нравится ваша откровенность.

Жанна ловко взяла мужчину под руку и повела к лифту.

Игра в наивную, смущенную и очень одинокую молодую женщину увлекала Фурье, и она подливала масла в огонь. А когда улавливала в глазах Логана интерес к ней, все внутри кричало от удовольствия самой собой.

В компании доктора и впрямь было забавно, не скучно, как со сверстниками, и безопасно: не нужно было ждать проявления необузданных мужских страстей. За долгое время общения с мужским полом она впервые видела мужчину, который вел себя с ней благородно, не проявляя и намека на то, что хотел бы от нее гораздо большего, чем просто беседа за ужином. Бенджамин был начитан, рассудителен и с тонким чувством юмора. С ним было невероятно интересно и неожиданно приятно. Он даже отдаленно напомнил Жанне Ахматова.

Сколько бы Александр мог подарить ей – целый мир! Тоска пробежалась тонкой нитью через все тело Жанны. Она содрогнулась и спрятала тоскливый взгляд. Она молчала, с легкой улыбкой рассматривала лицо Бенджамина, слушала его мягкий голос и все больше погружалась в воспоминания об Александре.

Несмотря на мысли о другом, Жанне удавалось создавать у Логана впечатление, что она полностью внимает ему. Она талантливо играла в свою игру, отвечала на его вопросы то, что он хотел бы услышать, рассказывая свои маленькие, выдуманные на ходу истории. Не нужно было много сил, чтобы проявлять естественную заинтересованность в сидящем рядом мужчине. Жанна смотрела в его глаза и видела за ними Ахматова, улыбалась Ахматову, отвечала ему же и обольщала его же.

Бена трогала чистота и искренность молодой женщины, ее наивно-смущенный взгляд вызывал в нем смешанные чувства. Между ними определенно что-то происходило, но он не пытался облечь это «что-то» в слова или чувства. В этой недосказанности было свое обаяние и трогательность. Жанна много говорила о своих чувствах, о желании быть понятой и окруженной заботой любящего человека, и все внутри Бена откликалось на эти слова.

К концу вечера Жанна с ноткой грусти в голосе, нежно притронувшись к руке Бенджамина, сказала:

– Я бы хотела увидеть вас еще… Это возможно?

Логан слегка сжал пальцы Жанны своими и мягко ответил:

– Признаться честно, я тоже.

Фурье выпрямилась и обольстительно улыбнулась.

– Вы не обманываете?

– Возможно, я слишком увлекся и не должен был быть так откровенен, но вы меня обворожили…

– Я так рада, что мы подружились. Можно, я навещу вас завтра?

– Но я завтра дежурю…

– А я навещу вас в клинике. Вы устроите мне маленькую экскурсию?

– Буду рад,– искренно признался Бен.

На прощание у дома Фурье Логан поцеловал ей руку. Но Жанна неожиданно смело приникла к его губам и быстро поцеловала.

– Вы мне очень нравитесь!..