Не обращая внимания на мои манёвры, Максим, взяв со шкафчика большое пушистое полотенце, обтёр меня и, быстро вытершись сам, подхватил меня на руки, вынуждая рефлекторно ухватиться за его плечи.

– Теперь мы чистые, – улыбнувшись, он зашёл в комнату. – Ты не голодна?

Не смотря на него, только отрицательно мотнула головой.

– Поставь меня, пожалуйста, – дёрнулась в его руках.

– Не поставлю, а положу, – опустил меня на кровать и навис надо мною. – Потому что я ещё голоден, Лия. Очень.

Повернув к нему голову, застыла, натолкнувшись на бушевавшее пламя желания в его глазах.

– Я думала: ты действительно голоден, – откинувшись на подушки, проговорила и заёрзала, отползая чуть в сторону. Под кондиционером простыни охладились и для разгорячённой кожи показались ледяными.

– Голоден до твоего тела, Лия, – подтянул меня обратно и, склонившись, пленил мои губы.

Поцелуй был страстным, глубоким, но коротким, несколько мгновений, только для того чтобы раздуть во мне огонёк затухающего желания и, отстранившись, спустился обжигая поцелуями шею, грудь. Короткие касания губ, языка и прежде чем его губы накрыли сосок, он приподнял голову и хрипло выдохнул:

– Я же сказал, что хочу тебя попробовать, Лия. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, – припечатал он и, склонившись, тут же прикусил вершинку груди, вызвав вскрик. Но он был от неожиданности, потому как укус был на грани. Ещё немного и он бы причинил мне боль, но лишь вызвал жаркую волну возбуждения.

Все мои слова протеста, которые я хотела уже произнести до этого, готовые сорваться с губ, куда-то улетучились, словно их и не было. Осталось желание вцепиться в его волосы и притянуть голову с этими восхитительными губами ещё ближе к груди, что я и сделала, выгнувшись, застонала, но он, мягко высвободив мои пальцы, приподняв мои руки вверх, распрямился сам.

Заведя мои руки вверх, положил ладони на резное изголовье.

– Держись, – проговорил Максим мне в губы и поцеловал. Рефлекторно обхватила деревянную спинку кровати. – И не отпускай. – Вновь короткий поцелуй в губы, множество лёгких поцелуев ласк по шее, груди, животу и к моему стыду его пальцы разводят в стороны складочки нежной плоти, позволяя языком пройтись в острой ласке по налившемуся желанием клитору. Охнув, резко дёрнувшись, ужом вырвалась, рванув выше, не ожидая гневного рыка снизу;

– Спинка! Держи её!

И я снова хватаюсь за изголовье кровати. В этот же момент, ухватив меня за бёдра, Максим вздёргивает их вверх и приникает губами к моему лону, даря острое наслаждение: яростно, быстро двигая языком так, что я, не сдерживаясь, поддаюсь ему навстречу в диком, первобытном стоне.

– Дааа, – срывается с моих губ.

– Кричи! – слышу я и, подчиняясь, выгибаюсь в крике, уже не сдерживаясь.

– Максим, – срывается голос в хрип, – пожалуйста!

– Скажи мне! – он опускает мои бёдра вниз, но, услышав стон разочарования, тут же склоняется, вновь продолжая ласку, отрываясь только чтобы посмотреть на меня и произнести: – Скажи! Лия, ты должна сказать! – ласкает вход в лоно пальцем и уводит его в сторону стоит мне дёрнуть бёдрами навстречу.

– Пожалуйста! – Внутри туго закрученная пружина желания, безумной жажды давит, волчица внутри раздирает, яростно рычит в ожидании кульминации, и я уже не в силах сдерживаться отпускаю руки и тянусь к нему, произнося с всхлипом:

– Хочу тебя! Пожалуйста!

– Девочка моя! – рывком придвигается он ко мне, подхватывая под бёдра. – Лия! Моя хорошая, родная! – со стоном проникает внутрь моего тела, даря, наконец, мне освобождение, безумную бурю наслаждения, которая волной накрывает моё сознание, и я кричу под ним, выгибаясь и двигаясь навстречу в стремлении максимально вобрать его в себя.

Только он не останавливается – двигаясь во мне мощно, размеренно, спустив одну руку вниз, ласкает пальцами там, где только что дарил ласку его язык, время от времени касаясь круговыми движениями по трепещущему от желания узелку. При этом твёрдой хваткой поддерживая меня снизу, словно впитывая, запоминая мои эмоции, не отрываясь, смотрит на моё лицо. Временами его взгляд пробегает вниз, задерживаясь на качающейся в такт его мощных движений груди, движется к месту нашего соединения и он, словно в огромном довольстве собой, порыкивает от удовольствия. Моя волчица воет, скручивая мои внутренности от приближающегося блаженства.

– Ещё-о-о, – тяну я, откидывая голову. Взрыкнув, Максим, подхватывая мои бёдра, начинает двигаться быстрее, практически насаживая на себя, закидывая на финальный круг перед таким желанным экстазом от которого мутится сознание, конвульсивно подрагивает тело. Я не слышу его стонов и шёпота признаний – я потерялась в этом наслаждении, сжимая в спазмах его член, отчего он со стоном изливается в моё тело.

Обессилев, мы лежим, прижавшись друг к другу. Моё тело изредка пронзают оставшиеся искорки удовольствия, от чего сладко вздрагиваю в обнявших меня руках. По щекам текут слёзы, но я их не вытираю – я наслаждаюсь остатками схлынувшей бури оргазма и неверяще прислушиваюсь к себе. Повернув моё лицо к себе, Максим пальцами аккуратно стёр влажные дорожки и встревожено на меня посмотрел, но, увидев, как мои губы растянулись в счастливой улыбке, успокоено улыбнулся в ответ.

– Спасибо, – еле слышно прошептала и потёрлась о его ладонь. Замерла, прикрыв глаза. – Я…я даже не знала, не могла подумать, представить, что может быть так…

Что я могу испытать что-то подобное! – шептала сбивчиво. Распахнув глаза, поцеловала его ладонь, которой он поглаживал меня по щеке. Чувство благодарности сейчас переполняло меня: за то что не отказался, за то что подарил наслаждение которое я и не мечтала когда-либо испытать, за то что смотрит на меня с нежностью, за то что в его глазах пылает страсть! – Спасибо…я… – слова признания в любви уже чуть было не сорвались с моего языка, но он перебил меня:

– Тебе, родная, спасибо, – так же еле слышно прошептал он и, прижав к себе, устроил мою голову у себя на плече.

Я была влажная и липкая, но сил для душа просто не осталось и, уже уплывая в сон, почувствовала, как Максим отстранился и подхватил меня на руки.

– Куда? – вяло встрепенулась.

– Мыться. – И увидев мои распахнувшиеся глаза, усмехнулся: – Просто мыться. А то боюсь, ты ещё одного раза не выдержишь и уснёшь подо мною.

– Это да, – усмехнулась в ответ и опять потёрлась в ласке о его грудь.

Утро было великолепным: солнечный свет мягко коснулся моего лица сквозь неплотно задёрнутые шторы. Распахнув глаза, лежала, с улыбкой вспоминая вчерашний день.

– Проснулась? – Максим обняв меня, сзади прижал к себе и обхватил ладонью мою грудь, чуть сжал пальцами сосок, вызывая сладкое томление.

– Дааа, – не сдержавшись, протянула, но сразу отстранилась и вскочила с постели.

– Ты куда? – не успел он меня поймать, а я, рассмеявшись, стащила с тумбочки покрывало и, обмотавшись им на ходу, побежала в туалет.

Быстро справив нужду, залезла в душевую кабинку, с улыбкой покосившись на ванну-джакузи. Но, стоило включить воду, как дверь распахнулась, и ко мне присоединился Максим. С улыбкой, окидывая моё тело плотоядным взглядом, произнёс:

– Кое-кто мне спинку обещал потереть. Не обращая внимания на мои протесты, отвёл руки от паха и груди, которые я машинально прикрыла, и, резко нагнувшись, без прелюдий, обхватил сосок груди губами, посасывая, проурчал.

– Макс! – я, вяло отталкивая, упёрлась в его плечи. – Ты, в конце концов, не кот – мурчать!

– Сладкая, – выдохнул он, распрямляясь и рывком притягивая к себе, впечатывая в своё тело. – Только внизу ещё слаще, но это на десерт, а пока…

Душ в итоге мы принимали долго.

Трое суток пролетели в сладком дурмане наслаждений, которые мне дарил Максим. Всё приводило к сладким ласкам и последующей, интимной близости: приготовление пищи и её употребление, принятия душа или ванны, да любое действо воспринималось мною как прелюдия.

Никогда бы не подумала, что я настолько легковозбудимая, но Максим на мои опасения в этом плане лишь рассмеялся и ответил, что в первые, даже не дни, недели, для пары это нормально и естественно. Благодаря моему артефакту, скрывающему мой запах, Максим мог удерживать своего зверя в узде.

– Только вот мне самому до безумия тяжело – сдерживать себя, – закончил он объяснение и накрыл мои губы в поцелуе, руками поглаживая, лаская грудь и давая понять, что на данный момент разговор окончен.

Только на второй день я, наконец, узнала, что ошейник из кожаных, тонких шнурков на его шее – артефакт позволяющий контролировать зверя, иначе он бы не сдержался и поставил мне метку.

Артефакт дал ему Учитель после того как Максим по его словам довёл того до белого каления своими требованиями о встрече со мною. Внимательно слушая его и смотря на его задорную улыбку, еле выдавив из себя ответную, отвернулась, чтобы он не увидел моего вмиг помрачневшего лица и потухших глаз, и преувеличенно весёлым тоном сообщила что пойду, приготовлю нам ужин. Только что-то всё же насторожило в тот момент Максима, и уйти он мне не дал, а перехватив, усадил на колени и потребовал объяснений моему испортившемуся настроению.

– Лииия… – Максим нахмурился и посмотрел на мое лицо, которое держал в своих больших ладонях. – Девочка, что ты себе опять навыдумывала? Посмотри на меня!

И я не выдержала, всхлипнув, подняла на него глаза, в которых плескались слёзы готовые вот-вот сорваться:

– Ты взял артефакт, потому что не хочешь ставить мне метку? – прошептала с замиранием сердца, понимая, что я не совсем та женщина, которая должна быть рядом с таким мужчиной. – Я понимаю, я слабая, где-то совсем не понимающая, не знающая…

– Девочка, – хрипло прошептал Максим, приникая к моим губам, нежно, очень нежно целуя. – Посмотри на меня! – он вытер большими пальцами с моих щёк сорвавшиеся слезинки. – Я, как и мой зверь до безумия хотим заклеймить тебя, чтобы все знали – ты занята, кому ты принадлежишь! – прорычал грозно. – До умопомрачения! Неужели ты не видишь и не чувствуешь этого? Почему сомневаешься до сих пор во мне?

Освободив лицо, помотала головой. «Как же ему объяснить, что я сомневаюсь не в нём, сомневаюсь в себе, и наверно до конца жизни буду сомневаться – нужна ли ему, достойна ли быть рядом? Не сильная волчица, не роковая красотка, а, не умеющая и не знающая как себя преподнести, простушка!»

– Не в тебе, – пробормотала, опустив глаза.

– Лия, ты единственная кто мне нужен! Слышишь? – Максим приподнял моё лицо за подбородок и смял губы в горячем, безумном по накалу поцелуе, привлекая моё тело ближе, оглаживая бёдра, грудь, заставляя сердце сжиматься от бешеной нежности, любви к нему и льнуть в ответе всем телом.

– Ты нужна мне до выноса мозга! – шептал он мне в губы. – Так, что с ума схожу, если не могу к тебе прикоснуться! – продолжал, выметая из моего сознания остатки сомнений.

Чуть позже, уже после очень позднего ужина он мне объяснил, зачем Учитель дал ему артефакт:

– После того как оборотень ставит метку, организм женщины начинает перестройку, подстройку под силу не только зверя оборотня, но и дара. А у меня сильный зверь Лия и я не знаю – сколько по времени займёт перенастройка не только твоего организма, но и твоего дара. У тебя впереди обучение, девочка, и терять время на это сейчас неприемлемо. Но поверь – как только закончишь занятия, ничто и никто меня уже не удержит, – проговорил он жёстко, прижимая к своей груди мою голову, – от того чтобы пометить тебя, милая. Ты моя, Лия! Моя пара! Любого за тебя порву, моя хорошая!

– Максим, – тихо прошептала, не в силах сдержать эмоции, подняла голову, заглядывая ему в глаза: – Люблю тебя!

– Лииия, – протянул он в стоне, приникая к моим губам, одновременно приподнимая и усаживая на себя верхом.